Читать книгу Сотворение мира - Елена Крюкова - Страница 22

…И вырвалась она из рук

Владыки Трех Миров Подлунных.

И свист метелей многострунных,

И поездов, и рельс чугунных

Закрыл огромный сердца стук.

Она стояла на свету.

И факелы в руках охраны —

Немых юнцов и старцев пьяных,

Наемников, чьи кровью раны

Сочились в перевязях рваных,

Ее ласкали красоту.

По коже сполохи ходили.

Гранатов связка меж ключиц

Сидела стайкой зимних птиц…

Браслеты-змеи ей обвили

Запястья. Ясписом горели

У змей глаза!…

В ее ушах,

Близ перламутра нежной шеи,

Пылал огонь Гипербореи —

Топаза льдяная душа.

И кабошоны лазурита

Лежали меж грудей открытых —

Дыханьем поднимала их

Царица! Стыли турмалины

На лбу, а на висках – рубины,

Напоминаньем: эта бровь

Воздымется – прольется кровь!…

Глаза – соленые глубины —

Дышали морем. Их прибой

Туда, в пучину, за собой

Смывал сердца… Коса сверкала:

В червонном золоте – опалы,

И запах сена от кудрей,

И запах горя все острей…

И близ распахнутых дверей

Она, дрожа сильней зверей,

В уста

царя поцеловала.

Он за руку ее схватил

Смертельной хваткою, питоньей.

– Скажи, тебя я оскорбил?!…

Тебя любил – что было сил,

Сжимал твое лицо в ладонях!…

Тебе – телеги и возы

Каспийских балыков, урюка,

Бериллы, что светлей слезы,

Меха, лошажия подпруга,

Вся в бирюзе!… Тебе – парча,

С закатом сходная, с восходом,

Кораллы, пахнущие йодом,

И, для осенней непогоды, —

В березовый обхват свеча!…

Тебе принес свои дары,

Слепую страсть, мужское пламя,

И пальцы унизал перстнями,

И обнимал ночами, днями,

Годами напролет, веками…

Зачем, осыпана огнями,

Меня любила – до поры?!

Куда идешь? Там черный ветер

Вмиг путника повалит с ног.

Там зимний небосвод жесток.

Там Альтаир, слепящ и светел,

Струит морозный дикий ток.

Так все погибло. Избы стынут.

Покрылись сажей города.

Хрустит оконная слюда.

Там Огнецвет из сердца вынут.

Там – ничего. Там – никогда.

Огонь и Ветер. Звезда. Вьюга.

Я понял… Звездам ты сродни…

Зачем узнали мы друг друга?!…

Остановись! Повремени!…

И так Царица отвечала,

И на груди блестел гранат

Кровавой вязью:

– Я познала,

Что в мире нет пути назад.

Тебя любила и ласкала —

Как две зверюшки, бились мы

До слез, до смеха, до оскала —

Так страсть кинжальная сверкала

На голубых шелках зимы!

Ты, царь… мне был всего дороже.

Мой Бог. Мой Муж. Мой Человек.

Твоей любимой смуглой кожи

Жар – на моих губах… навек…

С тобой мы жили не тужили!

Но с Севера летят ветра.

Печать на сердце положили.

И я почуяла: пора.

Царь! Я другого полюбила.

Но, сожигая все мосты,

Зрю: далеко еще могила,

Полна звериной дикой силы,

В победном блеске красоты,

Я говорю: утешься, милый,

Не плачь! Он – это снова ты!

Ты! Ты! Кого б ни обнимала

В вертепах, избах и дворцах,

Кого бы телом ни сжигала,

Кому б душою ни дышала

В Луну полночного лица, —

Все ты, мой Царь! Твоя навеки

Пребудет надо мною власть.

Сомкну ли старческие веки —

Вновь мы с тобою – человеки —

Справляем праздник: свет и страсть…

Люблю! Но ухожу! По соли

Дороги зимней – под пятой,

По нашей лученосной боли,

По нашей ярости святой…

Прощай! Заветные каменья

Твои – вовеки не сниму:

Топах пылает в исступленье,

Рубина кровь течет во тьму…

Прорежут медный лик морщины.

Избороздится гладь чела.

Сочту: то камни – иль мужчины,

С какими в мире сем была?…

Забуду всех! Перебирая

Объятий каторжную сласть,

Узрю: с тобой – преддверье Рая,

С тобой – к бессмертию припасть!…

О Царь!… Иные жгут приделы.

Иные фрески в них… и тьма…

Но я, тебя бессмертным сделав,

Бессмертье обрела сама.

И я уже – звезда, монада.

Мне душно во дворце твоем.

Мне нужен Мир. Его преграды.

Его рогожи и наряды.

Его сапфирный окоем.

Его любовь…

Прощай, любимый!

Соболью шубу мне накинь.

И я уйду – вперед и мимо —

В полночную тугую стынь.

Ветр иссечет лицо нагое.

Ступни изранит жесткий наст.

Уже не стану я другою.

Уже в церквах поют про нас.

Уже ветра поют вокруг

Под звон метелей многострунных…

И вырвалась она из рук

Владыки Трех Миров Подлунных.