Читать книгу Плач банши - Елена Кузьменкова - Страница 6

Мелисса оцепенела. Она сидела на краю повозки, крепко прижимая к себе Кейтлин. Девочка не понимала, что произошло, но испугалась криков, а незнакомка вообще сразу же вызвала у нее неприятные чувства. Мелиссе все произошедшее казалось сном, кошмаром от которого просыпаешься и еще долго не можешь скинуть морок. Но, к сожалению, это был не сон, и отмахнуться от него не получится.

Джон был рядом, он что-то яростно кричал в сторону леса, ругался и потрясал кулаком, но Мел почти не различала слов. Она была оглушена, в ушах до сих пор стояли слова старухи.

– Что это была за тварь? – Джон слегка тряхнул Мелиссу за плечо. – Она ведь не человек, да?

– Не человек, – согласилась Мелисса и быстро заморгала. – Это дух этого места, его воплощение.

– Мне все равно дух или хоть сам Господь Бог, – голос мужчины звенел яростью, – я не позволю вредить нашей дочери. Мы сейчас же убираемся отсюда.

Он привязал свою лошадь позади повозки, а сам вскочил на повозку. Понукаемая им лошадь припустила по лесной дороге. Мелисса промолчала, она не стала говорить мужу, что уехать у них не получится. Он все равно попробует, так пусть убедится сам.

То, что им не удастся покинуть это место, стало ясно уже через четверть часа. Мимо проплывали осиновая рощица, большой камень у самой дороги, высокий, расколотый молнией дуб, и снова широкая просека, поворот в деревню, осиновая рощица, камень, дуб. Когда просека промелькнула перед глазами уже в третий раз, Мелисса не выдержала:

– Остановись! – ее голос зазвенел в воздухе. – Это бесполезно.

Джон натянул поводья, лошадь остановилась.

– Нам не уехать? – фраза прозвучала лишь отчасти вопросительно. Все было ясно.

– Черт! – в ярости воскликнул Джон, а потом выругался так грязно, поминая всех леших, болотниц и других представителей нечисти, а также отдельные части их тел, что Мелисса закрыла ушки Кейт своими ладонями.

– Но мы же не отдадим им… – начал было спрашивать Джон, обернувшись через плечо, но замолчал, так как не хотел испугать дочь. Пусть она была еще совсем маленькая, но все равно понимала, что над ними нависла какая-то страшная угроза.

– Не отдадим! – Мелисса помотала головой. – Я скорее отдам свою жизнь, чем позволю отнять ее у нас.

– Я так понял, что это не поможет, – Джон потер ладонью бледное лицо, – им нужна именно она.

– Мама, – подала голосок Кейтлин, чуть отстранившись от груди матери, – мне здесь не нравится, поехали дальше.

– Наши лошадки очень устали, – ласково гладя девочку по голове, сказала Мел. – Нам придется задержаться здесь, чтобы они отдохнули.

Она постаралась улыбнуться и заглянула дочери в глаза.

– А хочешь, я покажу тебе домик, где мы жили раньше и где ты родилась?

Малышка оживилась, на ее личике заиграла улыбка. Мелисса посмотрела на Джона и чуть пожала плечами.

– Не оставаться же нам посреди леса.

Вздохнув, он согласился с ней. Они проехали чуть вперед и свернули в деревню. Но едва лес поредел и сквозь него стали заметны крыши домов, как супруги взяли левее, обогнули поле и оказались чуть в стороне, там, где за высокими стройными кленами прятался их старый дом. Арма заскулила и рванула вперед, обгоняя своих хозяев.

Повозка остановилась в небольшом дворике, густо заросшим травой. Забор покосился, а местами и вообще упал, беспорядочно разбросав доски. Дом встречал их темными глазницами окон, в тени деревьев он казался совсем безжизненным. Кейтлин рвалась побежать за собакой, которая уже рыскала вокруг, принюхиваясь и поскуливая от возбуждения, но Мел остановила ее.

– Подожди, егоза, – сказала она ей, – здесь в траве могут быть змеи.

Она вытащила тонкую ленточку из кармана своего платья и повязала ее девочке на запястье.

– Теперь иди, но будь осторожна, смотри под ноги.

Джон с некоторой опаской шагнул к двери и потянул за ручку. Она открывалась тяжело, доски разбухли от влаги, кое-где почернели. Из недр дома потянула затхлым запахом грибов и сырости. Когда-то уютное жилье для дружной семьи выглядело неуютно и даже отталкивающе.

– Думаешь, здесь можно жить? – с сомнением спросил Джон.

Мелисса тяжело вздохнула и стала рядом с ним на пороге.

– Этот дом пуст, – произнесла она и пояснила: – Я про его душу, а не отсутствие жильцов. Если бы это был человек, то я бы сказала, что он мертв.

Джон бросил на нее короткий взгляд.

– Нам нельзя здесь оставаться? – спросил он. В вопросах потустороннего, непонятного и незримого, он всецело доверял решение жене.

Она принюхалась подобно Арме, а потом сказала:

– Можно, здесь, по крайней мере, безопасно.

Войдя в дом, Мелисса огляделась. У нее совсем не было ощущение того, что этот дом был ей когда-то родным. От стен веяло холодом, сохранившаяся нетронутой мебель и некоторые предметы домашнего обихода, посуда и одеяла на кроватях не вызывали воспоминаний. Все вокруг было в пыли и грязи. Даже когда Мел однажды поздним вечером пришла с новорожденной Кейтлин в заброшенный домик в лесу Дика, у нее не было такого ощущения заброшенности и безысходности. Тот дом оставался живым и ждал своих хозяев. А этот был абсолютно мертвым, безразличным и пустым. Но у него были крыша и стены, очаг, где можно развести огонь и кровати, где можно провести ночь.

Джон оставил двери открытыми настежь, чтобы выгнать сырой затхлый воздух, Мелисса проверила очаг.

– Надо будет сходить в деревню, – неохотно сказала Мелисса, – посмотреть, что к чему.

– Сколько у нас времени? – голос Джона дрогнул, он боялся повторить слова безумной старухи о проклятии.

– Последнее полнолуние весны было два дня назад, значит у нас почти один лунный месяц. – Мелисса устало опустилась на пыльный табурет. Она повернула голову к окну, там раздавался звонкий голосок Кейт, игравшей с собакой. – Месяц, за который мне нужно придумать, что делать.

– Мы придумаем, – Джон опустился рядом с ней на колени. – Слышишь? Обязательно придумаем.

Мел кривовато усмехнулась. Да, Джон будет рядом, будет защищать и любить, но думать придется именно ей. А пока в звенящей от шока голове не было ни одной связной мысли.

Люди всегда ищут, где для них трава зеленее, но бывает, что корни травы, что растет у родного порога, слишком глубоки и держат слишком крепко, заставляя возвращаться и отдавать долги.