Читать книгу Свои как чужие - Елена Лопатина-Кибис - Страница 6

С самого утра день у Евдокии не задался. Она с Григорием рано утром переругалась, он решил без неё на ярмарку отправиться, всех домочадцев с собой взял, а её оставил, чтоб знала баба своё место. Пелагея разговаривать с матерью тоже не желала, до сих пор обижалась, что на свадьбе у сестры не побывала. Ходит от родной матери нос воротит, помогать ничем ей не хочет. Даже с соседкой сегодня чуть Евдокия не сцепилась, опять они поскандалили, всё никак не разберутся, кто из них больше знает и умеет. Евдокия так вообще не любит когда её поучают, сразу терпение теряет и начинает орать как потерпевшая. Но, больше всего Евдокия переживала за своих сыновей, которые уже не в первый раз по несколько дней на глаза всей семье не появляются. Сколько она не просила Богдана с Ефимом быть немного поответственней и серьёзней, ничем их не проймёшь. Они слишком обнаглели, на работу устраиваться не собирались, только от матери последние деньги тянули и всё прогуливали, не принося никакой пользы родителям. И в этот раз уже неделю сыновья где-то кутили, но домой пришёл лишь один Ефим, что привело Евдокию в бешенство.

– Наконец-то явился! Ефим, где Богдан? – обеспокоенно спросила Евдокия и чуть с табуретки не упала, когда рассмотрела потрепанного сына. – Куда вы пропали? Вас целую неделю не было дома. Я и так несчастна, дочь выдала замуж за Баянбека, теперь не знаю, когда её увижу, и вы мне уже все нервы вымотали. Где вас леший носил? Что случилось? Посмотри на меня сын. Что у тебя с лицом? Сын говори, не запугивай меня и без того худо.

Перед ней стоял весь в синяках и побоях Ефим. Его лицо стало серого цвета, а одежда изорвана на нём и вся в грязи. В его глазах читался страх и безысходность, корчась от ужаса и боли кое-как хрипло произнёс:

– Мама помоги нам, мы совершили безрассудную оплошность! Теперь мы с братом должны погасить как можно скорее карточные долги, а иначе кредиторы с нас спустят три шкуры. Это очень опасные люди, если ты нам не поможешь, то нас убьют. Богдана эти кровожадные бандиты не выпустят, пока я не заплачу всю сумму, это слишком много мамочка. Ты без сыновей любимых останешься. А мне так жить хочется, помоги. Я обещаю, что больше никогда играть не буду ни в какие азартные игры, прости нас. Мы не знали, что это так опасно.

Ефим упал на колени и стал просить помощи. Евдокия не могла поверить, что такое случилось с её обожаемыми сыновьями. Она не представляла, что ей и делать, она уже в голове прорабатывала несколько планов спасения, но ничего сама предпринять не могла. Оставалось лишь хозяйство продавать. И на что они жить опять начнут, только из нищеты вышли и где найти покупателя? Но и сыновей лишиться, она не могла, ведь они для неё были самым дорогим сокровищем на этом свете. Ефима решила расстроенная мать не выпускать на улицу и прятать в доме пока они не решат затруднительную дилемму. А самой ничего не оставалось, как поджидать родных, но они как назло не спешили возвращаться назад.

Евдокия больше не могла ждать, она никогда ещё так не была напугана и несчастна. Её обуял неутолимый страх: «Что вдруг они не найдут нужной суммы и она лишится родных сыновей, ради которых готова была положить на кон будущее всей своей семьи». Женщине казалось, будто время обернулось вспять, она не отходила от своего сына в надежде быстрого возращения Григория. Мать понимала, что дорога каждая минута на счету и чем они больше будут тянуть со спасением Богдана, тем страшнее могут быть для него последствия.

Тут послышались голоса, спасение уже было так близко.

– О боже вы приехали! Григорий у нас беда. Нужно выручать сыновей, – упала в ноги Евдокия к мужу и стала просить у него помощи. Её губы тряслись, от долгого ожидания приезда Григория. Евдокия была охвачена переживаниями, нехорошие мысли о Богдане не давали ей покоя, сводя женщину понемногу с ума от горя.

– Что случилось? Ты меня пугаешь, рассказывай немедленно, – мрачно произнёс Григорий, нахмурив брови.

– Я прошу тебя, спаси сыновей. Если они не выплатят карточный долг, будут убиты. Им сказали в течение недели погасить задолженность, иначе Богдана вернут нам частями, а Ефима скормят свиньям. Я не выдержу, если с ними что-нибудь недоброе произойдёт. Ты обязан мне отплатить за потерю их отца и не родившихся детей, теперь пора тебе нам вернуть должок. И как можно скорее пораскинь своими мозгами как нам Богдашу спасти, так как ростовщики с каждым днём увеличивают сумму долга, – Евдокия жалобно смотрела на мужа и не могла сдерживать слёзы, от страха её всю колотило и на лбу у неё выступила капелька пота.

– А сколько проиграли? – недовольно поинтересовался Григорий, сердито устремил свой укорительный взгляд на избитого Ефима.

– Пойди сам у него и спроси. Он мне не говорит, не хочет нас расстраивать. Но он видно очень напуган, что мы не сможем рассчитаться с ними и Богдана нам не спасти, – испуганно ответила Евдокия, сморкаясь в свой расшитый тканым узором по краям платок.

– Возьми себя в руки женщина, не нагнетай обстановку. Ефим, а ты подымайся, разговор есть, хватит стонать матери нервы мотать. Брата выручать нужно и как можно скорее, – твёрдо и уверенно произнёс Григорий, будто всё ему по плечу.

Они вышли во двор с Ефимом, где долго спорили и ругались. Потом Григорий с сыном всё-таки затихли и вошли в дом, злясь друг на друга.

– Ну что мать, завтра поеду в Колосовку, там прижимистый Митька давно у меня хотел скупить всех баранов и лошадей за гроши. К сожалению, только у него может быть такая внушительная сумма. На что только потом мы жить будем, не знаю. Ты понимаешь, я хозяйство отдам почти даром, у простых людей нет столько денег и у меня мало времени на сбыт скота. Ты даже не представляешь, какую они совершили непоправимую ошибку. Лукерьи калым проигран твоими глупыми и безответственными сыновьями. Хорошо, хоть избу успели новую построить, да просторную, теперь всем места хватит. А то твои безалаберные сыновья вряд ли, что-нибудь заработают, последнее прошляпят. Наградил же нас ими боженька, видать и впрямь насолил я ему не единожды, – почесал седой затылок Григорий, готовый собственными руками задушить немного взбодрившегося Ефима.

– Хватит тебе старый причитать, ему и так стыдно, он и без тебя понимает, что необратимые глупости натворил с братом. Вместо того чтоб журить, лучше б сына успокоил, ему и так бедному сильно досталось. А вдруг эти страшные люди нашего Богдана пытают или калекой воротят? От этих извергов можно всего ожидать. Я точно не переживу, – всхлипнула Евдокия. Она не в силах была удерживать приступ паники за сыновей.

– Мама, батюшка нас с Богданом никогда не любил. Если бы он нас воспитывал, наставления сердечные давал, отцовской любовью бы нас одаривал, мы бы не стали играть в карты. И везде с Богданом следовали бы за ним. Но ему до нас не было никакого дела, – обиженно заявил Ефим, прячась за мать.

– Ничего подобного, я даже вас ни разу за всю жизнь не отшлёпал, хотя вы не раз повод давали. Евдокия за малейшие провинности била ваших сестёр как сидоровых коз, а я на вас даже накричать не мог, она бы меня за вас на куски порвала. Вот вы и выросли безответственными и не приспособленными к жизни. Вы представляете, что своё и сестёр благополучное будущее проиграли в карточные игры и на что мы должны теперь с матерью жить? Я с колхоза уволился, мне стыдно идти к председателю опять проситься на работу. Совести у вас нет! Ну как так можно? – с дрожащим голосом сказал Григорий.

– И не надо ничего продавать, сами проиграли, пусть сами и выкручиваются, – прошипела Христина Никифоровна. – Мы, старые люди, хотим хоть перед смертью пожить нормально и так немало натерпелись с вами, а то и похоронить нас по-людски нечем будет. А теперь из-за этих безрассудных детишек останемся без последних штанов. А если они вновь залезут в какую-нибудь новую авантюру, мы последние портки снимем?

– А ты предлагаешь нам детей бросить на произвол судьбы, пусть бандиты их убивают? Ты в этой жизни хоть кого-нибудь любила? Я лучше тебя на мясо с отцом пущу, а сыновей вытащу из долговой ямы, – разозлилась Евдокия на мать. И они вновь стали нелестно оскорблять и винить в своих бедах друг друга.

Вдруг в дверь грубо постучались, нарушив словесную перепалку между неугомонными женщинами. Евдокия сломя голову вылетела на улицу в надежде увидеть Богдана, но никого уже поблизости не было, одна лишь маленькая деревянная коробочка вся в крови лежала на их крыльце. Перепуганная до жути мать дрожащими руками подняла её и увидела отрезанное ухо любимого сына, да как завопит на всю округу:

– Что же вы делаете злодеи, зачем мне сына калечите? Да чтоб вы провались все пропадом и вся ваша шайка бандитская! Моего красивого мальчика изуродовали, как же так? Всё мы вам иродам отдадим, только сына живого отдайте.

На крики Евдокии сбежалась вся семья и от увиденной части тела Богдана, будто все опешили. Ефим так вообще ринулся собирать вещи и бежать подальше от этого совхоза. Евдокия не стала мешкать, схватила сына за шиворот и приказным тоном произнесла:

– Григорий, немедленно беги с Ефимом к Митьке в Колосовку отгони ему весь наш скот и идите только вместе к этим ворюгам, верните им этот злосчастный долг. Смотри Гриша без Богдаши и Ефима домой не возвращайся. А ты Ефим становись уже мужчиной, брата спасай! Сам натворил, вот и выручай. Куда бежать собрался, всё равно рано или поздно тебя бандиты разыщут, потом хуже будет, и брата твоего сгубят.

После этих слов мужчинам ничего не оставалось делать, как перегонять скот в Колосовку. Ведь если Евдокия разойдётся, пострашнее будет кровожадных кредиторов. Тем более она уже и так была на взрыве.

С их уходом в женщине закралась небольшая искорка надежды, но чем больше они задерживались, тем сильнее она меркла и доводила её до отчаяния. Евдокии показалось, что прошла целая вечность, пока ждала своих сыновей. Она больше не могла сидеть без дела и решила пойти на выручку, только куда и сама не знала. Но тут послышались до боли знакомые голоса, Евдокия, не задумываясь, бросилась им навстречу. Женщина впервые одарила Григория жарким поцелуем и больше не смотрела на него с неприязнью и злостью.

– Дети мои, у вас всё хорошо? Богдаша, как ты? Тебя били? У тебя вся рубашка в крови. Голубчики мои, ну как же так? Когда моё сердце перестанет за вас тревожиться? – женщина заплакала от счастья, она не могла поверить, что всё позади.

– Мама перестань из-за нас слёзы лить, прости нас бессовестных. Нам так стыдно перед всеми вами, мы обязательно с братом на работу устроимся и всё вам возместим, – с дрожащим голосом сказал Богдан, он кое-как передвигался от усталости и бессилия.

– Самое главное вы живы, а всё остальное не так важно. А ухо – это не голова, без него спокойно прожить можно. Хорошо, что эти головорезы только ухо отрезали, за твоими красивыми вьющимися волосами практически ничего не видно. Ты Богдаша самое главное не переживай, а скорее поправляйся, я что-нибудь придумаю, с голоду не помрём. Все эти неприятности пройдут и всё у нас мои дорогие обязательно наладится. Только больше не играйте в карты и не пропадайте так надолго, а иначе моё сердце такого ужаса больше не выдержит. Поберегите мать! Я так рада, что кошмар этот наконец-то закончился, – крепко прижимая сыновей к груди, облегченно сказала Евдокия.