Читать книгу Она полетела, она все-таки полетела… - Елена Потехина - Страница 12

Отец рассказывал мне, что когда я была маленькой, то по ошибке съела дождевого червя. Ну, может не полностью, а только кусочек. Но мне от этого не легче. Ничего себе родители! И так спокойно об этом говорить! А дело было так:

Отец копал грядку под лук, а я ходила рядом и собирала в консервную банку червяков. Потом я относила червей курицам и возвращалась к грядке. Мать вынесла мне бутерброд с маслом, чтобы «я не умерла с голода». Так вот, представьте, что в одной руке я держу бутерброд, а другой рукой подбираю червей и кладу их в банку. Ну, в общем, в какой-то момент я перепутала бутерброд с червяком и … Отец говорил, что услышал странный хруст. И… Вытащил изо рта у меня то, что успел. Еще он говорил, что после этого я стала очень хорошо кушать и сделалась этакой пышкой. Только мне все эти рассказы очень неприятно вспоминать. Да и большое подозрение у меня насчет правдивости всей этой истории. Но червей я все-таки воспела в своей ранней (детской) поэзии:

Я знаю, что многие в детстве грызут ногти, угольки, кирпичи, мел едят. У кого чего не хватает. Чего же у меня тогда не хватало?

По червям в школе у меня была пятерка. Задали нам на дом как-то практическую работу – «Исследование поведения дождевых червей и их реакция на воздействие различных раздражителей». Эту практическую работу мы выполняли с подружкой в нашем огороде. Я даже помню, как звали мою подружку. Имя учительницы долго не могла запомнить, а вот Сару Беккеровну Миттахуддинову запомнила сразу. Для опытов мы выбрали самого жирного и длинного дождевого червя. Мы изучали, как он реагирует на солнечный свет, на укол иголкой, прикосновение кусочком лука, измеряли наименьшую длину сжатия. Но вот наибольшую длину растяжения измерить забыли. Когда мы вспомнили об этом, то оказалось, что червяк уже не «дееспособен», иначе говоря, не подает признаков жизни. Тогда мы решили растягивать червяка вручную и… немного не рассчитали усилия (разорвали). Теперь-то я понимаю, что мы использовали технологию, больше подходящую для изучения сопромата.

Отец подшучивал надо мною не только из-за дождевых червей. Он иногда называл меня «не Ленка, а сто рублей убытку». Это, наверное, потому что я очень часто била посуду. Водопровода у нас не было, поэтому посуду мы мыли в большом эмалированном тазу. Стаканы я переворачивала вверх дном и оставляла на столе стекать. Стаканы стекали и начинали «ползти» по мокрой клеенке к краю стола. Но я была начеку. Некоторые стаканы не просто крались, но еще и шипели на меня и булькали. Я была очень бдительна, грозила стаканам и отодвигала их назад. Но они были упрямы, этакие – «суицидисты». Иногда я успевала убрать стаканы в шкаф, но иногда меня отвлекала кошка или приходил кто-нибудь. И стаканы, уловив момент, прыгали со стола. Да еще, выливая из ведра воду на кучу с мусором, отец обнаруживал в нём периодически чайные ложки. Он приходил домой и говорил трагическим голосом:

– Нет, нет – это не Ленка, а сто рублей убытку.

И еще он иногда добавлял:

– И вообще, ты у нас какая-то нечистокровная.

И почему он так говорил? Непонятно. Мой отец всегда был себе на уме.

Однажды мне приснился сон, что я ела конский щавель и у меня в животе после этого завелись черви, которые грызли меня изнутри. Сон был очень яркий и поселил во мне смутное чувство тревоги. Я вспомнила рассказ бабушки о том, какие она испытывала боли перед смертью. В особенности её слова «как черви изнутри гложут». Я решила, что у меня тоже рак и стала к себе прислушиваться. Рак не заставил себя долго ждать и у меня начались сильные боли внизу живота. Я долго терпела боль, скрывала от родителей. Но дело дошло до рвоты и пришлось вызвать «скорую». В больницу со мной опять поехал отец. Диагноз был обычный – гнойный аппендицит. Меня оперировали под местным наркозом. До конца операции отец сидел в приёмной. Я думаю, что он за меня молился.

Операцию мне делал молодой хирург. Он попросил меня что-нибудь рассказать о себе, о жизни. А поскольку я очень доверяла мужчинам, то начала с ним запросто болтать. Я рассказывала разные смешные истории, которые со мной происходили. В общем, мы чудесно пообщались. Только в конце было немного больно, и я покусала губы. Когда операция была закончена, я хотела встать и идти. Но мне сказали, что за мной приедет «Чайка».

Операция закончилась ночью. Наверное, отец тогда шёл пешком через весь город ночью домой. Он всегда был со мной в трудные минуты. Как жаль, что я не смогла сделать то же для него.

Но я уверена, он всегда рядом, мой отец. И я зачастую думаю примерно так:

– А чтобы сейчас по этому поводу сказал отец? Чему он меня учил?

А учил он меня больше делами. Нет, даже не делами, а поступками. Учил быть неприхотливой в еде, в одежде, быть терпеливой и сдержанной, обходиться без посторонней помощи. Даже в сказки он привносил своё:

– У одного отца было три сына. Два умных, а третий – футболист.

– Жили-были старик со старухой. И никого-то у них не было кроме разбитого корыта.

Было в нём что-то спокойное и правильное. И я ему верила. Отец не гнушался никакой работой. Он никогда не делил дела на мужские и женские. Мыл полы, полоскал бельё, готовил обед, нянчил детей. Отец работал слесарем, плотничал, «шоферил». Он очень многое брал на себя, причём оставался при этом где-то в тени и никогда не требовал никакой благодарности.