Читать книгу Она полетела, она все-таки полетела… - Елена Потехина - Страница 22

Солнце стояло высоко. Было жарко и тихо. В траве стрекотали кузнечики. Изредка пролетала пчела, но осмотрев несколько поникших от жары цветов, уносилась прочь. И только комары никак не могли угомониться и всё лезли в глаза, в уши и при этом противно пищали.

– Ах, эти вредные комары!

Я хлопнула себя по щеке и неприятно поёжилась.

– И что я вам сделала? Гудят, гудят… Даже в нос лезут. Тьфу, противные!

А всё-таки хорошо здесь, тихо. Не зря говорят – медвежий угол.

Ну, вот, опять ягоду раздавила. В рот её…

– У-у… Вкус – специфический.

Опять начинается. И что это со мной? Ну ничего своего, даже мысли чужие. Привыкли мы к стереотипному мышлению – дети города. Пыль, асфальт, бетон… Без выхлопных газов и жить уже не можем – задыхаемся. Глупые… И чего мы всё лезем в эти квартиры, в эти муравейники с их идеальной акустикой. Пришёл с работы и – к телевизору, в мягкое кресло. И всё, предел мечтаний. Я всё раньше думала, почему это люди с годами так полнеют? А они «дубеют», корни пускают (сидят на одном месте). И с каждым годом обрастают кольцами, как деревья.

И что станет с нами лет этак через триста? Превратимся в маленьких уродиков. Вот такусенькие глазки, вот такусенькие ручки и – во такусящий живот. Фу, какое безобразие!

Но я, кажется, перегрелась. Всякая чушь в голову лезет.

– Так, ну здесь, кажется, ягод больше нет. Пойдём дальше… Ах, вот. Ну и крупные! А запах!

Всё-таки земляника всем ягодам – ягода. Как там в песне поётся:

– Сладку ягоду рвали вместе, горьку ягоду – я одна.

Сказка ещё есть про кувшинчик и дудочку:

– …Первую ягоду – кладу, на вторую – смотрю, третью – примечаю, четвёртая – мерещится…

Что-то мне мерещится в тенёчке отдохнуть где-нибудь под кустиком. А то на солнышке перегрелась – «шифер поехал».

Хрустнула ветка. Я вздрогнула.

– Юра! О, Господи, как же ты меня напугал. Я уж думала, медведь ломится. У меня, после этих рассказов, кругом медведи мерещатся. (Юра – мой племянник, сын Лиды).

Ну? Как производительность? Э, да ты, брат, видно больше в рот кладёшь. Витамины, говоришь? Ну, что ж, варенье – оно, пожалуй, не то, что свежие ягоды, но зимой оно тоже ничего. Ну, что? Дальше пойдём? А то здесь не иначе, табун лошадей прошёл, примяли больше. А ты в каком классе учишься? А шестом? Ну и как? Тройки? Плохо, брат. Что? И двойки бывают? Ну, уж это ты совсем напрасно. Бабка, говоришь, ругает? Ну, она тебя любит, добра хочет, вот и ругает. Нервы у них, у взрослых. Слышал про такую штуку? Нервы эти самые, они как струна натянутая, им слабина нужна. Вот человек и расслабляется. Но при этом… Как бы тебе это объяснить попроще. Ну, у тебя рогатка есть? Была? Тогда представь, что ты резинку натянул, а теперь отпустил. Ну, что? А? Камень полетел? А тебя резинкой по пальцам щёлкнуло. Вот-вот, уловил. Самое оно. Человек расслабился, значит кому-то или шлёпнет, или полетит что-нибудь. Так что тут замкнутый круг получается. И расслабляться нельзя и не расслабляться нельзя. А если очень долго не расслабляться? Тогда ещё хуже будет. Эти нервы лопнуть могут и тогда, что куда полетит – не известно. Но всё равно пострадают и «нервный» и тот, в кого он расслабляться всё не хотел.

Нет, пожалуй я точно перегрелась. Что-то заговариваться стала и тебя совсем запутала. Оставим эти нервы в покое. Хотя мало приятного, если в тебя расслабляются. Я сама этого не люблю, понимаешь ли.

А где наши? Не слышно? А-у-у-у! Вот носятся. Гонки какие-то устроили. Им не ягоды собирать, а эстафету бежать с препятствиями. А уж препятствий-то здесь более, чем достаточно.

А это что за техника по краю дороги проехала? Я такой отродясь не видывала. Волокуща? Сани такие тракторные? Первый раз вижу, чтобы летом на санях ездили.

Юра, иди-ка сюда. Тут след какой-то интересный. Свежий совсем ещё. Кто-то босиком ходил. Ну и ножка, скажу я вам! А пальчики – один, два, три, четыре, пять. Пять пальчиков! Смотри, вот и здесь ещё… и ещё. Что-что? Медвежьи? Нет, не может быть. Ты шутишь. След совсем свежий ещё, только-только прошёл. Да и откуда ему тут взяться. Здесь же дорога. Или ты хочешь сказать, что он всё время вокруг нас ходил, смотрел, как мы ягоды собираем? А ты знаешь, я слышала какой-то треск, когда наших кричала, но значения не придала.

Что-то мне не по себе. И в животе как-то холодно стало. Куда же Лида с Наташей запропастились? Тут понимаешь ли медведи стадами ходят, а они унеслись. На нас тут нападение готовится, а им и дела нет. Эгоистки несчастные. А-у-у-у!

Я прислушалась… Тихо. Юра с улыбкой наблюдал за мною, потом по-мужски успокоил:

– Да нет. Медведь сейчас сытый. Не балует. Разве что на пасеку заберется, медком полакомиться. А так чтобы что… Нет. Да и пугливый он, шума не любит. Был у нас тут один случай. Ещё бабка Авдотья рассказывала. Так это когда ещё было. Да и зимою.

– Знаешь что, Юра, ты мне эту историю про медведя потом расскажешь. А сейчас – давай вернёмся в деревню. Так что – пойдём. И не спорь со мною. У меня руки-ноги дрожжат.

Мимо нас по дороге пронесся «Пазик», подняв столбы пыли и надолго скрыл из виду не только саму дорогу, но и противоположный лес. Мы шли босиком по обочине, спорили – велик ли был медведь, следы которого мы видели. Юра подтрунивал надо мной. Потом вспомнили о чернижном пироге, который грозилась испечь нам тётка Дарья.

Ноги приятно погружались в тёплую пыль. Легкий ветерок играл волосами. Я поднесла корзинку с ягодами к лицу, вдыхая удивительный аромат.

А всё-таки здорово идти вот так, никуда не спеша, наслаждаясь запахом ягод, трав, когда можно ни о чем не думать. И ни в кого-то тебе не нужно разряжаться.