Читать книгу Ида. История ведьмы - Елена Путилина - Страница 12

Анька пила чай в своей комнате на втором этаже и смотрела в окно. Отсюда, через низенький забор из старого, когда-то крашеного зелёной краской штакетника, был хорошо виден соседский сад. Заросли сирени и черёмухи вдоль заборчика не мешали наблюдать за происходящим в саду, впрочем, ничего интересного у соседей никогда не случалось. Там, в почерневшем от времени доме с высокими окнами, жила одинокая старуха. Довольно высокая, худая, всегда в чёрном, всегда одна. Анька не знала, как её зовут, но про себя называла Пиковой Дамой. По её мнению это прозвище очень подходило соседке. Анька никогда не вступала с ней в разговоры, только здоровалась, когда волей случая обе они оказывались близко около общего забора. Старуха молча кивала в ответ. После таких встреч у Аньки обычно портилось настроение на весь день, и потому она считала их дурной приметой.

Пиковая Дама целыми днями копалась в своём саду или сидела на скамейке под деревьями, глядя куда-то в одной ей ведомую даль. Иногда она отправлялась за покупками в соседний город, возвращалась оттуда на такси. Шофёр – всегда один и тот же – помогал ей разгрузить из багажника и занести в дом тяжёлые сумки.

Вот и сейчас к старухиному дому подъехала машина, шофёр вышел, открыл Пиковой Даме дверцу, помог ей выйти из машины и начал разгружать свёртки и пакеты. «Очевидно, она даёт ему щедрые чаевые, – подумала Анька, – иначе вряд ли он стал бы так стараться. Ишь, сколько опять накупила…»

Старуха глянула по сторонам, мельком скользнула глазами по Анькиным окнам и вошла в дом. От её мимолётного взгляда у Аньки мурашки забегали по коже. Она поёжилась, встала из-за стола, подошла к окну и задёрнула занавеску. Посмотрела на настенные часы – пора бы уже и мужу вернуться. Что-то есть захотелось, чаем сыта не будешь. Муж, конечно, привезёт чего-нибудь вкусного. Готовить Анька не любила. Пределом её кулинарного искусства были пельмени. Уж высыпать их из пачки в кипящую воду, вовремя выключить и разложить по тарелкам – большого умения не нужно! Когда она жила с родителями, готовила всегда мать. Анька не проявляла желания учиться кухонным премудростям, так и замуж выскочила, ничего не смысля в кулинарии. На её счастье, муж все хозяйственные заботы безропотно взял на себя. Он был старше её лет на пятнадцать, и ему нравилось баловать молодую жену.

Познакомились они на вещевом рынке, где Анькина мать держала палатку. Михаил то ли приезжал с проверками к дирекции рынка, то ли, наоборот, помогал в каких-то юридических делах, никто толком не знал. Но вид он имел представительный, был со всеми неизменно корректен и обходителен. Анькина мать, которая всех мужчин старше тридцати оценивала как потенциальных женихов для своей единственной дочери, сразу признала его годным, а после того как узнала, что он недавно овдовел, не упускала случая вступить с ним в беседу, незаметно переводя разговор на тяготы одинокой жизни. По её мнению, лучшей партии для дочери нечего было и желать, поэтому охоту на перспективного зятя она вела по всем правилам и в конце-концов добилась-таки своего: Михаил сделал предложение. Анька, может быть, и отвергла бы «завидного жениха», в житейских делах ей не хватало материнской хватки, но мать в довольно откровенных намёках представила ей все возможные выгоды такого союза, и предложение было принято.

С тех пор, вот уже лет пятнадцать, Анька нигде не работала, коротая время в салонах красоты, парикмахерских и магазинах. Первая супруга Михаила долго болела и последние несколько лет не вставала с постели, он устал от вынужденного затворничества, и теперь ему очень нравилось повсюду бывать вместе с молодой женой, водить её по театрам и ресторанам. После небогатого провинциального детства столичная жизнь казалась Аньке настоящей сказкой, ради продолжения которой она готова была терпеть нелюбимого стареющего мужа.

Но рано или поздно любое, даже самое золотое-позолоченное однообразие надоедает. Анька заскучала. Ни наряды, ни развлечения не радовали её. Мрачной тенью бродила она по роскошной квартире в престижном районе, не зная, что бы такое придумать, чтоб хоть немного разогнать эту кромешную скуку, в которую превратилась её беззаботная жизнь. Муж всё больше раздражал её, и она с трудом сдерживалась, чтоб не наговорить ему лишнего, понимая, что лучше быть замужней обеспеченной женщиной и скучать дома, чем разведёнкой мотаться каждый день на работу и тоже скучать. Тем временем наступило лето, и муж решил, что в этом году они не поедут ни на какие заграничные курорты, а поживут в деревне, где у него был большой благоустроенный дом. Михаил медленно, но верно приближался к пенсии, и все эти хлопоты с перелётами и отелями стали его утомлять. Не любил он жаркое египетское солнце, любому самому тёплому морю с песчаным пляжем предпочёл бы Волгу и хвойный лес на высоком берегу.

Анька предпочитала город, в деревне она родилась и выросла, а сейчас она была городская, замужем за большим начальником… Но дом был, и муж Михаил решение своё о переезде в деревню менять не собирался, пришлось смириться. Отпуск у мужа быстро кончился, но о переезде в город он и не думал. В воскресенье вечером уезжал домой, в пятницу после работы возвращался, а Анька всю неделю была предоставлена самой себе и скучала ещё больше, чем в городе. Единственная радость – в соседней деревне Мурашёво обитал Колька-Латифундист, прозванный так за то, что постепенно скупал все участки, смежные со своим. С ним Аньку и Михаила познакомил местный мастер на все руки Сашка-Церетели. Знакомство с Колькой внесло в Анькину жизнь некоторое разнообразие: по выходным у него собиралась весёлая компания из числа местной «аристократии», за выпивкой-закуской засиживались до поздней ночи, обсуждая последние деревенские новости и сплетни.

Остальные дни Анька проводила, валяясь на диване с книжкой. Не то чтобы она была большой любительницей чтения, но надо же было чем-то заполнить досуг, телевизор Михаил упорно отказывался привозить, мотивируя тем, что в деревне надо отдыхать от всего – и от сериалов в том числе.

Просыпаясь утром, ещё лёжа в кровати, Анька начинала себя жалеть, раздумывая о своей «несчастной загубленной жизни». Брак с «этим самодуром», сославшим её – её! – в деревню, стал казаться ей самой большой ошибкой, она рисовала себе, как чудесно могла бы жить одна, совсем забывая о том, что именно муж обеспечивал её беззаботное существование. Встречала Михаила хмурой и недовольной, все выходные изводила его нытьём и брюзжанием по любому поводу, не скрывая радовалась, когда он уезжал. Михаил переживал, но стоически переносил её капризы, относя все перепады Анькиного настроения к особенностям «бабской психологии».

Анька настолько привыкла считать себя несчастной, что не упускала возможности пожаловаться при случае первой попавшейся живой душе. Поэтому городские друзья, которым надоело слушать беспрестанное Анькино нытьё, перестали ей звонить и отвечать на её звонки. Анька бродила по участку с кислой миной и уже подумывала, а не взять ли и не уехать ли к матери, чтоб «тиран и деспот» почувствовал наконец свою вину и понял, что нельзя запирать жену вдали от цивилизации. Иногда ей даже приходило на ум завести романчик на стороне, хоть с тем же Колькой-Латифундистом, который явно оказывал ей знаки внимания. А почему бы и нет, собственно? Идея наказать мужа изменой ей неожиданно понравилась, и Анька, расхаживая по саду, принялась обдумывать её осуществление.

Внезапно она остановилась, заметив стоящую у забора Пиковую Даму. Та пристально и, как показалось Аньке, насмешливо, смотрела на неё.

– Здра… Здравствуйте, – пробормотала Анька. Она всегда терялась, когда её разглядывали вот так в упор. – Вы что-то хотели?

– Поговорить с тобой, – усмехаясь, ответила старуха. – Ты позволишь мне войти?

– Да, конечно, заходите, – Анька совсем растерялась.

– Ты разрешаешь мне войти? – повторила свой вопрос Пиковая Дама.

– Заходите! – сказала Анька погромче, решив, что старуха глуховата.

– Так я войду, можно? – в третий раз прозвучал вопрос.

– Я уже три раза вам сказала: заходите! – начиная слегка раздражаться бестолковостью старухи сказала Анька и неожиданно увидела Пиковую Даму рядом с собой. Когда та успела войти?

– Не надо сердиться, – сказала Пиковая Дама, – я должна была трижды спросить тебя и трижды получить твоё согласие, таков обычай.

– Обычай? – в недоумении повторила Анька. – Обычай? Вы о чём?

– Это уже неважно. Важно другое: ты сама разрешила мне войти и теперь только сама в ответе за всё.

– За что – за всё? – спросила Анька, на всякий случай отодвигаясь от старухи.

А сама подумала: «Уж не рехнулась ли бабка от одиночества? Только сумасшедшей старухи мне не хватало!»

– Зря беспокоишься, – усмехнулась та, – я в полном порядке. Вот уже давно я слежу за тобой и вижу, как день ото дня ты считаешь себя всё более несчастной и всё больше себя жалеешь. Ты недовольна своей жизнью?

– А чем я должна быть довольна? – вопрос старухи подействовал на Аньку как порция соли на свежую рану. – Чем?

– У тебя есть муж. Он любит тебя!

– Тоска мне с ним! Он совершенно меня не понимает! Запер в этой дурацкой деревне, а ведь могли бы поехать, если уж не за границу, так хотя бы в Сочи или в Крым!

– Он исполняет все твои капризы, ты получаешь всё, что захочешь, немногие жёны могут похвастаться этим.

– А почему бы ему их не исполнять? Я моложе его, он должен ценить, что я согласилась выйти за старика!

– Когда ты вышла за него, он не был стариком. Разве он плохо заботился о тебе всё это время? Все хозяйственные хлопоты он взял на себя. С тех пор как вышла замуж, ты жила как принцесса, даже не работала. А теперь решила изменить мужу почти с первым встречным.

– Ну и что с того? Он сам виноват! Мне надоела эта деревня! Мне надоела эта жизнь!

– Ты не понимаешь, что говоришь. Ты молода…

– Да пропади она пропадом эта молодость, если надо просиживать её в этой дыре! Мне лишь бы уехать отсюда!

Пиковая Дама засмеялась.

– Вот тут я могу тебе помочь. У тебя в доме есть большое зеркало?

Анька растерянно кивнула. Её запал прошёл, и она снова начала опасаться странную старуху.

– Не бойся, – сказала Пиковая Дама, – я могу исполнить твоё заветное желание. Ты завтра же уедешь отсюда. Пойдём.

Они вошли в дом и остановились возле большого зеркального шкафа, занимавшего половину прихожей.

– Смотри внимательно! – приказала Пиковая Дама.

Анька посмотрела в зеркало. Ну и что? В зеркале отражалась она сама и Пиковая Дама рядом с ней. Только что-то было не так, неправильно… Анька присмотрелась… Почему-то отражение было словно перевёрнутым: напротив себя Анька видела Пиковую Даму, а напротив Пиковой дамы – себя.

– Ну как? – спросила старуха. – Нравится? Хотя, нет, подожди, надо немного поправить…

Пиковая дама шагнула к зеркалу и платком провела по отражению Анькиного лица, как бы стирая его. Из-под него проступило лицо незнакомой черноволосой женщины.

– Вот так лучше, – сказала Пиковая Дама. – Своё лицо мне как-то больше нравится. А тебе пусть моё старое останется. Да не пугайся. Его видишь только ты – пока. Это зеркало будет напоминать тебе, что молодость свою ты отдала мне, променяла на избавление от деревенской скуки… А окружающие будут видеть тебя прежней, никто ничего и не заметит. Но имей ввиду, если не научишься заботиться о муже, как до сих пор он заботился о тебе, лицо твоё быстро начнёт меняться и станет таким же, как отражение в этом зеркале… Прощай!

Анька оглянулась – она стояла у зеркала одна, а из зеркала глядело на неё морщинистое лицо седой старухи. Анька подбежала к окну и увидела в соседском саду молодую черноволосую женщину, поливающую из большой зелёной лейки клумбу с настурциями. Женщина подняла голову, увидела в окне бледное Анькино лицо, рассмеялась и помахала ей рукой.

Вечером приехал муж и сказал, что через три дня они отправляются в круиз по Чёрному морю, надо завтра ехать домой, готовиться к путешествию. К его удивлению, Анька отнеслась к новости без ожидаемого энтузиазма.

…Проснувшись рано утром, Михаил увидел что жены рядом нет. Подождал немного, она не появлялась, забеспокоился и хотел уже встать, но тут в спальню вошла Анька с подносом, на котором стоял кофейник, две чашки и тарелка с бутербродами.

– Доброе утро, Мишенька, – сказала она. – Вставай, сейчас будем завтракать.

А из зеркала в углу за ними наблюдала, посмеиваясь, Пиковая Дама…