Читать книгу Ида. История ведьмы - Елена Путилина - Страница 20

Он появился в Мурашёво в начале весны, когда ещё не стаял снег, но уже явно обозначились проталины с прошлогодней пожухлой травой. И сразу с энтузиазмом новосёла стал заводить знакомства со старожилами. Нет, он не ходил по соседям с визитами, но, чинно прогуливаясь по улице с одной из своих собак, поджидал прохожих и важно, не торопясь, завязывал беседу, как бы ненароком давая понять, что он совсем не какой-нибудь там простой деревенский житель, а очень даже необычный и весьма интересный человек.

Татьяна первой попалась на эту удочку. Больше всего она любила собак. На втором месте шли собаководы. Если у человека была собака, он мог рассчитывать на Татьянину дружбу. Можно даже сказать, что человечество для Татьяны делилось на две неравные части: собачников и всех остальных. Наверное поэтому Алексей с его тремя псами сразу получил место в её сердце.

С лёгкой Татьяниной руки, а вернее, с её длинного языка, разнеслось по деревне: приехал из столицы бывший лётчик Алексей, продал городскую квартиру, купил самолёт и «на сдачу» дом в деревне. Будет здесь жить со своими собаками, их у него три, в том числе один пёс – наполовину волк. А ещё он бывал в экспедициях, многое повидал, много знает и умеет.

Ида исподтишка посмеивалась над Татьяниными восторгами. Она, хоть и появилась в деревне совсем недавно, тоже успела познакомиться с «бывшим лётчиком», и он показался ей обычным болтуном. Но разубеждать Татьяну, очарованную новым знакомцем, не стала, только пожала плечами и сказала: «Посмотрим!». Про себя она дала ему прозвище Недолётчик. И недаром: Ида быстро вытянула из «интересного человека» подробности его биографии. Образование у него было среднее профессиональное, но незаконченное, лётчиком он никогда не был, три года отработал в одном из аэропортов столицы техником, в экспедиции нанимался разнорабочим – для заработка. Как ей удалось его разговорить никто не понимал, но теперь Недолётчик старательно избегал Иду, боясь ещё о чём-нибудь проболтаться.

Как бы то ни было, нового жителя деревни Ида поняла хорошо. Он принадлежал к породе «мечтунов», тех, которые, валяясь на диване, строят грандиозные планы о своём блистательном будущем, но не прикладывают ни малейших усилий для их осуществления. Им кажется, что всё должно случиться как-то само.

Вот и Алексей, переезжая на жительство в деревню, уже воображал себе восхищение местных жителей собой, отважным лётчиком (так он видел себя в мечтах), который всё умеет, везде побывал и вообще… Что именно «вообще», он и сам не знал, но считал свой переезд в деревню подвигом, который, несомненно, должен восхитить будущих соседей.

О жизни деревенской понятие имел самое смутное, но полагал, что со своим жизненным опытом не пропадёт нигде. «Жизненный опыт» заключался в десятке мест работы, которые Алексей-Недолётчик успел поменять за свои сорок с гаком лет, и неудачном браке, собственно и ставшем причиной его переезда в деревню: при разделе имущества квартира была продана, а денег, доставшихся на его долю, после покупки самолёта хватило только на деревенский дом. «Собственный самолёт!» звучало так романтично, что трудно было устоять.

Свой самолёт (списанный за выслугу лет «кукурузник») Алексей-Недолётчик поставил на ближнем спортивном аэродроме, куда устроился техником. Но продержался он там недолго, был уволен за лень и небрежность в работе. Платить за стоянку самолёта ему было нечем, и после увольнения он бросил эту свою игрушку на аэродроме.

После двух-трёх неудачных попыток утроиться на работу в соседнем городке, и ни разу не доработав до конца испытательного срока, Алексей плюнул на трудоустройство и жил теперь на случайные заработки и те крохи, которые присылала ему из своей пенсии старуха-мать.

Умений особых новый деревенский житель не имел, да и ленив был отчаянно, поэтому в доме у него царил полнейший беспорядок. Переехав из города, он со всем пылом новосёла принялся благоустраивать быт. Но сил, знаний, а главное, желания хватило ненадолго. Водопровод работал только летом, потому что Недолётчик поленился закопать трубы поглубже, и в холода они промерзали. Канализацию, чтобы не заморачиваться с устройством септика, он вывел просто на улицу, в ближайшую канаву, из-за чего начались неприятности с соседями, и пришлось от канализации в доме отказаться, а построить на задворках классическую деревянную будочку с выгребной ямой.

Зато в интернете Недолётчик описывал свой деревенский быт самыми радужными красками, и у всех, кто читал его многочисленные посты, складывалось впечатление, что жизнь он ведёт романтическую и возвышенно-духовную. Число его подписчиков в социальных сетях росло, к нему даже стали обращаться за советами, как к новоявленному гуру, что очень льстило самолюбию этого хвастуна и неудачника.

Вершиной его интернет-карьеры стал успех у прекрасной половины человечества. Женщины видели в нём непонятого и недооценённого героя, разочарованного в суете современной жизни, этакого новоявленного Чайльд-Гарольда. Ему писали письма, предлагали встретиться. На письма он отвечал, но от встреч благоразумно уклонялся после того как однажды рискнул и пригласил одну из своих воздыхательниц в гости. Долго заранее хвалился деревенским знакомым, что им увлеклась молодая девица, из, как он выражался, «хорошей еврейской семьи», студентка престижного вуза, и собирается переехать к нему жить.

Она и в самом деле приехала. Но романтическая пастораль закончилась, так и не успев начаться. Желание разделить со своим героем «красоты и тяготы деревенской жизни» пропало у студентки сразу же, как только она эту его жизнь увидела вблизи.

Теперь Недолётчик довольствовался виртуальными победами. Впрочем, это не поубавило пафоса в его постах в интернете.

В реальной жизни всё складывалось далеко не так гладко. Первыми стали выражать недовольство соседи Алексея. Его полуволк, привязанный во дворе, выл все ночи напролёт. Но хозяин зверя был равнодушен к упрёкам соседей, его обычным ответом было:

– Он же наполовину волк! Он не умеет лаять! Он должен выть!

Вскоре начали выть и остальные собаки, потому что экономный хозяин просто-напросто перестал их кормить. Теперь даже Татьяна, разочаровавшаяся в недавнем кумире, стала именовать его Недолётчиком. Однако, жалея собак, она каждый день с небольшим рюкзачком появлялась возле его дома. В дом не заходила, а раскладывала нехитрый корм по мискам оголодавших псов. Хозяин в это время исподтишка поглядывал в окно, но во двор не выходил, боялся Татьяниного гнева. Однажды она уже высказала ему, всё что думала, и это были отнюдь не слова восхищения.

С тем же энтузиазмом, с каким прежде она превозносила Алексея-Недолётчика, Татьяна рассказывала всем и каждому о том, как плохо он обращается со своими четвероногими питомцами. Она даже решилась как-то раз, когда горе-собаковод был в отлучке, потихоньку отвязать и увести у него со двора красавца акита-ину, который до того оголодал, что готов был идти за первым встречным, поманившим куском хлеба. Недолётчик долго потом бегал по окрестностям, разыскивал пропажу, но пёс был уже далеко, у нового хозяина, клятвенно пообещавшего Татьяне хорошо заботиться о нём.

Ещё до того, как Недолётчика погрызли голодные собаки, Николай-Латифундист предложил ему несложную работу: в его, Николая, отсутствие присматривать за порядком на участке, так как он планировал начать переделку дома и завёз кое-какие строительные материалы. Его беспокоила их сохранность, а Лёшка жил в соседнем доме и вполне подходил на роль сторожа. За это Николай обещал заплатить некоторую сумму, по деревенским меркам вполне приличную. Лёшка согласился и потребовал аванс, который ему тут же и был выдан. Можно представить себе недовольство Латифундиста, когда, приехав в деревню через две недели, он не обнаружил ни Лёшки, ни некоторой части стройматериалов.

Получив аванс, Недолётчик забыл и своё хозяйство, и обещание приглядывать за соседским добром, и отбыл в неизвестном направлении. А оставленные без присмотра стройматериалы, короткими летними ночами начали потихоньку растаскивать местные алкаши, по дешёвке сбывая дачникам.

Объявился он только через неделю, пытался рассказывать что-то про встречу со старым другом, но желающих выслушивать его истории не нашлось. Жители ближних домов были вынуждены всё время его отсутствия кормить несчастных собак, которых загулявший хозяин просто бросил на произвол судьбы.

Латифундист обругал Лёшку последними словами и потребовал было возврата аванса, но потом понял, что это бессмысленно, плюнул и забыл. Недолётчик же словно и не заметил, что отношение к нему соседей безнадёжно испорчено. По-прежнему важно дефилировал по деревенской улице, высматривая «свежие уши» для своих баек, но стараясь, однако, не попадаться на глаза Латифундисту, о котором говорил теперь так: «Ещё и этот меня жизни учить будет!»

Даже инцидент с голодными псами не научил его ничему и, вернувшись из больницы, Недолётчик продолжал жить как жил, некормленые собаки по-прежнему выли день и ночь. Соседи уже в глаза называли Лёшку-Недолётчика живодёром, но он только огрызался в ответ: «Не ваше дело». Подкармливать бедных псов продолжала Татьяна, которой сын выделил некоторые средства на эту, как он выразился, «собачью благотворительность».

Полуволку каким-то образом удалось улизнуть со двора, но он был настолько слаб, что далеко не ушёл, был пойман хозяином, снова посажен на цепь и вскоре сдох. Остался последний пёс, алабай, но при взгляде на него становилось ясно, что и он долго не протянет.

Подходя однажды к Лёшкиному дому с очередной порцией собачьего корма, Татьяна услышала голоса, один принадлежал Недолётчику, а второй, женский, она никак не могла узнать, хотя он и показался ей знакомым.

– Это я жесток? Да моим собакам всегда жилось лучше, чем всем тем, кто любит совать нос не в свои дела! – возмущался Недолётчик. – Если хочешь знать, я бы сам хотел так жить, как мои собаки!

– Вот как? – насмешливо ответил второй голос. – Ну что же, поживи как твои собаки, пока не сдохнешь или не поймёшь, что только ты один в ответе за тварей бессловесных, которых взял в свой дом!

Татьяна остановилась, подумала и пошла обратно. Она не любила конфликтов, тем более чужих. По дороге домой внезапно вспомнила: голос принадлежал Пиковой Даме, как за глаза называли в деревне Иду.

– Таааак… – подумала Татьяна. – И что же теперь будет?

Хотела сходить ещё раз, попозже, но не получилось: неожиданно приехали сын с невесткой.

На следующий день невестка вернулась с утренней прогулки с новостью: Лёшка-Недолётчик куда-то внезапно уехал, дом стоит заперт, последнюю его собаку забрал пастух. А в деревне появился какой-то чужой пёс. Сидит возле дома Недолётчика и воет. Из соседей никто не знает, чей он и откуда взялся.

Довольно большой беспородный рыжий пёс так и прижился в деревне. Поселился он в бывшей будке полуволка и пролёживал там целыми днями, уныло глядя на редких прохожих. Иногда вылезал размять лапы и тогда с деловым видом прохаживался взад-вперёд по улице. Соседи посмеивались, дескать, сильно напоминает повадкой Лёшку-Недолётчика.

Татьяна, конечно, взяла его под опеку, дала ему имя Леший, и вскоре он переселился в её двор. Татьянин пёс, Керб, хоть и был по характеру чрезмерно добродушен, невзлюбил пришельца, но не гонял и не обижал, просто всем своим видом выражал полное презрение. Леший целый день сидел на крылечке или бегал вдоль забора облаивая проходящих мимо людей – отрабатывал корм. И только если видел издалека Иду, поджимал хвост и спешил где-нибудь спрятаться.