Читать книгу Мышка Йоле. Книга вторая - Елена Слынько - Страница 2

Йоле очень боялась, что её нарядят, словно куклу в пышное платье, фату и туфли на высоком каблуке. Но стилист Эрнста Денни Лувье оказался сам противником такого варианта и дал невесте выбирать из предложенных моделей. Он был убеждён, что в такой знаменательный и волшебный день девушка должна быть просто счастлива, а не делать вид, что ей всё нравится, борясь с неудобным и громоздким платьем или мучаясь от ужасной обуви. Он притащил целую кипу каталогов и ещё наградил возможностью выбирать на сайтах по ссылкам. Времени оставалось немного, ведь платье мало того что должны доставить, так ещё и подогнать по фигуре и росту. Поэтому работы было по самое горло и у Йоле после двух дней поисков уже глаза на лоб лезть стали. А стилист нервничал и торопил.

У Денни не было киношных манер гея. Высокий, светловолосый, с лёгкой небритостью и неплохой мускулатурой, обычный француз, помешанный на моде и стилистике высшего света. Но в присутствии кого-либо из мужчин чуть менялось поведение, но если не знать почему, то и не заметишь. В общем, Йоле не стала особо заморачиваться. Раз Вельден ему доверяет, то и ей не надо трепыхаться, тем более что Лизка уже сделала объекту внушение по поводу своего супруга, за целомудрие которого почему-то вдруг распереживалась. Смешно было смотреть, как месье Лувье сначала сделал вид оскорблённой невинности, а потом начал клясться в лучших побуждениях, без намёка на что-либо интимное. Лизка же разгорячилась не на шутку. Успокоилась только когда Денни подарил ей брошь-бутоньерку из лакированного тончайшего японского фарфора, по его словам, принадлежавшую ранее самой Коко Шанель. Враньё, конечно, но необходимое всем перемирие было достигнуто. Мадам Королёва смягчилась и даже позволила выбрать платье и ей.

Йоле призвала на помощь в изучении каталогов Лизу, которая очень быстро сбежала, не выдержав вредности подруги: слишком вычурное, слишком пышное, слишком откровенное, слишком кукольное, слишком дорогое! Она замучилась сама и замучила всех. Ей категорически ничего не нравилось. Тогда Денни подал карандаш, листок бумаги и попросил изобразить, что же она хочет. Йоле не обладала даром художника, поэтому то, что она нарисовала повергло стилиста в состояние близкое к обморочному. Потом у него случилась форменная истерика. Тогда невеста заявила, что пойдёт в загс в джинсах, если ей не подадут это или нечто похожее, и вообще можно просто в обычный магазин съездить. Вельден хохотал до колик, когда ему позвонил Денни, срываясь в истерический плач со смехом. Успокоил, как мог, бедолагу и прислал свой эскиз. Месье Лувье унял свой нервный тик обоих глаз, позвонил кому-то и вскоре нашёл подобное у известного в высоком обществе модельера из Неаполя. Показал Йоле, естественно, не афишируя стоимости. Наконец-то стало из чего выбирать.

Для первой церемонии в России выбрали длинное, с виду очень скромное, приталенное, без всяких пышных излишеств платье из белоснежного шёлка и флорентийского кружева с длинным рукавом, неглубоким декольте и неброской вышивкой серебром. Никакой фаты, просто украшение из шёлковых мелких цветов. Туфли на высокой шпильке и платформе, но очень удобные и достаточно устойчивые. А так как зима, то пришлось подобрать и короткую шубку. Но тут Денни был неумолим и настоял на белоснежном невероятно дорогом горностае. Драгоценности согласился использовать те же, что и на «ярмарке тщеславия», но в этом случае взбеленился Вельден. Он заявил, что тот набор уже слишком известен и дважды надевать, тем более на такое неординарное мероприятие как свадьба – это дурной тон для их уровня. Йоле даже слова не дал сказать, заверил только, что будут они не из золота, как фамильные, после которых у неё ещё два дня были проблемы с кожей, несмотря на защитную плёнку, и чуть подороже. Она надулась и не разговаривала с ним целый день, отказываясь отвечать на его звонки. А до объявления периода молчания успела заявить, что для следующих церемоний пусть сам всё выбирает и меряет, всё равно в чём идти, хоть в ситцевой ночнушке, раз её мнение никого не интересует.

Тётя Зоя и Карл с Вахтангом занимались подготовкой меню банкета. Вельден внял мольбам Йоле и согласился приглашать официальных лиц, известных личностей только в Вену. Здесь, дома должно быть максимально просто, только самые близкие.

Эрика она не видела уже четвёртый день, общались только по телефону и видеосвязи. Он заявил, что не должен появляться дома, чтобы случайно не увидеть в свадебном платье до церемонии. Полнейший бред! Но более убедительного оправдания своего отсутствия он не смог придумать. Ему нужно было ещё завершить много дел и проследить за подготовкой, чтобы никакая случайность не смогла омрачить долгожданный день и не только в России. Плюс ожидалось много высокопоставленных гостей в Австрии, размещением которых он занялся лично, Королёв уже взял на себя управление клиникой, но часто доставал кажущимися для Эрнста элементарными вопросами, доводя его до исступления. Обеспечивать безопасность поручили Ланскому, как новому самому главному начальнику охраны. Он ещё находился на лечении, но технологии двадцать первого века и обширный круг знакомств позволяли решать многие вопросы, не выходя из палаты. Да и охрану усадьбы он здорово поднатаскал во время недавних событий. Но слишком перестраховаться в этом случае не значит сделать плохо.

Ну, вот и наступил этот день. Накануне выслушала трёхчасовую лекцию от строгой тётки из загса, Лизы и Карла Теодоровича о правилах поведения, распорядке и прочих важных мелочах. В голове и так был кавардак, а после нотаций образовался вообще полный хаос. Спасла тётя Зоя. Она выдернула Ленку из общества вошедших в преподавательский раж наставников и увела на кухню, заперев за собой дверь. Напоила чаем с мелиссой и долго смеялась, слушая сумбурный рассказ о том, как себя должна вести невеста ТАКОГО ЖЕНИХА. Потом вздохнула, обняла вконец запутавшуюся и напуганную до икоты девчонку:

– Не слушай этих маразматиков! Ты сама знаешь, что и как нужно делать. Это совсем не страшно, поверь.

– А если я что-то не так сделаю? Если подпись не там поставлю или букет в другую руку возьму? Если вообще поскользнусь и грохнусь перед всеми? У меня руки уже сейчас трясутся и ноги подкашиваются! А на каблуках я совсем ходить не умею.

– Глупышка, – повариха погладила её по голове, – у тебя совершенно нормальные чувства. Я когда первый раз замуж выходила, то кольцо вместо того, чтобы жениху надеть, надела себе на палец. Стояла, как дура, и никак не могла сообразить, почему половина гостей хохочет, а другая половина ругается и руками машет. А когда за Карла выходила, то Альберт, его старший сын, от волнения чуть сам вместо жениха в акте не расписался, а моя младшая дочка букет роз общипала и лепестки сжевала.

– Тётя Зоя, спасибо вам, что утешить пытаетесь. Я очень боюсь сделать какую-нибудь глупость и потом Эрику за меня стыдно будет.

– Всё пройдёт хорошо. Ещё, скажу по секрету, что там никого постороннего не будет. Поэтому даже если наступишь кому-то на ногу или возьмёшь букет в другую руку, или нос зачешется, то абсолютно ничего предосудительного в этом не будет.

Разговор с тётей Зоей немного помог обрести хоть видимость душевного равновесия. Йоле никак не могла определиться со своими чувствами. Ей было страшно до дрожи в коленках, она ожидала чуда и хотела, чтобы всё побыстрее закончилось одновременно. Очень хотелось увидеть Эрика, прижаться к нему и чтобы он не отпускал долго-долго. Потом быстренько поставить подписи, где ткнут пальцем, и сбежать куда-нибудь подальше ото всех. Но у него свои европейско-аристократические заморочки, которые ей сложно понять, но необходимо принять, раз уж решилась на такой шаг. Нельзя сказать, чтобы ей не хотелось немного отмотать время назад и ещё подумать над предложением Вельдена. И вовсе не потому, что не была уверена в его чувствах или своих. Просто, если не считать десяти лет непонятно чего, всё шло слишком быстро, не давая возможности хоть на чём-нибудь сосредоточиться и спокойно обдумать. Однако если уж дала слово, то держи. Теперь поздно отступать. Сжать зубы, изобразить счастливый вид и вперёд, навстречу новым приключениям! Господи, как же страшно!

Утро начала новой жизни, жизни в новом статусе. Какой кошмар!!! Встала пораньше и тут же была атакована подругами и тётей Зоей. Они почти насильно заставили плотно позавтракать, а потом Лиза потащила прогуляться по двору, покормить белок и воробьёв. Умница! Йоле расслабилась и даже заулыбалась на Лизкину шутку. Начался лёгкий снегопад при отличном морозце в минус десять градусов. Значит, слякоти не будет, уже здорово. Вскоре их позвал Денни. Мастера внешнего облика уже ожидали. Всё сделали, вопреки опасениям Ленки, очень быстро и классно. Лёгкий, почти незаметный макияж и незамысловатая, естественная причёска. Волосы слегка завили, подкололи локоны и украсили цветами. Йоле взглянула в зеркало, и ей понравилось. В отличие от прошлого раза, в отражении была именно она, а не модель для глянцевого журнала. Настроение чуточку улучшилось. Из украшений прежними осталось одно кольцо, то которое Вельден подарил, когда делал предложение. А наследственное серебряное колечко с первым, подаренным Эриком и награды отца, Йоле хранила теперь в сейфовой комнате, как свои самые бесценные сокровища. Колье хоть и стоило, наверное, целое состояние, но выглядело скромно и совсем не вычурно, серьги тоже. В целом получалось пока не так страшно.

Ехать к загсу пришлось с целой колонной охраны. Йоле с Лизой, Миа с тётей Зоей и Денни усадили в белый и очень комфортный гигантский лимузин, просто дом на колёсах. Лизка, Миа и Денни весело щебетали, как закадычные подружки, хохотали, попивая вино. А Йоле опять задумалась.

– Леночка, улыбнись, Солнышко ты наше, всё будет замечательно. Нельзя в такой день предаваться грусти.

– Я знаю. Тётя Зоя, как жаль, что папа до этого дня не дожил. Я так хотела бы, чтобы он был рядом, и Эриковы родители тоже. Я ведь с ними даже не была знакома. Или хотя бы мой крёстный приехал. Плохо, что самых родных по крови людей в такой день нет с нами.

– Они смотрят на вас и радуются. Ты же рассказывала о встрече со своими родными, когда… – тётя Зоя промокнула уголки глаз платочком, – не надо, не грусти. Вы так долго к этому шли. Сегодня всё пройдёт по высшему разряду, я уверена. И ты самая красивая и самая любимая невеста на свете. А Эрик расстроится, если не увидит твоей счастливой улыбки. Ты же не хочешь его расстраивать?

Йоле улыбнулась ей и прижалась к тёплому, ставшему родным плечу:

– Спасибо вам, что приняли меня. Вы как моя бабушка, самая добрая в мире и строгая. Я вас очень люблю и Карла Теодоровича.

– Деточка, да как же мы могли поступить иначе?! И ты, и Эрик столько настрадались, столько всего пережили, чтобы сегодняшний день наступил. Я как увидела тебя в первый раз, так целый день потом проплакала. Такая ты была маленькая, худенькая до прозрачности, а в глазах столько боли и одиночества, как у потерявшегося голодного котёнка. Зато теперь всё наладилось. Смотри, и кто же нас там встречает? Господи, красавцы какие! Хоть снова под венец! – Тётя Зоя поправила Йоле причёску и вдруг разулыбалась, кивнув на то, что творилось у Дворца бракосочетаний.

Йоле посмотрела в окно и открыла рот. Охрана с трудом сдерживала толпу репортёров и любопытных, а на ступенях Дворца в позе футболистов перед пенальти выстроились мужчины в идеальных чёрных костюмах, в белоснежных рубашках, галстуках и с крайне серьёзными лицами. За ними мелькал в поисках наиболее удобного места Андрей из группы Ланского с фотокамерой. Ленка рассмеялась. Похоже, они нервничали, как и она. Издалека видно, как у Королёва ус подёргивается и багровеет мочка уха Кирилла, которую он всегда дёргает, если нервничает, а Андрей чуть не свалился со ступеней. Им-то чего нервничать, ведь не они же женятся?!

Кортеж остановился, охрана оттеснила толпу подальше. Мужчины по очереди стали подходить к лимузину, помогая выйти своим дамам и вручая букеты белых и алых роз. Валера, Киото, Карл Теодорович, но Эрика среди них не было. Йоле подал руку Ланской, выписанный по такому случаю вчера из клиники, но всё ещё в гипсе, и потому пока опирающийся на трость. Денни поправил невесте платье, локоны и помчался удостовериться в подобающем виде жениха. Кирилл подал букет из белых и розовых фиалок в кружевном оформлении и в бантах.

– А Вельден сбежал? Струсил, да? Одумался? – Йоле замялась перед ступенями.

– Не дождёшься. Просто у него ручонки трясутся и ножки не держат, сидит и ждёт у регистрационного стола с валидолом под языком и рюмкой валерьянки. Шучу, не пугайся. Так надо, пошли. Он же воспитан в католических традициях, а у них там так принято. Ему вообще предлагали перенести регистрацию в ресторан или домой, но всё должно быть по правилам! Немецкая натура. Сначала ратуша, потом ресторация, а потом отъезд молодожёнов под фанфары с салютом. В Вене будет по-другому, проще и сложнее одновременно. Я тебя вместо отца, как названный старший брат веду и потом тоже поведу, на других церемониях. Надеюсь, ты не против? – взял её руку, положил на свою и повёл под вспышками, треском и щёлканьем камер по ступеням. – Лен, расслабься, ты самая красивая невеста из всех. Я рядом и ничего не бойся. И не вздумай сбегать, поймаю.

Йоле глянула на него, улыбнулась:

– Спасибо, за всё, Кира. Без тебя ничего этого могло и не быть. Ты не только мой рыцарь, друг и старший брат, ты – мой ангел-хранитель. Но мне всё равно страшно!

Эрик ждал в холле зала регистраций. Никого незнакомого Йоле там не было, как и говорила повариха. Только самые близкие друзья, все из клиники и тётя Зоя с Карлом Теодоровичем. Она благодарно посмотрела на бледного, нервно покусывающего губы жениха и улыбнулась. Оказывается, страшно не только ей, а Кира про валидол угадал. Вельден нервничал даже сильнее, чем когда делал предложение. Он не подошёл, а наоборот быстро, стараясь не смотреть на свою невесту, исчез за дверями зала. Ленка растерялась от такого оборота дела, но потом вспомнила об его предрассудках, однако душевного спокойствия не обрела, даже намёка на него. Сделала пару шагов назад к выходу и наткнулась на руки Ланского.

– Даже не думай! Эта дверь пока для тебя под замком. Может, уже хватит сбегать? Мышка, ты передумала?

– Не знаю, я уже ничего не понимаю! Я хочу домой!

– Тихо, не привлекай внимания. – Кирилл сжал её локоть и немного грустно посмотрел в глаза. – Тебя насильно под венец никто не тащит, про замок я пошутил. Можешь уйти в любой момент. Но Вельден этого не переживёт. Подумай, у тебя пара минут.

– Я готова, но это страшнее, чем экзамен по фармакологии и гистологии вместе взятые!

Церемония, вопреки страхам невесты, прошла быстро и спокойно. Йоле даже ничего особо не запомнила, вернее, всё прошло мимо неё. Она была как в сказочном сне, от которого не очень хотела просыпаться. Всё было слишком нереально, не могла она сопоставить то, что происходит с собой. Туман немного рассеялся только после первого поцелуя теперь уже мужа. Она даже не помнила, как надела ему на палец кольцо, а может, и не надевала? Потом выпили шампанского и зазвучала музыка Венского вальса. Теперь началось волшебство и Йоле наконец-то ощутила некоторую реальность происходящего. Защёлкали камеры допущенных немногих репортёров. Молодожёнов засыпали поздравлениями, поцелуями и букетами цветов не дождавшиеся окончания танца друзья. Приглашённый оркестр пришлось попросить начать исполнение вальса ещё раз.

– Сударыня, вы почему так долго не отвечали? – спросил Эрик, кружа её в танце.

– Я? Когда?

– Когда спросили о вашем согласии стать моей женой. Йолька, я за ту минуту, по-моему, основательно поседел. Ты снова сомневалась? У тебя глаза были на мокром месте!

– Нет, я просто не слышала. Всё как в тумане было. Но я же сказала «да»?

Вельден рассмеялся и поднял её на вытянутых руках, продолжая кружить:

– Йолечка, Солнышко моё, счастье моё, теперь ты моя жена! Жена! Наконец-то! Я люблю тебя больше жизни! И ты теперь моя навеки! Теперь уже не исчезнешь!

На выходе из зала Лиза и Миа настояли на броске букета невесты. Йоле улыбнулась, отвернулась и бросила цветы за спину. Повернулась на дружный хохот друзей. Посреди зала стоял обалдевший майор Ланской с букетом, который приземлился ему прямо на макушку и, сползая, повис на ухе, зацепившись пышным бантом.

– Кира, теперь ты завидный жених и мы ждём следующей свадьбы! Теперь твоей! Уже не отвертишься, Ленка тебя назначила! – Лизка просто загнулась от смеха.

– Мы ещё на этой не погуляли, а ты уже на следующую рвёшься! – Эрик пожал другу руку и резко поднял вскрикнувшую от неожиданности Йоле на руки. – Мышка, ты специально так прицелилась?

– Вообще не целилась. Это судьба! Прямо по макушке и в ухо, класс!

Он нёс её на руках до лимузина. Затем заехали возложить по традиции цветы к Вечному огню. Проезжая мимо своего дома, Йоле посмотрела на окна, словно ожидая увидеть там бабушку или отца. Солнце блеснуло в стекле балконной двери и показалось, что шевельнулась занавеска. Стало снова грустно, но ненадолго, и грусть была уже не той волчьей тоской. Но там никого нет! Их нет! Но они говорили, что так будет, а значит, родные с нею.

– Ну, что снова не так? – Эрик поднял её лицо за подбородок, пристально и обеспокоенно глядя в глаза.

– Ничего, всё нормально. Грусть ведь не тоска?

Пока ехали до ресторана с самым большим банкетным залом, Эрик держал за руку. Друзья хохотали и подшучивали, а они вообще ничего не слышали, не отрываясь смотрели друг на друга. Йоле было уже вообще не страшно и грусть исчезла, стало очень спокойно.

Перед входом в ресторан их встречала целая демонстрация – почти полный состав сотрудников клиники. Молодожёнов до входа в зал засыпали лепестками роз, пшеничными зёрнами и криками приветствий.

Однако, немного придя в себя, Мышка снова отчаянно захотела спастись паническим бегством в любую ближайшую норку. Скромной свадьбы не получилось, как хотелось. За столиками в ресторане она увидела довольно много знаменитостей российского масштаба и представителей власти. Йоле многих и по имени-отчеству не знала, но лица знакомы по прессе и телевидению. Вельден только руками разводил, делая вид, что сам удивлён. Не очень-то верилось, ну да ладно. Тут ничего не попишешь, бизнес есть бизнес, и не все присутствующие гости могут спокойно выезжать за границу. Но поздравления были действительно искренними в подавляющем большинстве. Она в очередной раз была поражена Эрнстом до глубины души. Никак в её сознании не умещался образ известного общественного деятеля, мультимиллиардера, владельца одной из крупнейших корпораций в мире, с образом Эрика, когда-то жарившего картошку у неё на кухне и образом придурка-субординатора, ввалившегося в женский душ в студотряде, а теперь ещё и ставшим её законным супругом.

Но самыми ценными для неё были поздравления докторов, которые столько раз вытаскивали с того света, друзей с большой буквы. А приезд по такому случаю любимого учителя – профессора Мурашевского из Израиля и друга по студенческой скамье Али, руководителя клиники Вельденовской корпорации в Арабских Эмиратах, вообще стали лучшим подарком. Арсений Павлович сильно постарел, но сохранил свой потрясающе острый ум и резкий нрав. Он долго не отпускал Йоле из своих объятий и всё грозил Вельдену, что если что-то будет не так, как захочет его любимая ученица, то снова приедет и надерёт ему чего-то там по самые чего-то и где-то. Али, о судьбе которого Йоле не знала с момента отъезда того в Англию, тоже искренне радовался, хотя и признался, что предпочёл бы видеть себя на месте её мужа, заслужив гневный и ревнивый взгляд Эрнста.

Дальше всё пошло, как и на обычных русских свадьбах с кавказским акцентом, разве что её никто не крал и не было традиционного мордобоя. Наверное, желающих почтить традиции российской глубинки останавливал суровый вид бдительных телохранителей рядом с молодожёнами и охраны в большом количестве в зале. А на репортёров и фотографов Йоле быстро перестала обращать внимание, не до них. Было весело, шумно и вкусно. Тамадой, как и следовало ожидать, назначили Вахтанга Вардосонидзе. Скучать он никому не давал, перерывы между тостами и танцами заполнялись вкуснейшими блюдами и предоставлениями времени для поздравлений присутствующим гостям. Удалось даже немного поесть между криками «горько» и тостами с пожеланиями. Очень много танцевали, пели и дурачились, в основном молодёжь, но и пенсионеры не слишком отставали. Вначале танцевали под классическую музыку, принятую во всём мире для таких случаев, исполняемую оркестром. Всех просто наповал убила пара, грациознейше исполнившая тур вальса – Карл Теодорович и Зоя Ивановна. Даже Вельден был приятно шокирован.

Но вскоре, разогревшись едой, спиртным и всеобщим весельем, перешли к более современному варианту. Йоле даже лезгинку станцевала с одним из горячих кавказских руководителей, как оказалось, очень хорошо знакомым по боевому прошлому с Ланским и даже с её отцом. Тот оказался потрясающе компанейским человеком, умеющим истинно по-кавказски зажигательно веселиться, несмотря на свой статус.

С любимым профессором Йоле танцевала вальс, а с Али – аргентинское танго, пока Эрнст зажигал с известной светской львицей. Ланской сумел дважды пригласить и потанцевать, несмотря на гипс, а Валерка успел пригласить, но Эрик увёл её из-под его носа и уже не отпускал, видя, что Йоле просто дико устала.

К утру на ногах уже держаться не могли даже самые стойкие, кто от алкоголя, кто просто от усталости. И только тогда молодожёнов, под крики и салют в предрассветное небо, отпустили домой.

У Ланского получилось осуществить только часть задуманного. Он довольно сильно напился, но переспать с подружкой невесты не удалось. Она хоть и не была Лизкой Королёвой, зато оказалась Миа Никамура. Уехал с медсестрой из травматологии Ирочкой, вернее, она его увезла, загрузив источающее коньячные пары тело храброго майора в такси с помощью Дениса Энвичюса, исполнявшего обязанности свидетеля со стороны жениха.

Йоле уснула сразу же в лимузине, а проснулась к вечеру рядом со спящим мужем в их спальне. Она не помнила вообще, как оказалась дома. Бедный замученный Эрик спал, не сняв даже костюм, осилил лишь туфли. Ленка глянула на себя и тихонько рассмеялась:

– Вот это я понимаю – первая брачная ночь! – Она была в изрядно помятом свадебном платье, одной туфле и колье, перевёрнутом задом наперёд.

Присела рядом с Эриком, погладила по щеке и легонько поцеловала. Он же пробормотал что-то маловразумительное, причмокнул и повернулся на другой бок, подложив под щёку руку с зажатым в ней галстуком. Йоле опять рассмеялась. Встала, сняла все драгоценности, платье и отправилась в душ. Совсем забыла о цветах в волосах, которые основательно там запутались и никак не хотели выдираться, будто их суперклеем прилепили. Пришлось вычёсывать, обильно залив волосы бальзамом-ополаскивателем, который потом не хотел нормально смываться. Довольно долго промучилась и, как оказалось, со зверски водостойкой косметикой. Чуть не упала в обморок, взглянув в зеркало и увидев в отражении худосочную панду-зомби со стоящими дыбом волосами и красными, как у вампира, глазами. Сволочную тушь ничего не брало, она только сильнее размазывалась от горячей воды и въедалась в кожу подобно гуталину.

Пришлось звонить Лизке и просить совета у сонной подруги, как убрать этот кошмар. Та никак не могла понять, чего от неё хотят в этакую рань, в семь вечера. Йоле включила видеозвонок и услышала душераздирающий визг испуганной Лизки, грохот брошенного телефона, а потом недовольное ворчание Валерки. Зато Королёву разбудила! Она около пяти минут ещё ругалась и клялась, что уже не сможет спать вообще, возможно, целую ночь после такого жуткого зрелища. Затем минут десять буквально загибалась от смеха и только потом, обретя способность членораздельно и цензурно выражаться, посоветовала взять такой синенький флакончик с полочки. Поздравила с удачной первой брачной ночью, спросила о самочувствии Вельдена при такой-то очаровательной молодой жене с утра или с вечера, и отключилась, не выслушав совет Йоле, куда ей засунуть эти поздравления и вопросы.

Синих флаконов оказалось шесть штук. Изучив надписи на этикетках очень мелким французским шрифтом, удалось всё-таки привести себя в порядок. После такого Йоле дала себе слово пристрелить каждого, кто только попробует сделать ей макияж водостойкой косметикой. А ещё лучше – самих накрасить и спрятать все средства для снятия, оставив лишь горячую воду с бруском хозяйственного мыла и пемзой, и с угрозой страшной кары, если не уложатся в армейский норматив по умыванию. Только интересно, а такой норматив вообще существует?

Спустилась на кухню сварить кофе и не поняла, куда попала, а главное, как из этого выбраться. Всё пространство ранее огромного холла было заставлено коробками, коробочками, свёртками, ёмкостями с цветами и корзинами. Виднелся узенький проход к входной двери, и больше свободного места не было. Хорошо, что воспользовалась лифтом, потому что, оглянувшись на лестницу, оной не увидела за букетами цветов. Запах стоял, как в оранжерее. Аромат роз, гвоздик, парниковой сирени, что-то пахло ванилью, что-то мускатом. Даже голова закружилась. Вздохнула и стала аккуратненько прокладывать себе путь на кухню. Добралась до места назначения, в общем, благополучно, свалив всего пару-тройку свёртков и вроде бы ничего не разбив. Конечно же было любопытно, что там такое понадарили, но сама их рассматривать не захотела. Ведь это не её личные, а теперь семейные вещи! Странно звучит, но классно. Надо привыкать к новой жизни и к новому статусу.

Сварив крепкий чёрный кофе, налила в маленький кофейник, поставила на поднос с двумя чашечками и отправилась в обратный путь. Очень хотелось есть, но не хотелось делать этого одной, нечестно как-то хомячить втихомолку.

Эрика чуть оживил скорее аромат, нежели тряска за плечи и уговоры. Выпив кофе одним глотком, не открывая глаз, он попытался заснуть снова, но не тут-то было. Упорства Йоле было не занимать. Влив в него и свою порцию бодрящего напитка, она добилась неполного открытия одного глаза.

– Что ты трясёшь меня, как грушу? Йолька, я сплю!

– Ну так просыпайся уже! Я устала тебя будить! Что ж за наказание такое! Скоро ночь, а ты всё спишь!

– Йоль, ты какая-то до неприличия нелогичная прямо сейчас. Настанет утро, вот тогда и начинай свои экзекуции. Зачем будить спящего, усталого человека, если скоро ночь? – Эрик попробовал изобразить из себя страуса, спрятав голову под подушку, но ненадолго. Укрытие тут же было конфисковано для нанесения им же ударов по спине.

– Хотя бы для того, чтобы снять одежду!

– Чью? С кого?

– Ты издеваешься?!

– Понял, но я-то тут причём? Или снова застёжку не нащупаешь? Не вопрос, помогу. Только пальцем ткни, где искать.

– Вельден, костюм на тебе! А ты тяжёлый, у меня тебя раздеть не получится, только пуговички могу расстегнуть и носки снять.

– Расстёгивай! А я пока сон досмотрю.

– Если сейчас же не разденешься, то придётся принимать радикальные меры – буду резать, только ножницы найду.

– Меня резать?!

Он открыл наконец-то глаза, посмотрел на неё, затем на себя и расхохотался, окончательно проснувшись:

– Похоже, у нас была незабываемая первая брачная ночь! Или день? Однако раздевать меня под угрозой ножниц ты первая решилась, – глянул на руку Йоле, потом на свою руку и, резко изменившись в лице, подскочил, как на пружине. – Так, я не понял, это что сон был? У тебя должно быть обручальное кольцо, я вроде бы вчера сам его надевал или нет? Моё кольцо на месте, значит, и у тебя должно быть!

– Ой, я, наверное, его с остальным сняла. – Она подошла к столу, нашла кольцо и надела на палец. Только тогда заметила, что оно из себя представляет. Эрик просьбу об очень скромном колечке понял опять по-своему. Не совсем тонкий ободок платины с впаянной россыпью бриллиантов и изумрудов по всей окружности, сложно назвать скромным. Камни ослепительно и весело сияли, но не мешались, не царапались и то хорошо. Йоле вздохнула и решила как-нибудь потом поговорить об её понятии скромности и добиться замены на повседневку, лучше в серебряном исполнении.

Подошла к Вельдену и продемонстрировала руку, сунув под нос:

– Вот, я его не потеряла и, похоже, это был не сон. Я всё-таки сдалась и вышла за тебя замуж. Обалдеть! Поверить не могу! Как будто и не было всего того кошмара, не было упущенных лет.

Вельден усадил её к себе на колени. Долго смотрел в глаза, как будто увидел впервые и ещё не знал, чего от неё можно ожидать.

– Я тоже боялся, этот день никогда не настанет. Мы теперь навечно вместе. Поверить не могу – ты моя жена! Моя любимая и непокорная Мышка стала фрау фон Вельден, а скоро станет баронессой фон Вельден. Йоле, я, как твой теперь законный супруг, требую настоящей первой брачной ночи, немедленно!

– А чем тебе эта не понравилась? Ведь классно выспались и весело проснулись! – Йоле рассмеялась и поцеловала его.

Утром следующего дня принялись совместными усилиями с Королёвыми, Кириллом и тётей Зоей за разбор подарочных завалов. Чего там только не было! Сертификаты на отдых с открытыми датами, драгоценное коллекционное оружие, украшения, картины и ещё множество всяких разностей.

А профессор Мурашевский подарил Йоле свой именной уже порядком стёртый скальпель, которым он оперировал давно вместе с нею – поистине бесценный подарок. Этот скальпель прошёл с доктором всю его профессиональную карьеру, от ординатора в городской больнице Смоленска, до известного доктора наук, профессора, ныне преподающего в университете Тель-Авива. А Эрику «дедушка» Мурашевский подарил свою последнюю монографию по оперативному лечению патологий паренхиматозных органов с автографом. Вельден и Королёв многозначительно переглянулись и одновременно рассмеялись.

– Вот же память какая! – восхитился Валерка. – Помнит, как Эрик ему четыре раза зачёт по печёнке пересдавал и дважды по поджелудочной.

– Ага, я у него «любимчиком» был. А как узнал, что за его любимицей ухлёстываю, так даже звонил пару раз с угрозой прийти на защиту моей кандидатской и завалить, если не отстану.

– Почему? Арсений Павлович, конечно, с характером, но он хороший и невредный, такой же замечательный, как Ребекка Ильинична и ещё многие наши преподаватели! – вступилась за обожаемого учителя Ленка.

– Кто спорит? У них просто несовместимость полная по характерам, вот и всё. В студенческие годы Эрик частенько вёл себя так, как будто умнее многих преподов. Потом реально поумнел, сравнительно недавно. А со мной профессор прекрасно ладил и мою кандидатскую хвалил. Отличную рецензию написал и докторскую помог немного отредактировать, – пояснил Королёв. – Но Вельден от тебя не отступился, а защищаться, от греха подальше, в Вену поехал, трусишка.

– Если бы Арсений Павлович не уехал к сыну, то я, может, ординатуру бы не бросила. Он бы мне не позволил. Всего-то год не доучилась, – взгрустнула Йоле.

– Успеешь, Солнышко, доучишься и наработаешься. Обещаю, но не сейчас. Обеспечим тебе в перспективе тёплое местечко под моим крылышком. Потом. Но сначала отдохнём, попутешествуем немного. – Эрик улыбнулся и развернул очередной свёрток. – Охренеть! Вот это да!

Он смотрел на полуразвернувшийся рулон в таком восхищении, что все невольно подошли к нему. На холсте для принтеров в полный рост напечатана фотография, сделанная на «ярмарке тщеславия». Очень удачный кадр, когда Эрик и Йоле кружились в Венском вальсе. Фото в профиль сумело отразить их настроение и самое главное – чувства. Оба получились нереально красивыми, сказочными и влюблёнными. Внизу холста оказалась приклеенная флэшка с полной видеозаписью и все сделанные там фото. А подарили этот шедевр Кирилл и Королёвы. Как им удалось всё это достать, поделиться не захотели. Карл и тётя Зоя по такому случаю и в сговоре с ними подарили резную ореховую раму. Произведение сразу же было помещено в раму и повешено в холле на самом видном месте.