Читать книгу Мышка Йоле. Книга вторая - Елена Слынько - Страница 6

Из России вернулся Ланской, проводивший там свой отпуск и восстанавливающий на Родине изрядно расшатанную путешествием нервную систему. Вельден был дома, в замке. Теперь, несмотря на занятость, возвращался каждый вечер. Сидел у себя в кабинете, обложившись бумагами и большей частью делал вид, что работает.

– Привет главе семейства! Ну, и чего в свои фантики закопался? – Кирилл влетел в кабинет как вихрь, упал в мягкое кресло и блаженно потянулся. – Рождество на носу, а у вас даже хвоей не пахнет. Непорядок!

– С приездом. Не до хвои сейчас и не до Рождества. – Эрнст устало посмотрел на друга. – Как добрался? Где Королёва потерял?

– Не понял. Что с настроением?

– Отдохнуть с дороги не хочешь или перекусить?

– Ещё больше не понял. А ну колись. Что стряслось, пока меня не было? – Ланской встал, подошёл к столу. – Где Ленка?

– У себя, приболела. Плохо себя чувствует последнее время. – Вельден взглянул на друга и опустил глаза.

– Мне что, всё из тебя клещами вытягивать? – Майор только сейчас заметил, насколько осунулся и похудел Эрик, постарел лет на пять за месяц. – Рассказывай.

– Пойдём, сам увидишь.

Пошли к Йоле, но она не отреагировала на их появление, даже голову не повернула, даже не моргнула.

– Солнышко, посмотри, кто приехал. – Эрик тронул жену за руку. Она закрыла глаза и отвернувшись прижалась лбом к стеклу. – Вот так и сидит уже неделю. Не ест, не говорит, не спит. Ничего сделать не могу, не слышит меня.

– И ты, как любящий муж и врач, ей это позволяешь?!

– Пошли отсюда, она нас всё равно не замечает. Не хочет замечать, наплевать на всех! На меня наплевать и растоптать! Понимаешь?! Лучше не подходи пока. Я час назад пытался накормить, поговорить. Начинает трясти, но молчит. – Эрик вздохнул и направился к выходу.

Кирилл посмотрел на стол, уставленный тарелками с нетронутой едой. Там было, наверное, всё, что раньше она любила: жареная и отварная картошка, настоящие венские сосиски, гора самых разных фруктов и овощей, шоколад, булочки с маком, даже засахаренные фиалки.

– То есть это продолжается не первый день, а ты только руками разводишь и причитаешь, как бабка на завалинке по серенькому козлику? – Возмущению Ланского не было предела. – Должна же быть причина. Поругались?

– Если бы поругались, то знал бы, что делать.

Увидев, что происходит с его дорогими людьми, сначала не мог поверить в реальность увиденного. А поверив, Ланской пришёл в дикую ярость и набросился на друга прямо в коридоре:

– Ты что тут, совсем охерел?! Переопылился?! Вельден, ты же мокрой паклей стал! Посмотри на себя! Тень папаши Гамлета и то выглядит человекоподобнее тебя! А с Ленкой что сотворил? Ты же не das Weichei! Чего снова раскис?! Меня всего-то месяц не было!

– Не перегибай! Я вижу, во что она превращается и не могу ничего сделать, не знаю, как достучаться. Сам в ступор впадаю и мозги уже отключаются. Это даже не депрессия, а вселенское отчаяние. Кирилл, не могу больше! Её спасать нужно, а что делать, не представляю! Я её теряю! Понимаешь?! Если уже не потерял.

Прихватив коньяк и сигареты, мужчины обосновались в древнем зале с огромным пылающим камином. Выпив глоток, Ланской встал, прошёлся. Остановился возле стены, увешанной щитами, скрещёнными мечами, алебардами, булавами. Разговор явно не клеился, Эрик никак не мог решиться его начать.

– Давай-ка, друг мой полудохлый, разомнёмся чуток, – Кирилл выбрал два полуторных меча, – до первой крови.

– Отвали.

– Струсил или силы растерял? Кто первый свою кровь прольёт, тот и беседу начнёт. Давай, барон, поднимай свою великосветскую задницу и веди себя как достойный наследник предков, а не каша-размазня! Ну давай, или косточки растрясти боишься?

Вельден нехотя поднялся, взял меч. Повертел в руке, разминая сустав. Воздух, рассекаемый благородным клинком, загудел. Силу однозначно не растерял, а вот уверенность в себе – возможно. Майор прекрасно знал, насколько силён и искусен друг в фехтовании, намного сильнее его и даже Киото, но рискнуть стоило. Кирилл пошёл в наступление. Звон стали и грохот отбрасываемых из-под ног стульев, падающих столов, битой посуды, быстро переполошил добрую половину замка. Но бойцы вошли в азарт и не обращали ни на кого внимания. Эрик уже не только отражал удары, но и сам стал нападать. Зрелище получалось воистину завораживающее. В багровых отблесках огня из камина по стенам метались тени давно почивших рыцарей, от мечей отлетали искры, а сами они сверкали, как молнии в грозовом небе. Казалось, даже души предков наслаждались этим поединком, глядя из углов. Зрители, столпившись в дверях, смотрели сначала со страхом, потом заворожено, потом уже начали выкрикивать, подбадривая бойцов. Но вот клинок майора полоснул по предплечью барона и мечи, согласно договору, вернулись на стену. Побеждённый заверил собравшихся болельщиков во главе с управляющим, что всё в порядке и уборкой срочно заниматься не нужно. Выставил всех за дверь и позволил другу перевязать неглубокую рану на руке.

Друзья установили у камина кресла, уцелевший кофейный столик. Довольно удобно устроились, вытянув ноги. Глядя на огонь, Эрнст рассказал Кириллу обо всём, почти обо всём:

– Началось через неделю после твоего отъезда, хотя я ещё во Франции начал подозревать нехорошее. Помнишь, когда Йоле отказалась от экскурсии в зоологический музей, а потом и от поездки в Монако? Я тогда не придал значения, решил, что она просто устала от путешествий, да и простудилась. Но в Норвегии ведь снова ожила, помнишь, как нас замучила там? Потом я в дела с головой ушёл, а её нельзя было одну здесь оставлять. Слишком поздно это понял. После твоего отъезда начал думать, что она по тебе так скучает. Готов был отпустить, думал, что разлюбила, что ты ей нужнее и важнее меня. Поговорил с ней и о тебе тоже, но секрет не выдал, не опасайся. Обозвала кретином, дураком, и результат ты только что видел.

– Врачам показывал?

– Я сам врач. Короче, две недели назад поймал стюарда, капающего что-то в её чай. Понимаешь, здесь, в моём замке!

– И?

– Вытяжка из травок, из Южной Америки, приготовлена очень профессионально. Вызывает депрессию, галлюцинации, полностью лишает аппетита и интереса к жизни. Если принимать долго, больше месяца или в большем количестве, то летальный исход гарантирован. Обнаружить в крови практически невозможно, только некоторые вещества и то в течение нескольких часов. Я вовремя заметил. А он капли лил в еду и питьё, которые ей предназначалась, почти неделю. Просто после всего перенесённого ею… Понимаешь, если бы я не оставался ночевать в квартире, если бы был хоть чуть внимательнее к моей Мышке, то этого бы не произошло. Когда она пыталась мне что-то сказать, я не выслушал, отмахнулся и ушёл.

– Стюард же не сам до этого додумался? Ему-то какой резон был? Выяснил, кому служил коварный отравитель? Кто настолько заинтересован?

– Естественно. Виновные будут наказаны. Помнишь Миттенбах? Агнессу?

– Голубоглазую швейцарскую курвочку? – Майор ухмыльнулся. – Так это она постаралась? Из-за тебя?

– Да, но не из-за страстных чувств ко мне. Деньги, деньги, деньги и возможности модели после тридцати пяти исчезают быстрее сугроба на солнышке. Посулила глупому влюблённому юнцу любовь до гроба и пятьдесят тысяч на мелкие расходы, если я снова буду свободен. Нашла и любителя составлять зелья.

– Даже не буду спрашивать, как ты их накажешь. Полагаю, что сурово. – Ланской посмотрел на друга, вздохнул. – Почему же Ленка до сих пор в таком состоянии? Яд?

– Действие препарата можно уже исключить. Кровь проверил.

– Тогда что?

– Кир, я уже всё пробовал. Она просто убивает себя, медленно и намеренно. Не разговаривает уже больше недели, к еде не притрагивается вообще, взглянет на меня и плачет, а если не плачет, то так смотрит, что самому рыдать в пору. Стоит обнять или просто дотронуться, деревенеет. Боюсь лишний раз на глаза попасться, а поговорить… сам понимаешь, естественно, не получается. Спать перестала, сидит на окне и всё. Ругать? За что? Но и не могу же я позволить ей убить себя! А в психушку не отправлю. Пригрозил сегодня, что поставлю зонд и буду кормить принудительно. Вообще никакой реакции.

– Да, ситуёвина хуже некуда. Как думаешь почему? Я ни при чём – это понятно, надеюсь? Ленка только тебя любит, это яснее ясного.

– В этом я уже не уверен.

– Погоди, ты сдурел?

– Возможно. А что я ещё могу подумать? От меня, как чёрт от ладана, шарахается с тех пор, как в замок приехали.

– Не будь идиотом! Проблема в чём-то другом. А может, проблема снова в тебе? Ленка про отраву в курсе?

– Нет.

– Голову на отсечение даю, что это ты где-то облажался. И даже знаю, где и как. Может, Ленка тебя с какой-нибудь «Миттенбах» застукала? Сколько раз предупреждали с Королёвым, чтобы ты с агрессивными подружками бывшими разобрался. Это которая была? Третья? Десятая? Пятидесятая? Сколько осталось?

– Я с ними со всеми давно порвал, задолго до женитьбы, но не до всех дошло. Оставим пока это. Если предположить другую причину, то только одну. Думаю, проблема в том, что не получается с ребёнком. Но в этом смысле мы оба здоровы, просто нужно подождать. Я ей миллион раз говорил, что всему своё время, что для меня это не так уж важно, мы ещё молоды. А Йоле потеряла надежду, зациклившись. Толчком послужила отрава индейская. Конечно, и мои добрые соотечественнички внесли свою лепту со своими расспросами и пожеланиями.

– Ну, с детьми я вам не помощник, тут уж сами разбирайтесь. А ты не думал, что это все, потому что Ленка не может принять этот мир и он её не принимает? Здесь столько фальши и негатива, даже мне толстокожему не по себе. Твои соседи, весь этот бомонд в целом – неплохие люди, но кого хочешь с ума сведут. А она же… ей очень трудно и одиноко. Моё глубокое убеждение, что девочка гибнет от тоски по настоящей жизни, чувствам, по настоящим людям и по тебе настоящему, кстати. По тебе в джинсах и майке, а не в строгой тройке с выправкой оловянного солдатика и пустыми глазами. Вспомни, какая она была там, дома и в путешествии, каким был ты! Я вижу только тень, не её саму. Друг, если хочешь спасти Мышку, то начинать нужно прямо сейчас. Я помогу, надеюсь, не опоздал и всё получится. У меня созрел гениальный план.

Эрик внимательно смотрел на друга, открывшего ему глаза. Ведь так просто! И главное, есть реальный шанс! Кирилл же, увидев проблеск сознания в затуманенных отчаянием глазах Эрика, рассмеялся и хлопнул его ладонью по плечу:

– Операция по спасению Йоле, по-моему, номер пять или шестнадцать началась, со счёта сбился которая. Я назначаю себя главнокомандующим, а тебя – замом и главным исполнителем. Надеюсь, дух авантюриста и того славного парня ещё жив в тебе, дружище?!

Эрнст грустно улыбнулся:

– Командуй, господин майор, вся надежда на твою свежую голову и бредовые идеи. А Валерка опять справедливо заметит, что для меня весь мир вертится вокруг неё.

– Для начала закругляйся с делами. Королёв через пару часов прилететь должен, так вот он поможет ускориться. Дня три хватит? Учти, что это максимум в сложившейся ситуации. – Эрик кивнул. Кирилл загадочно прищурился и продолжил: – Потом возвращаетесь в Россию, домой. И готовитесь встречать Новый год и новую жизнь. У меня с Ленкой будет неделя, думаю, хватит. Надеюсь, что ты хоть с головой начал дружить и не закатишь потом сцен ревности?

– Если повода не дашь. Я её никому не отдам и тебе тоже.

До утра друзья, перебивая друг друга, разрабатывали план спасения, как тимуровцы. Кирилл смотрел на пришедшего в себя друга и улыбался. С Йоле всегда было непросто, а тут требовалась очень серьёзная подготовка. Особый случай, другого шанса может не быть. Нужно придумать нечто совершенно потрясающее, сногсшибательное и реальное одновременно. Если года три назад ему, майору ГРУ, хоть кто-то бы заикнулся, что он будет вот так помогать другу в который раз завоевать вредную шмакодявку, то никогда бы не поверил. Зачем так утруждаться, если вокруг полно других красавиц и умниц, которых стоит только пальцем поманить?

Эрнст по настоянию Кирилла уехал сразу после разговора, сделав управляющему необходимые указания и распоряжения. В замке ему появляться было запрещено категорически. Но отговорить от захода к Йоле попрощаться, но не ставя её в известность об их планах, не удалось, и майор согласился. Эрик ведь тоже на грани. Зная его столько лет, Кирилл узнал друга по-настоящему только за прошедшие два года. При посторонних Эрнст держался, как гранитная скала, лишь с Кириллом и Королёвым позволял себе быть самим собой. Он и на самом деле слишком любил жену! В этом были его сила и его единственная слабость.