Читать книгу Душа моя – Эвридика. Почти подлинная история - Елена Соколова - Страница 9

Пыль вокруг. В черноте пространств – пыль. Облака, рукава, ручейки, колеса и воронки, ленты и спирали из пыли, сквозь которую глухо светят звезды. Гигантские полупрозрачные создания странных форм, которые тянутся друг к другу, толкают друг друга, играют в догонялки, сталкиваются лбами, пронизывая друг друга насквозь. Это – галактики. Звездный круговорот, звездные потоки, звездные лучи, океаны и мириады пылающих солнц. Иногда мне хочется поучаствовать в этих играх, но я всегда одергиваю себя. Когда придет время – меня позовут, нет смысла напрашиваться, ничего хорошего из этого не выйдет. Но игры эти так красивы, а главное, так вдохновляюще действуют на умственные процессы, что я просто не могу отказать себе в удовольствии любоваться ими. В этой кипящей звездами и взрывами беспредельности всегда можно найти тихое местечко, чтобы отдохнуть и сосредоточиться. И хорошенько подумать.

«Все правильно, все правильно… заладили одно и то же. Правду говорят – заставь дурака богу молиться, он и лоб разобьет. Скучно с вами, слуги мои верные, вот и приходится самому весы подталкивать. Вы ведь, во имя Долга, само Равновесие умертвить готовы, а я же живое, дышащее… Я развиваться хочу, а вы из меня тюремную решетку делаете. Серьезные вы очень. Без юмора. И без своеволия. Да если б не мои „подножки“ вам давно уже нечему было бы служить. Игра с самим собой неинтересна, потому что знаешь каждый ход. Вот и приходится вносить в игру элемент неопределенности: использовать тех, кто наделен свободой воли и сталкивать их – и с вами, и между собой. Ведь если в центре этой, как вы выражаетесь, паутины, все застынет – развитие закончится и Вселенная разлетится мертвыми обломками. Смерть и Баланс – разные вещи, мои драгоценные…»

Тонкая серебристая ткань как лебединое крыло. Волны, белоснежная пена и звездный свет; солоноватый вкус на губах, узкие ступни в прибрежном песке.

Зеркало, розы россыпью, вино, звонкие голоса и смех…

– Голос, где ты?! Ответь мне!

– Я здесь, прекраснейшая…

– Голос, останови их!!

– Не могу, прекраснейшая.

– Неправда, я знаю, ты можешь, ты же всесилен!

– Увы, богиня – это только видимость… да и зачем бы? Разве ты против их решения? Совет Богов пошел навстречу любящим – это так прекрасно!

– Ты смеешься? Это же ловушка! Это нечестно!

– Не преувеличивай, среброногая! Всего лишь одно маленькое условие…

– Он не выполнит его, Голос! Он же не герой, он просто певец, влюбленный… он все равно обернется: посмотреть, идет ли Эвридика за ним, не потерялась ли, не отстала ли? Это так естественно… и боги знают это, их условие – всего лишь хитрость. Они не хотят отпускать Эвридику!

– Понимаю, прекраснейшая. Орфей должен вернуться один. Он поэт, певец, гений – и именно поэтому ни слова его, ни песни о случившемся не будут приняты всерьез. К ним отнесутся как к сказке – прекрасной и поучительной. Никто не поверит его рассказам о Темной принцессе или о Суде. Никто не узнает, как выглядят палаты Смерти или лики богов – потому что никто не поверит, что он и вправду все это видел.

– Вот именно, Голос! А если он будет очень сильно настаивать – его просто сочтут сумасшедшим, но это ведь участь почти всех гениев, что тут особенного?

– Понимаю. Их нужно вернуть – и нельзя возвращать. Бедняжка Эвридика. Ей лучше остаться здесь. Орфей не любит ее больше. Он обернется. А твои братья-боги на это и рассчитывают. Это тебя возмущает?

Афродита выпрямилась и плотно запахнулась в струящееся серебристое покрывало. Темно-голубые глаза сощурились.

– Ты угадал, Голос. Богам и гениям можно все, особенно если эти гении – дети богов. Ты должен помочь мне. Я дала Эвридике этот дар – дар любви и сострадания. Я дала ей великую силу – сочувствия, сопричастия, талант ожидания и призыва. Никто не получал такого до нее, ни разу. И я не хочу, чтобы память о ней исчезла, а так и произойдет, если Орфей вернется один.

Богиня топнула ногой, и молнии вспыхнули у горизонта. Темное пламя гнева все сильнее разгоралось в глубине ее зрачков, брови сошлись в линию, она вся подалась вперед:

– Они должны вернуться вдвоем, ты слышишь, Голос?

– Слышу, богиня. Я помогу тебе.

Узкие ладони растерли засохшие розовые лепестки. Колкие, сухие крошки медленно закружились в солнечном столбе и осыпались на белый гладкий мрамор.

– Голос, ты помнишь обо мне? Ты обещал помочь. Почему ты медлишь?

– Я помню о твоей просьбе, богиня. Но нельзя выйти из палат Смерти неизменной, и даже боги здесь бессильны. Да и я не исключение – я ведь говорил тебе об этом. Так что, истинная, подлинная душа Эвридики останется здесь, с Темной принцессой Смерть, чья печальная участь когда-то так взволновала и тронула нежную нимфу; с Орфеем в мир людей вернутся только ее тело и ложная память. Но тело без души не нужно певцу, и он уйдет – искать утешения и петь о прошлом. От Эвридики отвернутся те, кто знал ее раньше, отвернутся, шепчась и недоумевая, и она умрет – одинокая, отвергнутая всеми, а потом и Орфей покинет мир живых. Маленькая принцесса навсегда получит двух влюбленных в свое распоряжение и будет вечно помнить о своей ошибке. А на земле – будут помнить тех, чья любовь заставила Смерть восстать. Восстать и потерпеть поражение. Восстать против долга, покоя, предопределения и получить в награду вечную память человечества, а значит, вечную жизнь. Вечную жизнь – для Смерти.

Что ж, прощай и снова здравствуй, чуткая и нетерпеливая, страстная и строгая, вспыльчивая, мятежная, отважная, узница Долга, Темная принцесса Смерть! Тьма не слабее Света, Безмолвие и Музыка идут рука об руку. Мир покорялся Орфею, мир покорялся твоей протянутой руке. Вы не могли не встретиться. Ваша любовь, твой мятеж и твоя ошибка – все, что случилось, было предопределено.

Зарево, цвета вина и крови, узкой полосой над самым горизонтом. Волны под ветром, яростно терзающие песчаный берег. Тонкая фигура в бледном свете звезд, в белой пене прибоя; и рвется с плеч серебристое покрывало и пристально, и тревожно смотрят в надвинувшиеся с заката тучи, темно-голубые глаза богини.

– Ты обманул меня, Голос! Зачем? Я хотела вернуть Эвридику в мир – вместе с этим даром, божественным огнем, вложенным в её душу. А ты оставил его здесь. Я хотела сделать мир и людей – прекрасными! А теперь этот божественный огонь будет жить только в мечтах человеческих. А ведь ты так любишь смертных! И неожиданности, и неопределенность. По-моему, в этот раз ты поставил подножку сам себе, Голос!

– Нет, богиня. Я все сделал правильно. Хватит с нас Прометея. Мир не выдержит божественного огня, он трещит по швам даже от малых его искр, что порой – неведомо как – все же вспыхивают в человеческих душах.

Долгая пауза.

– Неведомо как? О чем это ты, Голос?

– Поговорим после, Афродита… я спешу.

– Голос, ты верно шутишь? Ты – и спешка?!

– Не волнуйся, прекраснейшая. Все к лучшему. Все так, как и должно быть.

Вот именно. Только у каждого из нас свое собственное «так, как должно быть». То, которое нужно лично нам. И только у меня – то, которое нужно всем, и не нужно мне. Но я могу понять тебя, богиня Любви. Боишься Палат Забвения? Хочешь обеспечить себе вечную жизнь? «Богам и гениям можно все». Понимаю.

Да, возвращение Эвридики из Аида с этим пламенем в душе и с памятью о том, что случилось с ней и Орфеем в Царстве Мертвых, вполне способно перевернуть мир – даже за тот короткий срок, который будет ей отпущен. Дар быстро вытянет из нее все соки, и она вернется обратно, но за это время песни Орфея сделают подземные тайны ведомыми всем, а пламень Дара придаст им небывалые убедительность и очарование.

И потому – нет, Пенорожденная, не будет по-твоему! Нельзя бездумно разбрасываться такими подарками, и то, что у тебя свои резоны – нисколько тебя не оправдывает».

Голос ворчал и жаловался. Сам себе. Иногда – это необходимо. Есть знание, которым можно поделиться, а есть такое, что никому нельзя доверить, ни за какие коврижки. У каждого – свой крест, своя ноша.

И снова звездный круговорот во все стороны, сколько хватит взгляда. И снова холод беспредельных пространств. И снова – одиночество. И только знание того, что без тебя все пойдет наперекосяк, дает и силы и смысл.

Интересно, а я исчезну когда-нибудь?

Будет ли когда-нибудь день, когда меня – не будет?

Длинные подземные залы, пламя факелов и холод черно-белого мрамора. Темные одежды, водопад волос, руки, сложенные перед грудью. Кончики пальцев у губ в жесте сосредоточенности и тишины. Шелк мокрых ресниц на бледных щеках.

– Прими мою благодарность, Голос.

– Пустяки, принцесса! Я же говорил – ты мне нравишься.

Проклятое всеми место, это Царство Долга и Покоя, но именно здесь, в конце концов, встретятся и правый и виновный, и все дела будут закончены, итоги подведены, и мы узнаем истинную цену всем поступкам. Настоящая история пишется здесь.