Читать книгу Если меня не станет… Погибая – остаться - Элизабет Гафри - Страница 5

В понедельник 12 июня, ровно в восемь, мы с родителями стояли с большой сумкой у подъезда. Игорь опаздывал. Но мы не беспокоились. Утро выдалось прохладным, и я немного ежилась на ветру. Папа скинул с себя толстовку и накинул мне на плечи.

Неподалеку носился Арни. Он всегда был с нами, всех провожал и встречал. И это он считал своей святой обязанностью. Как это – напоследок не лизнуть мне лицо?!

Из-за угла дома появилась Игорева «волга» серого цвета. Мы оживились, папа подхватил сумку. Мама позвала Арни.

– Ну что, все в сборе? – пошутил Игорь, подъехав вплотную к ступенькам.

– Конечно, это самое волнительное событие, как будто меня замуж выдают, – пошутила я, и все рассмеялись.

– Ты завтракала? – спросил меня он.

– Да, перекусила.

– Ну и хорошо, а то обед не скоро и в дорогу я ничего не брал.

– Не беспокойся, мама собрала на двоих. Так что пообедаем полноценно.

– Саша, да зачем суетилась? Мы бы и в придорожном кафе поели.

– Да знаю я, как бы вы поели. Сухомятку одну. А я вам в термосе чай сделала с лимоном и бутерброды.

– Спасибо тебе, – перехватывая у отца сумку и кладя ее в багажник, ответил Игорь.

Мы обнялись с родителями и попрощались.

– Пиши нам, хорошо? – сказала мама.

– Конечно, приеду, сразу напишу. Все, пока-пока.

И мы уехали.

Но выехав на главную дорогу и проехав пару километров, Игорь свернул в кварталы. Через пару-тройку трамвайных остановок мы вдруг свернули в кварталы.

Я завертела головой, не понимая, куда это мы направились.

– Ты забыл что-то в магазине? – спросила я, уже почему-то зная, что мы не в магазин.

– Мы сейчас заедем кое за кем. Ты посиди в машине, хорошо?

Я ничего не ответила. Понимая, что мое согласие и не нужно.

Через десять минут после того, как он ушел в зеленый подъезд девятиэтажного дома, оттуда появилась девушка лет 18: маленького роста, с каштановыми волосами до плеч и ровной густой челкой, закрывающей брови. А за ней почти бежал Игорь с небольшой коричневой сумкой.

– Лена, садись назад, – запричитал Игорь, прыгая у нее за спиной.

Она не сразу меня увидела, потому сначала задала вопрос «почему», а потом, еле сдержав эмоции, чтобы не скривиться, открыла заднюю дверь.

«Так, что-то мне это не нравится. Мы же вдвоем должны были поехать. А тут девчонка какая-то, еще и настроена она как-то не очень дружелюбно. Почему Игорь соврал отцу и кто эта деваха?!» – неслись вопросы у меня.

Молчание затягивалось, Игорь возился с сумкой, укладывая ее в багажник, а я, как хорошо воспитанный человек, решила поздороваться первой.

– Привет, я Лика, – повернулась я к ней.

На поездку я настроилась, и портить ее себе из-за какой-то девчонки не собиралась. Мало ли, Игорь решил ее подвезти к родне в соседний город. А я буду буку из себя строить.

– Привет, – переплюнула она через губу и только что рот не скривила, – Лена.

Надо же, все-таки воспитание есть, раз представилась. Я отвернулась и решила, что больше с ней разговаривать не буду.

Через минуту в машину села еще одна девчонка. Ее я не заметила до этого, потому даже сказать, как она выглядит, не могла.

– О, Юлек, ты что так долго? – спросила ту Лена.

– Да, блин, сумка порвалась. Пришлось за новой на рынок бежать с утра. О, а это кто? – спросила она у Лены, как будто меня в салоне не было.

Я повернулась и, улыбнувшись, снова представилась:

– Лика, если ты обо мне.

– Привет, – улыбнулась она мне, – Юлька. Ты что, тоже из наших, я тебя раньше тут не видела?!

Я не нашлась, что на это ответить, и молчала. Но в этот момент в машину вернулся Игорь и спас ситуацию.

Что значит «из наших»? В смысле с нашего района или, может, со школы? Не знаю, что она имела в виду, но мне она «понравилась» так же, как и Лена. Эта была выше Лены, белые волнистые волосы, свои, между прочим, и какие-то рыбьи глаза, в которых и зрачка-то не было видно. Это тогда я не поняла, почему у нее взгляд такой странный, а сейчас я наркомана за версту вижу. И не только по глазам. Тогда она как раз вмазалась1. Так это звучит на их языке.

– Лик, познакомься, это Лена, – указал он на брюнетку, – а это Юля, подруга Ленина. Девчонки поедут с нами. И тебе веселее будет, и помощь как-никак.

– Познамились уже, спасибо.

– Ну, тогда поехали?

Я лихорадочно соображала, а не погорячилась ли я с поездкой? Может, стоит сейчас отказаться и вернуться домой. Всего-то пару остановок на трамвае, вспомнив, что у меня скоро выпускной и я на него не иду. «Или все-таки попробовать? – засомневалась я. – Ну чего они мне сделают? Я туда еду на пленэры и на помощь Игорю. А что они там делать будут, мне должно быть все равно».

– Поехали, – уже более подавленно сказала я.

Дорога оказалась не трудной. Я смотрела в окно и по сторонам на голубое небо и просторы нашей прекрасной родины. Бескрайние зеленые поля, подсолнуховые и ромашковые. Все вокруг цвело и наполняло воздух ароматным запахом лета. Я любила этот период времени, когда солнышко согревало своими лучами птиц и они всячески благодарили его, напевая ему свои песенки. Лето – это единственное время года, когда можно загорать и купаться. И я с предвкушением ждала нашего приезда в деревню, где можно будет искупаться в пруду. А потом полежать на песке и позагорать. Люблю лето еще и потому, что можно гонять в мяч, играть в волейбол на свежем воздухе и проводить долгие вечера с друзьями, так как темнеет поздно. Мне нравится любоваться летними закатами. Они по-своему необычны, а ночами на небе как будто Ван Гог разбрызгивает звезды.

Все бы ничего, но часа через три Юля стала ныть и проситься обратно. И этому не было бы конца и края, но Игорь сдался и, сделав остановку в пригороде, взял ей билет на ближайший поезд до нашего города и отправил восвояси. Было видно, что Лена расстроена и как бы ни пыталась уговорить подругу поехать с ней, та так и не согласилась. А Лена явно приуныла, теперь у нее нет поддержки, и всё говорит о том, что нам придется налаживать контакт.

Все это время они без умолку болтали с Юлей на заднем сиденье, и я боялась, что теперь она привяжется ко мне с разговорами. Причем темы, я вам скажу, у них явно не их возраста. Иногда Игорь даже вынужден был делать им замечания, потому что проскальзывал мат.

В моей семье не матерились. Даже когда мама с папой ругались, максимум, что мама могла сказать – это слово «дурак». Так выражалось ее негодование. И меня с детства учили свои мысли выражать, не применяя ругательств. Потому вы сами понимаете, какой контингент меня окружал. И когда Юлю отправили обратно домой, я была несказанно рада.

К счастью, дорогу мы продолжили молча. И меня оставили наедине со своими мыслями. Я думала о том, как без меня пройдет выпускной, как Наташа будет вести себя по моем приезде, обидится или нет. Я ей позвонила перед отъездом, сказала, что меня не будет. И сказать, что она расстроилась, не сказать ничего. Она была в шоке. Но я обещала привезти ей какой-нибудь сувенир оттуда, на что она неохотно согласилась, но все равно немного обиделась, что я ее бросила в такой ответственный момент. Мы всегда держались с ней особняком от остального класса. Гуляли вместе и никогда не расставались уже на протяжении пяти лет. С тех самых пор, как я перешла к ним в школу. Так и зародилась наша дружба: как сели вместе за одну парту в первый день, так и сидели до сих пор. Правда, нас иногда все же рассаживали из-за нашего безудержного смеха над той или иной шуткой. Поржать мы любили, а иногда это получалось слишком громко.

Но иногда мы все же расставались ненадолго, когда она ездила к бабушке в другой город на неделю и на время моих летних поездок в Астрахань. Но чтобы выпускной пропустить… она мне точно этого не забудет.

Ну и главное – как же географ? Понятное дело, он-то проживет без меня, а вот я целое лето его не увижу. «Эх, – вздохнула я про себя, – а что делать?» Зато я загорю и заряжусь витамином Д. Вот приеду, и он обязательно обратит на меня внимание. Потом стребую с Наташки всю подробную информацию о том, как он вел себя на выпускном, с кем танцевал и что делал. А лучше напишу ей письмо из деревни, пусть строчит мне отчет, а то я так от любопытства умру. До конца лета еще почти два с половиной месяца. Точно напишу. Как же мне вовремя пришла эта идея в голову.

– Игорь, мне нужно, – заговорила Лена, прервав мои размышления.

– Лен, потерпи до вечера, не сейчас.

Я вообще не поняла их диалог. Если ей в туалет, так чего ему, жалко, что ли, она же не вытерпит до вечера.

– Нет, мне сейчас надо, очень, – с нажимом сказала она.

– Нет, я предупреждал тебя. Не сейчас. Терпи.

– Ну, пожалуйста, – почти заскулила она.

Меня напугала такая смена ее настроения. Уверенность как рукой сняло, и она казалась побитой собакой, а не дерзкой девчонкой, которой была всего-то несколько часов назад. Мне даже стало жалко, потому что ее мольбы не прекращались последующие минут 30, и я не вытерпела:

– Игорь, почему ты не останавливаешь? А если мне тоже надо в туалет, в чем проблема-то? Сейчас уже почти пять вечера, куда еще терпеть-то?

– Лик, ей не в туалет надо.

– А куда? – не поняла я.

Игорь молчал, а я начинала закипать. Что за игры вы затеяли&

– Куда тебе надо? – повернулась я к ней. – В туалет же?

– Нет, – выдавила она из себя это слово и уже как будто собралась помирать. Пот струился у нее по вискам и скатывался в ямку между ключицами. Щеки ввалились, или, может, это свет так упал, но мне показалось, что у нее жар.

– Игорь, ей же плохо. Останови машину, – заметалась я, ища глазами флягу с водой, которую мне с собой дал отец.

– На, – протянула ей я, – глотни, там вода еще холодная. Она протянула руку и взяла у меня флягу.

– Что с ней? – спросила я у Игоря.

Он по-прежнему молчал. Но через минуту я заметила, что мы сворачиваем на обочину. Солнце жгло нещадно, машина без кондиционера проветривалась только открытыми окнами, и сухой горячий воздух хлестал по щекам. «Конечно, ей сплохело, на заднем-то сиденье. Надо ее будет на переднее сиденье пересадить», – мелькнула у меня мысль, и мы наконец остановились.

Я выбралась из машины и потянулась и только теперь поняла, что в кустики отойти не удастся, так как их и не было вовсе. Передо мной открылось бескрайнее поле, усыпанное лютиками. На секунду я затаила дыхание. Желтое поле уходило вдаль, врезаясь в бездонное голубое небо. На нем не было ни облачка. Только пение птиц говорило мне о том, что это реальность.

Куда же тут идти, если деревья виднелись только кое-где на горизонте? Ладно, дождусь, чтобы Игорь зашел за машину, и тогда сбегаю в поле.

Я оторвала взгляд от горизонта и наткнулась на Лену, которая стояла в трех метрах от меня, по колено в лютиках. И когда она развернулась к солнцу спиной, я увидела картину, которая выбила весь воздух из груди, и первую минуту я не могла говорить.

У Лены на руке, чуть выше локтя, был завязан резиновый жгут, в руке она держала шприц. Когда она его воткнула себе в набухшую вену и начала вводить содержимое, меня чуть не стошнило.

Наверное, у меня на лице отразился весь ужас, когда я повернулась к Игорю, беззвучно изображая вопрос.

– Лена, ну ты хоть бы отошла немного. Я же тебе говорил, что Лика маленькая еще. Хоть бы постеснялась.

– Да не могу я в поле это делать. Там вон посмотри, какая трава высокая, – сбивчиво отвечала она.

Паника залила с ног до головы: куда я еду и с кем? Что происходит?

Игорь с Леной продолжали тихо пререкаться, не замечая меня, пока она не осела на землю, исчезнув в цветах. Игорь кинулся к ней, поднял на руки и посадил, не спрашивая меня, на переднее сиденье. Я и сама хотела уступить ей место, но то, что меня не спросили, мне не понравилось.

И я никому ничего не говоря, пошла в поле, удаляясь от машины и все больше погружаясь в лютики. Я шла до тех пор, пока они не достали мне до пояса. Точно, как в море входишь. И только теперь я могла спокойно справить свою нужду.

– Лика! – заорал Игорь, видно наконец заметивший, что меня нет.

Я молчала. Меня распирало от эмоций, но больше всего я не понимала, на что он надеялся. Почему решился соврать моему отцу. Ведь знает, что я могу спокойно написать родителям и сообщить, что мы уехали с наркоманкой. И тогда отец от него мокрого места не оставит.

Мы уже так далеко от дома, может, стоит попросить отправить меня обратно поездом?

– Лика, – раздалось уже более взволнованно и где-то недалеко от меня.

– Да тут я! Сейчас выйду.

Игорь молча развернулся и пошел прочь, вновь оставив меня наедине с моими мыслями. Проблема была в том, что по натуре я авантюрист. И очень-очень любопытная особа. Я не могла вернуться домой не солоно хлебавши. Да и Игорь вряд ли согласится посадить меня одну на поезд.

Так что пришлось вставать и плюхать обратно к машине. Лена сидела на переднем сиденье с закрытыми глазами и откинувшись немного назад. Я села сзади, и мы в молчании тронулись с места.

– Игорь, дай сигаретку, а? – вдруг заговорила Лена, но глаза были по-прежнему закрыты.

– Лен, перестань, мы же уже говорили об этом. Остановимся, покуришь.

– Лик, ты как? – спросил он вдруг меня.

– Нормально, – больше на автомате сказала я, чем вдумчиво. И снова уставилась в окно. Ленка по-прежнему молчала, что меня, если честно, радовало.

В молчании мы проехали еще пару часов, и я не выдержала, сообщив, что хочу есть. Останавливаться не стали, раздербанив мамин паек. И делить пришлось на троих, потому получилось совсем мало. Я не жадная, но меня возмутило, что Игорь самый взрослый из нас, а заехать в придорожное кафе накормить свою мадам он не захотел. Я не знала, кем они друг другу приходятся, да и копаться в этом не очень хотелось, потому мысленно прозвала ее «мадам Игоря».

Четыре бутерброда с колбасой и сыром разлетелись на ура. У Лены еще и аппетит проснулся. Даже улыбаться начала, щеки порозовели, и она заговорила со мной во время перекуса. Полтора литра чая из термоса мы тоже уговорили быстро, потому довольные отвалились каждый на свое сиденье и некоторое время молчали. Только Игорь был вновь сосредоточен на дороге.

– Лик, тебе сколько лет? – вдруг задала мадам вопрос.

– Пятнадцать, а тебе?

– Ой, так ты совсем маленькая, – как-то удивилась она. – Я почему-то думала ты чуть старше, – помолчала, а потом добавила: – А мне 23.

– А я, наоборот, думала, тебе лет 18, ты такая миниатюрная, – выразилась я как можно мягче, чтобы ненароком не обидеть ее. Мало ли, как они себя ведут после принятого.

– Да, с ростом не повезло, всего-то 163 сантиметра. Все каблуками восполняю, – повернулась она ко мне и улыбнулась.

А я наконец-то смогла рассмотреть ее лучше. Белоснежные зубы, как будто она только что вышла от стоматолога, красивая бархатистая кожа, как персик – мелькнуло сравнение в голове. Красивые серые глаза, маленький, аккуратный носик, и завершали картину пухлые вишневые губы. «А она красива», – констатировала я.

Темные прямые волосы оттеняли бледную кожу и очень необычно сочетались с серыми глазами, придавая какой-то загадочности и пикантности. Глаза были подведены карандашом, и накрашены ресницы.

Ногти аккуратно подстрижены и окрашены бордовым лаком. Смотрелись, как вишенки на маленькой ручке с тонкими пальцами – веточками. Вообще она была хороша собой.

И судя по ее разговору, она тоже считала себя красивой. Но все-таки недостатки она в себе находила. О чем и сообщала мне, нисколько не стесняясь.

Я была совершенной ее противоположностью и никогда не считала себя красоткой. Я была симпатичная, с хорошей фигурой, в остальном же, наверное, как все подростки в 15 лет. Хотя отец имел другое мнение на сей счет. Он всегда говорил: «Вот подрастешь, и парни драться за тебя будут. Поверь, твои глаза еще столько дел наделают!»

И действительно, в моей внешности нестандартными были только глаза. Знаю, что в нашей родне намешано много крови, а папа говорил, что и цыгане есть, и татары. Если углубиться в историю, то у нас каждый третий с татарской кровью.

Так вот у меня были миндалевидные, светло-карие глаза, почти янтарного цвета. С довольно густыми темными ресницами. Копна рыжих густых и длинных волос, на что тут же обратила внимание Лена, сказав, что мои волосы – не чета ее жидким, тонким. Хотя я бы так не сказала, но ей виднее. Веснушек у меня никогда не было, что обычно присуще людям с рыжими волосами. У меня довольно светлая и ровная кожа лица, такие же темно-рыжие брови домиком, прямой нос и не очень полные, четко очерченные губы, немного вздернутые вверх.

Рост у меня выше среднего – 170 сантиметров, большие руки, не как у мужчин, конечно, но больше, чем у среднестатистического подростка-девочки, все-таки волейбол плотно засел в моей жизни лет с восьми.

Длинные пальцы с такими же длинными ногтями, хотя и обрезанными под самый край. На волейболе за этим следят, и не дай бог у тебя будет длиннее одного миллиметра, выгонят с тренировки обрезать. Лаком я не пользовалась, мне это не очень нравилось, и никогда не красилась, как многие из моих одноклассниц, делая себя старше. А волосы я всегда заплетала в косу.

Лена как-то очень быстро пришла в себя и уже болтала без умолку, на поверку оказавшись не такой букой и стервой, которой показалась изначально. А объяснила она свое недовольное лицо в начале поездки тем, что, оказывается, она, как и я, очень любит ездить впереди, а увидев там другую девчонку, расстроилась и разозлилась.

Но в итоге она вообще пересела ко мне на заднее сиденье, Игорь включил музыку, и мы поехали уже намного веселее. Лена поведала мне, что дома у нее остались мама, бабушка и любимая сестра, которая младше ее на семь лет, и она до сих пор учится в школе. Сама же Лена, как ни странно, закончила 11 классов, а вот на игле уже 8. То есть в девятом классе она начала колоться – пришла я в ужас. Но выглядела она для наркоманки с восьмилетнем стажем очень даже неплохо.

Я также узнала, что на иглу ее подсадил ее же молодой человек. В те времена, а это были как раз 90-е годы, про это мало что знали, и она попалась как кур во щи. Сначала все давал бесплатно, раза два-три, а потом, когда у нее началась первая ломка, она позвонила своему парню, но тот уже потребовал деньги. Так и начался ее кромешный ад.

Куда пойдешь в 15 лет – никуда. Только родители могли помочь, но те и помогали, как могли, до поры до времени. Лена даже какое-то время не кололась, но по окончании школы, когда в их подъезде появилась дырка2, Лена сорвалась. И уже не сходила с этой дорожки.

Учителя ей прочили хорошее будущее: у нее были прекрасные познания в английском языке, и училась она отлично, но какой английский и институт, когда ты сидишь на игле. И вот так после школы Лена устроилась в проститутки и благодаря своей внешности пробилась в элитные, где напрягаться почти не надо было. Клиентов находит контора, и по запросам того подбирали нужную ему девочку. Машина всегда отвозила Лену к нему домой или в гостиницу, иногда их брали на всякого рода вечеринки.

– На трассе я никогда не стояла, – с гордостью сообщила мне Лена. – И никогда не выносила ничего из дома. Это – табу! Конечно, приходилось часто раскручивать мужиков на деньги, чтобы достать на дозу, но это было весело. Главное – не напиваться, – сообщала она мне так спокойно, как будто обсуждала со мной погоду. – Иначе могут изнасиловать или избить, а мое лицо очень важно в моей профессии.

Да, у меня волосы на голове шевелились от ее рассказов. Представить не могла, что такое возможно. Меня родители уберегли от этого, за что я в данный момент испытала такую глубокую благодарность, что готова была отвесить низкий поклон.

С Леной мы еще проболтали очень долго, а часа через четыре Игорь остановился на обочине дороги и приказал всем спать. Лена начала возмущаться, почему не в гостиницу, но Игорь сказал, что в гостинице придется брать два номера, а денег сейчас лучше много не тратить. Так что поспим в машине часов пять-шесть и доедем дальше. Мы достали оставшиеся запасы и кое-что из того, что покупал Игорь, перекусили и улеглись. Вернее, улеглась одна Лена. А мы с Игорем разложили передние сиденья и постарались заснуть, но заснули все, кроме меня.

Да это и понятно: стоим неясно где, вокруг темно, метрах в 50 от машины начинался сосновый лес. Мало того что мне было жутко неудобно на этом сиденье, на котором непонятно, полулежишь или полусидишь, да еще и разные пугающие звуки вокруг. Я немного повертелась, но уснуть так и не смогла. В лобовое стекло светила огромная, как блюдце, желтая луна, еще бы волчий вой, и я бы умерла от страха. Вглядываясь в чащу леса, мне так и казалось, что сейчас оттуда выбежит волчья стая или какие-нибудь жуткие чудовища.

Натура я впечатлительная. Об этом знают все, потому никогда не смотрю ужасы перед сном. Не читаю подобные книги.

Часа через два моего ерзанья по сиденью я жутко захотела в туалет. Но не идти же одной. А будить Игоря не хотелось, он и так почти целый день за рулем. Пришлось будить Ленку.

Она спросонья даже не поняла сначала, где находится и кто я такая. Потом сознание постепенно все-таки к ней вернулось и она, на мое удивление, быстро согласилась выйти со мной из машины.

Когда мы отошли метров десять за ближайшие кусты, Ленка быстро достала сигареты и зажигалку. Вот почему она так быстро согласилась, поняла я, а она добавила, как бы оправдываясь:

– Игорь не разрешает курить, но я с него обязательно вытребую разрешение.

– А почему тебе нужно его разрешение? – не поняла я.

Она замялась, но потом все-таки ответила:

– Ну, понимаешь, он мне помогает избавиться от наркозависимости. Я для того и еду с ним в эту деревню. А взамен обещала слушаться его во всем.

– А сама-то ты хочешь от этого избавиться?

– Конечно. Какой наркоман не хочет?!

– Не знаю, – протянула я. – Я вообще ничего об этом не знаю.

– И не надо тебе это.

– Не надо-то не надо, а вот придется, да? – улыбнулась я ей.

Она засмеялась, поняв мой намек.

– А ты мне нравишься, – вдруг выпалила она. – Я постараюсь не сильно тебя пугать.

– Успокоила, – опять улыбнулась я.

Ленка подкурила вторую сигарету. Мы какое-то время стояли молча, а потом она заговорила:

– Знаешь, он правда мне помогает. Я раньше по три-четыре раза в день вмазывалась, а с ним до одного раза дошла. А когда доберемся до деревни, Игорь обещал снять3 меня, а после и совсем слезть с них. Но я так боюсь этого, если честно. Знаешь, что такое ломка?

– Неа. Наверное, что-то очень плохое?

– Да, Игорь прав, ты совсем еще ребенок. Но говоря о ломке, одно скажу – это очень больно, потому Игорь все делает постепенно. Сама я, конечно, не смогу, это сто процентов, пробовала уже. И что только не делала, обещала и плакала, а потом все равно бежала за дозняком.

Я молчала, мне нечего было сказать. Посочувствовать… как-то не испытывала такого порыва. Она сама виновата. Но и родители, конечно, не уследили. Не нужна была, наверное.

– Ладно, поздно уже, пошли, – сказала она мне. И мы двинулись к машине.

Не знаю почему, но после нашего задушевного разговора и ее признаний я даже размышлять не захотела на эту тему и, почти не вертясь на сиденье, быстро уснула.