Читать книгу Кровавый Король - Элизабет Кэйтр - Страница 8

К такому обилию естественного света Эсфирь не привыкла. Здесь всё сверкало, искрилось, буквально питалось солнечными лучами. От надоедливой яркости глаза щипало.

Она едва заметно оттягивает воротник-стойку угольно-чёрного утеплённого платья. Солнце нещадно припекает ткань, что в свою очередь отзывается на коже пожаром. Эсфирь знала, что тёплая погода – отличительная черта Первой Тэрры, но не могла предположить, что жарко здесь, как в пекле Пандемониума. Находиться в зимнем одеянии не то, чтобы некомфортно. Невыносимо.

Невыносимее переносилось лишь величие короля Видара, который медленно шествовал во главу стола, чувствуя затылком ледяной взгляд северной гостьи.

Он слегка усмехается, понимая, насколько ей жарко, неуютно и некомфортно находиться здесь. И стоит признать, это доставляет ему истинное счастье.

Рядом сразу же возникает Кристайн в воздушном серебристом платье, что так выгодно подчёркивает упругую грудь пикантным вырезом. Волосы девушки собраны, а в заострённых ушках позвякивают множество аутентичных цепочек с изумрудами и кованными листьями.

– Ваше Величество, прошу, присаживайтесь!

Она любезно проходит с ним, усаживаясь по левую руку.

Эсфирь коротко сканирует пару взглядом. Долго ожидать пока её пригласят занять место не приходится. Она грациозно останавливается рядом с Себастьяном.

Генерал резко, на пятках, разворачивается к Эсфирь. В его глазах сквозит неподдельное восхищение, а она, в свою очередь, слегка дёргает уголками губ. Это первый альв здесь, что не морщится, не отворачивается и не хочет придушить её.

Генерал Себастьян галантно отодвигает стул, приглашая Эсфирь присесть. В его молчании скрывается покой, и ведьма наслаждается им, пока у неё есть время.

Её и Видара разделял один стул, который быстрым движением занял Себастьян.

– Должно быть, Вам очень жарко, госпожа Верховная. Велеть принести прохладительные напитки? – тихо интересуется генерал.

Эсфирь кривовато усмехается.

– Не стоит, ....

– Генерал Себастьян Морган.

Он протягивает ей руку, наплевав на этикет. Собственно говоря, о каком этикете могла идти речь, когда в людском мире давно забыт даже душевно-моральный свод.

Генерал дожидается, пока она вложит ладошку, а затем быстро касается губами бледной кожи.

– Меня, Вы, должно быть, знаете, – Эсфирь задерживает взгляд на Себастьяне.

Веснушки россыпью бегали по лицу генерала. Если бы не шрамы: один рассекал бровь, другой – щёку, а третий, совсем маленький, примостился на подбородке, выполняя функцию ямочки, она бы и вовсе подумала, что он – мальчишка. Красивый мальчишка. Тёплый взгляд цвета блёклой сирени источал уверенность, прозорливость и… симпатию. Симпатию к ней, представительнице рода маржан, знати Малвармы, которую альвы хотели погубить несколько столетий назад, кровожадно сжигая всё на своём пути, присягнув к Узурпаторам.

Король недовольно смотрит на «любовную беседу» генерала и гостьи.

– Всё хорошо? – тихо спрашивает Кристайн, проводя ладонью по его колену под столом.

Король лишь кивает в ответ, растягивая губы в довольной ухмылке.

– Многоуважаемые альвы! Позвольте мне начать пиршество по случаю приезда наших дорогих гостей! Надеюсь и верю, что госпожа Верховная послужит нам верою и правдой!

Ведьма горделиво, с неприкрытым отвращением во взгляде, приподнимает бокал с амброзией.

«Надеюсь, она не отравленная», – проскальзывает в её голове.

– Вас не посмеют отравить здесь, госпожа Эсфирь.

Себастьян будто мысли прочитал.

– Зови меня просто «Эсфирь», – довольно ухмыляется ведьма. – Ты начинаешь мне нравиться, – она изящно дёргает бровью.

Все присутствующие отпивают из бокалов, уже не обращая внимания на ведьму. Она лениво поворачивает голову в сторону короля, замечая, как на него смотрит голубоглазая девушка. Альвийка буквально пожирала его влюблённым взглядом, но что-то в нём смущало Эффи-Лу. Там, где она провела слишком много лет – так смотрели на тех, кого хотели извести, полностью иссушить и подчинить себе.

– Кто это? – медленно отрывает взгляд от особы, возвращая его к генералу.

– Герцогиня Кристайн Дайана Дивуар, альвийская знать.

Себастьяну даже не стоит смотреть на собеседницу, чтобы понять, о ком речь. Он на дух не переносил присутствие альвийки, что не укрылось от проницательной Эсфирь.

– Пренеприятнейшая особа, – усмехается ведьма.

Генерал довольно фыркает, приступая к еде. Эсфирь же без зазрения совести осматривает окружение. Альвы веселились, пили, ели в огромных количествах и только Всадники, как и ведьма, предпочитали амброзию.

По правде, Эффи терпеть её не могла, но пробовать местную кухню пока не горела желанием. По части увеселительных напитков принимала только мёд и человеческие вина. Последние полюбила из-за Паскаля, что часто захватывал из своих путешествий по несколько ящиков.

– Мой Король, Вам не кажется, что ведьма странна? – тихо шепчет Кристайн, только это не укрывается от острого слуха Эсфирь. Не после того, как она наслала на себя заклятие слуха с первым глотком.

Ведьма растягивает губы в довольно-высокомерной улыбке, заставляя короля думать, что улыбается она исключительно ему.

– Как и любая ведьма, – голос Видара совсем глухой. – Не люблю их, слишком своенравные.

Он скользит взглядом по точеному лицу Эсфирь. Это точно она: тот ребёнок, которого он спас от Узурпаторов.

– Вы знали, что она – отречённая принцесса?

Кристайн старается, чтобы Видар взглянул на неё, но он не в силах оторвать взгляда от другой.

– Нет… В любом случае, нам это на руку. Малварма поймёт, что мы им более не враги.

Эсфирь убирает топит злую усмешку в очередном глотке амброзии. Слышать это странно, тем более из уст первого ненавистника её Тэрры и расы.

Все сидящие в зале, кроме разве что генерала Себастьяна, смотрели на неё так, будто готовы воткнуть десертный нож в роговицу глаза, не дрогнув при этом. Даже сам король не блистал доброжелательностью и гостеприимством.

– Она не так проста, как кажется. Наверняка, принесёт с собой кучу неприятностей, – фыркает Кристайн.

«Неприятностей, говоришь?» – два слова пролетают в голове Эсфирь вспышкой кометы.

Она медленно переводит взгляд на генерала, буквально на секунду задержавшись на миловидном лице Кристайн.

«Vertuntur»4 – мысли запускают заклятие.

– Это ваше традиционное блюдо? – Эсфирь обаятельно улыбается Себастьяну, наблюдая, как он накалывает на вилку внушительный кусок мяса.

Резкий вскрик герцогини приковывает к ней взгляды, включая скучающе-насмешливый – Эсфирь.

По серебристой юбке, вскочившей с места герцогини, разрастается огромное пятно от сахарной амброзии, по локтю скатываются капли, а хрустальный бокал рассыпался осколками по ажурной скатерти древесного цвета.

– Да, оленина, – улыбается уголками губ Себастьян, быстро утратив интерес к герцогине. – Не брезгуйте, ваше… Эсфирь, – тут же осекается он, заметив красноречивый взгляд. – Это очень вкусно.

– Что же…

Тонкая кисть тянется к ножу, но видимо пренеприятнейшая особа в испачканном платье решает устроить показательное шоу.

– Признайся, ведьма, это твоих рук дело! – строгий голос взлетает на несколько октав, привлекая к себе внимание Всадников.

Война многозначительно смотрит на Смерть, будто бы умоляя избавить его от женских истерик и разборок, тем более, когда работа Всадников выполнена. Затем переводит взгляд на Эсфирь. Окидывает её внимательностью пустых глазниц, ни капли, не сомневаясь в непричастности.

– Интересно, какое наказание в Первой Тэрре положено за клевету? – Эсфирь нагло поднимает взгляд на разгневанную особу.

– Ваше Величество, Вы только…

– Герцогиня Кристайн! – Видар грозно протягивает имя, но сам гневно смотрит на наглое спокойствие.

– Не влезай, Кровавый Король, – загадочно хмыкает Эсфирь.

Теперь объектом взглядов становится ведьма.

– Меня следует называть – «Ваше Величество». Советую угомониться. Обеим, – сдержанно дергает бровью, не желая выяснять отношения на глазах у подданных и, тем более, Всадников.

Кристайн захлёбывается в возмущении, но усаживается на место.

Залу окутывает напряжение. Эсфирь аккуратно откладывает нож в сторону, мило оборачиваясь на Себастьяна. Признаться, все ждали, как она воткнёт нож в грудь герцогини.

– Прошу меня извинить. Верно, я ещё смогу попробовать в Вашем присутствии оленину, – не оправдывает надежд Эффи.

Ведьма величественно поднимается со стула, а Видар, в замешательстве, молча наблюдает за ней. Её грации стоит позавидовать даже Кристайн.

– Надеюсь, для маленькой герцогини не является секретом, что для того, чтобы колдовать нужен навык говорения. С закрытым ртом, увы, не получается, – гордо вздёргивает подбородок Эсфирь.

– Врёшь! Я видела, как ты говорила!

– Я невыразимо польщена, что моя скромная особа вызывает такой интерес у маленьких герцогинь. Поверь, будь это моя магия – у тебя бы сначала сгнили зубы и ногти, выцвели и опали волосы, а сама ты превратилась бы в живой труп. Желаешь убедиться?

От неожиданности и страха Кристайн задевает локтем тарелку. Король усмехается против собственной воли. Возможно, из ведьмы действительно получится хорошая Советница.

– В оправдание госпожи Верховной, Ваше Величество, мы говорили о традиционном альвийском блюде, – генерал поднимается с места.

– Так как аппетит бесповоротно испорчен, меня могли бы сопроводить в покои? Дорога далась нелегко, – неоднозначно ухмыляется ведьма.

– С Вашего позволения....

– Я сам сопровожу будущую Советницу. – Видар прерывает речь Себастьяна, поднимаясь с кресла. – Вы же – продолжайте трапезу!

Стоит тяжёлым дверям захлопнуться за спинами высокопоставленных особ, а им самим пройти несколько поворотов, как Видар резким движением, не касаясь тела Эсфирь, преграждает ей путь.

– Драматично! И давно короли грешат театром? – равнодушно хмыкает ведьма. Будто бы ей каждый день подобным варварским способом блокировали проход.

– Молчать! – глухо рычит Видар.

В сапфировых огнях полыхает ярость.

– Я могу стоять так вечность. Как раз её у нас – хоть отбавляй, – кокетливо ведёт плечиком она.

– А я могу лишать тебя головы… всю эту вечность. – Лицо серьёзно, непроницаемо, зло и яростно. – Твоё поведение не подобаемо, маржанка. – Последнее слово он буквально выплевывает. – Поверь, никакая протекция не спасёт тебя от моего гнева. Когда Карателем выступает Целитель – никто и знать не знает о наказаниях.

– Как много в этом теле самолюбия и властолюбия. Наверное, мамочка и папочка с детства натаскивали Ваше Величество к престолу?

Она бьёт наугад, но попадает точно в цель. Взгляд короля темнеет. Пелена слепой ярости захватывает радужки.

– А твои, видно, скинули тебя с шахматной доски, раз ты так озлоблено реагируешь. Семья отказалась от тебя сразу же, как узнала о колдовском даре? – его губы растягиваются в дьявольской улыбке. Бьёт, полагаясь на холодный расчёт и сведения о ней. – Я превращу твою жизнь в сущее пекло здесь, если откажешься принимать здешние традиции и правила.

– Ты много слышал обо мне, Альвийский Король? – безобидный титул из её уст становится синонимичным с «долбанный альв».

– Вы.

Ещё немного, и он впечатает её в стену, да так, что та зайдётся трещинами.

Даже не моргает. Не сводит разноцветных глаз с чарующей голубизны. Только электрические разряды парализуют участки мозга.

– Там, где я была, таких, как ты, подвешивали на цепи, вводя крюки глубоко в плоть и причиняли столько боли, сколько не в силах выдержать даже сам Пандемоний. Ты хочешь припугнуть меня ударом кулака? Топни ножкой – успех будет равносильным, – усмехается Эсфирь, гордо вздергивая подбородок.

– Тогда ты должна знать: я лично терзал подвешенных на крюки, – смакуя каждое слово произносит Видар. – Мне топнуть ножкой?

Король резко разворачивается, отходя на несколько метров от ведьмы. Она сглатывает слюну.

– В этом крыле – королевские покои. – Не даёт и слова ей сказать. – Внешне сохранены альвийские традиции, но внутри каждая комната отделана по желанию знати: кто-то сохранил старое, кто-то преобразовал покои в комнаты на человеческий лад, у кого-то смешение стилей.

Эсфирь недобро сверкает глазами, следуя за королём. Последнее слово всё равно будет за ней. Всегда.

– За этой дверью – мои покои. Лишний раз не напоминай о себе. О визитах предупреждать. Всегда обращаться на «Вы».

«Как бы сказал Паскаль: «Демон с два!», – недобро ухмыляется Эсфирь, осматривая альвийский интерьер.

Витиеватые светильники, огромные арки без окон, множество зелени, обилие света и разноцветных витражей – от красок уже кружилась голова.

Единственным местом, где непривыкшие глаза могли отдохнуть, как назло был тёмно-изумрудный королевский камзол.

– Здесь твои покои. Герцогиня Кристайн лично занималась интерьером, ей стоит выразить благодарность.

В его глазах мерцает огонь задора. Конечно, герцогиня Кристайн упала бы в обморок от такого заявления, но Видару до мальчишеского интереса хотелось увидеть реакцию ведьмы.

«Ты упал что ли откуда-то, долбанный альв?» – Эсфирь ошеломленно моргает.

– Мне послать ей извинения голубиной почтой или я могу воспользоваться своими воронами? – учтиво спрашивает она, разворачиваясь спиной к двери.

Последнее, что намеренна сделать ведьма – войти в комнату с этим неадекватным один на один.

– Вороны носят почту? – насмешливо ухмыляется Видар, являя ведьме слабый намёк на веселье, что сверкает где-то на дне зрачков.

– О, да. И оставляют подарки от меня.

– Даже знать не хочу.

– Выклёвывают глазные яблоки и приносят мне. Из них получаются чудные отвары.

– Мило.

Видар ещё раз окидывает презрительным взглядом ведьму.

– Мне нужен отдельный уголок для двенадцати птиц. Фамильяр останется при мне. Они – моя охрана. А с сегодняшнего дня – и охрана Его Величества.

– Как только начнёшь называть меня на «Вы», я хоть звезду с неба достану.

– Тянуться устанешь, – пожимает плечами Эффи. – Я уже могу идти?

– Разумеется, – скалится Видар. – А, и кстати, самое важное, что тебе нужно знать о замке – в коридорах полно зеркал, не советую туда смотреть, если не хочешь, чтобы о твоих тайнах узнали все.

– Твои, я полагаю, хранятся в секрете, – подкусывает губу Эсфирь.

– Ваши, – дёргает носом Видар. – С чего такой вывод?

– Сложно не заметить, когда всё тело исполосовано рунами… – Эсфирь делает два шага вперед, проводя острым ногтем по выглядывающему чёрному изгибу из-под стойки камзола.

От её прикосновения в глазах резко темнеет.

– Они скрыты ото всех, как ты видишь?!

Он резко хватает её за запястье, сильно вжимаясь пальцами в плоть.

Перед глазами Видара плывёт, мир будто бы растворяется. Мозг окутывает дым, а сердце стучит словно остервенелое…