Читать книгу Воля камня - Елизавета Гартт - Страница 2

Уже вечерело, когда ничем не примечательный конный путник в запылённой дорожной одежде подъехал к заставе. Стояла зима, гостей в этот период было немного, лишний раз выходить из тёплой коморки не хотелось, поэтому стражники быстро опросили озябшего путника и пропустили его. Было видно, что путник не бедствует. Одежда на нём, хоть и недорогая, была добротной и непоношенной, лишь слегка присыпанной дорожной пылью, добрый конь, меч в добрых ножнах… Он заплатил подать за въезд, и кое-что сверху – для «сугреву». Южанин. Приехал навестить друга. В глазах парня сверкали искорки авантюризма, а какой ещё южанин поедет на север зимой? Стражники не нашли при путнике ничего подозрительного, и пропустили. А если бы проверили заплечный мешок, стражников наверняка заинтересовала бы чаша из мраморно-серого камня, всю полость которой занимало что-то прозрачное как стекло… Путник, конечно, ответил бы, что это дорогой камень, который он хочет предложить ювелиру, и стражники пропустили бы его. Ввозить в Нэрстан магические артефакты с юга было запрещено с незапамятных времён, да только стражники не умели распознавать магические артефакты.

Человек спросил стражников, не знают ли они недорогую, но приличную гостиницу неподалёку и, получив ответ и пожелав стражникам спокойной смены, пришпорил коня.

Гостиница, которую порекомендовали ему стражники, находилась в получасе езды от заставы. Человек ехал по почти безлюдным улицам. Землю и голые деревья припорошил снег. Готовясь к этой поездке, он много чего читал о Нэрстане и знал, что в северных землях деревья сбрасывают листья на зиму – учёные объясняли, что это помогает деревьям выстоять холода, но, всё равно, вид обнажённых деревьев казался ему зловещим и навевал мрачные мысли.

Хорошо, что в закрытой школе, где он учился, в спальнях не топили камины, даже когда на улице становилось прохладно (и что такое было это «прохладно» по сравнению с северной зимой?) и холод был ему немного привычен, в противном случае, у него, вероятно, уже стучали бы зубы.

Доехав до гостиницы, он оставил коня в стойле (коня он предусмотрительно купил в Нэрстане – южный конь, вероятно, уже давно пал бы), спросил себе комнату и попросил принести нехитрый ужин. Можно было, конечно, посидеть и в общей зале, послушать разговоры, это могло даже оказаться полезным, но он слишком устал, а завтра был важный день – ему предстоял разговор с простолюдинкой, которую он видел в нетштале.

Поужинав, путник лёг в постель и сразу же провалился в сон – глубокий сон без сновидений, и вынырнул из него, когда за окном уже светало. Обычно, он видел сны. Ночи без снов случалось у него, когда он очень уставал или о чём-то волновался – после таких ночей он не чувствовал себя как следует выспавшимся… Тем не менее, вчерашняя усталость прошла.

Он позавтракал в полупустой общей зале больше по привычке – есть не хотелось, но день предстоял длинный, и вышел на улицу, когда уже совсем расцвело. За ночь ветер почти совсем разметал припорошивший землю и деревья снег, и теперь в воздухе стояла пыль. Холод и пыль: это было непривычно. На юге зимний период характеризовался влажностью, так что пыли в это время года практически не было. Путник шёл неторопливо, оглядываясь по сторонам. Через несколько часов он дошёл до гостиницы «Гордость Остона» – это место он видел в нетштале. Кажется, простолюдинка шла с этой стороны.

Путник умел находить дорогу: недалеко от гостиницы располагался храм Ойну и Эйни, а за ним начинались кварталы попроще.

Начав свой путь вглубь этого квартала, путник сначала засомневался, туда ли он свернул – дом, который он видел в нетштале, был совсем уж плохоньким… Но по мере продвижения он понял, что не ошибся – улицы становились всё грязнее, дома – беднее, люди были хуже одеты и выражение озлобленности или обречённости встречалось на лицах всё чаще. Путник не был одет богато, он не носил украшений, даже простого кольца, но люди оборачивались ему вслед, и он тоже стал смотреть по сторонам внимательнее. На поясе у него висел меч, возможно, поэтому его ещё не попытались ограбить.

В какой-то момент путнику стало казаться, что он потерялся в лабиринте узких пахнущих нечистотами и стряпнёй улочек, где плохонькие домишки были так похожи один на другой. Увидев вывеску трактира, он уже думал зайти в него просто чтобы перевести дух и немного согреться, когда из него вышла девушка на вид лет семнадцати. Его взгляд задержался на её лице – выражение кротости, большие распахнутые серые глаза, она была похожа на воробышка, которого хотелось согреть в ладонях. Было сложно представить такую девушку в трактире, но она вышла именно оттуда.

Путник сам не заметил, как пошёл за ней. Он шёл за девушкой медленно, сохраняя расстояние, но не очень далеко, чтобы… успеть поддержать её, если она вдруг споткнётся. Если бы кто-то спросил у него, зачем он идёт за этой девушкой, он бы и сам не знал, что ответить. Он просто шёл потому, что ему так хотелось.

Девушка, видимо почувствовала на себе его взгляд, и обернулась. Путник улыбнулся ей, но она лишь ускорила шаг. Когда она повернулась, в её глазах был страх.

Девушка было одета, как и большинство здесь. На ней была толстая куртка, больше похожая мужскую и явно ей не по размеру, подол тёмно-синей юбки был заляпан грязью, из-под коричневого платка в тон куртке выбивалась светло-русая коса. В одной руке она несла матерчатую сумку, в которой, как ему показалось, было что-то тяжёлое. Он хотел предложить помочь ей с сумкой, но, понимал, что лишь напугает её. Люди в этом квартале не отличались дружелюбием, и, должно быть, она привыкла никому не доверять. Но всё же она была другой.

Идя за девушкой, путник совсем перестал замечать бросаемые ему вслед взгляды прохожих, всё его внимание было сосредоточено на девушке. Она явно не любила ходить здесь. Всё время, пока они шли, девушка вздрагивала и оглядывалась, услышав любой шум или просто громкую речь. Путнику хотелось подойти к ней и взять её за руку, но он понимал, что это напугает её ещё больше. Поэтому он просто шёл.

Они шли довольно долго, путник уже подумал о том, что, не сводя глаз с девушки, он, должно быть, не запомнил всех поворотов и проулков, когда девушка сделала ещё один крутой поворот в малозаметный пролёт в ряду почти одинаковых на вид плохоньких домишек. Поворот оканчивался тупиком: здесь вплотную друг к другу в ряд стояли пять ветхих деревянных домов и два по бокам, в центре образуя небольшой дворик. Это было то самое место, которое путник видел в нетштале. Значит, он не зря шёл за девушкой.

Посреди дворика стоял ветхий колодец из полусгнивших досок, немного поодаль бегали дети, пытаясь отобрать друг у друга какой-то предмет, который его обладатель постоянно подкидывал в воздух. Как раз в тот момент, когда путник вышел из пролёта, мальчуган кинул этот предмет в незнакомку с криком «Ведьма!». Дети побежали к ней, радостно повторяя «Ведьма». Путник ускорил шаг. Увидев его, дети остановились. Путник подоспел как раз вовремя: испугавшись, незнакомка оступилась, но он не дал ей упасть. Дети побежали в пролёт, видимо, испугавшись наказания за шалость.

Путник держал незнакомку под руку, а она смотрела на него всё тем же кротким взглядом, в котором читалось удивление, граничащее с испугом. Но она боялась не его, должно быть, она испугалась, когда к ней бросились дети.

– Спасибо, – прошептала она и улыбнулась.

Она улыбнулась. Доброй искренней улыбкой.

– Давай, помогу, – путник взял сумку из рук девушки. Сумка действительно была тяжёлой.

Путник совсем не удивился, когда они подошли к дому, который он видел в нетштале. Девушка жила здесь.

– Вы пришли к бабушке? – спросила незнакомка.

– Да, – ответил путник.

«Значит, женщина, которую он видел в нетштале – её бабушка».

Девушка вынула из кармана куртки большой железный ключ, вставила его в замок, несколько раз повернула, и потянула за ручку двери.

Увидев её усилия, путник сам протянул руку к ручке, и на мгновение их руки соприкоснулись. Девушка убрала руку, смущённо улыбнувшись.

Дверь действительно была тяжёлой. Когда-то это была крепкая надёжная дверь, защищавшая вход в такой же крепкий и надёжный дом. Без излишеств, но построен на совесть. Он сберегал для своих хозяев тепло, защищал их от непогоды, был свидетелем их радостей и горестей. Но время шло, дом ветшал, а хозяева не берегли его так, как он берёг их. Не могли. Что-то пошло не так.

Дверь неоднократно вбирала в себя влагу зимой и высыхала летом. Кое-где в толстом слое дерева появились трещины, дверь увеличилась в размере, и чтобы плотно закрыть её, равно как и открыть, требовались усилия.

Путник пропустил девушку вперёд, и она быстро проскользнула в проход, как будто это был его дом, и он приглашал её. Войдя сам, путник аккуратно закрыл дверь, и протянул девушке ключ.

Девушка опять улыбнулась ему – она была смущена, но ей было приятно.

Путник тоже улыбнулся ей.

– Куда поставить сумку?

– Ой, я и забыла…, – бледные щёчки девушки слегка порозовели.

Она провела его на кухню. Кухня выглядела вполне ожидаемо, за исключением обилия засушенных трав – слишком много, чтобы использовать их просто как приправы.

– Вот здесь, – девушка указала на стол.

– Спасибо…, – она опять смутилась, – Я скажу бабушке.

Путник улыбнулся и кивнул. На какое-то мгновение он и забыл, зачем он здесь. При других обстоятельствах он пригласил бы эту девушку прогуляться, нет, не по этим грязным кварталам, по более уютным районам города. Ему хотелось узнать её поближе. Он никогда не знал таких, как она. Большинство девушек, которых он знал, были горды, независимы, уверены в своей привлекательности и умело пользовались ей. Улыбка, взгляд, движения – всё было выверено и чётко, словно хорошо заточенный меч, и они сами были словно в броне. Ни у одной из девушек, которых он знал, он не видел такого искреннего взгляда.

Тем временем, девушка вернулась.

– Пойдём…, – незнакомка опять смутилась, неожиданно для самой себя обратившись к незнакомому человеку так запросто, и в этот момент она поняла, что чувствует, будто знает его уже давно, – бабушка примет тебя.

Путник пошёл за девушкой по скрипучей истёртой лестнице.

На втором этаже девушка подвела его к одной из трёх дверей, покрашенной кое-где облупившейся синей краской.

– Входи, бабушка ждёт тебя, – сказала она.

Путник понял, что девушка не присутствует при приёме посетителей, и обрадовался. Ему не хотелось, чтобы она была замешана в чём-то плохом, а от этой женщины он не ждал ничего хорошего.

Он аккуратно отворил дверь и вошёл. Перед ним на небрежно застеленной старым покрывалом кровати сидела та самая старая простолюдинка, которую он видел в нетштале. Её взгляд был недобрым. Было очевидно, что она предпочла бы не видеть его, и это было странно. Люди, оказывающие услуги, даже самые скверные, всегда заинтересованы в посетителях. Не всегда рады, но заинтересованы. Здесь он не видел даже и этого.

– Закрой за собой дверь, – тем временем сказала женщина, – ты что-то хочешь спросить у меня. Спрашивай, не робей.

Путник кивнул. У него не было плана, он просто хотел узнать, чем занимается женщина, на что она тратит силу камня, которой с ней делится нувора.

– Много лет назад в Нэрстане пропал мой отец. Больше о нём никто ничего не слышал. Я тогда был ещё ребёнком. Я хочу узнать, что с ним стало. Ты можешь мне помочь?

Суровый взгляд женины не изменился. Казалось, она даже не обратила внимания, что он обратился к ней не на «Вы», а ведь она годилась ему в матери.

– Сейчас узнаю. Ты южанин?

– Да, из Ишхара.

– А что делал здесь твой отец?

– Он был торговцем, занимался… древностями.

Путник решил, что лучше полуправда. С самого начала у путника не было конкретного плана, ведь он не знал, чем занимается эта женщина. Как это часто бывало, он положился на случай.

– А сам чем занимаешься?

– Я пробовал разные занятия. А это важно?

– Нет. У тебя есть какая-нибудь вещь твоего отца?

Путник замешкался, он не подумал об этом.

– Вот, этот меч, он из коллекции отца.

– Хорошо. – старуха аккуратно взяла меч за рукоять, положила себе на колени, провела по нему рукой, – И ещё мне нужно немного твоей крови.

Старуха протянула ему стакан. Путник заметил грязь под её ногтями и почувствовал брезгливость, сам удивившись себе. Ему не нравились ни это место, ни эта женщина, и он не мог понять, почему.

Путник сделал кинжалом небольшой надрез на пальце, и в стакан упало несколько капель крови.

– Достаточно, – сказала старуха, – подожди за дверью.

Путник вышел. Как оказалось, девушка ждала его внизу. Поверх тёмно-синего платья она накинула светло-розовую шаль. Возможно, когда-то шаль была ярче, но путник отметил, что этот бледно-розовый цвет ей очень к лицу. Она приветливо улыбнулась, увидев, что он спускается.

– Твоя бабушка попросила меня подождать, – сказал.

– Подождать? – удивилась девушка, – Ты пришёл не за зельем?

«За зельем?», подумал про себя путник. «Значит, большинство людей приходят сюда за зельем?» «Знать бы ещё, что это за зелье…»

– Нет. Я хочу узнать, что стало с моим отцом. Он пропал много лет назад. Тогда я был ещё ребёнком.

– Мой отец тоже исчез… Ушёл. После того, как мама умерла он… стал другим. Стал выпивать, подолгу не появлялся дома. Бабушка сказала, что это к лучшему, что он ушёл. Нам бы не было от него ничего хорошего. Я плохо его помню. Тогда я была очень маленькой.

Путник задумчиво улыбнулся. Выходит, эту девушку вырастила бабушка. Но она совсем не похожа на неё… Должно быть, ей было непросто.

Путник проникся к ней уважением. Ему ещё больше захотелось узнать её поближе.

– Я заварила настой из трав. Мы пьём его зимой, он согревает и помогает не болеть. Хочешь попробовать?

– Конечно.

Девушка удалилась.

В который раз осматривая обстановку, явно знававшую когда-то лучшие времена, путник думал о том, как всё удачно сложилось. Не встреть он девушку, ещё неизвестно, нашёл бы он ведьму (как он про себя назвал старуху) и что он сказал бы ей. Ведь он не знал, что к ней обращаются с просьбами. И что всё-таки случилось с этой семьёй? Ведь видно, что когда-то здесь жили достойно.

Тем временем вернулась девушка с напитками. Путник с улыбкой принял у неё стакан. Хоть он и согрелся, пить хотелось.

Путник уже собирался побольше расспросить девушку о её семье и аккуратно выяснить, что за зелья продаёт её бабушка, как вдруг сверху раздался стон. Девушка вздрогнула, едва не расплескав отвар, и испуганно покосилась наверх.

– Я посмотрю, как там бабушка…, – сказала она, торопливо ставя стакан на стол.

– Тебе помочь?

Девушка смутилась.

– Нет, не нужно… Должно быть, всё в порядке, но я проверю…

Да, ведь посетителям нельзя было видеть, что делает ведьма.

Девушка вернулась через несколько минут, она выглядела растерянной.

– Бабушка… ей стало плохо… – девушка смотрела на него растерянно. Путник встал, и девушка, увидев решимость в его взгляде повела его наверх.

Дверь в комнату бабушки была открыта. Пожилая женщина лежала на полу, она была без сознания и что-то бормотала. Марох наклонился над ней, чтобы положить её на кровать, и расслышал в бормотании старухи: «… замок Веллар… он собирается туда, как и его отец… камень… он не должен получить камень…».

Марох вздрогнул. Было очевидно, что речь шла о нём. Марох положил женщину на кровать, поднял свой меч, и направился к двери. Увидев обращённый к ней взгляд, девушка вышла за ним и притворила дверь.

– С твоей бабушкой такое бывало раньше?

– Нет… – он видел, что девушка растеряна и напугана.

– Когда я поднимал твою бабушку, я услышал, как она говорила о замке Веллар. Я думаю, это ответ на мой вопрос. Ты слышала об этом замке?

– Нет… – она действительно не слышала о нём, Марох видел это по её глазам, но бабушку, очевидно, его уловка не обманула. Она увидела не только, где пропал его отец, но и зачем он пришёл в Нэрстан, и зачем сюда пришёл Марох. Возможно, увидела и то, что он – маг.

Это было интересно. Также было интересно и то, что случилось с бабушкой. Почему она упала в обморок – ей просто стало плохо или она испугалась? Чего? Она видит опасность в том, что он пришёл за камнем? Он это выяснит.

Оказавшись снова на нижнем этаже, путник улыбнулся и протянул девушке несколько серебряных монет.

Она вздрогнула и удивлённо посмотрела на него. Казалось, брать у него деньги было ей неприятно.

– Ты ничего не должен нам. Бабушка не смогла тебе помочь. В таких случаях она не берёт плату. Иногда бывает так, что её дар не действует.

Путник снова улыбнулся и посмотрел девушке в самые глаза – мягко, так что выражение лица девушки опять прояснилось и глаза опять засияли.

– Я услышал от твоей бабушки самое главное. Она сказал мне это, хоть и сама об этом не знала. Теперь я могу пойти туда и всё выяснить сам. Это плата принадлежит твоей бабушке. Позаботься о ней.

Путник протянул девушке несколько серебряных монет и коснулся её руки. Она не отдёрнула руку.

Девушка улыбнулась.

– Когда я закончу своё дело, я вернусь сюда и мы с тобой встретимся, хорошо?

– Я… буду рада, – на её лице появилась смущённая улыбка, а щёки едва заметно порозовели.

Путник снова сжал руку девушки.

– Меня зовут Марох.

Он и сам не понял, как он это сказал. На севере он собирался использовать другое имя, и даже заранее придумал его, но этот пан совсем вылетел у него из головы, и теперь ему казалось, что так будет правильнее.

Девушку звали Нолла.

* * *

Путник никого не знал в лишённом магии Нэрстане, считавшемся на юге отсталым и грубым, и не мог и предположить, что его приезд может кого-то здесь интересовать. Но о его приезде знал один человек, и теперь этот человек знал также о его посещении ведьмы и даже о том, что он спросил у неё.

Вода в каменной чаше подёрнулась рябью, краски стали тускнеть, очертания теряли чёткость, наконец, картина исчезла, словно растворилась, длинные ресницы задрожали, и девушка, часто дыша, подняла голову от чаши. Снега не было уже давно, но здесь, в лесу, в её лесу, снег лежал почти нетронутый, смёрзшийся так, что, если наступить на него, он даже не сразу ломался под ногой. Урсула в который раз прикоснулась пальцами к ставшей опять прозрачной воде в чаше и пальцы кольнуло холодом – вода была очень холодной, но никогда не замерзала.

Урсула понимала, что приезд этого путника, теперь она знала, что его зовут Марох, знаменует начало каких-то событий, в результате которых должно произойти то, что она видела в чаше. Ей было немного страшно, но только немного, неизведанное всегда пугает, но Урсула не сомневалась и не собиралась отступать.

* * *

Выйдя из дома ведьмы, почему-то он не мог назвать его домом Ноллы, Марох легко нашёл дорогу – сработали его природные способности: идя за Ноллой, он и не старался запомнить её. Он чувствовал себя странно: всё было ясно и, одновременно, в голове царил сумбур. Всё складывалось просто, но он чувствовал себя так, словно идёт вглубь леса, понимая, что тропинка в любой момент может оборваться, и он останется в чаще один без ориентиров. Но, в то же время, он чувствовал, что это – единственный путь, и этот путь его. Он не знал, что его ждёт в конце, но чувствовал, что его жизнь уже не будет прежней.

Узнать, где находится замок Веллар, не составило труда. На следующий день Марох выехал из города. Его путь лежал через Стембриг – небольшой городок в дне пути от замка Веллар и прилегающей к нему деревни, что было кстати. Можно будет остановиться на постоялом дворе и немного разузнать о замке прежде, чем идти туда.

В Стембриг Марох въехал уже затемно и отправился на двор – ехать ночью, да ещё и зимой не было смысла. Подъезжая к постоялому двору, он с удивлением заметил, что стал привыкать к холоду (или просто научился не замечать его?). По крайней мере, сейчас он чувствовал себя менее уставшим, чем когда въезжал в Остон.

Поставив коня в стойло и спросив номер, он пошёл поужинать в общую залу – он хотел послушать разговоры, перекинуться парой слов с местными, чтобы почувствовать, чем «дышит» это место. Именно так, лучше он объяснить не мог.

Марох уселся за свободный стол поближе к центру залы и спросил жаркое и горячий эль. Сам он в прохладные дни предпочитал горячее вино со специями, но на севере южные специи могли позволить себе только нуворы, а Марох не хотел обращать на себя внимание.

Принесённое жаркое оказалось вкусным и сытным – он уже начал привыкать к пресной, на вкус южанина, еде северян. Марох ел неторопливо, исподволь разглядывая публику и прислушиваясь к разговорам, когда он поднял голову, почувствовав, что на него кто-то пристально смотрит.

Это была девушка, стоявшая в углу у стойки. Яркая – чёрные волосы, тёмные глаза, глубокий вырез на простом, но элегантном платье… Он улыбнулся ей, она улыбнулась в ответ, и неспеша направилась к его столику. Эта девушка умела соблазнять, как и многие южанки, которых он знал, но при этом держалась более естественно, и это ему нравилось.

Марох заказал девушке бокал красного вина.

– И что южанин делает в наших краях зимой?

– Так заметно, что я южанин?

– Я это заметила, когда ты ещё не начал говорить, – девушка улыбнулась, упреждая его вопрос, – и дело не только в том, что ты смуглый. Тебя выдаёт нос – на севере такие черты лица редко встречаются.

– И такие черноволосые девушки как ты тоже.

– Да, но не столь редко. Моя мать тоже была черноволосой, но родилась на севере, – ему нравилась её свойская манера – казалось, он знает её давно.

– Так от кого ты бежишь?

– Бегу? Я просто решил пожить какое-то время на севере. Я бывал здесь в детстве с отцом, он занимался торговлей.

– И ты тоже занимаешься торговлей?

– Нет.

– Я вижу, ты не купец. И меч неплохой, – она игриво провела пальцем по ножнам, – Будь это так, ты выбрал бы город побольше, где ты бывал с отцом-торговцем. А наш городок лежит в стороне от больших трактов, – она игриво улыбнулась ему.

– Мой отец умер, не рассчитавшись с долгами. А у меня нет таких денег, вот я и решил уехать.

– Думаешь, спрячешься здесь?

– Может быть, на какое-то время. А потом что-нибудь придумаю.

Она опять игриво улыбнулась. Марох так и не понял, поверила она ему или нет. Но с ней было хорошо. Он щедро заплатил за ночь и получил совет попытаться устроиться стражником в замок Веллар. Там работал её брат, и один из старых стражников недавно ушёл.

На прощание Арта, так звали девушку, сказала, что рада будет видеть его на обратном пути, когда служба стражника ему наскучит.

К вечеру следующего дня Марох увидел стены замка Веллар.

Он знал, что замки северян отличались монументальностью, видел их на картинках, но вживую выступающие из-за деревьев высокие стены выглядели так, словно это были сами скалы, которым люди придали форму по своему вкусу. Поневоле вспоминались истории о северных ведуньях и ведунах, которые, некоторые из их, могли заставить скалы расступиться. Вспоминались истории о том, как в период северных междоусобиц какая-то ведунья заставила разверзнуться скалу, чтобы спасающиеся бегством могли спрятаться от преследователей.

Но время междоусобиц давно уже прошло, и новых историй о подвигах ведунов и ведуний слышно не было – большинство из них стали занятными старинными легендами. А жаль, думал про себя Марох. Способности северных ведуний и ведунов будоражили умы южных магов и, что греха таить, вызывали у них зависть. Немало магов пытались приоткрыть завесу над этой тайной, выдвигали теории, но дальше этого дело не шло. Их магия просто не работала на юге, равно как и магия юга не работала на севере.

Проехав мимо ворот мрачного замка, Марох направился в деревню. Он заметил, что люди здесь были более любопытными, чем в городе, и на него, не таясь, смотрели как на диковинку. Ну ж, это не так плохо. Арта была права – в нём легко было узнать южанина, особенно здесь, где каждый новый человек неизменно обращал на себя внимание.

Он без труда нашёл постоялый двор, и, бросив заплечный мешок в комнате, пошёл ужинать в общую залу. В трактире были только мужчины, и Марох сразу заметил компанию служивых почти в центре залы. Они тоже обратили на него внимание, и он нарочно сел также недалеко от центра, чтобы быть у них на виду. Принёсшая его заказ служанка нежно улыбнулась ему, что не преминули заметить стражники. Он мог ещё избежать открытой конфронтации, если бы просто встал и ушёл. Но в этом случае он не добился бы уважения стражников, и его не приняли бы служить в замок.

Марох ел нарочито медленно, периодически посматривая на стражников, которые, в свою очередь, посматривали на него. Разговоры в зале притихли – всем было интересно, чем закончатся «переглядки» стражников с южанином.

Наконец, окончив трапезу, Марох расплатился, попутно наговорив всё той же служанке любезностей, от которых на её щёчках вспыхнул стыдливый румянец. Когда он вышел из трактира, стражники последовали за ним. Долго идти ему не пришлось – один из стражников окликнул его, как только он отошёл на достаточное расстояние от трактира. Это было примечательно: городские, скорее всего, устроили бы потасовку прямо в трактире, впрочем, на юге тоже. Только на севере ещё сохранилось чувство общности – моя земля, мои люди…Возможно, именно поэтому все многочисленные попытки южан захватить север провалились. Сейчас и север уже меняется, время воин уже прошло, настало время торговли в самом широком смысле этого слова, почему-то с тоской подумал Марох, продавалось и покупалось всё. И маги, первоначально обслуживавшие интересы торговцев, со временем сами превратились в них. По сравнению с торговлей, война была гораздо менее прибыльным занятием.

– И что занесло южанина в наши края?

– Я путешествую.

– Сбился с тракта? Может, указать дорогу?

– Я собираюсь остаться здесь на некоторое время.

– Что же тебя здесь привлекло? Уж не Нисса ли?

Видимо, она встречалась с кем-то из компании, или, может быть, была чьей-то сестрой.

– Я слышал, в замке есть место стражника.

– И зачем мне брать такого как ты?

– Вряд ли ты найдёшь в деревне кого-то лучше.

Вызов был брошен. К Мароху подошёл один из компании и обнажил меч. Северяне ковали огромные, часто двуручные мечи – чтобы управляться с таким мечом требовалась недюжинная сила. Нанесённые им ранения, впрочем, тоже не могли быть лёгкими. Слабой стороной такого тяжёлого оружия было то, что оно отчасти лишало мечника манёвренности. В отличие от северян, южане пользовались более лёгкими мечами, что превращало битву на мечах в искусство. Искусные партнёры могли соревноваться часами, не нанеся друг другу ни одной царапины – только до первой крови. Марох не был столь искусен, но надеялся, что его умений хватит, чтобы выиграть этот бой.

Начало было не очень удачным для Мароха – противник теснил его, и Марох успевал только уходить из-под ударов. Друзья его противника посмеивались – они были уверены, что ещё пара выпадов, и южанин признает поражение – убивать его, естественно, не собирались, не звери же. Но противник сделал ещё пару выпадов, а южанин со своим «детским» мечом всё держался.

Постепенно Марох начал находить лазейки для атаки, и северянину уже приходилось и защищаться, а не только атаковать. Тут и сказалась его неповоротливость, обусловленная не только чрезмерно тяжёлым мечом, но и недостатком умений. Атаки следовали со стороны Мароха всё чаще, и вот уже северянин больше защищался, чем нападал. Конечно, северянин опешил, и это тоже сыграло свою роль. Ещё один обманный выпад, разворот, и конец «детского меча» южанина оказался у горла северянина. Северянин вздрогнул. Молча, теперь уже молча, наблюдавшая за боем компания издала удивлённый вздох. Марох опустил меч, и протянул северянину руку. Северянин пожал её.

– И где ты научился так танцевать?

– В детстве отец отдал меня в хорошую школу.

– И такому умельцу не нашлось места на всём юге?

– Мой отец умер, не рассчитавшись с долгами. Мне тоже нечем их платить. Вот я и уехал.

– Думаешь всю жизнь прятаться?

– За мной нет погони. У нас был дом, у отца было немало дорогих вещей, думаю, этого им будет достаточно.

– Чем занимался твой отец?

– Торговал древностями.

– Ты мог бы продолжить его дело.

– Я не хочу. Это не моё.

– Ну, раз не твоё, приходи в замок завтра поутру. Спросишь Востера, это я. Представлю тебя нувору. Знаешь, кто это?

– Знаю, я читал о Нэрстане.

– Вот и славно, читать умеешь…, – на этом месте Востер усмехнулся, – и нас научишь своим фокусам. А сейчас иди, отдыхай.

В университете Марох мало занимался на мечах, но тело не забыло.

На следующее утро он явился в замок, как и было сказано. Нуворы, отец и сын, но, в большей степени, отец, были неприятно удивлены, увидев южанина. Нувор молча выслушал пояснения Востера, и попросил провести поединок. На этот раз противником Мароха был сам Востер. Эта победа далась ему немного сложнее, но поединок решил дело – нуворы были заинтересованы. После Востера сразиться с ним захотел молодой нувор. Нувор был обучен не в пример лучше стражников, но к этому времени Марох уже окончательно вспомнил свои навыки.

Мароху пришлось ещё раз рассказать свою историю, на этот раз, с большими подробностями, после чего он был принят. Помимо работы стражника он также должен был давать уроки другим стражникам и молодому нувору.

В тот день он расплатился с хозяевами трактира, забрал свои вещи и лошадь, и перебрался в выделенную для него в замке тесную комнату. Впрочем, всё самое необходимое там имелось, а на большее он не рассчитывал. Вечером он выпил со стражниками, которые оказались совсем неплохими ребятами, а на утро приступил к выполнению своих обязанностей. Можно сказать, что первая – самая лёгкая часть его плана была выполнена.