Читать книгу Воля камня - Елизавета Гартт - Страница 6

Вечером Марох опять приготовился заглянуть в нетшталь. На этот раз, он решил спросить у нетшталя, что именно привело нувору в коморку для стражников. Хотя, на первый взгляд, было бы логичнее выяснить до конца, что произошло с пожилой нуворой, и куда ведут остальные зеленовато-синие нити, но встреча с нуворой так заинтересовала его, что сосредоточиться на чём-то другом Марох сейчас не мог. К тому же, нувора явно играла в этой истории не последнюю роль и, Марох был уверен, оказалась в коморке не случайно.

Сосредоточиться на этот раз было просто – это был тот случай, когда эмоции не мешали, а помогали. Марох склонился над нетшталем: надрез, по поверхности пошла рябь, поверхность потемнела, чернота сгустилась вокруг Мароха. Сначала он, как всегда, увидел камень, услышал его биение, потом картинка резко сменилась – молодая нувора шла по странному саду с жалкими, внушающими одновременно страх и отвращение, изломанными деревцами. Она была напугана, это было видно по её лицу, и над ней, почти касаясь её головы, была видна синяя с зелёным отливом светящаяся нить. Марох был поражён, увидев нувору в этом странном саду, куда, как он считал, живые не попадали, но ещё больше поразило его другое – он чувствовал магию камня, каким-то неведомым образом нувора использовала её. Марох едва не потерял концентрацию, но вовремя остановился.

Она с недоумением осмотрелась, а потом дотронулась до одного из деревьев. Дотронулась, и сразу убрала руку. По стволу пробежала словно волна, и на поверхности показалось лицо – совсем ещё юная девчушка. Показалось, и опять исчезло. Нувора вздрогнула, и снова дотронулась до ствола, и на этот раз сжала его. Начало происходить то, что Марох уже видел ранее, когда он увидел, куда исчезла нувора. По стволу дерева начала обильно стекать вязкая чёрная жидкость, и он чувствовал, как жизненная сила из дерева переходит к нуворе. Нувора закрыла глаза и стояла, схватившись за дерево в каком-то оцепенении. Её лицо выражало то удивление, то отчаяние, то радость, то страх, и глаза двигались под закрытыми веками, словно в беспокойном сне. В какой-то момент на некотором расстоянии от нуворы появилась хозяйка сада, как он называл её про себя – красивая женщина в лёгком белом платье. Её лицо было перекошено от гнева. Марох испугался за нувору, но всё закончилось как раз вовремя. Нувора открыла глаза, и вздрогнула, увидев перед собой хозяйку сада. А в следующее мгновение перед хозяйкой сада вспыхнуло пламя, и оно исходило от нуворы. Но нувора, видимо, сама не осознавала, что сделала это. На её лице читался испуг, она попятилась назад, поскользнулась, начала падать…, но не упала на пол, покрытый странной чёрной жидкостью. Картинка сменилась – нувора стояла у окна в коморке для стражников, казалось, она пребывала в глубокой задумчивости.

«Здесь я её и встретил», подумал Марох. Картинка замигала, по поверхности нетшталя пошла рябь… На этот раз, дурнота не была такой сильной и отступила быстрее. Марох не ошибся – нувора была напрямую замешана в происходящем, но не было похоже, чтобы она делала это осознанно, преследовала какую-то цель. На её лице был страх, замешательство, растерянность… Марох хотел поговорить с ней. Если он поймёт, что с ней происходит, и как она связана с камнем, возможно, он сможет понять, как подобраться к нему. В коморке нувора просила Мароха никому не говорить о том, что он видел её там. Значит, она не собиралась никому рассказывать о происшедшем. Если она держит всё происходящее в тайне, наверняка она будет рада поговорить об этом с кем-то, кто может её понять. Даже если это просто стражник. Возможно, они смогут помочь друг другу.

Оставалось найти способ связаться с ней. Стоя на стене, Марох не раз видел, как нувора прогуливается в роще, пока ещё не одевшейся листвой – иногда с горничной, иногда одна. Марох решил воспользоваться этой возможностью.

* * *

Утром Эйлинн направилась вниз, чтобы положить письмо Индире в почтовую коробку. Хотя начало весны в их местности всегда было пасмурным с тяжёлыми облаками, частыми, хотя и не сильными, дождями и туманами, сегодня с утра между облаками проглядывало солнышко. Проходя по лестнице мимо открытого окна, Эйлинн слышала пение птиц. Положив письмо в почтовую коробку, Эйлинн поспешила назад в свою комнату, чтобы надеть тёплый плащ и прогуляться, пока небо снова не затянуло тучами. Она хотела направиться не как обычно в рощу, а к реке.

Эйлинн уже прошла половину лестниц, когда до её слуха донеслись приглушённые голоса – мужской и женский. Она остановилась только теперь сообразив, что шла по боковой лестнице. Видимо, выйдя из своей комнаты, она по привычке направилась на боковую лестницу – к реке так было быстрее. Должно быть, хорошее настроение помогло ей забыть страх. Эйлинн вздрогнула, вспомнив, как она оказалась на боковой лестнице последний раз. Нужно вернуться на главную лестницу. Эйлинн глянула вниз, туда, откуда доносились голоса: на лестничной клетке стоял стражник, обнимая служанку. Эйлинн остановилась, растерявшись. Ей было неловко. Будь на её месте Диртан – слуги были бы наказаны за вольность. Диртан считал, что каждый должен был знать своё место. Скорее всего, так же поступил бы и отец, хотя, Эйлинн чувствовала, его жёсткость была больше показной, в душе он был мягче, чем казалось. Мама… Эйлинн была уверена, что на первый раз она простила бы слуг. Одной рукой стражник обнимал девушку за талию, другой он комкал в кулаке её юбку, от чего юбка поднималась вверх. Девушка смеялась. «Нас могут увидеть» – донёсся до Эйлинн голос девушки. «В это время здесь почти никто не ходит» – отвечал ей мужчина. Он прижал её к стене. Эйлинн тихо развернулась и пошла наверх. Увиденная сцена всё ещё стояла у Эйлинн перед глазами: ей было неловко от того, что она увидела то, что не предназначалось для чужих глаз, но в этом было что-то ещё, что-то в этой сцене ей не нравилось, но она будто не могла подобрать слова, чтобы описать это. Мысленно она вновь возвращалась к сцене: звонкий смех девушки, приглушённый голос мужчины, холод камня под её рукой… Вдруг всё встало на свои места. Так бывало при изучении аптирского, когда внезапно Эйлинн вспоминала значение незнакомого слова, и смысл фразы сразу становился понятен: ликование. В душе девушка ликовала: ей удалось осуществить задуманное, и она чувствовала облегчение: теперь проблемы не будет. Она что-то скрывала от мужчины. Если бы уходя, Эйлинн обратила внимание на камень, на котором эти несколько минут лежала её рука, она обнаружила бы, что он потеплел.

Происшедшее удивило её: как она могла узнать, что чувствует девушка, даже не видя её лица? И это была не просто догадка: Эйлинн почувствовала это, хотя и не могла объяснить, как. В легендах и сказаниях, которые она читала, встречались упоминания о том, что люди с даром были способны чувствовать человеческие души, но Эйлинн не знала, как именно это происходило. Мысль о том, что у неё дар, уже не раз приходила Эйлинн в голову, и это пугало её. Ведь в последнее время о людях с даром слышно не было, многие даже не верили, что они когда-то были… Или все дело в проклятии – в том, что произошло с бабушкой и происходит с ней?

Разволновавшись, Эйлинн сама не заметила, как дошла до реки. Пробивающиеся через облака лучи солнце поблёскивали в водах реки, из леса доносилось пение птиц, но настроение было испорчено. Эйлинн была рассержена – не на кого-то конкретного, а просто на всё происходящее с ней, а за гневом подступал страх и бессилие. В это момент её кто-то окликнул.

– Доброе утро, нувора.

Эйлинн вздрогнула и повернулась. У кромки леса стоял тот самый стражник, который застал её в коморке.

– Доброе утро, – растерянно проговорила Эйлинн, разворачиваясь, чтобы уйти, когда стражник продолжил:

– Нувора, я знаю, как Вы оказались в коморке у выхода на дозорный ход. Я видел Вас в саду с чёрными деревьями.

При этих словах Эйлинн прошиб озноб. Она остановилась, не в силах сделать и шаг, и растерянно смотрела на стражника. Ей было страшно. Эйлинн словно забыла, что она – нувора, и по её приказу позволившего себе вольность слугу могут наказать или просто выставить вон, ей было страшно.

Марох видел, что девушка испугалась, и поторопился объяснить, чтобы рассеять её испуг.

– Нувора, должно быть, Вы знаете, что я с юга.

Эйлинн растерянно кивнула, смотря на него во все глаза.

– У меня есть инструмент, который помогает видеть то, что происходит в других местах или в другое время. Я видел, что произошло с Вашей бабушкой и видел, что перед тем, как оказаться в той коморке, Вы были в этом саду. Я пытаюсь понять, что происходит, и я подумал, что если Вы расскажите мне то, что знаете, мы сможем разобраться в этом вместе.

Озноб уже проходил, но сердце Эйлинн всё ещё учащённо билось, и когда она заговорила, её голос дрожал.

– Вы… маг?

– Да, нувора.

При этих словах Эйлинн опять вздрогнула.

– Вас… нанял отец?

– Нет, нувора, я приехал в Нэрстан в поисках магического артефакта, и оказалось, что этот артефакт связан с тем, что происходит в Вашем замке.

Магический артефакт… Эта фраза эхом отдавалась в голове у Эйлинн. Магический артефакт… Эйлинн обожала романы о магах, и, читая, часто представляла себя героиней подобной истории, но сейчас… как она хотела, чтобы всё стало как прежде. Да, она мечтала о приключениях, но не о том, чтобы бояться заснуть, потому что во сне она может оказаться в странном пугающем месте, которого не может быть, не о том, чтобы теряться в догадках и быть не в силах понять, что происходит, держать всё в себе, потому что ей никто не поверит, бояться, что она тоже исчезнет, как бабушка… Нет, об этом она не мечтала.

Марох видел, что девушка сбита с толку его словами и ждал, когда она будет готова продолжить разговор.

– Бабушка… исчезла из-за магического артефакта?

– Не только из-за него, но он связан с тем, что произошло.

– И если… Вы получите этот… артефакт – это прекратится? Бабушка вернётся?

– Ваша бабушка не вернётся, нувора. Как и девушка из другого дерева, – поспешил добавить Марох, упреждая её вопрос, – но, если артефакта здесь не будет, больше никто не исчезнет.

Эйлинн была в смятении. «Больше никто не исчезнет», звучало у неё в голове. Её догадки были верны – то, что произошло с бабушкой, было только началом…

– Значит, мы все в опасности? – голос Эйлинн дрожал.

– Я думаю, что это так. Мне нужно ещё кое-что проверить. По крайней мере, Вы – в опасности.

Эйлинн побледнела. Она – в опасности. И от этой опасности нет спасения. Не защитят ни родные стены, ни стражники, ни молитвы… «Ты будешь проклята», вспомнились ей слова черноволосой девушки из её видения. Вот так просто: «Ты будешь проклята». И всё. Не убежишь, не спрячешься… Руки Эйлинн задрожали, она почувствовала слабость, пошатнулась и оперлась о дерево, голова закружилась, и она закрыла глаза.

Эйлинн озирается по сторонам. Вокруг, насколько хватает взгляда – лес. Она устала. Нужно успокоиться. Эйлинн присела на корточки, и опустила руки в пожухлую, оставшуюся с осени листву, зарылась в неё пальцами, разгребая её, и прижала руки к земле. Ещё холодная, но в ней уже зарождается жизнь, скоро на деревьях начнут набухать почки, а из земли начнут появляться первые побеги. Словно воспоминание, перед внутренним взором Эйлинн возникли белые с голубоватым отливом цветы – три перевитых между собой стебля, на каждом из них по цветку с голубовато-белыми лепестками полукругом и розовато-белой сердцевиной в обрамлении длинных тёмно-зелёных листьев.

Марох подбежал к нуворе, и взял её под руку, боясь, что она упадёт. Это оказалось для неё слишком… А ведь он был уверен, что она и сама всё понимает. Оказывается, не всё. Марох вздрогнул. На мгновение ему показалось, что они видит на волосах нуворы узор из листьев. Он моргнул, и видение исчезло. Нувора открыла глаза.

– Вам нехорошо? – спросил Марох, всё ещё удерживая Эйлинн под руку.

От неожиданности Эйлинн вздрогнула, словно проснувшись, и посмотрела на него. Его лицо так близко от её лица. Его карие глаза смотрели на неё с участием, кожей она ощущала тепло его дыхания… Эйлинн не знала, что произошло, но её сердце забилось чаще. Эйлинн смутилась.

– Всё в порядке, – смущённо прошептала она тише, чем намеревалась.

Марох отпустил её руку и отошёл на почтительное расстояние.

Эйлинн чувствовала себя странно. Испуг, который заставил её почти потерять сознание, прошёл, она чувствовала лишь лёгкую усталость.

– Вас напугало то, что я сказал об опасности, – продолжил Марох, – Когда я заглянул в инструмент, который я использую, я увидел, что над магическим артефактом, который я ищу, сплетена в узел сине-зелёная нить, от узла отходит семь отдельных нитей, одна из них шла к Вашей бабушке, вторая идёт к вам.

– Остальные нити тянутся к моим родственникам?

– Я думаю, что это так, но я ещё не успел проверить.

– Когда я посмотрел на самую первую нить, которая тянулась к Вашей бабушке, я увидел ещё несколько картинок, которые я пока не смог понять. Я видел девушку, одетую как нувора, у неё были чёрные волосы, она ударила по лицу вторую девушку, тоже нувору, со светлыми вьющимися волосами, и прокричала «Ты будешь проклята»… – Марох рассказал нуворе, всё, что увидел в нетштале о её бабушке.

Эйлинн слушала, положив руку на дерево. Она чувствовала себя как после глубокого сна, от которого она ещё не вполне проснулась и лежит, завернувшись в толстое одеяло – но это было приятное состояние.

– Я слышал от одного из слуг, что у Вашей бабушки вышла ссора с сестрой накануне свадьбы сестры. После этой ссоры сестра пропала, и вместо сестры этот нувор женился на Вашей бабушке. Это правда? Девушка с чёрными волосами, которую я видел, могла быть сестрой Вашей бабушки?

– Да, у сестры бабушки были чёрные волосы. Её звали Айгунн, Айгунн ун Веллар. – Эйлинн глубоко вздохнула, опуская глаза, – В моей семье избегают вспоминать эту историю. Бабушка говорила, что её сестра сбежала, потому что не хотела выходить замуж, но мне всегда казалось, что здесь что-то не так. Когда я схватила дерево, в котором была моя бабушка, я словно видела её глазами: сначала девушка с чёрными волосами в сиреневом платье дала ей пощёчину, то есть…, я видела это так словно она дала пощёчину мне, – она была очень зла и кричала о проклятье, о том, что она, т. е. бабушка, будет проклята, пропадёт, исчезнет… она и её потомки. Мне кажется, это было на боковой лестнице…

Марох кивнул, пристально глядя на нувору. Она смущённо улыбнулась, посмотрев на него, и продолжила:

– Потом я видела кулон из аметиста – это… сиреневый камень, на длинной цепочке… я держала его в руке и слышала голос бабушки… она просила прощения у Айгунн, говорила, что не сделала бы этого, если бы… – голос нуворы дрогнул, – могла повернуть время вспять…

Какое-то время они молчали. Марох видел, что этот разговор вызвал у нуворы сильные эмоции, и ей нужно было прийти в себя.

– Как видите, нувора, мы увидели одно и то же – между Вашей бабушкой и её сестрой произошла ссора, после которой сестра Вашей бабушки исчезла. Но я видел ещё кое-что. Та женщина, которую Вы видели в саду, перед тем как я встретил Вас в коморке наверху, она использует магию артефакта, который мне нужно забрать отсюда. Это очень сильный артефакт, я никогда не слышал о таких. И она делится этой силой с женщиной, простолюдинкой, которая живёт в Остоне. Эта женщина… я был у неё, она помогает людям магией за деньги. Как я понимаю, она творит не только добрые дела…, – Марох помолчал, собираясь с мыслями. Эйлинн смотрела на него немного смущённо, но в её глазах было доверие. – Эта женщина пожилая и у неё есть внучка… – Марох опять помедлил, – очень похожая на Вас, только у неё светлые волосы. Я подумал, что эта женщина может быть сестрой Вашей бабушки.

Как Марох и предполагал, эта информация произвела сильное впечатление на нувору. Она опустила глаза. Марох терпеливо ждал, когда она придёт в себя, периодически поглядывая на неё – не нужна ли ей помощь. В какой-то момент нувора снова повернулась к нему и заговорила.

– Я и сама думала об этом. О том, что, возможно, сестра моей бабушки не умерла. Говорили, что она бросилась в реку, но этого никто не видел…

– Если это так, всё может оказаться гораздо проще. Если мы имеем дело с живым человеком… Мы можем пригрозить ей наказанием за занятие ведьмовством…

– Но если она – сестра моей бабушки, мы не можем допустить, чтобы наша фамилия…

– Не беспокойтесь, нувора. Прошло много лет, все привыкли считать сестру Вашей бабушки погибшей. Я не думаю, что слову какой-то простолюдинки, к тому же занимающейся ведьмовством, поверят больше, чем слову новоров…

– Должно быть, Вы правы. – нувору явно успокоили его слова. Марох был рад, ему нужно было доверие нуворы.

– Нувора, давайте встретимся на этом месте в это же время через три дня. За это время я постараюсь выяснить то, чего мы ещё не знаем, и мы подумаем о том, что можно сделать.

– Хорошо, – почти прошептала нувора, – Спасибо Вам.

Марох кивнул. Он оставался в тени деревьев, смотря ей вслед, пока она не подошла к замку. После этого он ещё какое-то время побродил по лесу – было бы странно, если бы кто-то увидел, как он выходит из леса вслед за нуворой.

* * *

После ухода странного незнакомца, почему-то даже про себя Нолла не решалась произносить его имя, Нолла не отходила от бабушки. Она чувствовала, что на этот раз произошло что-то новое. И раньше бывало, что во время сеанса предсказания бабушка вдруг замолкала и обрывала песнь – в таких случаях бабушка какое-то время оставалась безмолвной, погруженной в себя, иногда после этого она какое-то время чувствовала себя нехорошо, но Нолла не помнила, чтобы она хоть раз потеряла сознание.

В этот раз всё с самого начала пошло не так, как обычно. Незнакомец не пришёл к ним в дом, как это бывало всегда, он последовал за Ноллой. Мог ли он знать, что она приведёт его к гадалке? Нолле не верилось. Нолле казалось, что в начале он не думал о гадании, он чего-то искал, но она не знала, чего. Бабушка что-то забормотала, и Нолла перестала думать о нём. Бабушка пришла в себя. Нолла дала ей укрепляющей настойки, которую Нолла приготовила сама по бабушкиному рецепту, и спустилась вниз приготовить целебный отвар. Пока она хлопотала, воспоминания о незнакомце то и дело накатывали на неё, заставляя краснеть. У Ноллы перехватывало дыхание, когда она вспомнила, как… Марох взял её за руку – вот она идёт по улице, вот дети бросили в неё дырявый старый башмак и бегут к ней, от испуга она оступилась, вот он хватает её за руку, дети разбегаются, от неожиданности у неё перехватывает дыхание, она оборачивается и видит его. В его взгляде была доброта: он не смотрел на неё свысока, как смотрят на людей её сословия представители других сословий, нет, в его взгляде была доброта… Она смотрела на него во все глаза, и ей не верилось, что кто-то может на неё так смотреть. Единственным человеком, от которого она видела добро, была её бабушка. Мама Ноллы рано умерла, после этого отец сначала загулял, а потом и вовсе ушёл куда-то, и больше они с бабушкой его не видели. Когда отец ушёл, бабушка сказала Нолле не плакать, сказала, что отец всё равно не смог бы жить здесь после смерти мамы, что ему будет лучше в другом месте, а их с бабушкой место – здесь, и без него они не пропадут. Так и повелось: бабушка потихоньку учила Ноллу кое-чему из своего ремесла: травы, настойки, отвары, но о предсказаниях даже и говорить ей не разрешала: говорила, что у Ноллы нет дара. Люди боялись бабушку: они не знали пределов её способностей, считали, что она может проклясть человека, обречь его на смерть или неудачи… Со временем Ноллу, как и её бабушку, стали называть ведьмой.

Когда Нолла принесла бабушке отвар, ей было уже лучше: прошла пугающая бледность, взгляд стал осмысленным, но она была встревожена.

Выпив отвар, бабушка откинулась на подушки. Нолла встала, чтобы унести кружку, но бабушка остановила её.

– Останься, Нолла. Я должна что-то сказать тебе.

Нолла поставила кружку на стол и снова села на край кровати. Бабушка смотрела на неё внимательно, собираясь с мыслями. В какой-то момент она, кажется, решилась, взяла Ноллу за руку и начала.

– Моя прабабка, твоя пра-пра-прабабка Виана, была ведуньей. У неё была сестра-близнец Гойма. Они обе были ведуньями. Они жили в деревне рядом с замком нувора дар Кеннига, теперь он зовётся нуворит Сеттан. Их способности дополняли друг друга: Гойма могла обращаться к духам огня и камня и была наделена даром целительства. Виана могла обращаться к духам воздуха и воды, могла читать в людских сердцах и иногда могла провидеть будущее. Несмотря на внешнее сходство, в душе девушки были абсолютно разными. Виана была скромной и открытой девушкой, ей нравилась их простая жизнь в деревне, и она знала, что однажды выйдет замуж и будет жить, как жили её родители, бабушка и дедушка… Гойма была задумчивой и скрытной, с детства она предпочитала одиночество шумным играм. Обе девушки были красивыми, но скрытность Гоймы придавала ей особый шарм: она нравилась парням, но перспектива выйти замуж за деревенского парня не прельщала Гойму, и никому из них она не отвечала взаимностью. Её манило что-то другое; что – не знал никто. Когда девушки повзрослели, Гойма покинула деревню и перебралась в Остон. Там она впервые увидела Орхэна дар Веллара – нувора. Тогда шла произошла какая-то междоусобица, нувор дар Веллар въехал в город с победой, и жители встречали его. Гойма увидела его и влюбилась. Он был нувором, а она была простой травницей, пусть и ведуньей, а нуворы не женятся на простых девушках. Но Гойма была не такой, чтобы отступиться от того, чего ей хотелось. И вскоре ей представился случай. Нувор дар Кеннниг – хозяин замка, у которого располагалась их деревня, знался с аптирцами. Они уговорили его ввести нуворит Кенниг в состав Аптира, что-то они ему за это пообещали. Кенниг был осторожным: он уволил всех слуг, кроме тех, что работали на улице, и заменил их на аптирцев. Жена его давно умерла, а дочь он отправил к своей вдовой сестре на остров Карги. Но несмотря на все его предосторожности, слухи распространялись: люди стали потихоньку уходить из деревни.

Как-то раз один слуга кое-что подслушал, сбежал в соседний нуворит – Веллар, и доложил нувору. Армия Аптира должна была подойти вскоре. Нувор дар Веллар быстро собрал своё войско и встретил армию Аптира совместно с несколькими соседними нуворами. После победы над аптирцами они собирались взять замок дар Кенннига и казнить его как предателя. Узнав об этом, Гойма направилась к замку Кенниг. Её умение обращаться к духам камней помогло ей проникнуть в замок тайно.

Увидев, что им оказывают сопротивление, армия Аптира отступила, Аптир отказался от задуманного. Следом нувор дар Веллар повёл своё войско на замок Кенниг. Слухи о победе над армией Аптира быстро распространились, все аптирцы бежали, и, когда подошло войско нуворов, замок был практически пуст. Осознав своё поражение и желая избегнуть позора, нувор дар Кенниг покончил с собой – замок был взят без боя. Но, войдя в замок Кенниг, нувор дар Веллар нашёл там дочь нувора дар Кеннига – Динниру ун Кенниг. Несмотря на то, что она была дочерью предателя, нувор дар Веллар был так поражён её красотой, что, не раздумывая, взял её в жёны, к тому же, она сказала, что никогда не разделяла намерений отца. Замок и нуворит Кенниг перешёл к его младшему брату и стал зваться Сеттан. Гойма была счастлива: она получила всё, что хотела. Никто из знати не помнил дочь Кеннига, так как тот жил уединённо, и никто не усомнился в том, что жена нувора дар Веллара и правда Диннира ун Кенниг. Родная семья Гоймы желала ей счастья, и они не искали встреч с ней. Гойма жила в замке нувора дар Веллара далеко от них.

Но однажды, Виана увидела пророческий сон: к Гойме пришла настоящая Диннира, они боролись, и Гойма убила её. Упав замертво, Диннира начала проваливаться сквозь каменный пол, будто там был зыбучий песок, а не камень. И, почти уже исчезнув, схватила Гойму за ногу и потащила за собой. Виана сразу поняла, что сон пророческий, и направилась к замку Веллар, желая предупредить сестру. Муж пытался уговорить её не вмешиваться, мол, они нуворы, сами разберутся, но Виана не могла остаться в стороне. Сёстры были близнецами, между ними существовала связь, и Гойма почувствовала, что сестра идёт к ней. Они встретились, не доходя до деревни, ведь появление девушки, как две капли воды похожей на нувору, не осталось бы незамеченным.

Выслушав всё, Гойма стала умолять Виану помочь ей. Если Диннира действительно появится в замке и предъявит какие-то доказательства, Гойма потеряет всё. К тому времени у Гоймы уже было два сына. Виана не смогла отказать. Гойма спрятала её в замке, и стала готовиться к появлению Динниры.

Ещё живя в Остоне, Гойма научилась писать и читать. Став женой нувора, она регулярно проводила время в библиотеке, навёрстывая недостаток образования. Читая различные книги, она наткнулась на книги о меллерах – древнем народе, жившем на Ойнурре много тысячелетий назад. Этот народ был стёрт с лица Ойнурры потопом. Помимо общих сведений о меллерах, в книгах также рассказывалось об их обрядах – считалось, что у меллеров была развита магия. В одной книге рассказывалось об обряде, символизировавшем открытие прохода между мирами. Это и задумала Гойма. Виана пыталась отговорить её – они никогда не пробовали этого, всё могло пойти не так, могло вообще ничего не получиться, но Гойма не сомневалась. Гойма понимала, что отговорить Динниру не удастся, но проливать кровь она тоже не могла. Сёстры стали ждать. Вскоре Виана увидела ещё один пророческий сон. Диннира должна была прийти в замок в ночь празднования первого урожая. Это было удачно: все будут заняты праздником, осуществить задуманное, не привлекая внимания, будет проще.