Читать книгу Роковой изъян. Том первый - Елизавета Полтавцева - Страница 4

Хэмиш Хэмсфорт проснулся от назойливого звука – кто-то активно тарабанил по закрытой двери в его комнату. И судя по напору и уверенности то были явно не лакей или горничная. Изобретатель с трудом открыл глаза. Из приоткрытых штор на ковёр попадали струйки яркого солнечного цвета, на столе поблескивали стеклянные и металлические предметы. Наконец двери распахнулись и в комнату вошла герцогиня. Она была уже бодра, свежа и воинственно настроена. За ней вбежала лакеи с одеждой в руках. Скептически оглядев растрёпанного сына, она поджала губы.

– Доброе утро! Отец прислал за тобой кучера. Просит срочно явиться в штаб-квартиру в Ливерпуле, – сообщила мать и положила письмо на письменный стол.

– Доброе утро…. Что случилось? Сколько времени? – хрипло ответил Хэмиш, поднимаясь с кровати.

– Без двух восемь утра. И тебя ждёт экипаж, молодой человек, а меня – экономка. Поэтому собирайся поскорее и поезжай в город, заодно подвезёшь Памелу к Четерлеем, я попросила её передать им вещи для благотворительного бала.

Хэмсфорт-Холл медленно сбрасывал оковы ночи. Половицы заскрипели от топота суетливых горничных, где-то слышался шум воды, на кухне гремела посуда, в каминах вспыхнул огонь, со второго этажа доносился властный голос леди Хэмсфорт. Несколько молоденьких девушек в одинаковых платьях и передниках вбежали в просторную, светлую комнату для стирки и хранения белья. Цокая по керамической плитке, прислуги бодро вытащили из огромного орехового шкафа накрахмаленное хлопковое бельё с вышитыми инициалами и устремились в хозяйские спальни. Горничная Ханна собирала свою юную госпожу для выхода в город. Она достала из массивного комода плотный корсет и нижнюю кофту с длинным рукавом.

– В городе обещают дождь, миледи, – улыбнулась она, помогая юной госпоже одеться перед большим зеркалом.

– В Англии почти каждый день дождь, – ответила Пэм, рассматривая своё бледное, припухшее ото сна, лицо с сиреневатыми веками.

– Я нужна вам в дороге?

– Думаю, нет, – ответила девушка и тут же скривилась: Ханна резко затянула шнуровку на её спине.

Пэм ненавидела корсеты. Ещё она не любила белые перчатки. Но фаворитами ненависти были изящные узкие туфельки. Они растирали до крови ступни, жали, впивались в кожу не хуже корсетов и не давали быстро шагать и бегать. Юная леди с удовольствием променяла бы их на пару кожаных сапог, что носили её братья. Но раз грозил дождь, Пэм украдкой надела свои любимые ботинки на шнуровке.

– Если бы ты знала, как же нет охоты ехать к Четерлеям и слушать всю эту ахинею. Жаль, что Мойэс приболела, – ворчала Пэм, рывками натягивая перчатки.

…Хэмиш Хэмсфорт не любил Ливерпуль8. Хорошему городу не дали бы такое название, считал он. Стальной порт Ливерпуль дымил на западе владений герцога Мерсисайда. Главный канал города – река Мерси – несла свои воды к Ирландскому морю, беря начало у Манчестера. Она огибала древний Кингстоншир, бежала по полям Хэмсфортов, потом – мимо роскошных имений, наделов, доходных домов, площади, постепенно расширяясь, пока не встречалась с Ливерпульским заливом. Город-порт хоть и не вобрал английское чопорное величие, как Лондон, зато был молод, перспективен и многолик. Из-за притока иммигрантов с Ирландии, колоний и освобождённых рабов здесь сосуществовали люди разных культур, народов, национальностей, рас. Цвет кожи варьировался от молочного до практически иссини чёрного.

На берегу виднелись портовые краны, словно жирафы на водопое. Их подножья обступили доки, причалы, стоянки судов. Над водной гладью строились большие верфи компании N. К ним вели узкие улочки с доходными домами и работными приютами для бедняков, там же и пара дешёвых кабаков. В этом районе всегда витал неприятный запах рыбы, было сыро и дул пронизывающий ветер.

Ближе к центру соседствовали дома зажиточных горожан, школы и текстильные предприятия. Здесь жизнь кипела ключом. На улочках днём торговали съестным, вечером горели фонари, а ночью слышались гул и музыка из дворовых баров. По этим улицам гремело много повозок и чаще других ходил средний класс – почтовые работники, владельцы лавок, клерки компании N. Утром они спешили в офис, в магазин или на производство, а вечером обратно. Дети из бедных семей ранним утром шли в центр города, чтобы продавать газеты, работать в лавках, чистить ботинки, подметать тротуары и заниматься прочим грязным трудом для господ из среднего класса. Кому везло, те устраивались прислугой в большие городские дома к буржуа.

Город разрастался на глазах, но недавнее восстание чартистов9, сделавших его эпицентром своего движения, разрушало и подрывало порт Ливерпуль как физически, так и морально. По вечерним улицам было уже невозможно спокойно прогуливаться, магазины и кафе подверглись атакам. Некоторые верфи компании стояли в запустении из-за массового бунта и ухода рабочих и налётов чартистов. Компания N, развивавшая город, начала терпеть страшные убытки и теперь шла на дно вместе с ним.

В Ливерпуле существовало подполье рабочих-мятежников, бросивших вызов правительственным мерам и политике компании N. Уволенные и оставленные без средств существования, они бастовали, срывали производственные процессы и даже однажды громили здание ратуши. Полиция много раз пыталась усмирить озлобленную толпу. Местная власть давала всё новые и новые обещания, а на деле только увеличивала поборы. Зажатые между волей лорда-наместника, олдерменами и натиском компании N, люди голодали, грабили и пьянствовали.

Уже несколько месяцев на этой земле было затишье. Рабочее движение ушло в подполье, и за ними охотились констебли. Вместе с весной оттаял и сам Ливерпуль от погромов, следов терактов и мятежей. Жизнь состоятельных горожан возвращалась в прежнее русло. А вот в компании дела шли не так хорошо. Кризисы один за другим, как и забастовки рабочих, подорвали её авторитет. И, несмотря на все попытки Ричарда Хэмсфорта вернуть компанию на тот же уровень, многие заводы и фабрики стояли.

Хэмиш Хэмсфорт занервничал ещё на въезде в Ливерпуль. У него появилось нехорошее предчувствие. До экипажа дошёл крик глашатая с соседней улицы: «Вчера вечером в порту произошло дерзкое ограбление!». Сын герцога приказал кучеру остановиться и купил газету у мальчика-разносчика. Хэмиш пробежал взглядом по заголовкам и нахмурился. Когда карета поехал дальше, сестра спросила:

– Что об этом пишут? Дай прочесть!

Юноша с недоумением покосился на неё.

– Я же всё равно потом это прочитаю, – улыбнулась Пэм.

Хэмиш усмехнулся и повиновался: переспорить сестру было почти невозможно. Хоть все и считали, что Пэм больше была похожа на отца, нежели на мать, по упрямству она очень походила на неё и, вероятно, даже больше в этом преуспела. Впрочем, как и сам Хэмиш.

– Скорее всего, отец вызвал тебя из-за этого, – девушка указала в заголовок «Вчера вероломная банда украла ценный груз компании N».

– Так вот почему он так резко сорвался вчера из Хэмсфорт-Холла, – пробормотал Хэмиш.

Пэм перелистнула страницу. На ней был изображен портрет одноглазого мужчины, который она видела вчера, внизу стояла подпись: «Ужасный Хард». «Хард вновь объявился в городе! – Послышался громким крик глашатая с улицы. – Берегите себя и свои ценности!».

* * *

Шериф Ливерпуля узнал о возвращении жуткой банды ещё, когда пытался задержать злоумышленников в порту вместе с герцогом Мерсисайдом и его людьми. Утром следующего дня шериф – полковник Осборн Донгрант – тут же отправился с мрачными новостями в ратушу к лорду-наместнику10.

– «Чёртова дюжина» вновь объявились в городе», – как можно беспристрастно рапортовал офицер, стоя в кабинете главы города.

Мужчина с густой тёмной бородой, сидевший за столом напротив Донгранта, отшвырнул ручку и внимательно уставился на бледное лицо докладчика.

– Вы уверены в этом, полковник?

– Да. Вчера ограбили склады компании N. Свидетели утверждают, что видели высокого мужчину на огромном вороном коне, а с ним ещё двенадцать всадников в плащах.

Градоначальник, упитанный джентльмен с тёмно-русыми волосами и ухоженной овальной бородой, встал с кресла и медленно прошёлся к окну, глядя на замусоренную Уотер-стрит. Пока лорд отвернулся, офицер пару раз зевнул и потёр виски.

Помимо них в кабинете присутствовали два олдермена11. Мистер Блэкрут – доверенное лицо хозяина Ливерпуля. Он сидел на диване и медленно мешал чай в фарфоровой чашечке, наблюдая за кружением чаинок в воде. Юрист Вильям Четерлей рассматривал карту на стене.

– Два месяца назад вы лично мне доложили, мистер Донгрант, что с Хардом покончено. В красках описали, как он сгинул в заливе! – Глава города обернулся и сердито посмотрел на собеседника.

– Мы так думали… Оказалось, нет, – сдержанно произнёс шериф, отводя взгляд.

– И вы решили прийти с плохими новостями сразу ко мне? Ищите этого Харда! Из-под земли мне его достаньте!

– Хороши ваши свидетели… Ночью, в темень издалека увидели мужчину в тёмном плаще да на вороном коне. Всегда бы таких свидетелей, – подначивал шерифа Блэкрут после того, как ознакомился с бумагами на столе лорда Ливерпуля.

Осборн стиснул зубы, но ничего не ответил.

Градоначальник посмотрел на заговорившего Блэкрута:

– Надо очистить площадь от мусора. Смотреть уже не могу на это безобразие.

– Для этого нужны средства, граф, – осторожно начал тот. – Городская казна практически пуста. Может, оформим займы у акционеров N?

– Этого ещё не хватало! Мы и так у них в долгах. Придумайте что-нибудь. Соберите ещё налогов. Пусть горожане видят, как их защитники их же и разоряют. Это чартисты загадили все наши достопочтенные улицы, – сказал управленец и вернулся на своё место.

– Но жители и так едят одну чечевицу да капустный суп. Нужда дошла и до среднего класса. Нет смысла брать с них деньги. Последние сбережения они не отдадут, – заговорил мистер Четерлей.

– Тогда оформите постановление, что за уклонение от уплаты сборов на нужды будет проводиться конфискация имущества в пользу городской казны. Надо же брать откуда-то деньги? Это они всё разнесли, вот пусть и покроют расходы, – ответил градоначальник. – Так что скорее оформляйте требования с мистером Блэкрутом. А вы, мистер Донгрант, держите меня в курсе расследования. Просвещайте меня в любые детали об этом волшебным образом воскресшем преступнике. Мне важно знать всё, особенно его дислокацию и внешность.

– Хорошо, я расспрошу работников компании, – сообщил шериф.

Осборна раздражало, что он лично искал разбойников. Однако вспоминая недавние события, он не хотел повторять прошлых ошибок. Тогда констебли и сержанты не могли найти ни одной зацепки. Позже выяснилось, что его правая рука оказался пособником «Чёртовой дюжины». Чтобы не уронить авторитет полиции и избежать позора, Донгрант лично застрелил предателя. Но Харда так и не смог поймать. Сорвав с постылого врага маску и толкнув его в залив, Осборн надеялся, что с ним покончено. В тот момент офицер пятнадцать минут смотрел на водную гладь, но никого не увидел. Он решил, что тело погрузилось на дно, и следующие полчаса наслаждался рассветом. Но вчера судьба сыграла непростительную шутку – неуловимый преступник со своей бандой объявился вновь.

Полковник Осборн Донгрант знал всю полицейскую подноготную. Слухи о его крепкой хватке и решимости дошли до лорда Рикколза быстро. Градоначальник пообещал Осборну договориться о звании полковника, если тот, оставив дом и семью, перейдёт к нему на службу в качестве шерифа Ливерпуля. Такой карьерный рост мог обрадовать любого. Однако Донгрант не подозревал, с чем столкнётся в Ланкашире. Переехав сюда в 1839 году, полковник был уведомлён, что главной его задачей было зарубить на корню зарождавшее движение чартистов, а для этого уничтожить дерзкую и неуловимую банду «Чёртову дюжину».

«Колдовство какое-то, чёрт меня подери, – каждый раз с досадой думал Донгрант, когда во время погони тринадцать человек рассеивались в пустых подворотнях, на мостовых, в степях или на тракте. Но офицер был не суеверен, поэтому смело предполагал, что сподвижников у группировки было очень много, среди горожан, фермеров. «А может быть и среди знатного люда? – Неожиданно подумал когда-то Осборн и стал вычислять их покровителя из высшего общества. «Никак в этом замешаны большие деньги, а не чистые идеалы, – размышлял он, направляясь в офис компании.

* * *

В зале Совета директоров толпились господа. Поглаживая животы и поглядывая на часы, они вальяжно сидели, стояли, сонно переглядываясь друг с другом. Самым бодрым из них был мистер Хэмсфорт, хотя до этого он работал сутки, а потом весь вечером танцевал и пил.

Стараясь не привлекать внимания, Хэмиш тихо зашёл в зал, бесшумно прикрыв за собой дверь. Лорды гудели.

– Здравствуй, Хэмиш, – неожиданно парень услышал женский голос среди бесчисленных баритонов.

Он обернулся и увидел мисс Кингстон.

– Астер, что здесь происходит? Почему внизу констебли? – Шепотом спросил изобретатель.

– Вчера напали на сэра Лея, а потом украли товар на несколько тысяч фунтов со склада у главной верфи. Грабители выставили условия. И с утра приехал сам шериф с констеблями, – пояснила девушка, пока они пробирались сквозь толпу.

Гул затихал, и Хэмиш затаился у стены: он не любил привлекать внимание. Хэмсфорт-старший постучал по столу, чтобы окончательно угомонить компаньонов.

– Моё почтение, господа, – затем он обратил внимание на мисс Кингстон и дополнил, – и дама!

Мужчины презрительно на неё уставились, а девушка смерила их холодным взглядом.

– Благодарю за утренний визит и простите за неудобства – приехать сюда быстро и в такую мрачную погоду. Однако встреча давно не терпит отлагательств. К сожалению, причина собрания трагическая. Как вы знаете из газет, чартистское движение возглавляет местная банда головорезов, имеющая авторитет в определённых кругах. И вчера банда от движения чартистов сагитировала рабочих металлообрабатывающего завода – единственного ранее нормально функционировавшего в графстве Ланкашир. А вечером я узнал, что на тракте по пути в порт напали на сэра Лея, а затем обчистили наш порт: там был весь товар, который мы хотели на днях отгрузить на корабли от отправить покупателям. Поэтому мне вдвойне неприятно слышать такое печальное известие. Сейчас мой нотариус, уважаемый Лей, в больнице. Всё указывает на то, что это дело рук чартистов.

– Да, ведь он проводил рабочую реформу в Ливерпуле. Собирался осенью ехать на слушанье в Парламент с ней. И насколько я осведомлён, она была не в пользу рабочих. Поэтому у чартистов был двойной мотив совершить кражу именно этим вечером, – высказался лорд Уорли.

Баронет Уорли был одним из держателей акций, как и герцог Мерсисайд; и так же непосредственно следил, как идут дела. Разумеется, исключительно из чувства собственной важности. Преданно отслужив компании в африканской колонии, он вернулся на родину, женился и обосновался на берегу Ирландского моря в этом графстве.

– При Лее были важные документы: складские свидетельства, лицензии, накладные – они исчезли, – продолжил герцог Ричард.

– Во всяком случае, полиция занялась расследованием. Теперь по компании разгуливает несчётное количество сержантов и констеблей, – высказался лорд Карл Легстон, правая рука Ричарда.

– Должен поспорить с вами и сказать, что это вынужденные меры, сэр, – ответил начальник полиции, стоящий за главой компании. – С кем я не имел чести познакомиться, поспешу представиться. Шериф Ливерпуля и его пригородов полковник Осборн Донгрант. Я лично курирую поиски мятежников на вверенной мне земле, – мужчина подошёл к большой карте, лежавшей на столе и обвёл пальцем территорию от Ливерпульского залива до поместья Хэмсфортов. – И с сегодняшнего дня провожу расследование кражи вашего товара. Доктор пока не разрешил мне расспросить о произошедшем уважаемого Даррелла Лея, но я обязательно это сделаю. К лорду приставлена охрана на случай, если злоумышленники захотят избавиться от свидетеля.

– А почему вы уверены, что эта «Чёртова дюжина» украла наш товар? Она давно не объявлялась в Ланкашире, – заметил лорд Уорли, ухмыляясь.

– Вчера я получил от Харда «письменную претензию», поэтому и собрал вас здесь. Посмотрите, – спокойно ответил глава компании и протянул ему ровный лист.

Офицер Донгрант положил бумаги на середину стола и сказал:

– Я попрошу вас ознакомиться с портретом предводителя и ещё нескольких участников интересующей группировки. Наверняка, все присутствующие слышали о ней, а кому-то не посчастливилось и встретиться с ними. Эта банда известна в криминальных кругах и среди простого люда как «Чёртова дюжина». 13 человек, которые грабят мирных жителей и принимают заказные убийства.

– Какой кошмар! Чартисты, взывающие к торжеству закона, сами его нарушают, запугивая бандой беспардонных и гадких налётчиков! – Эмоционально высказался граф Снейт.

– Связь «Чёртовой дюжины» с чартистами, а также Ассоциацией рабочих ещё не доказана, – комментировал шериф Донгрант.

– Да, мой кузен, Вильям Четерлей, всем известный как олдермен Ливерпуля, высказал опасения насчёт «Чёртовой дюжины», – снова заговорил Хэмсфорт-старший, разглядывая лицо главаря банды. – Кто-нибудь во время забастовок рабочих видел его? – Он развернул портрет к присутствующим.

Лицо было жутким. В месте, где должен был располагаться левый глаз, ярким пятном выделялась неровная чёрная заплатка, от неё по изуродованной щеке тянулись рваные раны или ожоги – сложно было сказать по рисунку. Но Хэмиш был солидарен с Пэм: что-то во внешности атамана диссонировало….

– Ну и урод! Понятно, почему ещё он ходит в маске. Такое лицо каждый запомнит, – несдержанно фыркнул директор завода Бишоп.

«Посмотрел бы на себя, – едва не усмехнулась Астер, взглянув на его бледное лицо со следами оспы, а затем внимательно всмотрелась фоторобот. Управляющие переглядывались и качали головами. Похоже, все так были заняты своим спасением, что не запомнили ни одного из бастующих.

– Мы можем относится к Харду, как угодно, но должны принять, что он – отличный стратег и своего не упустить, а также он представляет серьёзную угрозу для нашего благополучия. Поэтому я собрал вас здесь, чтобы обсудить требования, – заключил Хэмсфорт-старший, прокручивая в руке перо с золотым наконечником.

– Позвольте! Обсуждать требования этих преступников ниже нашего достоинства! – возмутился лорд Стивен Уорли.

Некоторые одобрительно закивали. По залу прошёлся гул.

– Послушайте! – повысил голос Легстон и привстал. – Набеги Харда уничтожают престиж и прибыль нашей компании и вредят благополучие Мерсисайда! Я сказал бы и всего Ланкашира, но не стану страшить вас раньше времени.

– Простите, но ваше заявление беспочвенно и наивно! – возразил Маккарти-старший. – Компания N поддерживается правительством, она огромная, и посему имеет отлаженный сбыт в колониях. Каким образом они её разорят?

– Они сильно подорвали нашу репутацию. Крадут и обнародуют важные документ, наносят вред фабрикам, угрожают и шантажируют управляющих. А самое ужасное – они переманивают на свою сторону людей. Получается, у нас меньше рабочей силы, а у них больше людей для подрывной и прочей деятельности. Таким образом, они соберут целую «армию» недовольных, – высказался Карл Легстон и посмотрел на Ричард, ища поддержки в его взгляде.

Лорды притихли.

– Более того, вы помните, чем обернулось для нас восстание рабочих на юге Англии? До сих пор многие четыре дока стоят в запустении, – в полной тишине добавил финансовый директор Нортвуд. – Я готов каждому представить отчёт, сколько нам придётся потратить на ливерпульские верфи после «проказ» Харда.

– А чем для нас обернётся, если мы выполним их условия? – заговорила Астер.

– Кто вообще её сюда пустил? – тихо прошипел от гнева Уорли, но в полной тишине его голос прокатился по всему помещению.

Пару господ бесцеремонно усмехнулись.

– Если мы выполним одни условия, то они поймут, что мы боимся их и считаемся с ними, а значит можно и дальше манипулировать и угрожать. Зачем платить трём рабочим за то, с чем справляется и один человек? Но так мы платим в три раза меньше, а что предлагают эти люди, совершенно не сведущие в экономических вопросах? – невозмутимо парировал Нортвуд, поглаживая широкую грудь от волнения.

Ричард всё это время с лёгкой улыбкой наблюдал. Наконец спор утих, и зал наполнился тишиной. Все ждали вердикта главы компании. Хэмсфорт-старший оглядел присутствовавших, а затем повернулся к сыну:

– Хэмиш, тебе есть что сказать?

Взгляды акционеров устремились на юношу, который замер, глядя на отца. Он настолько не ожидал, что его удостоят вниманием, что растерялся и словно врос в землю.

– Скажи что-нибудь, – прошептала ему Астер, стоявшая справа.

– Нет, Ваша Светлость, – ответил Хэмиш, чуть кашлянув от волнения.

Ричард отвёл взгляд в сторону окна и хоть в тот момент изобретатель не видел отцовского лица, он был уверен, что на нём запечатлелось разочарование.

– Я составляю важные, по моему скромному мнению, рекомендации, касающиеся дел на фабрике…

– В компании, – шепотом поправила его Астер, сверля друга тревожным взглядом.

– На фабрике, – упрямо повторил Хэмиш чуть громче, – и передам вам для дальнейшего рассмотрения и… обсуждения, – стараясь выдержать уверенный тон, добавил он.

– Хорошо, в таком случае я полагаю, что сегодняшнее заседание можно объявить закрытым. Спасибо, что пришли, господа и леди! – Громко сказал глава компании и быстро зашагал в сторону своего кабинета, тихо сказав мисс Кингстон что-то о протоколах.

…Изобретатель приоткрыл дверь в отцовский кабинет и тут же почувствовал себя неловко. Возле большого стола расхаживал герцог Мерсисайд и напряжённо оглядывал присутствующих: Легстона, Уорли и неизвестного изобретателю седого господина преклонных лет. Когда дверь полностью отворилась, все мужчины посмотрели на Хэмиша, и тот внезапно ощутил себя лишним. Юноша робко заступил на яркий ковёр и пожал присутствующим руки, кроме седого господина, который пристально его изучал.

– Я хочу тебя познакомить с сэром Линдсли, – сообщил герцог, взглянув, как скромно замер позади.

Загорелое лицо нового знакомого ярко выделялось на фоне седых волос и усов.

– Ты можешь не помнить сэра Линдсли. Он недавно приехал. После смерти графа Кингстона он жил в Индии. Подбирал нам лучшие товары на продажу здесь и в Америку, преимущество курительные смеси и чай, ещё занимался освоением берегов, экспорт в Индию набивных тканей, – пояснил сыну Хэмсфорт.

– Добрый день! Как вы повзрослели, – седоватый господин оглядел Хэмиша. – Я помню вас ребёнком. Вы ещё тогда катались на пони. Сколько вам было?

– Около шести, – нехотя ответил юноша: он не любил разговоры такого рода.

– Маркиз, я думаю, вы будете рады, если с фабрикой вам окажет помощь сэр Линдсли. Он курировал много сделок, касающихся и вашей отрасли, поэтому его советы будут полезны, – заговорил мистер Легстон, скромно притаившись у окна.

– Мистер Хэмсфорт рассказал мне, что вы теперь новый управляющий на парусинной фабрике, – добавил Линдсли.

Глава компании загадочно улыбнулся.

– Да, я взялся за управление две недели назад.

– Бедный Фишер. Ужасная смерть, – покачал головой Линдсли.

– Говорят, он упал в механизм водяного колеса. Видели бы вы тело, – сказал Легстон, поморщившись.

Хэмиш не верил в такое трагическое стечение обстоятельств. Он уже не единожды был на фабрике и все осмотрел. Хоть механизмы, запускающие в движение водное колесо, и сами станки выглядели крайне пугающе, так перемолоть тело весом под 80 килограмм, они бы не смогли. По его скромному мнению, тело бедного Фишера, пребывая в свободном падении, просто ударилось бы о винты и отскочило бы на несколько метров, истекая кровью. Но делиться мыслями на этот счёт изобретатель не стал.

* * *

Парусинная фабрика находилась на открытой местности, поэтому ветер создавал нешуточные сквозняки. Но, несмотря на сегодняшнюю погоду, работа здесь кипела, когда новоиспечённый управляющий перешагнул порог своего кабинета на третьем этаже. Раньше за производством следил мистер Фишер. Суровый, деловой и беспринципный. Этим он и нравился главе директоров. Когда он умер, за фабрикой стал следить баронет Уорли. Но почему-то две недели назад он эмоционально заявил, что больше не намерен следить за фабрикой и за сутки сдал все отчёты и принялся за другую работу. «Что его так напугало?» – подумал молодой лорд, вспомнив, как впопыхах оставил должность бывший управляющий. Хэмиш и сэр Линдсли медленно расхаживали по цеху, пока фабрички работали. Точнее Линдсли оценивающие оглядывал фабрику, а изобретатель изображал заинтересованность, изо всех сил делая важное лицо. Узкие проходы, грязные станки, уставшие работницы в одинаковых платках и монотонный стук. У молодого лорда заложило уши, и он едва слышал слова старшего компаньона. Юноша обернулся, глядя на трёх охранников, идущих за ними.

– Зачем они провожают нас? – Спросил Хэмсфорт-младший.

– Ну, как же, маркиз. Для безопасности, – негромко ответил седой господин и кивнул на фабричек.

Работницы парусинной фабрики действительно могли напугать. Они провожали Хэмиша пристальными тяжёлыми взглядами. Эти взгляды словно впивались в него и в Линдсли. У этих женщин были крепкие шеи и руки. Поэтому выглядели они внушительно и были вовсе не расположены к господам, как сложилось впечатление у Хэмсфорта-младшего. Это была первая фабрика, на которую он попал. И всё казалось ему непонятный, странным, пугающим. Надсмотрщики, расхаживавшие вдоль стен, приблизились и показали знаки, чтобы ткачихи замедлили ход станков. Хэмиш Хэмсфорт почувствовал, как больше сотни лиц были направлены в его сторону. От такого внимания он чувствовал себя неуютно.

Компаньоны поднялись в кабинет на втором этаже. Хэмиш всю дорогу оглядывался на цех, где теперь шумели не только станки, но и расстроенные ткачихи. Он понятия не имел, как управлять производством. «Всё будет хорошо, главное, не подавать виду», – думал юноша, деловито оглядываясь.

– Отчего они так смотрят на нас? – Робко поинтересовался Хэмиш.

– Откуда мне знать? Видимо, до них дошли слухи о реформах. Волнуются за свои места. Я сообщил им об этом вчера.

– Мне кажется… Информацию стоило донести до них… иначе, – негромко сказал Хэмиш, когда они зашли в кабинет.

– Мистер Хэмсфорт, я вас умоляю. Вы слишком трепетно относитесь к чувствам этих женщин. Знаете, какая в своё время здесь была текучка, пока не поставили станки Кингстона.

– Эти станки установил здесь граф Кингстон?

– Да, ваш отец попросил его оснастить фабрику, – протянул Линдсли, окидывая взглядом небольшой мещанский кабинет, и с ухмылкой добавил:

– Всё, как Ричард любит. Просто, уныло, по-мещански.

Хэмиш едва скрыл изумление. Он всегда привык видеть отца среди помпезных вещей, которые герцог тащил с разных уголков мира. Сын герцога посмотрел в большое окно, открывавшее вид на огромное светлое помещение, где рядами стояли железные станки, за которыми монотонно и медленно работали женщины. А также в комнате, помимо входной двери, были ещё двери, которые вели в сам цех. Слева – на железный помост под потолком, где расхаживали надсмотрщики. Вторая – в само помещение, к станкам. «Если не угрозы Харда, то что могло мотивировать циничного Уорли покинуть пост управляющего так быстро?» – подумал изобретатель, а затем сел за свой рабочий стол. Сидеть в кресле управляющего было непривычно.

Линдсли остался стоять посреди комнаты. Он достал из кармана блокнот и что-то бубнил себе под нос, а затем повернулся к Хэмишу.

– Неудивительно, что герцог возложил на вас столь ответственное дело – поменять оборудование на фабрике. Ускорить работу! А о фабричках можете не волноваться – их я беру на себя. И всё же не ездите на фабрику без охраны, мистер Хэмсфорт, – рассуждал седовласый господин.

Хэмиш полез в ящик стола, справа от себя. Когда он дёрнул витую ручку и потянулся за блокнотом, то увидел маленький листок. Точнее записку: «Фишер погиб неслучайно. Берегись». Юноша отдёрнул руку, словно обжёгся, и медленно поднял взгляд на Линдсли, который расхаживал вдоль стола и важно о чём-то говорил. Смысл фраз промышленника – последнее, что в ту минуту волновало молодого лорда. Он снова опустил растерянный взгляд на послание. «Что это может означать? Это угроза? Хотя если бы это была она, то в конце поставили бы восклицательный знак, ежели точку. Может, это предупреждение?».

– Мистер Хэмсфорт, вы слушаете меня? – Недовольно посмотрел на него седой господин и пошёл к столу.

От волнения рыжий джентльмен резко задвинул ящик и поднял взгляд на мужчину, когда тот был уже совсем близко.

– Вам хорошо, мистер Хэмсфорт?

– Да, конечно. Я просто вспомнил об одном важном деле, – солгал изобретатель, едва сохраняя спокойствие в присутствии компаньона. – Так, о чём мы говорили? – перевёл тему, но при том поглядывая на ящик.

«Кабинет был заперт и никто, даже сторож и Линдсли, не имел к нему доступ. Вряд ли записку подложил отец. Это не его стиль. И что ему мешало предостеречь меня напрямую? И стал бы он просить своего сына присмотреть за фабрикой, зная, что Фишера кто-то убил, – продолжил размышления молодой лорд, но теперь он внимательно смотрел на Линдсли, создавая видимость вовлеченности в его обстоятельный монолог. – Кто приходил сюда при мне? Заходил отец, его посыльный, Уолтер, Астер. Она-то любит всякие шпионские игры. Но разве Астер не предупредила бы меня? Прямолинейность всегда была её сомнительной чертой».

– Мистер Хэмсфорт, простите мою бестактность, но мне кажется, что вас совершенно не интересует то, о чём я говорю, – вновь прервал его размышления Линдсли.

– Ну, что вы. Просто столь большой объём информации…. Он тяготит меня. Давайте начнём по порядку. Я думаю, что пока я справлюсь, а ежели чего – я сразу обращусь к вам за советом, – как можно тактично ответил изобретатель, намекая, что старшему компаньону пора было уходить.

Седой господин поджал губы и оглядел кабинет.

– Ваша воля, мистер Хэмсфорт. Будьте осторожны! Продуктивного дня, – ответил он.

У входа в кабинет Линдсли столкнулся с Тильдой Янг. Она подслушивала разговор, но как только скрипнула дверь, она отбежала назад и сделала вид, что ждёт очереди.

– Грязная ткачиха, – прошипел джентльмен, отряхивая рукав, которым он случайно прикоснулся к женщине, и направился прочь.

Его разозлило совсем не это, а то, что юный Хэмсфорт не только не поблагодарил его, но даже не захотел решать вопросы вместе.

Тильда постучала и заглянула в кабинет:

– Милорд, могу я с вами поговорить?

Хэмиш встрепенулся и поднял на неё бледное лицо.

– Что случилось? Проходите.

Миссис Янг вытерла грязные коричневые ботинки о коврик у входа и прошла к столу. Изобретатель старался держаться статно и представительно. Работница всё равно не могла этого оценить. Однако юноша пока не понимал данный факт.

– Это действительно так? Штат сокращают ровно в половину?

– Да, но пока это только планы совета директоров. Линдсли же с вами говорил.

– Все хотели услышать это от вас, – сказала Тильда с такой интонацией, будто бы для фабричек голос Хэмиша значил намного больше, чем бывалого промышленника Линдсли.

Из-за этого Хэмсфорт помедлил с ответом.

– Все хотят узнать, что вы лично думаете по этому поводу и собираетесь ли воплощать эту идею, – продолжила ткачиха, пользуясь его замешательством.

– Я не считаю, что все проблемы фабрики только из-за большого количества работников и старого оборудования. И не считаю, что увольнение половины работниц решит проблемы, – ответил юноша, поглядывая на записку в столе. – Мисс Янг, скажите…

Женщина вопросительно на него уставилась. Ещё никто прежде, кроме полиции, не обращался к ней так официально. К тому же управляющие на фабрике. Фишер не мог вспомнить её имени. Уорли принципиально не запоминал его.

– Кто мог подбросить мне эту записку? – Спросил изобретатель и протянул ей бумажку.

Главная по цеху шарахнулась от неё, словно от прокажённой.

– Никто. Никто из нас, милорд, – быстро пробормотала она, круглыми глазами глядя на молодого лорда.

– Вы даже не прочли содержание, – удивился Хэмиш.

– Я не могу… Я не умею читать. Как и все женщины на этой фабрике, милорд.

Хэмсфорт-младший медленно опустил листок на стол.

– Я предполагал, что многие на фабрике не умеют читать и писать, но здесь, – он кивнул на множество папок – досье, лежавшие на соседнем столе, – написано, что вы – грамотная. Вы обманывали управляющих?

Фабричка едва скрыла снисходительную усмешку, дивясь неосведомлённости молодого господина.

– Всё верно, милорд. Я могу написать своё полное имя, а значит и расписаться за получение сырья и отправку товара, поэтому меня и выбрали главной по цеху. И нет, я не лгала. Всё управляющие знают, что означает грамотная в наших кругах, – ответила Тильда.

Хэмиш в замешательстве посмотрел на них. «В наш прогрессивный век грамотным считается тот, кто может верно написать своё имя? Как это не иметь способности прочесть буквы перед собой? Раньше мне и в голову это не приходило, – подумал юноша. Миссис Янг воспользовалась его замешательством.

– Милорд, скажите, есть надежда, что вы измените своё решение?

– О сокращении работниц? Это зависит не от меня…

– А от кого же ещё? Вы – хозяин фабрики, – впервые за разговор Тильда повысила голос и тут же резко замолчала, опуская глаза в пол.

Хэмиш тяжело вздохнул и неуверенно ответил:

– Скорее всего, здесь я не задержусь. И надеюсь, что за это время со мной ничего не случится. Потому как в записке было сказано, что Фишер погиб не своей смертью.

* * *

Тем временем по набережной к верфи компании N, мимо полиции, мимо констеблей шёл высокий джентльмен без головного убора, в сером замшевом сюртуке и высоких сапогах. Прибыв на место, он огляделся и направился вдоль строительной платформы, перешагивая через балки, доски и коробки, при этом, подозрительно поглядывая на рабочих, таскающих ящики к корпусу парохода. Мужчина был настолько высокого роста, без малого все семь футов, что ему приходилось постоянно нагибаться, чтобы не удариться головой о деревянные опоры, прижатыми к бокам судна. С моря шёл пронизывающий шквал.

– Да говорю вам! К ночи разыграется буря, – эхом доносился голос одного из рабочих.

Безымянный гость запахнул на груди кафтан и жилет, почувствовав, как ледяной ветер продувал его крепкое тело насквозь, залетая под полы сюртука, в рукава и за шиворот. Мужчина остановился у самого края верфи, глядя на воду залива, дребезжавшую в сантиметрах от его ног.

– Ты сильно задержался, Хард, – послышался тихий голос за спиной. – Я уже побоялся, что ты меня кинул.

На квадратном ящике курил неопрятный мужчина, сжимая что-то в правой руке. Высокий джентльмен обернулся в его сторону:

– Появились новые интересные факты. Не мог не проверить их подлинность.

– Судя по твоей довольной ухмылке, они – в нашу пользу, – заметил собеседник, пожимая гостю руку в знак приветствия.

– Сложно сказать, какие плоды принесут, но врагам – много проблем, – мужчина достал из рукава сюртука несколько бумаг с печатями. – Обнаружили у нотариуса, – добавил он, протягивая листы сообщнику.

– Компромат на герцога Хэмсфорта? – приподнял бровь тот, изучая содержимое, а затем оглянулся и спрятал документы под куртку.

– Да, и это будет веский аргументом, если акционеры не согласятся платить за товар, – ответил высокий мужчина, передавая посыльному билет на рейсовый поезд. – А какие новости у тебя?

– Сегодня в офисе N были совещание. Повестка дня – обсуждение твоей персоны, даже шериф Донгрант присутствовал, – тихо сообщил доносчик.

– И к чему пришли?

– Да ни к чему. Галдели, как торговцы на базаре. Ещё и аристократия! Ну ещё и Хэмиш Хэмсфорт объявился сегодня на фабрике. Без денег.

– Ничем хорошим это не пахнет, – нахмурился заговорщик, рассматривая тёмный горизонт: на залив шла буря, хотя в городе было ещё светло. – Ладно, я придумаю, что делать с этой злополучной фабрикой, – махнул он рукой. – А ты припрячь эти бумаги до сегодняшнего вечера. Я приеду в указанное место. Уж больно опасно брать их с собой на дело, – пояснил высокий господин, застёгивая пуговицы на сюртуке, а затем пожал ему руку и окольными путями, минуя лабиринты ящиков, выбрался на оживлённую центральную улочку и тут же замер, вжавшись в стену.

Невероятная фортуна не позволила ему нос к носу столкнуться с шерифом ливерпульской полиции. Но мужчина в форме быстро прошёл мимо, даже не взглянув на подозрительного человека без одного глаза.

Если бы Осборн Донгрант был внимательнее, он непременно бы заметил разбойника. Но кто из горожан смотрит вокруг себя? Полковник сосредоточенно устремил взгляд на землю перед ногами, задумавшись о вкусном обеде. Он направлялся в таверну «Толстый телёнок» на углу большой площадью. От дедуктивных раздумий его отвлекла старая нищенка в серых лохмотьях, притаившаяся у каменного изваяния клиники доктора Бойда. Она протянула к офицеру дрожавшие руки с просьбой о милостыне.

– Пособи монетами, добрый человек. Я расскажу тебе историю.

– Пошла прочь от меня, старая ведьма! – Оттолкнул её измождённый Донгрант и тут же отряхнул рукав камзола. – Мне сейчас не до милосердия!

Попрошайка что-то проворчала и медленно зашаркала обратно к нагретому месту.

У ворот клиники мистера Бойда любили крутиться разные сомнительные личности и бездомные. Персонал отдавал им объедки и поношенные вещи, а иногда зимой пускал переночевать в теплом подвале. Хозяин больницы знал об этом, но не запрещал, а наоборот, поощрял такую помощь.

Баронет Дженкинс Бойд, обедневший дворянин, был единственным другом Хэмиша Хэмсфорта. Он редко бывал на приёмах в Хэмсфорт-Холле – пэры не жаловали практикующего хирурга – цирюльня в те времена считалась делом не достойным джентльмена из высшего общества. Но Дженкинс был влюблён в свою работу. Он принимал в клинике покойного отца и средний класс, и рабочих, и нищих. Хэмсфорты, как и их состоятельные соседи, пользовалась услугами модного и известного ливерпульского врача – мистера Беллоу. А баронет Бойд приезжал с визитом только к Хэмишу. Он же преподал юноше азы анатомии и психологии. Не раз изобретатель бывал в клинике друга, и в тот день после работы направился к доктору Бойду. Но перед этим заехал за Пэм, которая изнывала от скуки у Четерлеев.

Мистер Четерлей не обладал стольким богатством и высоким титулом, как успешный кузен, зато имел много связей и уважение видных юристов Англии. Его мать приходилась родной сестрой матери Ричарда, женщине болезненной и рано почившей.

Небольшой особняк семейства Четерлеев располагался на одной из мостовых Ливерпуля. Его было видно издалека из-за белоснежных колонн и цветущего сада. Растительностью в саду, как порядочная хозяйка, занималась леди Виола. Она любила разные цветы, нектары и ароматы. В отличие от практичной и хваткой Хетти Хэмсфорт, миссис Четерлей была дамой утончённой, романтизировавшей служение семье и искавшей духовность и скрытый смысл везде.

Вильям Четерлей приезжал из здания суда ровно в четыре сорок к чайной церемонии в беседке. Но сегодня он задержался. Виола с досадой разливала чай по чашечкам из тончайшего фарфора дочерям и прибывшим с визитом Хэмсфортам.

– Ваш сад чудесен. Как и чай, – улыбнулся Хэмиш и отпил лавандовый чай с мятой.

Пока тётушка внимала комплиментам племянника, Пэм варварски откусила сразу половину булки, роняя крошки на кружевную скатерть, и тут же смахнула их на траву. За кустами чайных роз с главной аллеи послышался голос Вильяма Четерлея.

– Что значит его невозможно найти? Он же не питается святым воздухом и не живёт под землёй! Не может быть такого, что этого Харда никто не видел!

– Горожане либо бояться выдавать его, либо состоят с ним в сговоре, что хуже, – голос собеседника был незнаком Хэмсфортам.

– Так идите и ищете лучше, иначе рассерженный градоначальник не пощадит и меня, – недовольно отозвался юрист и свернул на лужайку с беседкой, но уже один.

– Мистер Четерлей, прошу, не говорите при леди на такие ужасные темы. Им не стоит слышать такие грубости, для этого есть ваш кабинет.

Лорд Четерлей извинился и пожал Хэмишу руку в знак приветствия. Гости быстро засобирались домой, глядя, как кучевые облака чернели и нависали над шпилями. Распрощавшись и получив сладости для родителей, брат и сестра направились на улицу ловить кеб.

– Мы на несколько минут заедем к мистеру Бойду. Он попросил забрать его из больницы, – сказал Хэмиш младшей сестре.

Пэм засияла. Она любила проводить время в компании изобретателя и врача. Неожиданно дети герцога наткнулись на нищенку в серых лохмотьях, снующую по тротуару. Девушка по своей доброй обыденности дала ей пару монет. Нищенка с длинной клюкой подняла голову. Лица под капюшоном было не видно, но парню казалось, что придорожная попрошайка рассматривает их.

– Позволь мне за твою доброту предсказать тебе будущее, милая Памела! – Взмолилась она.

– Откуда вы знаете моё имя? – растерянно пробормотала дочь герцога, поморщив носик.

– Я много чего знаю, ведь я сижу здесь каждый день, – тихо ответила бедная старуха, вдавливая деревянную палку в землю.

– Пэм, не надо с ней разговаривать. Пойдём, – занервничал Хэмиш.

Он обхватил сестру за плечи и повёл прочь. Но нищенка преследовала их. И несмотря, что мимо по улице шли обозы и кареты, а за прилавками чуть дальше стояли торговцы, никому не было до них дела, а по близости не виделось ни одного констебля.

– Не суди людей по одеянию, Хэмиш Хэмсфорт. Это может дорого тебе обойтись, – бубнила им вслед нищенка.

Пэм замедлила шаг, с любопытством оборачиваясь, Хэмиш обеспокоенно посмотрел на сестру.

– Откуда вы знаете наши имена? – спросила она.

– Все это можно легко узнать, – возразил Хэмиш, увлекая её за собой. – о нашей компании, семье и чартистах шумит вся пресса в последнее время!

– Как и о нападении на «достопочтенного сэра Лея». Да, юный лорд, о вашей семье многое сказано.

Наконец-то сумасбродной нищенке удалось их обогнать у центральной улицы, на которой уже горели огни. Она выскочила прямо перед ними и схватила лорда за руку.

– Мерсисайд окутан тёмными чарами! – проскрипела она.

Хэмиш удивлённо уставился на неё, пытаясь вглядеться в лицо в тени капюшона. Он подумал, что кто-то из друзей решил подшутить над ними.

– Вам предстоит встретиться с человеком из древнего дворянского рода, и ваша жизнь уже не станет прежней! – продолжила странная нищенка, но Хэмиш её перебил:

– Знаете, сколько таких людей мы встречаем? – сердито нахмурился он.

Пэм с загадочной улыбкой на него покосилась. Её глаза блестели жёлтыми искорками при свете уличных фонарей, и от этого выражение лица казалось ещё озорнее.

– Не всё так просто! – пригрозила пальцем старуха. – Он заколдован, но сам не подозревает об этом!

Хэмишу стало смешно, он не смог сдержаться и громко усмехнулся. Юноша считал всё происходящее даже не хиромантией или мошенничеством, а набором абстрактных предположений сумасшедшей бедной женщины. Но загадочная попрошайка теперь даже не обратила на него внимания, она склонилась к уху Пэм и, едва шевеля губами, что-то сообщила ей. Затем нищенка резко повернулась к изобретателю, который всё это время отчаянно голосовал кеб. Наконец-то к ним подъехал пустой экипаж. Хэмсфорт-младший прижал коробку со сладостями и шагнул в карету, уводя растерянную сестру.

– Удачи с Грейтхилльском монстром, Хэмиш Хэмсфорт! – Закричала им вслед нищенка.

Хэмиш замер, придержав дверь, и резко обернулся. Но странная старуха уже скрылась в толпе. «Второй день подряд слышать о монстре из прошлого – не простое совпадение, – решил юноша, когда залез в кабину. Голос Пэм вернул его в реальность.

– Кто этот…. «Грейтхилльский монстр?»

Хэмиш тряхнул головой, словно отгоняя плохие воспоминания.

– Некое чудовище, обитающее в лесах Кингстоншира. О нём много писали в газетах. Особенно – когда были убиты Кристофер Кингстон и Уэнфрэд Харди, – сказал брат, глядя в одну точку.

– Так это о нём говорила Астер…. Печально. Однако она называла его по-другому.

На стекле появились капли – заморосил дождь. Тёмная туча, нависшая над берегом Мерсисайда ещё в полдень, наконец-то разразилась громом и оросила покатые крыши. Хэмиш смотрел в окно на темневшие окрестности, и в грудине холодело. Давно он не слышал об этом «чудовище», и Хэмсфортское предчувствие говорило, что не просто так о нём заговорили вновь.

Кеб подъехал к чёрному входу в здание больницы. Дженкинс Бойд уже ждал друга на крыльце, вооружившись зонтом. Он был кареглазым шатеном лет тридцати с кожей, довольно смуглой для англичанина. Доктор подошёл к экипажу:

– Хэмиш, ну наконец-то! Я нашёл материал для экспериментов.

– Какой материал? – Пэм с любопытством высунулась из-за плеча брата.

Дженкинс растерянно на неё посмотрел, а затем перевёл взгляд на друга.

– Да, я с Пэмми. Так получилось. Но ты не предупредил меня, зачем надо подъехать.

– Не волнуйтесь, доктор Бойд. Я храню много страшных секретов, – улыбнулась девушка.

Дженкинс едва удерживал зонт на сильном ветру и наблюдал, как санитары грузили большой ящик, по которому громко барабанили капли дождя.

– За багаж мы доплатим! – Крикнул он недоумевающему извозчику.

Пэм высунулась из кареты и внимательно наблюдала. Вдруг ей показалось, что за деревьями промелькнул чей-то силуэт. Девушка вздрогнула, но продолжила вглядываться сквозь дождевую завесу. Там определённо кто-то ходил. Когда Хэмиш и Дженкинс залезли в карету, она обеспокоенно сообщила, что за их кебом следили.

– Видимо, пьяные работяги или рыбаки слоняются по окрестностям, – пожал плечами врач.

– Могу я присутствовать на эксперименте? – спросила девушка, когда экипаж тронулся с места.

– Это исключено. Категорически нет, Пэм, – ответил Хэмиш, нервничая.

– Надеюсь, ты не выдашь нас, только из-за того, что мы не возьмём тебя в лабораторию? – с опаской спросил Бойд.

– Конечно, нет! – возмутилась девушка.

…Кеб ехал около двух часов. На улице почти стемнело. В пригородах царила вечерняя прохлада. Усталая Пэм задремала, положив голову на плечо брата. «Отец, наверное, уже дома. Мать будет ругаться за то, что я привёз сестру так поздно», – думал Хэмиш. Он посмотрел на серо-голубое небо, на котором уже проявились бледные белые звездочки и полная луна, как наливное яблоко. Дурное предчувствие вернулось. «Удачи

с Грейтхилльским монстром! – Пронеслось в голове у юноши. Он отвернулся от окна и приобнял Пэм.

– Послушай, Бойд, – осторожно начал Хэмиш, – ведь это ты препарировал убитого Фишера?

Доктор медленно поднял брови.

– «Убитого»? Здесь имеет место несчастный случай. Подвыпивший Фишер оступился на помосте в сумерках и упал вниз.

– А тебя ничего не смутило вовремя вскрытия?

– Ничего, что бы расходилось с официальной версией. Как я уже писал в заключении, мужчина получил травмы, несовместимые с жизнью в результате свободного падения с большой высоты. К тому же, есть свидетели. Точнее, свидетельницы. Они уверяют, что Фишер был один на помосте, вскрикнул и упал, размахивая руками.

Хэмиш только хотел возразить, но Бойд уверенно добавил:

– На фабрике не был посторонних и помост ничем не смазали.

Изобретатель достал из кармана записку и молча протянул другу. Врач нахмурился, потирая подбородок.

– Кто это дал тебе? – Тихо спросил он.

– Сегодня нашёл в ящике стола на фабрике.

По спине Хэмсфорта прошёлся холодок: если Фишера действительно убили, то либо фабрички лгали, либо убийца работал на фабрике.

– Может, тебя хотят запугать? Да, чёрт возьми, я не мог ошибиться в случае с Фишером! – Проворчал Бойд и чуть не разбудил дремавшую Пэм.

Хотя девушка только притворялась, что спала. Она внимательно прислушивалась к каждому слову. Дальше они ехали молча, каждый думал о своём. Слышно было, как пищали сверчки и цокали подковы усталой лошади. Топот немного утих, они выехали на сельскую местность. Дождь тоже постепенно стихал. Хэмсфорт-младший не смог побороть сон и задремал…. «Вы боитесь Грейтхилльского монстра? А если встретитесь с ним?» – звучал в его сне голос Мортиферо. Затем ему снился тёмный лес, запах гари, фабрика и предсмертный крик Фишера…. «Бамс!» – карета подпрыгнула и наклонилась на один бок. Хэмиш распахнул глаза и уставился на взволнованного Дженкинса. Пэм вскрикнула и навалилась на брата.

За окнами слышалось ржание лошади, кабина покачивалась.

– Что случилось? – испуганно крикнул маркиз, вылезая из повозки.

– Попали в яму, милорд.

Переднее правое колесо переломилась напополам от удара. Пэм самостоятельно вылезла из кеба, выдергивая пышные юбки и спотыкаясь.

– Быстро возвращайся! – с волнением скомандовал брат.

– И сидеть в поломанной перевернутой карете? – усмехнулась она.

– Ничего страшного. Мы уже около моего имения. Я схожу за слугами, они нам помогут, – сказал Дженкинс, тоже выбираясь с кеба.

– В лесу полно разбойников, – предостерёг Хэмиш.

– Сколько мы ездим здесь на лошадях никаких разбойников не встречали! – возразил Бойд.

– Тринадцать разбойников промышляют на этой дороге. Неделю ранее напали на карету гостей Снейтов. А вчера на этом тракте ограбили нашего нотариуса, сэра Лея, – сообщил изобретатель.

– В моём имении не промышляют никакие разбойники. Мой небольшой штат прислуги спокойно ходит по лесу. Недавно горничная относила в Грейтхилл серебряный сервис и благополучно вернулась с ним тем же вечером, – заупрямился доктор и направился в тёмный лес.

– Как прекрасно. Мы остались ночью в лесу по щиколотку в грязи с расчленёнными трупами в багаже, а в кустах нас поджидают разбойники, – пробурчала Пэм себе под нос.

«Или Грейтхилльский монстр», – подумал Хэмиш, поёжившись. Он взглянул на чёрный силуэт Грейтхилла, видневшегося вдалеке за деревьями.

– Не волнуйся, Пэм. У меня есть револьвер, – шепнул юноша.

– А ты умеешь стрелять? – уточнила девушка.

– Надеюсь, он не пригодится, – пробормотал брат, отвернувшись.

Прошло уже около пятнадцати минут. Холодный ветер обдавал голую шею и грудь Пэм. Она поёжилась от холода и крепче сжала руку Хэмиша.

– Тебе страшно? – запинаясь, спросил он.

– Нет, холодно, – повела она плечами. – А ты почему запинаешься?

– Тоже холодно, – солгал парень, хотя ему было жарко от страха.

Они помолчали ещё пару минут. Вдруг послушались чьи-то медленные шаги. Дети герцога обрадовались, что вернулся Дженкинс. Из-за деревьев показались трое мужчин. Один – крепкий, рослый, с огромными руками и густой бородой, двое других – худого телосложения, намного ниже спутника, но тоже крепкие ребята. Сначала Хэмиш понадеялся, что работяги возвращаются из города домой, но на всякий случай нащупал в кармане револьвер и прижал младшую сестру к себе. Но у самого кеба мужчины резко остановились, разглядывая молодого лорда. Юноша попятился и сразу нацелил на них револьвер. Он вспомнил фразу отца: «Дипломатические переговоры проводить с ружьём результативнее, чем без ружья».

– Кто вы? – спросил изобретатель, и голос дрогнул: он прекрасно понимал, что они остановились не просто так.

Хэмиш покосился на извозчика в надежде его предприимчивости, но вместо этого мужчина вытянул из голенища сапога огромный нож. «Он знал всё заранее! Он специально завёз нас в яму!» – в ужасе подумал Хэмиш. Рука лорда дрогнула.

– Не стреляешь? – Пробасил рослый широкоплечий мужчина, продолжая подходить ближе. – Правильно делаешь. Попасть всё равно не попадёшь, а вот я могу и обидеться, – усмехнулся он.

– Кто вы? – Повторил Хэмиш, еле сдерживая накатившую панику, когда из-за деревьев показалось ещё двое мужчин.

Недоброжелатели обступили их со всех сторон.

– Беги, Пэм, – шепнул сестре изобретатель, и выстрелил в крупного нападавшего.

Девушка устремилась к особняку Бойда, размахивая руками и путаясь в юбках. С криком «Лови, девчонку!» два разбойника кинулись за ней. Пэм обернулась на возглас и тут же повалилась на траву. Девушка приземлилась на спину и подняла глаза. Оказалось, она налетела на высокого мужчину в длинном сюртуке и металлической маске. Он молча смотрел на растерянную дочь герцога. Волосы девушки отливали медью, а кожа была совсем бледной от страха.

– Куда-то спешишь, красавица? – Спросил он.

Пэм замерла, боясь пошевелиться. Хэмиш понял, что на них напали непростые разбойники.

– Слишком прыткая оказалась, босс, – сказал извозчик, пытаясь отдышаться.

– Я отдам все ценности, только не трогайте сестру! – Испуганно пролепетал Хэмиш, глядя как объявившийся атаман тащит Пэм обратно к кебу.

Девушка упиралась ногами в землю и мотала головой.

– Так она тебе не подружка, а сестра, – протянул мужчина в маске, разглядывая лицо и фигуру девушки, и подумал: «Доложили, что Хэмсфорт будет один. А тут ещё и девчонка нарисовалась некстати».

– Зачем вам я?! – вырывалась Пэм, пытаясь пнуть мужчину или наступить ему на ногу.

– Нам нужна не ты, а он, – усмехнулся атаман и толкнул её в сторону брата.

Двое мужчин схватили молодого лорда за плечи и вмяли в кеб. На дороге появилось ещё несколько мужчин, одетых в похожие кафтаны и сапоги.

– Хороший у тебя кафтан, я тоже хочу себе такой, – усмехнулся один из преступников и потянул за ворот:

– Снимай!

– И вытряхивай все драгоценности! – Сказал ещё один.

Как только Хэмсфорт-младший трясущейся рукой кинул револьвер на землю и передал бандитам золотые часы, монеты и пиджак с запонками, самый крепкий ударил его по плечу. Хэмиш повалился на землю. Один из нападавших оттолкнул парня, а предводитель разбойник подошёл ближе и склонился над изобретателем. Пэм почувствовала под рукой длинный предмет.

– Не трогайте моего брата! – разозлилась она и со всей силы ударила его по голове спицей, отломившейся от колеса.

Послышался звон, словно ударили в колокол. Высокий мужчина схватился за голову, сбрасывая маску:

– Ах ты, маленькая разбойница! – крикнул он, переключая внимание.

И тут же все члены банды наставили на Пэм пистолеты. Молодой лорд пошатнулся и попятился назад. Он не смог вымолвить ни слова от страха. Девушка рванула к брату.

– Ну что вы?! – заговорил мужчина теперь уже без маски. – Это лишнее! Опустите пугачи.

Крепко обхватив шею брата, Пэм уверенно ответила:

– У вас плохие наводчики. У нас нет ни денег, ни документов, ни прочих ценностей с собой. Или вы похищаете нас ради выкупа?

Разбойники засмеялись и посмотрели на своего предводителя. Он вышел на освещенный луной участок. На левой стороне лица глазницу и щеку покрывала чёрная заплатка, от которой рваными зигзагами к уху и подбородку шли широкие шрамы. Зато второй глаз был ясным. Увидев его лицо, юная мисс Хэмсфорт невольно вздрогнула. «Так это и есть тот самый знаменитый Хард?» – подумал девушка, разглядывая преступника.

Хэмиш пересчитал всех вышедших на дорогу мужчин – к ним приближалось ровно тринадцать разбойников.

– Что вам нужно? – как можно уверенно спросил молодой лорд, медленно вставая.

Он переживал больше за сестру, чем за себя. Бандиты переглянулись меж собой.

– Уорли вы так же угрожали, поэтому он оставил фабрику? – отчаянно спросил рыжий джентльмен, догадавшись.

– Лучше вам не знать, как мы угрожали Уорли, промышленник, – усмехнулся Хард.

– Я – маркиз, а не промышленник!

К изобретателю подошёл ещё один бандит.

– А это тебе за пулю! – На этих словах он ударил Хэмиша в глаз.

Пэм вскрикнула и отскочила. Юноша нагнулся, хватаясь за лицо. Он нащупал пистолет в траве, резко выстрелил, сам того не понимая в кого, и смело набросился на Харда.

– Ах ты, хитрый ублюдок! – разозлился разбойник, которому пришёлся выстрел из пистолета.

Пуля прошла навылет, но рана сильно кровоточила, заливая кровью весь рукав. Хард кинулся к сообщнику, остальные бросились за пленниками. Дети герцога устремились прочь. Жадно хватая холодный воздух, они старались не оглядываться. Ночной покой прервали выстрелы! Но затем послышался грозный приказ атамана: «Не стрелять!» и шелест травы. Хэмиш и Пэм, не веря своему везению, увидели вдалеке старую заброшенную церковь.

– Нам надо разделиться! – закричала девушка.

– Нет! – крикнул ей изобретатель, но сестра была уже далеко.

Несмотря на крайне неудобный наряд, Пэм Хэмсфорт на удивление мужчин очень ловко огибала кочки и ухабы, стремительно направляясь к развалинам. Кринолин бил по лодыжкам и царапал кожу, а многочисленные юбки цеплялись за траву. А Хэмиш бежал ещё медленнее, он то и дело поглядывал на бойкую сестру, перепрыгивавшую через кочки. Её ловили те трое разбойников, первыми показавшиеся на дороге, а остальные бежали за Хэмишем, практически хватая его за одежду.

Девушка забежала в церковь, притаилась у стены, за одной из покосившихся дверей, и, когда преследователи забежали внутрь, она со всей силы пнула дверь. Проржавевшие петли не выдержали, и деревянная панель рухнула на мужчин! Грохот прокатился по окрестностях и эхом пронёсся по церкви. Хэмиш вздрогнул. После шума из подвала раздалось ворчали трёх бандитов.

– Вот хитрая чертовка! – выругался член банды и кинулся в подвал, спасать «коллег».

Смуглый, тощий бандит, вцепившийся в Хэмиша, на мгновение ослабил хватку и тут же получил под дых от изобретателя. Сын герцога вырвался и тоже кинулся в церковь. Подоспевший атаман схватил разбойника за ворот, помогая подняться.

– Что так сложно удержать мальчишку?! – нахмурился он.

– Давненько я так не парился! – пробасил низкий крепкий мужчина, пробегая мимо них.

– Никуда они от нас не денутся! Ищите лорда! Он нужен мне! А я займусь девчонкой, – скомандовал Хард и побежал в сторону развалин.

– Предводителю должно доставаться самое лёгкое, – фыркнул один из разбойников.

– Я бы так не сказал об этой фурии! Как бы не пришлось идти к нему с подмогой! – усмехнулся другой разбойник, взбираясь на второй этаж по разрушенной стене.

Пэм, затаившаяся в тёмной нише за колонной и прекрасно слышала каждое слово недоброжелателей. Она крепко сжимала рот, чтобы громкое дыхание не выдало её местоположения.

– Признаюсь, я не ожидал такого от юной леди, – услышала девушка приятный тембр. – Ну же, мисс Хэмсфорт, выходите, я практически не зол, – засмеялся мужчина.

Пэм слышала каждый его шаг, скрип каждой половицы.

– А может мне взять тебя в банду, птичка? Из тебя вышла бы лихая разбойница, – шутил он, заговаривая зубы.

Шаги прекратились, и она услышала ровное дыхание атамана за углом, в нескольких сантиметрах от её тёмного укрытия. Крепко зажав рот, Пэм боролась с болью: корсет раздирал ей кожу от глубоких вдохов. Рядом с ней опустилась большая ладонь Харда. Девушка осторожно покосилась влево. Предводитель «Чёртовой дюжины» стоял к ней не изуродованной стороной. Их взгляды встретились… Ещё никогда Пэм не было так жутко от простого человеческого взгляда! Мисс Хэмсфорт задрожала всем телом, задыхаясь от панической агонии, захватившей её, и крепко вжимаясь в стену.

– Ну вот, игра в прятки окончена, – заключил он, поворачиваясь и уже протягивая руки к дочери герцога.

Неожиданно Пэм бросилась на него и повалила на пол! А затем кинулась прочь, но Хард успел ухватиться за край юбки, и потянул на себя, медленно поднимаясь.

– Когда же ты успокоишься, чёрт тебя дери, глупая девчонка! – теперь атаман уже разозлился.

Выдёргивая юбку, Пэм запнулась о засыпанный пылью ящик и с криком провалилась вниз, повторив судьбу троих разбойников. Её звонкий голос прерывисто раздавался из подвала, и, судя по отсутствию грохота, на пол она так и не приземлилась.

Хэмиш пробирался в подвал, чтобы помочь сестре. Изобретатель был в плохой физической форме, но, по всей видимости, стресс или же испуг пробудил в нём ловкость и силу воли. Иначе сложно было предположить, почему юноше удавалось прятаться от мужчин за колонами, выступами, перевёрнутыми скамьями. Унимая дрожь в ногах, молодой лорд притаился в тени у самого алтаря, но услышала крик Пэм, эхом разлетевшийся по округе, зашевелился, оглядываясь. Половицы скрипнули, а к довершению массивный обломок кафедры с грохотом повалился по каменным ступеням, выдавая местоположение лорда. Разбойники показали друг другу знаки, собираясь обступить парня с разных сторон, чтобы уже наверняка схватить его. Они были измотаны беготнёй по лесам и развалинам.

Когда Хард спустился по поломанной лестнице на этаж ниже, он увидел, что верёвки, ранее хаотично разбросанные по полу, сильно сковали руки беглянки, и девушка, болтая ногами и извиваясь словно марионетка, пыталась выбраться из пут. Разбойник усмехнулся, глядя на беспомощную Пэм. Она нахмурилась и отвернулась, а, когда мужчина подошёл ближе, со всей силы ударила ему ногой в челюсть, преступник схватился за подбородок и упал назад.

– Нет! Не подходите ко мне! – крикнула мисс Хэмсфорт, дёрнув связанными наверху руками и тут же скорчившись от боли.

– Твою ж мать, я же хотел по-хорошему, дорогуша! – выругался Хард, крепко сжимая загудевшую челюсть ладонью, а второй рукой обнажая меч.

Девушка вздрогнула, а мужчина убрал руку от повреждённого лица и вытянул оружие перед Пэм. Она почувствовала, как холодная сталь упирается в её шею. Атаман кончиком меча приподнял голову юной леди и посмотрел в глаза.

Наверху слышалась возня: скрипели половицы, стучали каблуки и удары небольших предметов об пол. Хэмиш был практически на выходе из церкви, он мог попытаться убежать, чтобы позвать на помощь, но этот вариант ему не нравился. Ни один из принципов и страхов, не позволяли бросить сестру.

– Сложность в том, что этого лордского сынка больше нельзя бить! – ворчал один из разбойников, изворачиваясь от летящих досок.

– А так хочется хорошенько врезать этому болвану! – поддержал его второй, швыряя в Хэмсфорта-младшего какой-то книгой.

Изобретатель увернулся и спрятался за колонну. Мешала поимке испуганного лорда ещё и опустившаяся на окрестности темнота. Среди чёрных мужских силуэтов фигура Хэмиша совершенно не выбивалась, и его легко было перепутать с кем-то из сообщников.

Сложнее приходилось Пэм, которая среди мужчин была легко узнаваема, но дело теперь было не в этом. Она всё так же беспомощно болталась, подвешенная на верёвках, словно марионетка.

Хард усмехнулся и провёл ледяным кончиком меча вниз, по шее, по груди, а затем с неприятным глухим звуком пробороздил остриём по тугому корсету. Мисс Хэмсфорт вздрогнула и поёжилась от прикосновений холодного острия, а после затихла, дёргая уголками губ и пристально глядя на мужчину округлившимися от страха глазами.

– Ну что там у вас?! – крикнул атаман банде, при этом не отводя сурового взгляда от лица Пэм. – Только не говорите, что ещё его не схватили!

– Что с моей сестрой?! – послышался прерывистый крик изобретателя.

– Советую сдаться, всё равно твоя сестрица у меня в руках, – с усмешкой крикнул ему предводитель разбойников.

Пэм снова попыталась высвободить руки, но только растёрла кожу. Хард махнул мечом! Длинное лезвие засвистело и сверкнуло во полумраке. Девушка вскрикнула, зажмурившись. Но оно всего лишь разрезало грязные верёвки. Пленница рухнула на землю, поднимая вокруг облако пыли. Мужчине казалось, что он достаточно её запугал. Однако он ещё не догадывался, что заставить Пэм оступиться или повиноваться было почти невозможно…. Юная леди вскочила на ноги, сыпанув ему песок в глаз, толкнула и рванула прочь, однако обессилев окончательно, она не смогла далеко уйти. Хард быстро схватил её за плечи, а потом развернул на себя. Они рухнули на пыльный пол.

Мужчина придавил её к земле. Пэм извивалась и пинала его по коленям. Наконец-то атаману удалось зафиксировать несломленную пленницу. К ним заглянул один разбойник и тут же отвернулся, усмехнувшись.

– Босс, я вам тут это…. не помешал?

– Нет, – проскрипел зубами Хард от злости и напряжения. – Лучше кинь мне верёвку! Да поскорее! Вы повязали лорда?

– Да куда бы он делся! – засмеялся тот и швырнул предводителю пару скатавшихся верёвок.

Атаман быстро обмотал руки строптивой Пэм. Связанная девушка окончательно выдохлась. Не только из-за оков, но ещё из-за корсета, сковавшего лёгкие. Она смотрела через дыру в полу на звёздное небо. Зафиксировав девицу, Хард тяжело выдохнул и упёрся горячим лбом в её ритмично вздымающуюся, ледяную от пота грудь.

* * *

Детей герцога крепко связали и усадили на самый освещённый участок заброшенной комнаты. Два разбойника дежурили снаружи, ещё один перевязывал раненного Хэмишем соратника. Остальные окружили пленников.

– Итак, – начал Хард, отряхивая сюртук от грязи, – а сейчас я хочу сделать то, зачем собственно ты и был мне нужен, – он встретился сердитым взглядом с Хэмишем.

Парень смотрел на него исподлобья, демонстрируя всем видом, что сотрудничать он не собирался. Но когда предводитель разбойников подошёл совсем близко и резко склонился над ним, Хэмсфорт заметно дёрнул связанными ногами.

– Что, страшно? – довольно спросил атаман, и на изувеченном лице появилась злорадная ухмылка.

– Нет, – соврал изобретатель, унимая дрожь в коленях.

«Отлично закончился день! Сейчас они нас запытают до смерти, закопают в подвале, и никто не будет знать о нас!» – пронеслась мысль в голове у юноши. Молодой лорд ни жив ни мёртв смотрел перепачканных преступников с усталыми лицами в грязной и затёртой одежде, которые хмуро переглядывались и что-то тихо обсуждали, с наглостью рассматривая детей главы компании N.

– Ты зачем выстрелил в безоружного человека?! – ругался бандит, перематывая плечо товарища. – Мог дать по морде в ответ, а не палить, как последняя крыса, – с презрением добавил он и плюнул в сторону.

– Я – маркиз Мерсисайд, а не промышленник, – упрямо возразил Хэмиш.

– Ну это ещё посмотреть надо, какой ты там маркиз, – заговорил Хард, упираясь руками в бока.

Хэмиш внимательно посмотрел на их предводителя и как можно громче сказал:

– Похитили нас, чтобы герцог Мерсисайд пошёл на ваши условия? – с презрением спросил юноша.

– Да зачем вы нам нужны? Кормить вас и караулить? – выкрикнул кто-то из толпы.

Хард многозначительно посмотрел в его сторону, а потом подошёл ближе к детям герцога и сказал:

– Я хотел поговорить. Мерсисайд претерпевает тяжёлые, переломные времена. Особенно дела обстоят плохо в компании N, когда она перешла в собственность нового графа Кингстона. Сейчас он задумал реформацию, после которой много работников останутся ни с чем.

– И что вы хотите от меня? Я не лезу в политически вопросы, – отозвался Хэмиш.

– Это не политический вопрос, – строго сказал Хард, нависая над ним. – Я думаю, тебе как любимчику ныне покойного основателя компании, небезразлично, что происходит в ней. А ещё ты вхож в Совет Акционеров, а значит, можешь повлиять на ход событий. Компания N – мощнейшая судостроительная и судоходная компания. Почти все верфи в Ливерпули и по Мерси принадлежат ей. Благосостояние компании напрямую влияет на ситуацию в Мерсисайде. И если ещё учесть, что в Кингстоншире все хлопчатобумажные и деревообрабатывающие фабрики принадлежат ей, то с реформами Кингстонширцам станет совсем туго. Мы решили, что ты – один из немногих, с кем ещё можно обсудить эту ситуацию. Мы думаем, что с тобой можно договориться.

Предводитель «Чёртовой дюжины» говорил складно и уверенно, владел оборотами и словами, не используемыми в обиходе рабочих. Складывалось впечатление, что он был образованным и компетентным в экономических делах, несмотря на грубую манеру общения и отсутствие элементарных манер. «Кто же ты такой, Хард?» – раздумывал изобретатель, глядя на врага, пока тот говорил.

– Вы предлагаете мне продвигать ваши интересы среди верхушки компании? – чуть не поперхнулся от наглости Хэмиш. – Я не содействую чартистам и радикалам! Особенно таким преступникам, как вы!

– Это в твоих же интересах, – отрезал Хард.

– Вот уже четыре месяца женщинам на вашей парусинной фабрике не платят деньги. Их семьи не то, что сводят концы с концами, а голодают. Уорли и Фишер растащили весь фабричный бюджет, – говорил Хард, расхаживая вокруг пленников.

– Мистер Фишер много лет работал на герцога. Он был честным и покладистым человеком. Поэтому я не верю ни одному вашему слову! – упрямо отозвался Хэмиш и стиснул зубы от напряжения.

– Может мы и разбойники, но точно не дураки! – бросил кто-то из толпы.

– Хоть не кончали всяких университетов, но дебет с кредитом сводим, – на удивления Хэмиша подтвердил ещё один разбойник.

– Поэтому вы его убили? – спросил Хэмиш, задрав подборок.

Хард немного помедлил, отводя взгляд на разбойников.

– Мы и пальцем не тронули этого ублюдка – всё ждали, когда он заплатит. Но не дождались… А потом пришёл Уорли и «вынес» последнее. Фишер и Уорли кинули на деньги наших жён и сестёр. И ты, и твой отец, и мы – все жертвы их злоупотреблений. Только вот вы этого не почувствовали, а нас нечего есть! – горячо высказался мужчина в синем жилете, который зарядил Хэмишу в глаз. Он же обрабатывал и раны на товарищи и был больше всего взбудоражен и говорлив.

«Жён и сестёр? Разбойники – родственники фабричек?» – одновременно пронеслось в голове у Хэмиша и Пэм.

– Ты сам это знаешь или повторяешь слова старших товарищей? Ты когда-то работал с Фишером? – усмехнулся Хард.

– Допустим, – медленно проговорил Хэмиш, – Фишер и Уорли обокрали компанию и фабричек. Но причём здесь я? Что я могу сделать? То есть вы притащили меня сюда, ограбили и избили, а теперь хотите, чтобы я вам посочувствовал и вошёл в ваше положение?

– Мы шли с добрыми намерениями, ты первый начал стрельбу, – осадил его Хард.

– «С добрыми намерениями?» А на меня вы чего набросились и связали?! До сих пор болит нога! – неожиданно заговорила Пэм, всё это время сердито наблюдая за разговором мужчин.

Хэмиш замер, покосившись на сестру. От напряжения на лбу выступили капельки пота. «Ну, где же Бойд со своими людьми?» – с отчаянием подумал изобретатель.

Атаман склонился над бесстрашной пленницей. Хард был настолько близко от её лица, что девушка смогла разглядеть каждый шрам на его левой щеке. Пэм съёжилась от уродливого увечья, но потом присмотрелась, правая часть лица была гладкой и выразительной. Похоже, в свои лучшие времена разбойник был представительным мужчиной. Но сейчас, при тусклом свете луны, его лицо было измождённым, сероватого оттенка, в тон замшевому камзолу, а спутанные пшеничные волосы нависли на загорелый лоб. Хэмиш внимательно рассматривал предводителя разбойников, склонившегося над Пэм. На его руках были коричневые перчатки, но, судя по виду лица и шеи, показавшейся из-за ворота, когда мужчина поднёс лицо ещё ближе к мисс Хэмсфорт, ему было не больше сорока. На его брюках были военные лампасы. «Надо посмотреть в энциклопедии, что они означают. Он служил? Или же отобрал эти штаны у очередного бедолаги? Хотя, судя по физическим навыкам и превосходством над констеблями, он всё-таки проходил где-то службу. Интересно, был рекрутом или профессиональным военным?» – размышлял изобретатель.

– «Набросился и связал» после того, как ты ударила меня по лицу, два раза пнула и сыпанула песок в единственный глаз!» – проговорил Хард, прищурившись.

– Вы первый на меня напали!

– Я и пальцем не собирался тебя трогать, пока ты не начала брыкаться, как сумасшедшая! Да и вообще не знал, что ты будешь в повозке с Хэмсфортом этим вечером! – заворчал Хард, делая шаг назад.

– Простите меня, – неожиданно для всех ответила девушка, и её звонкий голос пролетел эхом по помещению, приводя в недоумение присутствующих.

Никто не просил у разбойников прощения, звучали только мольбы о пощаде. Пэм подняла голову, встречаясь с растерянным взглядом атамана.

– Что ты сказала? – удивлённо переспросил тот.

– Простите меня, господин Хард! Ваш глаз цел?

– Ну какой я тебе господин? – усмехнулся разбойник. – Это твои лорды господины. А я над кем господствую?

– Те господа властвуют в верхах, а вы – непосредственно здесь. Насколько я о вас читала, это вы вершите судьбу Мерсисайда в низах. Вы – негласный лорд, господин Хард, – ответила Пэм, улыбнувшись, но внутри всё дрожало от страха и волнения.

– Ладно, хитрая девочка, – засмеялся атаман, оценивающе разглядывая её, а затем приказал:

– Гольбатс, сними с леди верёвки!

– Но она ж шальная, босс, – возразил разбойник.

Но увидев грозный взгляд предводителя, всё-таки разрезал узлы. Хард указал на трёх разбойников и приказал караулить вход, а остальных отправил за лошадьми. Дети герцога поняли, что он спровадил подельников и удивились.

– Садись! – приказал атаман Памеле и указал на каменный обломок, стоявший неподалеку. Пэм послушно доковыляла и плюхнулась вниз. Хард опустился перед ней на одно колено и отодвинул задрал юбки до колен. Он присвистнул: по всей длине голени шла глубокая кровоточащая царапина. Местами кровь уже запеклась и приклеила ткань тонкого чулка.

– И умудрилась же ты!

Атаман достал из-за пояса огромный нож. Пэм вздрогнула. У девушки внутри всё сжалось под его взглядом. Но Хард ловко разрезал рваный чулок. Ткань захрустела и разъехалась, обнажая раненную ногу.

Пэм молчала. От стресса она не чувствовала боль, а сейчас, когда холодный воздух обжёг открытую кожу, рану сильно зажгло и защипало. На глаза девушки наворачивались слёзы, но она из-за всех сил старалась держаться, чтобы не опозориться перед разбойником.

– Давай ногу, – сказал Хард, закатывая рукава.

Пэм неуверенно положила свою ногу на его, упираясь тонкой щиколоткой в колено мужчины. Он достал флягу и полил на ссадину. Ногу зажгло. Пользуясь расположением атамана Хэмиш спросил:

– Записка, которую мне подбросили, не ваших рук дело?

Предводитель «Чёртовой дюжины» нахмурился.

– Какая ещё записка?

– Сегодня в ящике стола на фабрике я обнаружил записку о том, что Фишера убили и словом «Берегись».

– Я думаю, тебя запугивает кто-то из компании. А может, это и доброжелатель-очевидец, который не может сказать прямо, – рассудил Хард.

Хард осторожно обрабатывал царапину на ноге Пэм. От тяжёлой работы кожа на его руках была грубой, а подушечки пальцев – шершавыми. Пэм с удивлением рассматривала его руки. У всех знакомых ей мужчин руки были гладкими, холёными и бархатными, с розоватыми костяшками, блестящими ногтями. На левом запястья, девушка заметила наколку в виде нескольких цифр. Юная леди склонила голову на бок, всматриваясь в изображение. «Был ли он на каторге или в тюрьме, – подумала она.

– Зачем вы избили до полусмерти Лея? – Осмелел изобретатель.

Хард хмыкнул.

– Мы его не трогали. Когда мы наткнулись на эту карету ночью на тракте, то он уже был в плохом состоянии. Мы забрали ценные вещи, ключи от склада и оттащили его на светлый участок. Кучера нигде не было.

«С чего бы жуткому налётчику откровенничать со мной и отчитываться? Вероятно, он может говорить правду, но кто тогда навредил Лею? – подумал Хэмиш.

– Лей – нотариус. У таких людей полно врагов, – добавил атаман, словно читая мысли лорда по его обеспокоенному взгляду.

За стенами послышалось волнительное ржание лошадей. В церковь вернулись подручные Харда.

– Мы готовы, босс! – Скрестил руки на груди один из разбойников.

Атаман обернулся на Хэмиша:

– Подумай над нашим разговором! А если хочешь прятаться за спиной у отца, то запомни: это тебе не поможет. И напомни ему, что мы вернём украденные товары и товары только после выполнения всех условий.

– Вы просите меня выступить против Лукаса Бритта да ещё и за спиной отца?! Вы с ума сошли?! Хотя, глядя на то, что вы творите, я в этом не сомневаюсь! – упрямо ответил маркиз.

Атаман проигнорировал его слова и протянул Пэм нож, которым разрезал чулок:

– Вот. Он вам пригодится.

– Зачем? У нас же есть оружие.

Она покосилась на револьвер, который разбойники почему-то не забрали, а откинули подальше, в угол. Смех Харда прокатился по заброшенной церкви.

– Я б остался посмотреть, как ты будет простреливать на своём брате верёвки! Или сама понесёшь его до дома? Узлы ты не развяжешь.

– Спасибо, – промямлила леди Хэмсфорт, подбирая нож и разглядывая верёвки на Хэмише: на них были надёжные морские узлы.

– По коням! – грозно приказал предводитель, и остальные мужчины последовали за ним в лес.

Хэмиш и Пэм добрались до дома, когда на поместье опустилась непроглядная мгла. У витых ворот девушка настороженно обернулась на кусты. Они тихо пробрались в холл. Снимать было нечего: сюртук и накидку украли разбойники, поэтому дети герцога устремились в свои покои, нервно оглядываясь.

– Тебе не казалось, что всю дорогу за нами кто-то следил? – прошептала сестра, потирая плечи.

Изобретатель посмотрел в окно на шумевший чёрный лес на границе Хэмсфорт-Холла и Кингстоншира. «Казалось. А ещё такое было у конюшни. Был ли это Хард или кто-то другой… Грейтхилльский монстр?» – неожиданно для себя подумал юноша, и лес громко заскрипел на ветру и зашевелился, словно был живым существом. Юноша вздрогнул и отвернулся ото окна. «Ты – здравомыслящий человек, Хэмиш. Нет в том лесу никакого монстра», – подумал он, а вслух сказал:

– Должно быть, ты сильно перенервничала. Я ничего не слышал.

За спиной послышались шаги и голос няни – мисс Рейд:

– Где вы так задержались?

Брат и сестра замерли. Дрожавшей рукой Пэм прижала к себе большой нож. Хэмиш затянул рукава на запястья, где были следы верёвок и тоже не захотел поворачиваться, но из-за разбитого лица.

– Мы заезжали к доктору Бойду, – тихо ответил юноша, чтобы не разбудить других домочадцев.

Главной прекрасной чертой тётушки Хелен была ненавязчивость, а второй – наблюдательность.

«Всё платье в песке, однако в порту и на тракте его нет. В Бойдхилле гористая местность. Значит, они где-то ещё сворачивали с дороги и извалялись в песке. Или их изваляли. Хэмиш что вернулся без пиджака?… Разбойники?» – крутились мысли в голове Хелены Рейд, пока она провожала детей взглядом.

…В комнате младшей дочери герцога догорали свечи и шторы покачивались от летнего ветра. Пэм сидела на кушетке, поджав больную ногу, и вертела в руках разбойничий нож, разглядывая резьбу на толстой ручке. Хэмиш нарезал круги вокруг кушетки, не желая успокаиваться. Наконец он произнёс:

– Я думал, ты выкинула его… Ты не знаешь, сколько крови на этом лезвии!

Сонная девушка тяжело вздохнула.

– Занятная вещица. Я думаю… нет, – протянула она, щурясь и разглядывая лезвии и резьбу. – Вряд ли этот нож видал кровь. Скорее, был для хозяйственных целей. Разве можно было бы вымыть начисто кровь из столько ювелирной резьбы на деревянной рукояти? В ней только воск да войлок….

– Думаешь, они говорят правду? – резко перебил её брат, находясь в собственных мыслях.

Юноша сел на кровать, напротив сестры и запустил пальцы в свои взъерошенные волосы.

– В голове не укладывается, что Фишер обокрал отца, – тихо произнёс он. – Да ещё, что кто-то желает мне зла в компании. Чем я для них опасен? Я до сего месяца вообще не касался этих дел….

– Такое имеет место быть, – печально ответила девушка.

– Но как об этом намекнуть отцу? Думаешь, он совсем не догадывался? И как мне найти доказательства, что Уорли тоже расхититель чужих денег? Фишер уже мёртв, и я не стану ворошить добрую память о нём, но Уорли может быть опасен.

Пэм отложила нож на тумбу и села рядом с братом.

– Я думаю, тебе нужно поспать. Няня всегда говорит: «Крепкий сон – лекарства от многих бед». Ложись-ка, а завтра мы придумаем что-нибудь.

Всю ночь Хэмишу не спалось. В полудрёме ему виделось чудовище, тянущее длинные лапы с когтями. Парень ворочался. То скидывал одеяло на пол, то снова забирался под него с головой. Пока нежный рассвет не озарил предметы на тумбочке у кровати. От этого яркого блеска Хэмиш окончательно сбросил оковы сна и взглянул на часы над камином. Было около одиннадцати. Вечером на работу ему хотелось больше, чем сейчас. Юноша перевернулся, поглядел в белоснежный поток и подумал: «Надо поговорить с отцом!».