Читать книгу Единичка. Мир будущего, где каждое прикосновение отнимает год жизни - Элла Чак - Страница 3

Плюсовая эра,

спустя 34 года после катастрофы Перерождения Солнца.

Сильвия обыскивала желтое здание городского острова вторую неделю. Весьма полезная домина ей попалась! Кажется, люди приходили сюда «на работу», как делал лет сорок назад ее дедушка Нестор. «Работа внутри бетонной коробки» что это вообще такое? Сильвия не понимала, чем могли заниматься две тысячи человек в одной норе? Да и в две тысячи ей верилось с трудом. Невероятно, что когда-то на Земле жили миллиарды людей! В ее время и десять человек не встретишь. Даже двух. А встретишь, беги или стреляй!

На первом этаже возле лестницы расселся человеческий скелет. Возле костей его руки валялась объеденная червями черепушка и пыльный прямоугольник с разбитым стеклом. Сильвия часто видела такие «черные зеркальца» на городских островах. Кажется, минусовые люди называли их «смартфонами». Бесполезная плашка! Лупа и моток веревки куда полезнее для выживания. Почти каждый электроприбор вводил Сильвию в ступор. После минусовой эры вся электроэнергия исчезла. Остановились станции. Ими никто не управлял. Что электричество… исчезли люди.

Девушка ловко перепрыгнула кости скелета и побежала обыскивать кабинеты второго этажа. Она не церемонилась. На пол летели ящики столов, рассыпались пожелтевшей бумагой старые папки, под ногами хрустела высохшая за сухой сезон коричневая листва диких вьюнов. Через разбитые окна семена, попавшие в здания много десятилетий назад, дали всходы. По стенам расползлись сорняки и лианы. Растения пробили корневищами бетонные трещины, быстро разрушая постройки.

Дома превращались в рухлядь. Они торчали заброшенными скалами между бушующей зелени, словно суша посреди зеленого моря. Потому эти скалы и стали называть городскими островами. Сильвии опустевшие и унылые коробки домов напоминали надгробия минусовых. Заброшенные, пугающие и одинокие, как могильный мрамор в жухлом бурьяне.

– Полезная вещица! Повезло-то как! – девушка рассматривала блестящий клинок острого ножа. В его лезвии отражались ее спутанные рыжие волосы, шрам над бровью, полученный в схватке с первым кабаном, и конопатый нос между серых глаз. – Не поржавел ни капельки… отличная сталь! – Острие врезалось в поверхность стола, заросшего длинными колючками. Сильвия накарябала клинком круг с восемью лучами. Солнечная метка выживших.

Тётя Ли рассказывала племяннице, как сорок лет назад на их планете жили миллиарды людей. За семнадцать лет Сильвия не видела даже троих… или пятерых выживших! Тридцать четыре года назад после катастрофы Перерождения Солнца озоновый слой на планете оказался уничтожен. Солнечная радиация принялась убивать. Ради рулона фольги, препятствующей излучению, банды отстреливали целые семьи. В городах все чаще происходили перебои с продовольствием, с лекарствами, процветал ночной вандализм и мародёрство, пока солнце не всходило над горизонтом.

Балконы, окна, стены жилищ экранировались хламом. Всем, что люди могли утащить с помоек. На окна с внешней стороны крепились автомобильные капоты, пенопласт, рубероид, листы линолеума, содранные с пола квартир. Каждая фольгированная обертка от шоколада шла в дело. Их копили и вшивали в одежду.

Дедушка Сильвии руководил командой, пытающейся создать препарат, который уничтожит накопленную в телах солнечную радиацию. Все силы и средства мировых правительств оказались брошены на поиск спасения и защиты. Спустя год после катастрофы, наконец-то, удача! Доработано вещество под названием бета-один, придуманное Нестором. Бета показала удивительный результат на облучённых мышах. Радиация в них обнулилась за сутки.

«Обнулиться»… знал бы Нестор каким страшным станет это слово для выживших в плюсовой эре. Каждое прикосновение – минусовка на год, пока не обнулишься и не умрешь.

Бету-один запустили в производство. Сладкие оранжевые кругляшки со вкусом апельсина сыпались с неба, как из рога изобилия. Ее раздавали всем и всюду, ящики с запасами скидывали с самолетов по всей планете. Бету-один в народе стали называть попросту «Единичкой».

Компоненты Единички проникали в ДНК и меняли код восприятия организмом любой радиации. Единичка создавала подобие биологического экранирования. Приняв ее, люди перестали бояться солнца.

Телевизоры, смартфоны, планшеты и радио круглыми сутками рассказывали о Единичке. Крутились видео-роллики с демонстрацией естественного радиационного фона мышей, кошек, собак после принятия беты-один. Президенты и монархи глотали оранжевые конфеты на камеру, показывая пример.

Никто не знал, что Единичка не сработала. Она мутировала в телах и принялась убивать быстрее солнца.

Нестор не мог ответить на валившееся со всех сторон на него вопросы и обвинения. Как это произошло? Что случилось? Почему бета-один не работает?

Его лаборатория тысячу раз повторила опыты на мышах. И один раз на человеке. Доброволец из сотрудников прошел через облучение в искусственных условиях. Принял бету-один, после чего показания радиации в его мягких тканях, крови, костях снова вернулись в норму. Бета работала! Нестор знал, он написал правильную формулу!

В тот момент поселившаяся в его разуме червоточина опять проснулась. «Я не уничтожил Систему… я изобрёл бету-одни… люди умрут… из-за меня… вымрет девять миллиардов…» Нестор не понимал, где ошибка? Что он делает не так!? В его лаборатории все опыты заканчивались успешно, но за пределами- миллионы смертей в день! Как предупреждало видение Нестора, люди умирали ровно в сорок. А каждое прикосновение отнимало год. Минусило на единичку.

В тот момент человечество перестало быть главенствующим видом, правящим планетой.

Оно полностью перестало «быть».

Одежда и перчатки защищали, только кто об этом успевал подумать. Люди не понимали и не верили, что их убивают невинные прикосновения к руке или поцелуй в щеку. Минус год, минус год, и еще минус один…

От миллиардов остались жалкие тысячи.

Никто толком не знал, сколько всего выживших. Лишь черные тучи трупных мух, заволакивающие небо, напоминали жужжанием, что кто-то всё еще дышит. Слышишь мух, значит еще живой.

За разбитыми стеклами окон желтого дома Сильвия обернулась на фырканье коня. Перепрыгивая через обломки мебели, она подбежала к подоконнику, – что там, Либери?

Гнедой конь мотал гривой и нервно переступал задними ногами.

– Спускаюсь! Уходим! – убрав в сумку раздобытые предметы, в число которых входила книга по криминалистике, порошок для опреснения воды, моток изоленты и, конечно, отличный клинок, Сильвия побежала к выходу, охраняемому внизу скелетом. В нос ей ударил мускусный запах гнили, и она резко вцепилась за иссохшую перилу, тормозя возле лестницы. Старая деревяшка хрустнула и оторвалась. Три коричневые шкуры вздернули вверх морды оскала.

– Бурые медведи… и сюда добрались! – отступая назад, Сильвия старалась не шуметь, но животные учуяли запах ходячего мяса. С тех пор, как люди перестали править природой, хищные звери возглавили пищевую цепочку. Человечина стала привычным кормом. Квадратные бурые головы ловко вбежали по широкой лестнице старого министерства, и Сильвия рванула от них по коридору через третий этаж. Здание пересекало бессчётное количество переходов, дверей, тупиков и огромных залов.

– Трое самцов… молодые… – обернулась Сильвия на слюнявые морды в конце коридора. Хищники не отставали. Красные десны под белыми шестисантиметровыми клыками. Такие перекусят ее череп, как она кусает яблоко. Сильвия пятилась, удерживая с животными зрительный контакт. Нащупав ручку двери, дернула. Изъеденные трупными жуками кости повалились на ее спину. В комнате оказались десятки скелетов. Некоторые кости держали друг друга за руки.

– Они не поняли, почему умерли…

Бурые перешли на мелкую рысь в погоне за двуногим обедом. Сильвия бросилась прочь.

– Двери! В левую или в правую!? – она слышала рык зверей в пяти метрах за спиной. – Ладно! Вправо! – ударив плечом, повалилась на пол. Она захлопнула дверь ногами, зарядив молодому самцу по морде. Из-за хлипкой, изъеденной термитами перегородки, раздался рык.

Сильвия ползала на локтях к окну. Она сгребала руками разбросанный на полу мусор, пока не чиркнула по прохладному кругляшку. Кожа девушки всегда оставалась такой горячей, что необычный холодок не мог не привлечь ее внимание.

Она подняла с пола серебряную лепешку на кожаных ремнях, – часы?

Сунув находку в карман, Сильвия поднялась на ноги. Она озиралась по сторонам. Нужен план! Как ей сбежать? Кабинет огромный, пустой, а на стене… рисунок.

– Выжившие… – Сильвия уставилась на огромный круг с восемью лучами. Он нарисован белой краской поверх пробковых пластин. Ее глаза бегали по ряду цифр, точек и запятых возле символа, – координаты! Может, там Штаб сопротивления!? – Сильвия переписала цифры подобранной ручкой себе в центр ладони. – Нужно проверить! Где-то же существует этот Штаб! Не всех Сектор успел сцапать!

Медведи выламывали дверь. Они загнали жертву в угол. Позади Сильвии только частокол окон.

– Когда бежать некуда… остаётся прыгать!

Троица голодных тварей ринулись, и Сильвия кувыркнулась назад спиной с подоконника третьего этажа. Сшибая древнее экранирование всяким мусором, она скатилась на потрескавшийся асфальт. На голову ей упали куски сбитого экрана из пластиковых бутылок.

Нырнув в зеленое море разросшегося леса, Сильвия нашла Либери через два километра возле ручья. Он стоял по грудь в прохладной воде и радостно мотал гривой, увидев её.

– Да… да, я в порядке, дружище! – Она скинула на берег самодельную защиту от радиации: устланную внутри фольгой куртку, ботинки с металлическими подошвами, налокотники и наколенники из тонкого свинца, что раздобыла год назад. Сильвия нагнулась к воде умыться. Конь снова зафыркал, недовольным тем, что она сняла защиту в разгар дня.

– Знаю, не кряхти! Мне тёти Ли хватает с ее нравоучениями о радиации! Сам попробуй в плюс тридцать побегать по городским островам в металлических штанах! Жарко, не могу… – она прыснула себе в лицо из реки. Длинные рыжие концы волос намокли. С щеки капала розовая вода.

– Царапина, затянется. – Опустив голову под воду, приятно охладилась от внутреннего жара. Сильвия не знала, какой должна быть температура тела или рук. Она никогда ни к кому не прикасалась. В их с тётей норе, в квартире заброшенной многоэтажки, они ходили в перчатках, капюшонах или шапках. Длинные рукава и брюки не обсуждались.

Целыми днями тётя пропадала на службе в Первом Секторе. Страшное место, куда свозили последних отловленных выживших. Сектор огораживала стометровая бетонная стена, а внутри Башня. Как игла, она пронзала небосклон. В сезон дождей шпиль скрывался за тучами, протыкая их насквозь.

Лидеры Сектора превратили последнюю тысячу отловленных выживших в заключенных. Людям там не полагались имена, только буквенно-числовой код. Взамен за работу каждому выдавался профессиональной защитный комплект второй кожи и экранированный шлем. Вторая кожа препятствовала радиации, но, чтобы люди на себя не напялили, хоть аквариум из свинца на голову и трусы из десяти метров фольги, каждый все равно умрет ровно в сорок. Это если повезет, и никто не прикоснется, не сминусит на годок, другой!

Проект Сектора придумал Нестор, отец Ли и дедушка Сильвии. Он строил убежище, которое спасёт выживших… только у Лидеров оказались другие планы. Сектор превратили в тюрьму. Натасканная сотня комиссаров, охранников, отлавливала «объекты», так они называли выживших. В них стреляли металлическими сетями с летающих на антигравитации триглов. Триглы похожи на байки минусовых, передвигаются по воздуху: бесшумно, молниеносно, разгоняясь до пятисот километров. Три светящиеся красных диска над головой- последнее, что увидит объект, пока ледяная сеть не подбросит в небо.

Развалившись на берегу в тени ветвей дерева Мангуба, Сильвия рассматривала добычу с городских островов.

– Видел, Либери… это часы! Только не ходят, – прислонила Сильвия их к уху. – Не тикают, – крутила она циферблат, – а это что еще такое? – пальцы чиркнули по шершавым буквам, – «Ракиура» – прочитала она нацарапанную надпись. Слово писали впопыхах, каким-то гвоздем или шилом. – Чье-то имя из минусовой эры? – Сильвия застегнула широкий ремешок вокруг кисти. Часы упали вниз по тонкому запястью. – Вот, Либери! Эта штука самая крутая! – выхватила она клинок. Широким размахом провела рукой по высокой осоке. Трава на мгновение замерла и рухнула лесоповалом.

– Ничего себе! Острый! Минимум шестьдесят два по шкале Роквелла! – Либери фыркнул. – Да я не выпендриваюсь! Я в книжке читала! В желтом доме со скелетом… – Она убрала нож за пояс, – в одной комнате больше тридцати человек, представляешь? Тридцать сминусившихся! – она облокотилась спиной о теплый бок развалившегося на траве коня.

– И круг… огромный такой, нарисованный белой краской на стене. Солнце и восемь лучей! Символ выживших, Либери. Это они, я знаю… метку солнца отставляют штабные, чтобы мы могли отыскать их! – Она смотрела на цифры в центре ладони, – координаты. И догадайся! Я знаю, где это место! Сутки пути от нашей с тётей норы! Я расскажу ей, когда она вернется из Сектора. Прошло шестьдесят дней. Сегодня она отправится за ядами и придет ночью… на несколько часов. Вот увидишь, наверняка это дорога в Штаб!

Она закрыла глаза, жмурясь от солнечных лучей. День начинался так удачно! Клинок, координаты и часы! Сильвии не терпелось показать находки тете.

– Ли рассказывала, повстанцы продолжают бороться с Сектором. Они воруют у них двушников, клонированных людей. Минус один человек в Секторе, плюс один в Штабе! Только никто не знает где этот Штаб. Я вот не знаю. Тётя не знает, и ты не знаешь. А у кого еще нам спросить? Может, у тех трех медведей!? – Либери вскочил на ноги.

– Да нет их тут, нет! Смотри! Ни задир на стволах, ни меток! Я всю траву обнюхала! – Она подобрала латы и закрепила вокруг локтей и колен. Надела куртку и шапку, проложенную фольгированными обертками конфет. – Ладно, идём. Пора возвращаться.

Сильвия завела коня на широкую площадку первого этажа многоэтажки. Когда-то здесь располагался продовольственный магазин. Она переоборудовала помещение под стойло. На стене висели сетки с сеном и мешок с овсом. В углу ванная с водой.

– Отдыхай, дружище, – потрепала она его лохматую рыжую гриву, прислоняясь теплым лбом к белому пятнышку посередине морды.

Забрав сумку со спины Либери, Сильвия поднялась пешком на двадцатый этаж. Здесь они с тётей скрывались все семнадцать лет девушки. Ли прятала девочку внутри свинцового сейфа без двери. Рано научившись читать, Сильвия коротала дни за книгами. По ночам она ухаживала за огородом и поливала грядки, разбитые на балконах соседних квартир. В шесть лет девочка проводила без тёти по восемь недели. Она покидала нору и исследовала окружающий лес. Тетя научила ее собирательству. Какие ягоды и грибы съедобные, а какие ядовитые; какие использовать для лекарств травы, как сделать ловушку для дичи или удочку. Сильвия ловила рыбу, а с девяти лет охотилась на кроликов, цесарок и кабанов. Ее первая охота закончилась шрамом над бровью от кабаньего клыка. Кровь заливала лицо, она думала кабан выбил ей глаз. В тот день девочка поняла, всё живое борется за жизнь и нужно уважать соперника. Даже если с виду он маленькая щетинистая хрюшка.

На пороге Сильвия скинула уличные латы и переоделась в широкие мягкие штаны и кофту с длинными рукавами. Стоял сухой сезон. Квартира плавилась в плюс тридцать пять по ночам, лоб Сильвии покрыла испарина. Она натянула матерчатые перчатки, зная, что тётя Ли вот-вот появится.

Ли возглавляла в Секторе лабораторию химиков, которые работали над новыми виды бет. Сектор уже создал бету-два, регулирующую сон объектов, чтобы те побольше трудились. Есть беты, заменившие еду и питье. Никто из попавших в Сектор больше ни имел права сделать глоток воды. Все заменила химия. Сейчас Лидеры требовали от лаборатории беты семь, восемь и девять. Седьмая сотрёт память. Восьмая лишит эмоций. Девятая тотально подчинит людей, превратив их в послушные био-машины: без эмоций, без надежд, без желаний.

Многие годы Ли тормозила выпуск новых таблеток. Она могла закончить формулы, но каждый день прибывания в Секторе, саботировала разработку. Раз в шестьдесят дней ей позволялось покидать Сектор в поисках природных ядов. Ли иногда демонстрировала продвижения в опытах, позже откатывала собственную работу на десять шагов назад.

– Тётя Ли, у меня новости! – Сильвия поджидала ее на лестнице. Она всегда чувствовала, когда та подходила близко к дому. От нетерпения девушка кричала через лестничные пролёты. – Тетя Ли!! Я нашла координаты в желтом доме! И круг с лучами! Солнечная метка! Там Штаб!? Тётя Ли… ну что с тобой, ты не рада?

Улыбнувшись воодушевленной племяшке, Ли прошла мимо и села на край дивана, держась за грудь. Она сняла с головы экранированный шлем и капюшон второй кожи. Черный обтягивающий литой комбинезон закрывал полностью все тело. Начинался с носков и заканчивался перчатками и капюшоном. Комбинезон второй кожи не давал солнечной радиации навредить организму. К спине крепились плоские баллоны с кислородом, нагоняющие воздух. Вторую кожу и баллоны можно получить только в Секторе. Сильвия обходилась самодельной защитой. Ей удалось раздобыть латы, которыми она частенько пренебрегала. Она любила солнце, но помалкивала об этом.

Волосы Ли такие же рыжие, как у племянницы. Две шпильки удерживали растрепанный на макушке пучок. Она глубоко дышала. Пыталась улыбаться, но Сильвия чувствовала, что ей больно. Где-то в груди.

– Что? Сердце? Я заварю тебе настойку синих ноготков и мать-и-мачехи!

– Нет… – Остановила ее жестом тётя, – побудь со мной… это не сердце, родная… это возраст…

– Возраст? – Сильвия метнула взгляд на тысячи зачеркнутых палочек на рисунке обоев. Так они определяли время, запоминали дату и сколько им лет. – У тебя еще много черточек в запасе! Больше трехсот! – она пересеклась с растерянным взглядом Ли. – Ты что?.. – вскочила на ноги Сильвия. Она поняла по глазам, та лукавила и не вычеркивали линии, как нужно. – Эта земля на балконе… ты говорила, мы таскаем ее для грядок!

– Все имеет начало и все имеет конец… так говорил Нестор. Наступает конец, родная…

– Ненавижу эту фразу! И Нестора ненавижу! Это все из-за него! Он придумал Сектор, Единичку и искусственный интеллект Системы! Он убил девять миллиардов!!

– Его обманули. Он строил убежище, а не тюрьму…

– Раз такой гениальный, чего не понял, что создает отраву!?

– Когда понял, родная, уже потерял рассудок. – Ли расстегивала молнии второй кожи. Она глубоко дышала, избегая смотреть Сильвии в глаза.

– Тётя Ли… мы почти нашли Штаб!.. Пожалуйста, не надо!.. Не умирай!

– Прости меня… – она поднялась на ноги с большим трудом, сняла бутсы и перчатки, – защитный костюм твой… – женщина вздернула худую руку, не разрешив племяннице приблизиться. – Не прикасайся! Ты сминусишь себя! Время понадобится… а мне вот-вот исполнится сорок… – Ли хваталась руками за стену и шкаф. Она уронила на пол рамки со старыми фотографиями родителей Нестора и Нины. Ее руки впились в выцветшую от солнца балконную дверь. Ногти процарапали старую краску, – уже скоро… я чувствую… приближается… – Она смотрела на тень самодельных солнечных часов. Ли обернулась на заплаканное лицо девушки. Сильвия замерла в паре метров, хватая себя за локти. Она переступала с ноги на ногу. По красным щекам два ручья слез сливались в поток на дрожащем подбородке. Приступ истерики мешал говорить внятно, – не… уходи, тётя, не бросай меня… Мы найдем Штаб… – Сильвия тянула к ней руки, обернутые перчатками, но даже в них Ли не разрешила племяннице прикоснуться.

– …прочитай письма… и документы Нестора… они в старом ноутбуке…

– Я не пойму его бред…! Он сошел с ума!! – Она сдерживала рыдания, как могла. – Ты сама не смогла расшифровать… что значит Серебряный Дождь!

– Ты умнее меня, родная. – Ли набралась смелости и посмотрела в глаза племяннице, – прости меня, Сильвия… Я испугалась… не рассказала тебе правду…

– О чем ты, Ли? – вытерла она локтем сопли, – ты про родителей?.. Ты про них молчишь? Кто они? Как умерли!?

– Я хотела, чтобы ты росла свободной… настоящей… – Солнечный луч ударил в глаза. Ли зажмурилась. – Иди по координатам из желтого дома… найди Штаб. Они помогут…

– Помогут?.. Расшифровать бред Нестора?

– Помалкивай о нем… держи родство с Нестором в секрете… Штаб поможет внедриться в Сектор. Уничтожь Систему. В ней… формулы Единички…

Сильвия пыталась запомнить все, что говорила тетя. Она молчала семнадцать лет. Не подпускала племянницу к ноутбуку. А теперь, когда приближается минута ее сорокового рождения, Ли говорила и говорила. Она все-время за что-то извинялась. Только Сильвия не понимала, за что.

– Прости… прости меня, девочка… и Нестора тоже. Он записал в кругах… всё имеет начало и всё имеет конец… он оставил подсказку о Серебряном дожде… Найди ответ… как уничтожить Единичку, – женщину шатало. – Сильвия… запомни свое имя… оно откроет доступ к… – Ли откинула назад голову. Ее затылок ударился в балконную дверь. Пара шпилек из рыжего пучка отскочили от пола звонкой мелодичной трелью.

Дзынь… оцепенела шпилька… замерла секунда… прекратился шаг тени солнечных часов… последний удар сердца остановил мгновение жизни. Ли рухнула вперёд руками в землю, которую они натаскали для грядок.