Читать книгу Единичка. Мир будущего, где каждое прикосновение отнимает год жизни - Элла Чак - Страница 7

– Ракиура… – голос девушки звучал отовсюду. Он шел с самого неба, обволакивал и застревал между извилин мозга, как заноза в подушечке отпечатка пальца. – Ракиура…

– Что?.. Где я?.. – Молодой комиссар Сектора, одетый во вторую кожу красного цвета, озирался по сторонам. Он завис в пятидесяти метрах над землей. Без тригла. Сам по себе. Под ним расстилался город. Небольшие двухэтажные дома, выстроенные по обеим сторонам улицы. Широкие пастбища и лошади, пасущиеся на сочных лугах. Люди свободно ходят под солнцем без второй кожи, здороваются за руки, обнимаются. Бегают дети.

– Ракиура… – повторил голос вокруг комиссара, – в 11 часов 22 минуты и 33 секунды наступит смерть. Тот, кто умрет, подскажет ей, где вы найдете друг друга. – Комиссар болтался между небом и землей. Он смотрел в огромные голубые глаза размером с гору. Цвет ярче неба. Лицо девушки проглядывало сквозь дымку облаков. Она улыбнулась ему, и снова зашептала одними губами, – Ракиура… ты найдешь ее там… найдешь ее там… однажды вы все равно встретитесь…

– Комиссар Фи-Нн-Ер 80—30/три, срочно явиться к старшему капитану Бэ-Жо-Га 11—08/семь. – Затрещал электронный голос из динамиков Системы, установленной в рекреационных комнатах комиссаров. Искусственный интеллект использовали в Секторе вместо будильников и радиосвязи. – Комиссар Фи-Нн-Ер 80—30/три, срочное задание. Направление в городские острова. Приказ явиться к старшему капитану Бэ-Жо-Га 11—08/семь.

– Я слышу тебя… слышу… Сейчас, – Финнер поднялся с кровати, растирая уставшие глаза и лохматя светлые волосы, – что за бред… Система, – активировал он компьютер, – новый поиск. Найти определение слова «Ракиура».

Система ответила моментально, – «Ракиура» на языке маори означает «Пылающие небеса». Минусовые называли эти земли островом Стюарт.

– Остров Стюарт? Что там?

– Третий по величине остров в Новой Зеландии, площадь 1746 квадратный километров…

– Отставить, что там из… необычного? Жесть какая-нибудь? Паронормальщина? – комиссар собирался, облачаясь в одноразовое трико. Он достал из очистительной капсулы вторую кожу красного цвета.

– Остров Стюарт известен точкой аномальной активности полярных сияний. Маори дали ему название «Пылающие небеса» из-за непрекращающихся огней, рождающихся в небе.

– Полярные сияния… Полярные сияния – это выброс солнечной радиации! И чего я там забыл? Как-будто мне здесь ее на хватает! Не собираюсь я на твой остров! – кричал он голубоглазой девушке из сна, – никакая Сракиура меня не интересует, слышишь!? Хватит мне сниться!

Фи-Нн-Ер 80—30/три уже не первый раз видел сон про остановившиеся часы на времени 11:22:33 и слышал слово Ракиура от девушки со светящимися голубыми глазами. Навязчивый сон никак не отлипал.

– Как я вообще попаду на остров!? На тригле? Который на одном баке может лететь всего пару часов!? – сыпал он задачами без решений.

Закрыв отросшие волосы капюшоном трико, а сверху еще одним от второй кожи, он опустил экран и отправился получать распределение. Приказ срочный. Сама Бэ-Жо-Га 11—08/семь вызывала к себе. Одна из старших капитанов, которые носят фиолетовую кожу. Старшие капитаны руководят комиссарами и распоряжаются всем, что происходит в Секторе. Выше них только Лидеры, но Фи-Нн-Ер 80—30/три за всю жизнь воочию не видел ни одного.

Бэжога сидела за прозрачным столом. Ее кабинет находился внутри Башни. Отсюда она любовалась на просторы бетонной серой площади. Утром по десятисантиметровому слою пепла вышагивали колонны трудящихся. Дистанция в три метра выверена до сантиметра, хоть линейкой проверяй. Объекты знают, за нарушение в миг получат электрическим импульсом по спине или рукам. Дисциплина и контроль. Только так Лидеры сохранят популяцию. Им лучше знать, что хорошо для людей. Чего они должны хотеть и как им жить. Оставалась какая-то мелочь. Эмоции.

Бэжога и двое других старших капитанов Луванэ и Дрогзи могли заставить работать, заставить молчать, ходить строем, но они не могли лишить объекты надежды… мечтаний и веры. Бета восемь. Вот, что требовалось Сектору. Новая разработка, которая лишит объекты всех эмоций. Не будет страха, печали, грусти, тоски, сострадания… не будет надежды на спасение.

Так не вовремя в лаборатории пропал лучший химик Ли-Св-Ис 09—18/семь! Никогда не нравились Бэжоге эти её отлучки за ядами в лес! Сожрали дикие твари замечтавшуюся над поганками Ли, а Бэж теперь нового кандидата подбирать!

– Система, – голос Бэж прозвучал хрипло и низко, – найти карточку объекта Ли-Св-Ис 09—18/семь. – На мониторе высветилось лицо с рыжим пучком волос на макушке. Бэж пробежала глазами цифры в строке возраст. – Она родилась в 2105 году. Ей только 29 лет. До сорока еще одиннадцать… если не минусы. – Хлопнула ладошкой по столу Бэж, – минусы… минусы… где Ли умудрилась потерять одиннадцать минусов!? Что за глупая женщина! Как можно не уследить за прикосновениями целых одиннадцать раз! Войди! Финнер, заходи! – на панели возле двери высветилось его лицо.

– Прибыл по вашему вызову, старший капитан Бэ-Жо-Га 11—08/семь. – Финнер разговаривал с затылком Бэж, пока она не развернулась на крутящемся кресле. Длинный подбородок, впалые щеки, пики торчащих скул. Жидкие волосы перетянуты в хвост возле шеи. Лоб женщины пересекали старые шрамы от спектрального импульса. Каждый в Секторе знал эту историю. Объект отобрал импульс у комиссара и напал на Бэж, оставив тот шрам.

Все думали Бэжога обоих убьет на месте, но она поступила иначе.

– Любишь стрелять из спектра по людям? – смотрела она на объект под ногами. Тот сидел на коленях и не решался поднять глаза. За прямой взгляд на старших, комиссары били электрическими кнутами.

– Ты не человек… – прошептал заключенный.

– А он? – кивнула она на комиссара. – Он такой же, как я. Убийца объектов. Идем с нами.

Конвой вывел на карательной козырек Башни комиссара, который не уследил за оружием и напавший объект. Бэж не позволила наложить ей повязку на рану. Она вдыхала запах палёной плоти. Комиссары поставили объект перед дулом, диаметром с мяч.

– Стреляй в комиссара. Убей убийцу. Ты ведь ненавидишь нас! – разрешила Бэж.

Шесть килограмм пепла рухнуло вниз. Фитокрон спалил органику человеческого тела за секунду. Когда-то его придумали, чтобы очищать улицы от сотен тысяч трупов. Теперь оставшиеся заряды Сектор тратил на казни.

– Прекрасная работа, объект! – Бэжога не убила того, кто ее ранил. Она сделала его новым палачом. Каждую неделю на козырек приводили провинившуюся жертву. Таких же заключенных, как он сам. Палача били током, пока он не активировал выстрел из фитокроновой пушки. Спустя две недели его нашли мертвым с куском торчащего из шеи пластика от разбитого экрана второй кожи.

В кабинете в пяти метрах от Бэжоги стояло четверо лапачей в кротких рубашках и брюках. Их руки не закрывали перчатки. Ноги оставались босыми. По первому приказу они сминусят любого.

– Входи, мой мальчик.

Комиссар остановился на отметке, где положено стоять каждому вошедшему.

– Система, определить локацию кода Ли-Св-Ис 09—18/семь. – Прохрипела Бэж.

– Код не найден, – ответил голос Системы.

– Увеличь дистанцию поиска. Ее сожрали твари вместе со второй кожей!? Где ее код!?

– Код Ли-Св-Ис 09—18/семь не зарегистрирован в Системе.

Бэжога уставилась в серые глаза Финнера. Защитный шлем он держал в руках. – Ты понимаешь, мой мальчик, в чем тут дело? – Он молчал. – А в том, -продолжила Бэж, – что наш химик Ли стерта из Системы. Кто-то удалил код и теперь я не могу найти ее ни живую, ни мертвую!

– Кто мог это сделать?

– Поверь, я выясню, а пока отправляйся на эту локацию. Ли часто ночевала в городской норе… – Бэж ввела цифры на переносном планшете Системы, вшитом в рукав ее лиловой второй кожи.

– Какое задание, когда доберусь до точки?

– Знаешь, как выглядят компьютеры минусовых? – он кивнул, – они могут быть разными. Квадратными, тонкими, не толще листка бумаги или весить десять килограмм. Забери все, что будет похоже на компьютер и доставь сюда. Это понятно?

– Да.

– Возьми лучших комиссаров! Разыщи мне компьютер Ли!

Города изменились много десятилетий назад. Они полностью вымерли без людей, опустели и превратились в лесные массивы. Нэл точно не знала к какой широте отнести их регион. Иногда, ей казалось она находится в джунглях, столь нетипичны встречающиеся ей растения, насекомые, птицы и животные. Пищевая цепочка только-только начинала узакониваться. Хищники боролись за равноправие во всех ее звеньях, разбираясь, кто жертва, а кто охотник. Главный враг -человек оставил природу в покое, отдав должок, вернув, наконец, животным их земли.

Спальные районы многоэтажек уснули вечным сном, убаюкиваемые люльками вьюнов под кронами лиственных рощ. Скоро здания превратятся в зеленые скалы и горные цепи. Никто и не вспомнит, что где-то там в основании покоится вымершая цивилизация.

Единичка оставила между людьми барьер, превратив их в единицы измерения. Каждый отдельно, каждый один, каждый одинок. Те, кто рисковал, забывался или не верил в минусовку погибли первыми за сутки.

Родственники шарахались друг ото друга. Матери отталкивали прочь с колен плачущих детей, тут же падая на них бездыханными телами. Выражение «не тронь его даже пальцем» никогда не будет столь актуальным, как тридцать четыре года назад.

Кайл по дороге от Штаба объяснял Нэл, кто такие лапачи, которых держат в Первом Секторе для охраны комиссаров, конвоирующих бригады двушников. Под маскировкой беззащитного двушника они кидаются на группы штабных. Разрезают железными когтями защитные комбинезоны и минусят прикосновениями. Себе стараются оставить одну единицу, то есть один год жизни. В этот последний год лапачи освобождаются от работ у станков первого Сектора и могут провести его, уткнувшись в видео экраны рекреационных комнат. Сутками они пялятся в мониторы. Обычно разум лапачей не выдерживает концентрации увиденного счастья. Видео прошлого… о жизни до Единички убивают остатки живого в их душах. Девять из десяти погибают через несколько недель. Как записали бы врачи минусовой эры в эпикриз «у них не выдержало сердце».

Сотни ветровых бурь сухих сезонов иссушили древесину старенькой двери. Легко и хрипло она треснула пополам после удара ногой в тяжелом резиновом бутсе.

– Рудо! У меня вообще-то есть ключ!

– Прости, Нэл, привычка обыскивать норы.

Худой парень пригнулся, протискиваясь между торчащих деревяшек. Когда стекло шлема не затемнялось от солнца, Нэл могла видеть его зеленые глаза, а волосы, кажется, вьющиеся коричневого оттенка. Нэл не хотела одевать вторую кожу, но Кайл настоял. Радиацию еще никто не отменял, а до городского острова с норой Нэл больше восьмидесяти километров пешком.

– Нэл! Поторапливайся! Бери компьютер и уходим, пока красные жабы не нагрянули! – Рудо осматривался по сторонам, робко заглядывая в комнаты. – А что это такое на стенах? – уставился он на перечеркнутые столбики штрихов.

– Такой календарь, чтобы помнить, когда наступит сороковой год жизни. – Нэл ненавидела эти черточки… она недавно поняла, что тетя вела календарь с ошибками. Ли не хотела расстраивать племянницу. Последние триста черточек не перечеркнуты.

– Как мародёры не разграбили? Тут столько ценного!

– Эта нора пустует всего неделю! Когда-то здесь жили мы вместе с тётей – отозвалась Нэл, уставившись на балконную дверь. Она смотрела через холодное окно на холм. На черной земле зеленили посаженные побеги чертополоха, стремясь фиолетовыми шапками выше к пылающему солнцу.

– Красивая у вас нора.

– Все это просто хлам! – Размахнувшись, Нэл зарядила стеклянным чайником двухсотлетнего сервиза о стену с календарем из черточек.

– С ума сошла! Нам опасно находиться здесь! – Рудо попятился назад от Нэл. Еще один шаг и он выйдет на балкон.

– Не советую тебе наступать туда! – Обернулась она. – Еще шаг и ты окажешься на могиле. – Она вскинула с головы защитный экран.

– Нэл, опусти его! Почему ты нарушаешь правила!?

– Не знаю… Наверное, нарушать правила, просто весело!

Открытое лицо Нэл замерло перед его защитным полимерным стеклом. Влажное дыхание конденсировалось на прозрачной перегородке, когда она открывала рот, произнося, – дистанция в три метра, Рудо? А что ты будешь делать, когда комиссар сделает вот так? – Она прижалась голой ладонью без перчатки к его защитному стеклу. Рудо впился руками в косяки между балконной дверью и стенами норы, надеясь, что ее напор не вытолкнет его на могилу.

– Комиссара ты тоже попросишь соблюдать дистанцию?

– Нэл! Рудо? – окрикнул их голос от входной двери. Подняв защитный экран, Кайл переводил по ним взглядом. – Уходим! Нас засекли! – он быстро пересек комнату. Парень уставился на открытое лицо Нэл без экрана. На стекле скафандра Рудо отпечатался влажный след ладони.

– Рудо, прекращай трястись! Нэл, ты нашла компьютер? – торопливо оглядывался Кайл, проверяя сенсорные датчики на панели рукава второй кожи, – комиссары! Трое! Чего это жаб понесло в такую даль? Уже на площадке первого этажа. Отсюда есть другой выход?

– Какой-нибудь выход мы точно найдём! – Нэл отпрянула от ошарашенного известиями о красных жабах Рудо. Со стола она сгребла в охапку кейс со стареньким ноутбуком и зарядным устройством, перекинула ремень сумки через голову. На полке выше стояла фотография ее улыбающихся тёти и деда. Нестор не смотрел в камеру и, кажется, совсем не понимал, что происходит. В это время он уже перестал нормально разговаривать из-за сумасшествия. Нэл никогда не видел фотографий мамы. Тётя огорчалась, когда племяшка начинала мучить ее расспросами про родителей, и Нэл решила, что те погибли. И, возможно, слишком страшно. Говорить о случившемся Ли тяжело, а Нэл не хотела расстраивать вечно уставшую, измученную Сектором, тётю.

Конопатая рука метнулась к снимку, но только чтобы перевернуть рамку стеклом вниз. Того прошлого больше не существовало. «Их» в понятии «семья» никогда не существовало.

Убрав удерживаемый шпильками рыжий хвост волос под капюшон второй кожи, Нэл опустила на лицо защитный экран. Она поправила перекинутую через спину сумку с ноутбуком, оборачиваясь на парней, – скорее, за мной! Сбежим от красных по крыше! – Нэл первой пролезла через разбитую дверь на лестничную клетку.

– Эй, Нэл! А что на крыше? Мост? Канатная лестница?.. Пожарная люлька?.. – Рудо перепрыгивал через три ступени, еле поспевая за девушкой.

– На земле разделимся! – кричала она через плечо, – встретимся в Штабе! – сверилась она с часами.

Они выскочили на крышу, заросшую сливовой рощей. Кайл обогнал Нэл и резко затормозил ее бег, ловя руками в перчатках. Нэл со всей силы ударилась в его грудную клетку. Кайл, в отличии от Рудо, не боялся подходить близко к людям.

– Нэл, ты сможешь одна сбежать от жаб? Уверена, что тебе не нужна помощь?

– Помощь? Кайл, я не знаю, что это такое. Лес учил меня рассчитывать на собственные силы. Мне не нужна ничья помощь! – оттолкнула она его руки прочь.

– Всем бывает нужна помощь, Нэл. Люди помогают друг другу.

Она собиралась поспорить с ним еще, если бы не электронный голос динамиков с дрона. Желтые области объектов на экране дрона становились ярко красными, когда люди прикасались друг к другу через комбинезоны. Таким ощутимым становилось единение их тепла. Сейчас беспилотник зашкаливал красным пятном, словно под ним находилось минимум десять объектов. По громкой связи электронный дрон раздавал приказы.

– Нарушителям режима сдаться комиссарам. Оказывайте полное содействие. Объектам отойти на расстояние трех метров и не предпринимать противоправных действий. Оставайтесь на месте. – Трещал динамик.

– Нэл! Моста нет… ну или горки! Хоть бы веревки! Здесь ничего нет! – в ужасе метался Рудо по крыше, – отсюда можно только взлететь! – он бегал от одной стороны до другой, лавируя между зарослей стволов тонких десятилетних слив. Нэл обожала периоды их цветения, проводя на крыше многие часы, уставившись в ночное небо. Белые лепестки срывались и взмывали в спиралях ветра прямо к звездам.

– Когда некуда бежать, Рудо, остается прыгать! – Улыбнулась Нэл.

Рудо отшатнулся прочь от высоты двадцать пятого этажа, – с ума сошла!?

– У нас это семейное… – пробубнила она себе под нос, но Кайл услышал. – Мы спустимся вниз по тетрастигме! – Нэл перевела взгляд с ошарашенного Рудо на растерянного Кайла. – Да вот по этой штуке! – дернула она между пальцев пучки сплетённой тугой лазы, – это лианы из семейства виноградовых! Они должны выдержать вес человека!

– Должны? Ты уже спускалась по ним? – Кайл дергал охапку лиан то продольно, то поперек, проверяя на прочность. Не рвались, но похрустывали. Он дернул сильнее. Лиана рассыпаясь коричневой крошкой на две половины.

– Нам конец… – выдохнул Рудо.

– Просто хватайте пучок потолще! Каждой рукой от разных растений! Выбирайте зеленые, молодые. Одна лиана оборвется, вторая удержит!

– Хватать, вот так? – Рудо загреб полсотни стеблей, – а дальше-то что!?

– Оттолкнуться посильнее и прыгать с крыши! – Перекинув ногу, Нэл повисла над пропастью многоэтажки, – присмотри за Рудо! Я найду дорогу в Штаб!

– Будь аккуратна, Нэл. – Кайл активировал закрытие экрана на ее шлеме.

Комиссары Сектора в красной второй коже Фи-Нн-Ер 80—30/три, Вр-Од-Ри 73—02/шесть и Кр-Ид-Ли 45—76/два спрыгнули с триглов возле опустевшей многоэтажки. Старое экранирование минусовых делало здание похожим на украшенную хламом новогоднюю ёлку. Забытая традиция вымерших. Со стен торчали прибитые пласты линолеума, рубероида, автомобильные капоты, пластиковые бутылки. Потрёпанные ветрами клеёнки колыхались капитулирующими перед солнечной радиацией флагами.

– Вродри, запускай дрон. Сканирование местности на радиус в сто метров. Нора на двадцатом этаже. – Финнер бежал первым вверх по лестничным пролетам. – Здесь кто-то ходил. Проходы расчищены. Костей объектов нет.

– Зачистили фитокроном? – Вродри регулировала настройки дрона на рукаве второй кожи.

– Тогда где пепел? Держите спектры наготове. – Капитан первым достиг двадцатого этажа. Со лба под его экраном капал теплый пот.

– Дверь выбита. Кто-то успел здесь побывать. – Он пригнулся и пролез в нору. Тихо. Только разбитые осколки фарфорового чайника хрустнули под его бутсами. Он поднял экран, принюхался. Вродри с Кридли осматривали соседние норы.

– Доложи, что у тебя, Кр-Ид-Ли 45—76/два?

– Норы брошены. Тел нет. Костей нет. Я на двадцать первом.

– У меня на девятнадцатом такая же картина. Здесь никто не жил.

– На двадцатом жили… и кто-то недавно умер. – Финнер втягивал носом знакомый аромат тления живой плоти.

– Капитан Фи-Нн-Ер 80—30/три! Дрон засёк десять объектов на крыше постройки!.. – протарахтел в наушник голос девушки.

– Сколько?

– Десять… так показывает дрон. Сильное излучение тепловой энергии! – она постучала по рукаву. – Активировать картинку с дрона. – Финнер и Кридли смотрели на видео с беспилотника.

– Их трое, не десять! Системный глюк! Всем на крышу! – Финнер побежал вверх по лестнице. В квартире нет компьютера. Очевидно, он уже попал в руки объектов!

Из-за деревьев слив замелькала красная кожа трех жаб. Они сделали предупредительные выстрели из спектральных импульсов. Лучи вскипятили воду внутри белых лепестков. Сливовые кроны взорвались фейерверком и взмыли вверх над головами жаб.

Рудо вжал голову в плечи. – Оттолкнуться посильнее…!! Она, что… она не пошутила!? – сжимал он лазу, оставляющую на перчатках крошку жухлой кары. Из всех троих он самый высокий и тяжёлый.

– Быстрее, Рудо! Беги на юг! – махал ему Кайл, указывая правильное направление! – Я найду тебя по следам!

Беспилотник не мог разорваться за какими из трех объектом ему следовать, зависнув по центру. Руки Рудо соскользнули по черному рубероиду. Кряхтя и чертыхаясь, он исчез за парапетом. Крика не последовало, значит, пока не падает.

Три комиссара держали на прицеле последнего оставшегося на краю крыши Кайла. Остальные две цели сиганули вниз. Спектральные импульсы уставились в штабного, отвлекающего на себя внимание. Заряд спектра мог кипятить кровь или воду в телах и любом углеродном веществе.

– Нарушителю, оставаться на месте! – Трещал из динамиков шлема голос предводителя. Комиссары знали, у людей из Штаба нет спектрального оружия, но у них хватало огнестрельного, которым пользовались в минусовой эре. Оказаться продырявленными ничуть не лучше, чем со вскипячённой кровью.