Читать книгу Гиллиус: светлая сторона. Книга 1 - Элла Вольф - Страница 16

Ну вот, я и добрался до, можно сказать, самого начала своего рассказа. До того самого момента, когда я появился в Эльвараже, мое сознание, мои мысли и вообще весь я был абсолютно другим. Я не могу сказать, что был когда-то скептиком, но согласитесь: кто из нас верит в существование другого мира? Лишь будучи ребенком и, может быть, в те моменты, когда я был в стельку пьян, я допускал такую теорию. Особенно когда смотрел на темное небо с миллионами горящих на нем звезд и думал: мы не одни в этом мире. Но когда я сам, собственными глазами, увидел то, что долгие годы скрывала от меня жизнь, я изменился. Светлые гиллы – существа, выглядящие точь-в-точь как люди, за исключением некоторых нюансов, – окружали меня в волшебном мире. В тот момент и начался мой рассказ, который стал для меня моей настоящей жизнью.

Многие осторожно подходили к нам ближе, словно я был диковинкой и все они хотели меня потрогать. Летта со всеми здоровалась, а я чувствовал, как начинаю краснеть. Они удивленно осматривали мою одежду и то, как я мялся на месте. Они все были разными, но их объединяло одно – счастливые, умиротворенные лица.

Многих я узнавал по картинкам из отцовского дневника, который после своего первого путешествия протер глазами до дыр. Во-первых, я заметил, что все гиллы мужского пола были высокими и стройными, из-за чего я выглядел нелепым недоразумением. А вот девчонки оказались примерно с меня ростом. И это ведь к лучшему: мне не приходилось смотреть ни на кого сверху вниз.

– Ты жди здесь, – сказала мне Летта. – Я предупрежу королеву, что в Эльвараже посторонний. – Развернулась и ушла.

А я остался краснеть в полном одиночестве.

– Ну, Летта, – сквозь зубы прошипел я, – удружила!

Я пытался улыбаться. Всем сразу. Оглядывался, смотря, как единственное знакомое мне существо на Гиллиусе меня покидает. А гиллы тем временем меня окружали, и уже через минуту я стоял в кругу, как первоклассник перед Дедом Морозом, рассказывающий забытый стих.

Я не знаю, кто беспокоил меня больше. Девчонки, которые перешептывались между собой, хихикая, или же парни, которые настороженно осматривали чужака.

– Всем привет, – сказал я, стараясь звучать, как можно мужественней. – Я тут со знакомыми, кхе… с Леттой, как вы все видели.

Вообще я ожидал, когда же что-то начнется. Когда кто-то из толпы покажет на меня пальцем и заорет нечеловеческим голосом. Меня схватят и… ну, не знаю, посадят в темницу. При лучшем раскладе. Или же повяжут по рукам и ногам и выкинут в реку, журчание которой я слышал все более отчетливо. Но ничего подобного не произошло. Я был тесно окружен незнакомыми существами, и они мне улыбались.

– Вы в самом деле человек? – услышал я женский голос у себя за спиной и повернулся.

Напротив меня стояла девушка, по моим меркам – лет двадцать. Перламутровая кожа, длинные до пят волосы ярко-золотого цвета.

– А то мы с девочками спорим, – продолжала она, – на самом ли деле вы человек. – Девушка обернулась к подружкам.

Те смущенно мне улыбались.

– Человек, – подтвердил я, переведя на нее взгляд.

Вроде бы она и выглядела как обычная девушка, но стоило присмотреться к ней повнимательнее, и можно было увидеть форму ее зрачков. В виде снежинок. Я немного к ней подвинулся, чтобы окончательно в этом убедиться.

Снежинки.

Она мне улыбалась и протянула руку для пожатия, прямо как мужчина из моего мира.

– Я Ферлея, – все тем же счастливым голосом, – мне очень приятно.

Я неуверенно пожал ее руку.

– Богдан, – представился я.

Ферлея была первой, с кем мне посчастливилось познакомиться из загадочного рода Тэмисс.

Давайте я немного о них расскажу.

Во-первых, все Тэмиссы наделены магическим даром (если можно так выразиться). Особо этот дар не приносит никаких плодов и не помогает жить проще, но с такой фишкой, как у них, проще всем окружающим. Их волосы меняют цвет. В прямом смысле слова. Сейчас Ферлея пожимала мне руку, и ее роскошные кудри сияли солнечным цветом. Есть и другие цвета, об этом мы поговорим позже. Во-вторых, Тэмиссы больше всех приближены к магам. (Это самые странные и таинственные жители Гиллиуса, от них лучше держаться подальше, как если бы они болели проказой.) Тэмиссы настолько спокойны и миролюбивы, что только они могли выносить так долго магов. Они сушили цветочки, измельчали травинки, записывали в книги новые заклинания и делали еще много чего, что маги ленились или не принялись делать даже под угрозой лишения дара. Например, впихнуть пять килограммов окаменелых экскрементов в малюсенькие пузырьки с таким узким горлышком, что с трудом можно было сунуть горошину! Когда меня заставили это делать, я мог думать только об одном: чье это дерьмо?

Но пока я их совершенно не знал, и Ферлея была для меня странной девчонкой со снежинками вместо зрачков.

– У вас принято жать друг другу руки? – удивился я, не выпуская ее шелковистую кисть из своей грубой ладони.

– Вообще меня научил так делать один человек, – ответила она. – Вот и подумала, что вам будет приятно, если я поздороваюсь по-вашему. Ой, а может, вы и знакомы! – воскликнула она. – Его зовут Грейдиус! Человек из мира людей.

– Человек из мира людей, – повторил я, улыбаясь. – Он мой отец.

– Не может быть! – как воскликнет.

Больше всего в Ферлее я люблю ее заинтересованный взгляд. Ее глаза вдруг могли сделаться по-детски сияющими. Я могу сравнить его со взглядом двенадцатилетнего мальчишки из 90-х, которому вдруг подарили электрического дрона. Ее сияние глаз могло меня ранить.

– Богдан! Конечно! – вдруг она обо мне вспомнила. – Ваш папа столько раз о вас говорил! Какая же я глупая, конечно, вы его сын!

И тут, кто услышал, что я сын знаменитого Грейдиуса, те стали подходить ко мне ближе, я чувствовал, как чьи-то руки ощупывают меня сзади. Наверно, они не могли поверить, что есть второй человек на Земле.

Через какое-то время парни потеряли ко мне интерес и удалились. Девчонки потянули меня к земле, посадили в круг, а сами уселись рядом. Они явно чего-то от меня ждали, но я ничего не понимал.

– Вы чего-то ждете, – начал я, видя, с каким восхищением они на меня смотрят. – Просто я не пойму чего.

– Новостей, – хором сказали.

И начали плести друг другу косички!

– Каких еще новостей? – Я сдвинул брови.

– Ваш папа приносил новости из своего мира.

– Да? – удивился я. – Например?

– Он говорил о политике, географии, биологии. Вот, например, из какого вы города?

Я был ошарашен.

– Красноярск, – отвечаю.

– Вот и расскажите о Красноярске. Какого его население, какие расы в нем живут, каковы просторы территории города, кто в нем правитель.

Я почесал затылок. Это может быть кому-нибудь интересно? Для меня мой город не представлял ничего особенного. Холодно, как в скандинавском аду!

– Давайте, девчонки, лучше я расскажу…

Я не буду пересказывать все, что я им нес, это не имеет отношения к моей истории. Скажу только то, что они были в восторге. А еще я стал популярным. Но только в кружке длинноволосых девиц.

Позже Ферлея заметила на моих ладонях засохшую кровь (подарок из Глухого леса), заметалась на месте и явно стала кого-то искать.

– Ой, – говорила она. – Сейчас, сейчас. Потерпите.

– Да, ерунда, мне не больно, – отмахнулся я, но она продолжала паниковать. – Да не больно, говорю же, уже давно все прошло. – Здесь я соврал. Ранки я все еще ощущал.

Не найдя, кого хотела, она убежала, а когда вернулась, запыхавшаяся, протянула мне горсть листьев.

– Вот, – сказала она. – Приложите к ранам. Это травник, он поможет регенерации тканей.

Я еле сдержал смех от вида листьев, похожих на наш подорожник. Но все же взял в руки и сжал. Мы вместе пошли прогуляться.

– Можно вопрос? – спросил я.

– Конечно. Для человека из мира людей все что угодно!

Мне никогда не надоест то, как они меня называют.

– Почему у тебя вместо зрачков снежинки? – спросил я.

Мы остановились, и я еще раз взглянул ей в глаза.

– Я Тэмисс, – удивленно ответила Ферлея. – Мы дети духа всего живого.

А это еще одно, что отличало Тэмиссов. Дети духа всего живого! Должно быть, в ее глазах, я выглядел полным болваном.

– Наш отец, он невидим, – пояснила она. – Он дух. Живет повсюду. В траве, в растениях, в воздухе. В небе.

– В небе?

– Да. Иногда он посылает с небес свою тень.

Я переваривал новую информацию.

– А, снежинки с неба! – вспомнил я. – Золотого цвета. Я уже видел.

– Как бы вам объяснить?.. – Ферлея задумалась. – Понимаете, дети духа всего живого тесно связаны со своим отцом. И во время изменений в душе во внешности тоже происходят изменения.

– Например?

– Например, меняется цвет волос.

– В самом деле? – удивился я.

Ферлея кивнула:

– Есть несколько основных цветов, в которые будут окрашены наши волосы при определенных обстоятельствах. Например, цвет, который сейчас у меня, – она собрала на бок копну своих золотых волос, – означает умиротворение. Если меня что-то расстроит, волосы поменяют цвет на зеленый. Но мне так совершенно не к лицу, – улыбнулась она. – Еще есть серый и черный цвет.

– Серый – злость? – предположил я, мысленно представляя эту спокойную девушку в ярости.

– Скорей черный – цвет злости, – сказала она.

Нет, а я бы сказал: черный цвет – сумасшедшая психопатка. Поверьте, вам никогда не захочется дважды видеть Ферлею в черном цвете волос.

– Серый – испуг, – пояснила она.

– Не совсем удобно, – констатировал я.

Ферлея пожала плечами:

– Мы привыкли, это не доставляет неудобств. И значит, тень отца с неба тоже окрашена в такие цвета.

– Стало быть, снежинки с неба золотого цвета не всегда, – понял я. – А как зрачки? Твои снежинки вместо зрачков. Они не у всех Тэмиссов?

– Такая форма зрачков только у чистых, – сказала она.

– У чистых?

– Да. У кого в роду только Тэмиссы.

– А бывает иначе?

– Конечно. Бывает, папа – Тэмисс, а мама – Дриф. Тогда ты смешанный.

– А ты, значит, чистых кровей, – улыбнулся я.

Я ее смутил. Тэмиссы все были такими нежными и мягкими, что одно грубое слово могло их расстроить.

– А хотите, я вам кое-то покажу? – воодушевленно спросила она.

– Конечно.

Не успел я ответить, как она схватила меня за руку и куда-то бегом повела.

Мы примчались к одному массивному дереву, вальяжно растущему среди мелких кустов. Оно так выделялось, как если бы посередине катка вдруг выросла пальма.

Ферлея отпустила мою руку. Медленно подошла к дереву, прислонила к нему ладонь.

– Это мое личное место, – прошептала она.

– А почему шепотом?

– Потому что это секрет. – Она села на корточки, и прошептала: – Веад и гое ино рэ. – А после кинула в корни дерева горстку земли.

Простейшее заклинание. Составить такое проще, чем плюнуть в ботинок. Оно даже не имеет ключей. Но его было достаточно, чтобы активировать зелье. Теперь рядом с нами появился сундук (на самом деле он просто стал видимым).

Ферлея не спеша потянула вверх тяжелую крышку.

– Ничего себе! – воскликнул я, смотря на доверху забитый сундук. – Откуда все это?

– В основном все эти вещи подарил мне ваш папа. Глядите, знакомо? – Она вытащила маленькую игрушку – юлу.

– Еще как! – по-прежнему кричал я. Я присел рядом. – У меня была такая же в детстве. Можно?

Я взял в руки игрушку. Не могу сказать, что с ней у меня были связаны какие-то конкретные воспоминания или сильные пережитые эмоции, но кое-какие картинки из детства все-таки всплыли.

– Мне такую подарила тетя, – сказал я.

– А это? – Ферлея вытащила из сундука старый журнал.

Я засмеялся:

– «Мурзилка»! У меня даже в детстве такого номера не было. Первые советские комиксы. А что еще у тебя есть?

Я стал рыться в вещах. Аккуратно, стараясь ничего не сломать, видя, как важно все это барахло для Ферлеи.

– Ваш папа старался рассказать мне историю своего мира, – сказала она, поглаживая красивый, обложенный разноцветными камнями гребень, – донести свою культуру и то, что важно для людей. – Она аккуратно положила его обратно. – А вот моя любимая вещь. – Она протянула мне красочную икону, обрамленную в золотого цвета рамку. – Ваш папа подарил мне картину с изображением своего Бога.

– Это Иисус, – ответил я. – Тетя говорила, он был пророком.

Вообще странно встретить существо в сказочном мире, которое так увлечено другим, совершенно обычным миром. Она с таким трепетом рассказывала о каждой подаренной моим отцом вещи, что я пообещал себе, что никогда не расскажу ей о его смерти.

Тут я уловил взмахи крыльев птички Сирин и задрал голову к небу.

– Теперь можешь быть спокойна, – сказал я ей. – Наконец ты меня нашла. – После я снова перебирал обычные для меня вещи.

Мне было приятно на них смотреть, их выбрал для Ферлеи отец, а значит, они тоже имели для него некую ценность. Лично мне отец ничего не дарил, и я мог только мечтать о любой из этих безделушек.

– А вот это вам знакомо? – Ферлея показала мне губную гармошку. – Это аппарат для создания музыки.

– Знаю, – улыбнулся я. – Не раз играл на таком.

После моих слов ее глаза так сильно расширились, что стали походить на две круглые шайбы.

– Умеете играть? – удивилась она, а потом как крикнет в сторону: – Девочки, все сюда, он умеет играть на гаргошке!

И через мгновение набежали девчонки из моего девичьего фанатского кружка, заставляя краснеть меня от смущения.

– Сыграйте, сыграйте, пожалуйста! – хором просили они, смотря на меня своими круглыми глазками. – Только Грейдиус и мог нам играть. Пожалуйста!

А я и сам не знал, зачем ляпнул такое. За язык никто не тянул. Конечно, я играл на гармошке. Когда-то. Уже, наверно, в какой-то другой своей жизни. Но, как говорят в моем мире, мастерство не пропьешь. И, чтобы не подводить отца и весь человеческий род, я, вдохнув поглубже для смелости, взял в руки гармошку.

Тяжелая. Холодная.

– Ну что ж, – говорю, – поехали. – И прижал ее к губам.

Когда я пытался выдуть ритм «Катюши», то вдруг увидел, как отец играл на этой самой гармошке. Мне показалось, он был талантлив. Показалось, что ему приносило настоящее счастье общаться со светлыми гиллами, рассказывать им фантастические истории нашего мира и приносить подарки местным девчонкам. Я отстукивал ритм ногой, слегка пританцовывая; Ферлея, положив голову на собственные ладони, смотрела на меня, ее глаза блестели от навернувшихся слез. Я помню: эту мелодию нас заставляла повторять училка по музыке в школе. Но я не думал, что когда-нибудь смогу исполнить ее кому-то, кроме унитаза. По-моему, получилось неплохо. После того как я закончил, девчонки оживленно мне хлопали.

– Какой у вас дивный мир, – проговорила Ферлея и начала серию мечтательных вздохов.

Я сыграл на бис по умалениям своих слушательниц. К концу третьей песни зрителей стало больше, я почувствовал на своем затылке чей-то тяжелый, неприятный взгляд и повернулся.

Меня сверлил взглядом Югула. О, вы еще не раз о нем услышите! Молодой парень, наверно, чуть старше меня, с длинными острыми ушами и кокетливо взъерошенными волосами. На нем была кожаная темно-зеленая, до пят безрукавка, по краям обрамленная мехом, которая развевалась при ходьбе, как плащ супермена. В каком-то роде Югула и был суперменом. На поясе гордо висела резная фляга – неотъемлемый атрибут Флэи. Его лицо было суровым, будто он готовился съесть охапку червей. Ему не понравилось, что я устроил? Я вежливо кивнул ему, улыбаясь глазами, но в ответ получил укоризненный взгляд. Постояв еще немного, он отвернулся и зашагал прочь. Его плащ развевался. Одна из девушек положила на мое плечо руку и, улыбаясь, стала вертеть головой в ритм мелодии. От этого, когда Югула на меня обернулся, его злое лицо приобрело болотный оттенок.

Когда я оставил благоухающий цветник из обворожительных девушек, то видел, как он сидел в одиночестве на большом камне, похожем на бочку. Я зачем-то за ним наблюдал. Он поднял указательный палец к небу, а после из него стрельнула молния. Он выпустил пять или шесть электрических снарядов из собственной руки, не моргнув глазом. Пув! Пув! Пув! Я хотел верить, что его демонстрация способностей не была подстроена лично для меня. С этим парнем у нас длинная история. Даже длиннее, чем мы оба могли подумать. Он был единственным, кто невзлюбил меня сразу. И с чего вдруг? Не могу сказать, что этот факт меня удручал или я впал в панику, просто в глубине души было как-то паршиво.

– Давай, Бодя, – под нос пробубнил я. – Ступай к счастливым девицам.

Не попадаться ему на глаза – вот была моя тактика.

А теперь я расскажу вам о Фелие. Мое знакомство с ним тоже не прошло гладко.

Во время того, как мы с девчонками танцевали, я заметил, что к нам кто-то быстро идет. Длинными гулливерскими шагами он перешагивал целые кусты, чтобы не тратить время на их обход. Наверно, если бы перед ним оказалось здание, он бы прошел сквозь него. Это был парень с длинными волосами, как у девушек из рода Тэмисс. Его шевелюра носила серый оттенок, что означало, он был напуган, но что-то мне подсказывало, что еще немного – и они сделаются угольно-черного цвета. Он подбежал к нам.

Сейчас-сейчас, я попытаюсь дать выражению его лица исчерпывающую характеристику. Оно было вытянутым, точно фасолина. Обычно он похож на круглый горох, но вдруг – фасолина. Красная, консервированная, из банки. Фелий имел впечатляющую способность вспыхивать красным цветом в момент смущения или любых других эмоций. На фоне этой краски у него выпучивались глаза. Круглые белые пробки. Иногда они могли принимать форму еще более круглую, но для этого ему следовало удивиться. А сейчас он был в ярости. Поэтому к выражению лица добавлялись торчащие вперед губы. Будто он проглотил трубу, но она вся не вместилась и ее конец торчал изо рта. В таком дивном настрое он подлетел к нам.

– ФЕРЛЕЯ?! – закричал он так громко, на сколько отважились его голосовые связки. – Что-что ты здесь делаешь?

Теперь, когда он стоял от меня даже ближе, чем врач-стоматолог, я мог видеть его зрачки. Они были обычными, как у человека, и это значило, что в его крови была примесь. Он вцепился в руку Ферлеи и потащил за собой.

– А ну, отпусти! – закричала Ферлея.

Первое, что вам следует знать об этой парочке, они были заядлыми спорщиками. Встречали таких? Не то чтобы они спорили со всеми вокруг или не соглашались со всеми мнениями, это словесное состязание они устраивали исключительно между собой. Было не ясно: то ли они уже были такими до знакомства, то ли это был отпечаток совместной жизни. Иногда мне казалось: спор – основная нить, которая их связывает.

А второе, что следует знать, они безумно друг друга любили. Сумасшедшая парочка.

– Мы договорились встретиться у Вечного дерева! – кричал Фелий, направляя все свои силы на самоконтроль. – Но ты не пришла! И тогда я пошел искать тебя в Эльвараж. – Он стискивал челюсть так сильно, что было заметно, как танцуют желваки. – И нашел тебя с НИМ!

Это он про меня. Я стал медленно от них отступать.

– Если бы ты не орал, Фелий, – цвет волос у Ферлеи начал меняться, – ты бы увидел, кто к нам пришел.

– И кто же? – Он окутал меня взглядом ревнивого жениха со всем возможным недоверием.

Я шустро протянул ему руку, но он ее не пожал.

– Богдан, – представился я.

– Богдан – человек! – уточнила Ферлея, и лицо ее жениха перекосило от злобы.

А потом он сжал челюсть и на выходе проскрипел:

– Фелий. Очень приятно!

Его «приятно» звучало как проклятие на весь человеческий род.

Судя по всему, он знал о нездоровой любви его ненаглядной ко всему миру людскому, и теперь, когда она кружилась для человека с Земли, я представлял для него угрозу похлеще затмения всех трех солнц. Не могу сказать, что у меня был опыт проживания подобных сцен. Сжимая губную гармошку в руке, я молча смотрел, как Фелий пожирает меня взглядом.

– Я так и знал, что у тебя что-то здесь происходит, – сказал он Ферлее. Его волосы тоже начали чернеть. – Когда я шел до Вечного дерева, я наступил на жабу.

С этими словами Ферлея применила взгляд, как я его называю, гнев Зевса. Одно из ее лучших орудий. При этом ее глаза превращались в два дула и вот-вот могли вылететь молнии. Фелий под «гневом Зевса» споткнулся.

– Прекрати, – прошипела она, а я покрылся потом. – Я просила тебя больше не говорить о приметах. Это выдумки старого рода.

– Приметы не выдумки, – стоял он на своем, хотя я бы не отважился. – Они предупреждают нас о предстоящих опасностях! – И его оскорбленный взгляд хлестнул ее по щеке. – Или ты не помнишь, что случилось в прошлый раз, когда я наступил на жабу?

Я первый раз в жизни видел, как сражаются взглядом. Они оба молчали глядя друг на друга. В любой момент я ждал, когда Фелий ослепнет.

– Имей уважение, – прошептала Ферлея. – У нас гость из мира людей.

– Я это вижу…

– Ему надо здесь все показать, а не пугать всякими странностями. Такими, как… – ее глаза резко сузились, – жа-ба…

– Ты смеешься над предвестиями? – Теперь стал шипеть и его голос. Они походили на двух змей. – Духи тебе этого не простят, – бросил он.

– Духи тебе не простят, что ты веришь в дурацкие приметы. И тем более ругаешься со своей благоверной. Вот скажи мне, я хоть один-единственный раз давала тебе повод в себе сомневаться? – Ее указательный палец уперся ему в грудь. – Хоть один раз, Фелий?

Он молчал.

– Я не пришла к Вечному дереву, потому что встретила человека. И он, между прочим, сын нашего Грейдиуса. Что, по-твоему, я должна была сделать? Обойти его стороной и оставить это событие без внимания? Он нам с девочками играл на гаргошке. Он поднял нам всем настроение, а ты. – она чуть не проткнула его грудь пальцем, – ты пришел и все нам испортил!

Тут Фелий, кажется, понял, что слегка перегнул, и стал осматриваться. Рядом с ним встревоженно стояли девчонки с взъерошенными от танца волосами. Постепенно его шевелюра стала светлеть и уже была слегка серого цвета, а он снова походил на горох. Он протянул руку.

– Фелий, – буркнул мне.

Я пожал ему руку.

– Мне очень жаль, что я доставил вам неприятности, Фелий, – стал голосить я, но он ничего не ответил.

На тот момент я не мог и представить, что этот парень из себя представляет. На первый взгляд он мне показался глупым качком, но он был не таким. О его талантах вы много услышите.

Я протянул Ферлее гармошку, она смущенно мне улыбнулась, как бы извиняясь за устроенный женихом скандал. Потом Фелий увел благоверную, и я, поклонившись длинноволосым девчонкам, удалился на еще не изведанные мною просторы гигантского, невероятно светлого и красочного Эльваража.

⁂

Я замер, смотря, как паренек с торчащими из-за спины крыльями пару раз крутанул рукой в воздухе, что-то сказал и перед ним появился некто, чье тело было еле видным, почти прозрачным, словно пакет. Существо парило в воздухе, и я тотчас предположил: привидение.

Парень вступил с ним в диалог, привидение ему отвечало, и я, ошеломленный, поспешил посмотреть на оживший дух.

– Обалдеть! – раскрыл я рот, когда приблизился к ним настолько, что мог уже точно себя убедить в том, что передо мной привидение. – Ты вызвал духа!

– Да, – отмахнулся парень, будто это обычное дело. – Осваиваю практику явления нематериального тела. И да, можно сказать, что я вызвал дух. Хотя скорее это фантом. Души после смерти физического тела ведь снова перевоплощаются в другие тела. Поэтому нельзя сказать, что это душа. Только ее остаток.

Я задрал голову, чтобы хорошенько рассмотреть этот самый остаток души. Он выглядел как обычный мужчина.

– Здравствуйте, – сказал мне фантом.

– Здравствуйте, – ответил я. – Он говорит со мной, значит, понимает?

– Конечно, – произнес фантом. – Я помню все о своей жизни. И даю отчет всему, что говорю. Я Рубус, мне очень приятно. – И он поклонился.

– Богдан, – все так же удивленно сказал я. – И что, вы не против, что вас вызывают живые?

– Отнюдь, – ответил он. – Я всегда рад посмотреть, что стало с миром.

– И как вам? – спросил я. – Довольны?

Фантом осмотрелся по сторонам:

– Раньше здесь было больше народа. А в целом очень доволен.

– Это все потому, что Эльвараж теперь тайное место, – сказал парень, что его вызвал. – Кстати, я Рис и тоже рад знакомству.

Я к нему повернулся:

– И что ты кого угодно можешь вызвать?

– Нужно только что-то от мертвеца, – ответил Рис.

– Например?

– Например, его волосы или, скажем, зубы.

– Зубы… – Я задумался. – А одежда не подойдет?

– Возможно, присутствие будет недолгим.

– То есть все равно сработает?

Рис пожал плечами.

– Интересно, – пробормотал я. – А нескольких сразу можешь вызвать?

– Да хоть пятерых! – воодушевился он. – Но это все изматывает, я быстро устану.

Я уставился на фантом Рубуса.

– А как давно вы умерли? – поинтересовался я.

Рубус озадаченно потер голову:

– Так трудно сказать. Давненько.

– Стало быть, время смерти не имеет значения? – спросил я у Риса.

– Если есть частичка мертвого, то нет, – ответил он. – Имеет значение сама энергетическая сила души. У некоторых фантом еле заметен. Однажды я потерял один из таких. – Он скривился. – Вот получил я тогда от Зергуса!

– И что потом? Нашел фантом?

– Я – нет. Зергус нашел. Запретил мне использовать магию вне Эльваража. У нас здесь стоят такие специальные поля как раз на такие случаи. Не выпускают тонкие оболочки. Часто выручали.

– Я подтверждаю, – сказал Рубус. – Отсюда не выбраться. – Он печально склонил голову.

– А вы бы хотели? – спросил я его.

– А отчего нет? Я мог бы парить в небе, как птица. – Он перевел взгляд на Риса. – Может, отпустишь меня, друг мой?

– Извини, не могу. Приказ мага. Если каждая душа будет летать по Гиллиусу, ты представляешь, какой хаос настанет? И что я скажу Зергусу? Он лишит меня магии.

– А что, кого-то уже лишали? – повернулся к нему я.

– Конечно. И не один раз. – Он через силу засмеялся. – Спасибо, не надо.

Я перевел взгляд на фантом:

– Так что, Рубус, наслаждайся тем, что имеешь.

– Разумно, – согласился он. – А я не вещал вам, как однажды голыми руками спас от пожара целый дворец? И сделал я это без помощи магии. – И он, не дождавшись от нас ответа, начал рассказ: – Когда я был маленький, я тоже увлекался магией, ничего не боялся, был смелым и сильным. Как ты. – Он ткнул в меня пальцем.

Я чуть не заржал.

– Родители всегда учили меня быть вежливым к девчонкам и уважать взрослых. И однажды в первом солнце.

Еще какое-то время Рис с недовольным лицом слушал фантом, но потом не выдержал и прошептал:

– Иворикум!

Рубус закрутился на одном месте и вскоре бесследно исчез. Пух!

– Он что, решил пересказать нам всю свою жизнь? – буркнул Рис.

– Кто он вообще?

– Ай, – отмахнулся он. – Наш учебный фантом. Оттачиваем на нем мастерство. Надоел уже, одно и то же всегда говорит.

– Как негуманно! – укорил я.

– Да он не против. Мы всегда спрашиваем.

– А почему не вызовешь кого-то еще?

– Так некого. Не буду же я грабить могилы. У учеников есть только это. – Он протянул клок седых длинных волос, по всей вероятности принадлежавших Рубусу при жизни.

Мне в голову уже давно пришла мысль: а что, если можно вызвать отца? Или тетю Агату? И тогда я бы мог их вообще не отпускать, и они бы всегда были со мной. Я занервничал.

– А человека сможешь вызвать? – быстро спросил я у Риса.

– Человека? – задумчиво переспросил он. – Не знаю. Можно попробовать. Что у тебя от него?

Этот вопрос застал меня врасплох. Откуда у меня части волос или зубов моих родственников? Я ощупал карманы.

– Ничего нет, – расстроенно ответил я. – Но, возможно, я мог бы позже что-то достать, и тогда ты бы для меня его вызвал. Правда?

– Я мог бы попробовать. – Рис почесал затылок. – Души человека и гилла разнятся. И вообще, если честно, мне ничего не известно про душу человека. Возможно, ее заряд энергии погибает сразу, как душа перерождается в другом физическом теле. Я этого не могу знать. На занятиях не преподают. Но я все равно мог бы попробовать.

– Добро, – сказал я. – Я постараюсь что-то найти от умершего.

Рис хотел мне что-то сказать, но зазвенел жутко противный звонок на весь Эльвараж. А потом послышался резкий, гнусавый голос.

– И не заставляйте меня дважды приглашать вас к занятиям! – закричал голос. – Немедленно все сели за парты!

– Ну вот, – всмотрелся вдаль Рис. – Госпожа Клац! – Он обреченно вздохнул. – Мне пора на занятия. Увидимся позже!

Когда Рис убежал, я провожал его взглядом. Мне стало любопытно, что за занятия и что за госпожа Клац, которые не вызывали у него положительных эмоций. Я последовал за ним.

⁂

Я шел на громкие голоса. Когда увидел на опушке леса десятки школьных парт и галдящих за ними детей, остановился. Наверно, по человеческим меркам это был класс восьмой, то есть детям было около тринадцати-четырнадцати лет. Я притаился за деревьями и, чтобы никому не мешать, стал смотреть, как проходят уроки на Гиллиусе. Я дымился от любопытства. Свою школу я вспоминаю как жутчайший кошмар.

Пока дети сходили с ума без надзора взрослого, их грозный учитель поодаль вела с кем-то беседу. Когда вернулась, половина уже повставала из-за своих парт и что-то вырисовывала в воздухе с помощью магии.

– Живо вернитесь все на места! – крикнула им учитель и быстрым шагом направилась к ученикам, пока они не поубивали друг друга. – Давно у вас зачета, я смотрю, не было!

– Так их, госпожа Клац, – прошептал я.

Она встала напротив первой парты посередине, между двумя другими рядами, как это делают учителя, думаю, во всех мирах во вселенной. Но дети ее игнорировали, направляя взгляды куда-то в небо.

– Так, всё, вы меня вывели! ЗАЧЕТ!

Только услышав кодовое слово, дети очнулись и, поняв, что перед ними учитель, быстро расселись по местам. Глазами я нашел Риса и снова подумал, как было бы здорово, если бы ему удалось вызвать фантомы отца и тети Агаты.

– Ну нет, нет, пожалуйста, госпожа Клац! Только не зачет! За что? Мы просто хотели вызвать силу огня!

– Я с ума с вами сойду, – сказала она, вынимая из рукава длинную указку. – Значит, так! Все быстро замолчали, иначе я блокирую вашу магию!

Во как!

Судя по всему, указка имела вес: видя ее, дети мигом утихомирились. Возможно, учительница ею превращала детей в земляных жаб.

Настала полная тишина, дети боялись пошевелиться.

– Вот это дрессура! – прошептал я.

– Из-за того, что вы себя так безобразно вели, я начну урок сразу с опроса! Я опрошу каждого из вас! – Она оглядела парты. – Да, Сирис, каждого! И этот урок никогда – слышите, никогда! – не закончится, пока вы все не ответите мне на вопросы по домашнему заданию. И нечего так вздыхать! Я дала вам достаточно времени на подготовку.

Дети, склонив головы и приняв свою жестокую судьбу, потянулись за тетрадками. Госпожа Клац обвела воздух указательной волшебной палочкой, и перед ней возникло что-то вроде классного журнала. Она потерла переносицу, и на ней тут же проявились очки. Она их поправила.

– Так, посмотрим, – вгляделась в журнал, – что тут у нас?

Дети переглядывались в страхе услышать свое имя.

– Ну, начнем, – сказала госпожа Клац. – Ариус!

Придерживая очки, она направила взгляд в класс.

– Здесь, – отозвался Ариус.

Печальный, несчастный ребенок тяжко вздохнул, будто готовясь к расстрелу.

– Скажи мне, пожалуйста, ученик, на что я могу воздействовать для нейтрализации живого организма? – спросила у него госпожа Клац.

Ариус встал, еще раз вздохнул и начал говорить явно заученными словами:

– На осязаемые и неосязаемые объекты.

– Назови их.

– Неосязаемые объекты: энергия, астральная оболочка, чувства. Осязаемые объекты: физическая оболочка, внутренние важные для жизни органы и мозг. Мозг может относиться к внутренним органам, но я помещаю его в отдельную категорию. Считаю, так будет правильным. Мозг как основной орган работает всегда и за всех. Поэтому для его нейтрализации требуется больше сил и навыков, чем для обычных органов. Заклинания для него совершенно другие, поэтому я мозг ставлю отдельно.

– К чему я должна отнести кровь, Ариус? Если, скажем, решила превратить твою кровь в обычную воду? – Госпожа Клац смотрела на него, спустив очки на кончик носа.

– К внутренним, важным для жизни органам, – ответил он. – И значит, подбирать зелья вам требуется с учетом жидкой составляющей объекта. А так неважно, на что ты воздействуешь, кровь или почки, в этом случае играет роль второе звено – заклинание.

– Хо-ро-шо, Ариус, – сказала госпожа Клац и сделала отметку указкой в летающем журнале. – Ты можешь сесть. Следующей отвечает Ана. Ана, пожалуйста, встань.

Девочка с милыми длинными косичками с готовностью поднялась из-за парты.

– Назови мне, пожалуйста, ученик, основные правила по изготовлению зелья, – задала госпожа Клац ей вопрос.

– Для того чтобы составить рабочее зелье, – не задумываясь, затараторила Ана, – всегда необходимо пользоваться тремя составляющими: первое, – она загнула указательный палец, – необходимо вещество, направленное на корень проблемы – осязаемые и неосязаемые объекты, как для живого организма, так и для неживого. Второе, – загнула средний палец, – активатор, жидкая фаза или порошок. И третье, – загнула безымянный палец, – вещество, блокирующее антизаклинание на составленное зелье. Можно еще пользоваться связующим веществом, если в составе только сухие ингредиенты.

– А что будет, если ты пренебрежешь одним из пунктов? – Госпожа Клац приспустила очки еще ниже, глядя на Ану.

– Одно из двух: либо зелье не подействует, либо оно быстро развеется под чарами другого мага. Первыми двумя пунктами пренебречь нельзя: зелье не подействует. А третьим иногда можно. Допустим, если ты точно уверен, что антизаклинания не последует.

– Если зелье направлено на защиту жизни или, наоборот, для нейтрализации…

– Тогда третий пункт необходим, госпожа Клац, – перебила учителя Ана. – Я имела в виду безобидные зелья – для поднятия настроения, например. – Она улыбнулась.

– Хорошо. А если не добавлять в сухое зелье связующие вещества? Что тогда будет?

– То оно может… развеется на ветру? – предположила Ана.

Госпожа Клац натянула очки:

– Существуют и сухие зелья, Ана. Но мы пока их с вами не проходили. Сухие зелья тоже существуют, ученики, и тогда при добавлении связующего вещества вы испортите всю композицию. Садись, Ана. Неплохо. – И она снова застыла над классным журналом. – Следующим отвечает… так… следующим отвечает…

Казалось, ученики в момент, когда учитель выбирал следующую жертву, падали под парты.

– Следующим отвечает Сирис. – И она устремила свой строгий взгляд в класс.

– Здеся, – ответил ей самодовольный Флэи.

– Не «здеся», а «да, госпожа Клац»! – поправила его учитель. – Встань немедленно!

Тот неохотно поднялся.

– Скажи мне, пожалуйста, формулу для зелья невидимости, Сирис.

Ученик почесал взъерошенный затылок:

– Ну, берем, значит, пять цветков с дерева Дукис, смешиваем с ягодами Пиаты, лепестками Румика и… ну и все.

У госпожи Клац дернулся глаз.

– Ты смешаешь ягоды Пиаты с лепестками Румика просто так? Без какой-либо их обработки? – спросила она.

– Аха, – кивнул Сирис.

Ученики рассмеялись, Сирис вместе с ними, госпожа Клац возмущенно уперла руку в бок.

– Смешно, да? – сказала она. – Если ты, Сирис, смешаешь любые ягоды из семейства блочковых с лепестками Румика, то на выходе получишь взрыв!

Сирис сделал недовольное лицо, будто бы знал об этом, но случайно забыл.

– Ягоды предварительно нужно замочить в любом рабочем эликсире для нейтрализации их огнеопасного свойства! Это первый класс! Садись, я ставлю тебе неуд!

– Но, госпожа Клац… – попытался возразить ученик.

– Никаких «но»! И не думай, что я не сообщу об этом родителям! Сразу же после занятий! Стыдно не знать первый класс, ученик!

Недовольный, он плюхнулся на свой стул, шипя что-то под нос. Госпожа Клац продолжала обстрел.

– Куб. Отвечай ты, – сказала она, переводя взгляд на парня.

Мне показалось, что внешний вид Куба был слишком крутым по сравнению с остальными. Он был высоким, с удлиненными, слегка небрежно уложенными на один бок волосами и в куртке, которая напомнила мне кожаную косуху.

– Скажи мне, пожалуйста, ученик, что будет, если я смешаю семь лепестков Корнеса, два стебля Микроса и одну щепотку пыльцы с дерева Сахи?

Куб встал из-за парты.

– Зелье для защитного заклинания, госпожа Клац, – ответил он. – Такое даже ребенок составит. Я бы добавил туда пару стручков Победоносца да немного сока с цветов Гимиуса. Чтобы запутать мага, кто захочет наложить на мое зелье антизаклятие. Он подумает, что я использую зелье не для защиты физического тела, а для сокрытия своей магии. – Он дернул головой, чтобы убрать волосы с глаз. – Поэтому, скорее всего, наложит на него антислова, блокирующие мою магию. И тем самым активирует заклинание на блокировку, и он получит мощный удар как отражение моего блока.

– Неплохо, Куб, – похвалила ученика госпожа Клац. – Тогда, может, расскажешь нам, как ты поступишь в случае, если маг захочет воздействовать на твой разум?

– Очень просто, госпожа Клац. Я воспользуюсь заклинанием, как великий Пиро сделал это во время битвы с темным магом. Я возьму пять щепоток, одинакового количества, сушеных цветов из Гильского сада. Любых, госпожа Клац. Главное, чтоб они росли из земли. У всех цветов схожая энергетика. Я смешаю цветы с двумя каплями эликсира. Возможно, эликсир Шилиуса. – Куб задумчиво направил взгляд в небо. – Еще необходимо добавить те ингредиенты, что вы упомянули ранее: лепестки Корнеса, стебли Микроса и щепотку пыльцы с дерева Сахи, они сработают как взрыв для моего врага-мага. – Он дерзко улыбнулся, снова откидывая головой волосы. – Небольшой сюрприз для противника. И конечно, я воспользуюсь травой Вихря. В сочетании с пыльцой с дерева Сахи она создаст дополнительную защиту моей энергии на случай, если после провала мой противник захочет воздействовать на неосязаемые объекты моей личности.

Здесь я подумал, что ни за что в жизни не смог бы повторить и части о чем говорил Куб.

– Замечательно, – защебетала госпожа Клац и улыбнулась.

Трудно было не улыбаться Кубу – он был как с картинки, к тому же умный. Потом, когда госпожа Клац опомнилась, что уже пару минут улыбается красавчику Кубу, она слегка покраснела.

– Так! – Она снова уткнулась в журнал. – Следующий ответит Рис.

Уже знакомый мне Рис поднялся со стула.

– Что необходимо для блок-защитного зелья, ученик? – спросила госпожа Клац, не отлипая от журнала.

Рис глубоко вдохнул.

– Давай, Рис, не налажай, – прошептал я ему.

– Для блок-защитного зелья необходимо установить защиту на все объекты организма, – на выдохе сказал он, – осязаемые и неосязаемые. Ингредиенты подбираются в равных количествах для каждой категории объекта.

– Каким заклинанием зашивается зелье? – наводящий вопрос.

– Защитным заклинанием. Оно составляется из букв, на что будет воздействие, плюс основные ключи.

– Хо-ро-шо, ученик, можешь садиться.

Выдохнув, что так быстро отстрелялся, довольный Рис сел.

– И последним ответит, – носом шерстила госпожа Клац по журналу, – ответит мне. – Она подперла лицо рукой, выбирая последнего несчастного ученика. – Асиа!

– Ее нет! – хором оповестили госпожу Клац ученики.

– Нет, хо-ро-шо. – Учительница что-то отметила в журнале и сделала паузу. – Ну, тогда, Тира, ты, вставай.

Поднялась девочка с прозрачными крылышками.

– Какие виды заклинаний ты знаешь, ученик? – спросила она и внимательно посмотрела на девочку.

– Защитные, нападающие, оберегающие, – заверещала Тира тоненьким, как колосок, голосом, – обезоруживающие, возобновляющие, обогащающие, перевоплощающие, разрушающие. – Она замолчала, задумалась.

– Ну? – Учитель осмотрела весь класс. – Кто скажет еще?

Потянулись руки.

– Кто-нибудь, кроме Куба.

Тот опустил руку.

Госпожа Клац указала на случайного мальчика.

– Смертельные и парализующие заклинания, – ответил он.

Учитель кивнула.

– Поворот-заклинания! – кто-то выкрикнул из класса.

– И? Что забыли?

Все задумались.

– И антизаклинания, – дополнила список госпожа Клац. – На прошлом уроке мы говорили о подборе ключей к заклинаниям. – Она стала ходить взад-вперед. – Давайте еще раз запишем основные ключи. Так как на прошлом занятии кое-кто не присутствовал! Да, Сирис?

– У меня же записка! – выкрикнул тот.

– Это неважно, ученик. Важно, что ты не знаешь ключей для составления рабочего заклинания! Нападет на тебя маг и развеет твое заклинание. И ведь кто-нибудь может погибнуть! И что тогда ты будешь делать? Кричать, что у тебя на этом уроке была записка?

Ученики рассмеялись.

– Не отвлекаемся, класс. Диктую под запись.

Тут ко мне сзади подкралась Летта.

– Ты чего здесь? – спросила она.

Я повернулся к ней всего на секунду и сразу перевел взгляд на класс.

– Как же приятно смотреть на такое, – сказал я, – когда ты не принимаешь в этом участие! А почему ты не в классе? – спросил у нее.

– Вот еще! Мой учитель – Зергус.

– А где королева? Ты вроде к ней пошла. – Я повернулся к Летте.

– Пока она занята, чуть позже сама прибудет. Ладно, ты идешь?

– О нет! Хочу еще немного послушать. Надеюсь, госпожа Клац в конце кого-то начнет бить своей указкой. Ну, или хотя бы устроит зачет.

– Тогда я пошла. Не хочу, чтобы она меня здесь застукала.

Но Летта не успела сделать и шага, как неожиданно раздался острый голос госпожи Клац, ее парализовавший. Я прыгнул в кусты.

– Госпожа Летта! – крикнула она. – Подойдите, прошу вас, на одну капельку водички!

Летта от злости сжала губы в пучок. Медленно повернулась. Госпожа Клац быстрым шагом направлялась ей навстречу, воинственно вытянув руку с указкой, точно свой меч.

– Госпожа Летта, – начала она говорить, когда расстояние между ними еще не позволяло вести диалог, – я прошу вас: поговорите с вашем непосредственным учителем Зергусом о том, когда же в конце концов мой класс будет обезврежен от темной энергии после последнего нападения! Сил больше нет! – Она подошла к Летте вплотную. – Еще пара водяных оборотов – и я не знаю, что с собой сделаю! – Она вынула из рукава белый платок и вытерла лицо от пота. – Зергус давно пропустил сроки. И класс давно должен быть в моем распоряжении. Нет, я что, не заслуживаю отдельного кабинета? Значит, у госпожи Иммы кабинет есть, даже у учителя микроботаники есть! А ведь мне с моим самым наиглавнейшим, – сделала гордую паузу, – предметом просто необходим отдельный кабинет! Передайте ему, пожалуйста, что это не угроза, а уже открытый шантаж! Если Зергус не вернет мне мой кабинет, будет искать другого учителя по практической магии! – Здесь она просто обязана была сломать указку о ногу.

– Я уточню, госпожа Клац, – спокойно сказала Летта.

– Между прочим, – продолжала та, – мой позапрошлый урок был сорван! И все из-за того, что дети не в силах слушать о темной энергии без демонстрации собственных способностей! И посмотрите, к чему мы пришли! Я вынуждена заметать следы, так сказать, от игр своих несносных учеников!

Она покосилась взглядом на обгоревшее дерево, небрежно закрашенное белой краской.

– Не волнуйтесь, госпожа Клац, – пропела Летта. – Я все передам Зергусу.

Госпожа Клац нервно пошагала к детям, которые уже давно повставали со стульев и устроили в классе дебош.

– Быстро все по местам! – закричала она.

– Я пойду, – сказала мне Летта.

Я уставился на госпожу Клац. Через какое-то время дети расселись и снова застыли, готовясь вкушать сливки знаний. Вздыхая от невообразимо трудного занятия записывать в тетради все, что говорит им учитель, они озадаченно хватались за головы.

– Не забываем, что в связи с последними событиями на нашей стороне, – сказала учитель, – мною лично введена новая дисциплина. – Она подняла указку вверх, чтобы придать этому событию более торжественное значение. – Атака внезапного нападения! Ее суть заключается в освоении методик самоконтроля. В умении не потерять контроль и самообладание, или, проще сказать, чтоб вы не растерялись и вспомнили в ответственный момент – в момент повышенного страха и возбуждения – нужное заклинание. – Она поправила очки, которые съехали на край носа.

Измученные дети безнадежно охнули, а госпожа Клац гордо оглядела класс.

– На практических занятиях, – продолжила она, – вы усвоили, что все заклинания должны подшиваться зельями или хотя бы основными ингредиентами. Но что же делать, когда под рукой нет ни того, ни другого, а на вас наступает противник? Кто знает?

Учитель смотрела в класс, потянулись руки.

– Да, Ана, говори.

– Воспользоваться врожденным даром магии?

– Это для тебя легко, Ана, ты Флэи, а что делать тем, у кого в крови не течет магическая нотка?

Некоторые руки опустились.

– Рис?

– Можно воспользоваться оружием для того, чтобы сразить врага, – ответил Рис, поражая воздух невидимым мечом.

– А если нет оружия? – Госпожа Клац стала полировать указку каким-то листком, словно собиралась сыграть партейку в бильярд. – Или ты такой нежный, что не умеешь держать меч?

Многие рассмеялись.

– Вот для таких моментов существуют готовые формулы заклинаний, – сказала учитель. – Они более сложные, но воплощают в себе силу слова плюс неосязаемые зелья. Давайте мы с вами запишем некоторые из них.

Все уткнулись в тетради.

– Последний раз при нападении темные гиллы были под защитой своего энергетического поля – неосязаемого объекта, а также осязаемого объекта. Защита не пропускала к ним наши заклинания. Как быть тогда?

Все подняли головы на учителя, но ответа не нашел даже Куб.

– Тогда ничего, кроме оружия, ученики, вам не поможет, – сказала госпожа Клац. – Поэтому я говорю вам еще раз: не пропускайте занятия начальных групп у королевы Флэи Агнэль. Всегда помните, как важно уметь защищаться без магии. Но это совсем другая дисциплина. Моя задача научить вас сражаться без боя, но с помощью магии. И чтобы в вашей голове всегда были слова заклинаний. Ну, или хоть что-то там было.

Госпожа Клац еще долго диктовала ученикам не понятные никому, кроме нее, слова заклинаний, пока не зазвенел жуткий, неожиданный звонок на всю округу. Ученики повскакивали со стульев и с горящими глазами кинулись наутек, словно выпущенные в поле утята.

– И напоминаю! – кричала им вслед госпожа Клац. – К следующему уроку – последний срок сдачи модели старого мира! Нематериальные вещи к сдаче НЕ ПРИНИМАЮТСЯ! Модель должна быть для меня ОСЯЗАЕМОЙ! То есть я должна ее чувствовать! Всем ясно?

Все уже убежали. Учитель устало вздохнула, достала свой белый платок и протерла им лоб.

⁂

Я шагал за стаей бабочек. Миллионы разноцветных крох изгибами мчали вдаль, я бежал следом за ними в надежде, что они приведут меня в какое-нибудь дивное место. Но потом они вдруг одновременно поднялись в небо, устремились вниз и уселись на головы двум детям, которые стояли рядом, взявшись за руки. Бабочки извивались на их головах, и казалось, что это были детские длинные, разноцветные волосы.

– Здрррастье! – выкрикнул мальчик.

Он держал за руку девочку, они были одинакового роста и телосложения.

Я им кивнул, а сам смотрел, как порхают их волосы-бабочки.

– Ваш личный кордебалет? – спросил я. – Неплохо смотрится. Какое-то природное заклинание? – предположил я, наслушавшись госпожу Клац.

– Вы о нашей семье? – спросила девочка. – Это наши братья и сестры.

Неожиданно бабочки с их голов разлетелись и попадали на землю, превращаясь в детей.

Десять, двадцать – не скажу точно, сколько их было. Они стояли в шахматном порядке и вскоре разбежались в разные стороны, как муравьи.

– Сколько же вас здесь?

– Всего сорок шесть, – не моргая, ответила девочка. – Они еще маленькие, поэтому такие шалуны.

– А вы, значит, большие? – спросил я, опускаясь на одно колено, чтобы сровняться с ними.

– Самые старшие, – гордо ответил мальчик.

– И вы что, помните имена всех сорока шести сестер и братьев?

– Конечно, – сказала девочка и принялась их перечислять.

Честно, я не помню большинства из них. Двоих старших точно звали Тиг и Рик (я их вечно путаю, называя то Миг и Тик, то Тить и Мить). Для убедительности мальчишка следом за сестрой повторил имена – возможно, они делали это специально, чтобы память на имена собственной семьи не заржавела.

– А хотите, мы вам покажем фокус?

– Хочу, – ответил я.

И тут они одновременно подставили ладони ко рту и завыли куда-то в воздух, как два волчонка. На зов слетелись их сорок шесть сестер и братьев, которые превратились в миллионы маленьких разноцветных бабочек. Фокус заключался в том, что бабочки в небе исполняли феерической красоты движущиеся фигуры. Тик и Риг управляли ими движениями рук, словно два маленьких дирижера.

Примчались другие дети, они все стали кричать и бегать. Наверно, я попал на территорию какого-то детского сада.

– Я умею управлять силой воды! – услышал я где-то внизу детский голос. – Хотите продемонстрирую?

Я опустил голову. Рядом стоял мальчик лет, наверно, семи. Важный, с галстуком на шее.

– Давай, – согласился я и сложил на груди руки, будто мог его оценить.

Он стал что-то бурчать, закатывать глаза в небо, шевелить пальцами, будто играл на клавишных. Через пару минут я подумал, что это прикол. Но потом прямо над его головой появился маленький водяной шарик. Он стал медленно расти, но тут к нему подбежала девочка и толкнула его. Шарик пропал.

– Ах! – возмутился мальчик. – Ты все испортила!

– Что я могла тебе испортить?! – крикнула она в ответ.

– Я вызывал силу воды, – грозно заявил он.

– Опять всю реку иссушишь! – крикнула она ему. – Я все расскажу Зергусу, пусть он тебя накажет!

– Ой-ой-ой, подумаешь, я же не водопад иссушил, я, между прочим, вернул все на место.

– Ага, вернул он. Тебе помогли Тэмиссы! Сам бы ты ни за что такое не сделал. Ты только все у нас разрушаешь, а чинить не умеешь!

– А вот и умею!

– А вот не умеешь!

– Ах так, ну я тебе докажу! – И он отошел от нас на несколько метров.

– Ну, и что ты собираешься делать? – недоверчиво поинтересовалась девочка.

– А сейчас увидишь! – Мальчик поднял над головой руки, закрыл глаза.

Я вспомнил урок госпожи Клац и подумал, что рабочее заклинание всегда подшивается зельем… ну, или хотя бы основными ингредиентами. Интересно, знал ли ребенок об этом правиле?

– Илиуриум, – тихо проговорил он.

– Да что это за слово такое? Ты сам его придумал, что ли? – От возмущения девчушка поперхнулась воздухом. – Ты пытаешься создавать свои заклинания?! Тебя высшие силы накажут! Я все расскажу Зергусу!

Мальчик продолжал что-то шептать невзирая на подколки подруги, не открывая век.

Когда с неба его окатила вода, девочка рассмеялась:

– Ха-ха-ха! Я так и знала, что все этим закончится! Ты не умеешь создавать заклинания! Не умеешь, не умеешь! Высшие силы тебя накажут! Я пойду и расскажу Зергусу! – И зашагала в неизвестном направлении, мальчишка побежал следом за ней.

Отчего-то дети хотели продемонстрировать мне свои способности. Они прыгали, бегали возле меня, как голуби в парке, нашептывая какие-то заклинания, слова, фразы… Я думаю, им всем надо было запретить использовать магию без контроля взрослого гилла. Хотя, возможно, так оно и было. Возможно, они развлекались втихаря и похвастать было некому, а тут подвернулся я.

Потом я увидел Дэкка. Этот парень понравился мне с первого взгляда. Не могу сказать, что я совсем уж не умел заводить дружбу, хотя, судя по тому, что у меня был только один друг по имени Иван, мастером меня не назовешь. С Дэкком я нашел общий язык сразу. Он не был надменным, как Югула, хотя так же принадлежал к роду Флэи.

Он пытался оживить куст. Поднимал напряженно дрожащие руки, куст делал несколько движений, как вдруг оживший мертвец, но вскоре снова замирал на земле. Дэкк вздыхал и принимался кряхтеть над растением снова.

Я подошел ближе, он ко мне повернулся:

– Я не мешаю?

– Нет, – ответил он. – Моя врожденная магия – управлять растениями. – Он усмехнулся: – Но, как ты мог заметить, у меня ничего не получается.

– Может, ты слишком стараешься? – предположил я. – Может, следует быть не таким усердным? Не относиться к этому как к ответственному уроку, например. Попробуй выдать свой провал за игру. Если бы я обладал магией, для меня бы это было, во-первых, как развлечение. Ты же можешь оживить дерево! Это смешно! Ну, и страшно. В моем мире если бы вдруг кто-то увидел ходячее растение, то его положили бы в дурку.

– Какое-то страшное место? – спросил, улыбаясь, он, не отводя дрожащих рук от куста.

– Одно из самых страшных, – ответил я. – А может, тебе нужно говорить какие-то слова заклинаний?

– Совершенно точно нет. Врожденная магия Флэи не подшивается заклинанием. Это должно быть как взмах крыльев Дрифа. Без всяких там уговоров. Сначала я долгое время думал, что природа меня обошла и у меня нет магии Флэи. Но совсем недавно я заметил, что могу делать так. – Он опустил руку и слегка дернул пальцем в сторону маленького цветочка, который зашевелился на месте, будто хотел танцевать. – Зергус сказал: я должен развивать дар, иначе я его потеряю. Возможно, я уже его потерял, даже не обретя.

– Фигово, – заметил я.

– Еще как! – Он опустил руки, словно сдался.

– В моем мире всему мешают эмоции, – сказал я. – Еще негативные мысли, нервы. Может быть, тебе тоже что-то мешает? Что, если ты чем-то расстроен или озабочен какой-то проблемой?

– Возможно, – вздохнул он. – Еще бы знать какой.

– Давай я тебе помогу, – предложил я. – Разберемся, что да как. Как вообще это работает? Что ты должен делать? Что чувствуешь? – Мне было невероятно интересно разговаривать с Дэкком – казалось, что мы очень похожи.

Он встал ближе ко мне:

– Самое первое правило: когда нужно воздействовать на какой-то объект, ты должен на нем хорошенько сосредоточиться. Откинуть его оболочку, нацелиться на сердце.

– В каком смысле – сердце? – Я к нему повернулся.

– В прямом. Каждое существо на Гиллиусе живет. У каждого есть свое сердце.

– И как ты увидишь сердце у дерева, например?

– Если ты Флэи, то почувствуешь. Гляди. – И он подошел к дереву. – Ты должен положить на стебель руку. Давай вместе со мной, – предложил он. – Клади!

Я подошел и прислонил ладонь к дереву рядом с ладонью Дэкка.

– Закрой глаза, – сказал он. – Сосредоточься.

– На чем? – не понимал я.

– На том, как живет дерево. Представь, что оно совсем маленькое и его корни постепенно начинают расти. Они становятся больше и в скором времени разрастаются на многие метры. Любому организму нужна вода, верно?

– Верно, – согласился я.

– Представь, как дерево пьет эту воду и постепенно его листки становятся больше. Представил?

– Допустим.

– Не слушай ничего вокруг себя, – продолжал Дэкк. – Ни то, как дует ветер, ни то, как кто-то кричит, только дыхание дерева.

Я как будто впал в транс. Голос Дэкка был таким спокойным, что, закрыв глаза, я представлял все, что он мне говорил. Как медленно корни дерева тянутся в землю, как они впитывают в себя чистую воду, как растут листья. Вокруг меня настала полная тишина, существовали только я и дерево, к которому я прикоснулся. И тут я что-то почувствовал. Будто комариный укус на ладони. Бук!

– Ай! – Я отдернул руку.

– Ты чего?

– Я что-то почувствовал, – сказал я, потирая ладонь, – какой-то укол.

– Наверно, это была моя энергия, – предположил Дэкк. – Такое тоже возможно. В общем, если ты Флэи, ты должен слышать стук его сердца.

– А потом? Что делать дальше?

– Потом, как только ты слышишь стук его сердца, ты можешь им управлять. Не сердцем, конечно, – растением. Ты как бы даешь ему сигнал делать то, что тебе нужно. Ну, например, как я давал сигнал тому кусту. Я хотел, чтобы он сдвинулся с места.

– Вместе с корнями?

– Ну да.

– А это возможно? Я хочу сказать: не погибнет ли дерево?

– Зергус говорит, нет. Он говорит, что в теории растение потом снова пускает свои корни, как ему нужно.

– Круто, – заметил я. – Стало быть, можно с помощью твоего дара передвигать целые леса.

Дэкк горько вздохнул:

– Если бы. Чему я научился – так это шевелить цветами.

– Главное, не сдаваться, – оптимистично сказал я. – В моем мире это основное правило. А еще мы говорим: если долго мучиться, что-нибудь получится. Я хочу сказать, что без труда не выловишь и рыбки из пруда. Тьфу ты! Короче, тебе нельзя опускать руки. А еще покопаться в голове – быть может, ты чем-то озадачен и это мешает тебе развивать дар. А как у остальных Флэи? Все сразу научились управлять своей магией?

– Практически да. – Дэкк снова вздохнул. – Но ты прав: я не должен сдаваться. Мне надо тренироваться! И тогда я смогу передвигать целые леса!

– Вот смеху-то будет, когда кто-то не найдет Глухой лес! – сказал я, и мы оба расхохотались.

Дэкк с виду казался моим ровесником. Еще он выглядел не таким высоким, как остальные светлые гиллы. Он был добрым, смелым и сильным. Я чувствовал, будто бы нам суждено с ним подружиться. Мы болтали о всяких вещах, Дэкк шутил.

– К тебе идет королева Тоэллия, – сказал он, и я повернулся: ко мне шла женщина в белом. – Мне лучше уйти. Пойду наверстывать упущенный дар. Приятно было познакомиться, человек из мира людей!

– В моем мире мы жмем друг другу руки, – сказал я и протянул руку.

– Я слышал об этом, но никогда так не делал. – Он пожал мою руку.

– До встречи, Дэкк!