Читать книгу Гиллиус: светлая сторона. Книга 1 - Элла Вольф - Страница 8

Когда я поднялся на ноги, меня шатало, словно я слез с ракеты. По-прежнему мои глаза слепил яркий свет, но к тому моменту я уже к нему привык. Внутри меня появилось такое странное ощущение какой-то внезапной легкости, чувства чего-то хорошего и радостного. Конечно, я был напуган и ошеломлен, но не настольно, как ожидал. Хорошие приятные чувства как бы перекрывали мои страхи. Накрывались белым воздушным облаком поверх мрачных и темных чувств. Время от времени страх все же пробирался, подобно ужу, выискивая такие маленькие во мне щели, и выходил наружу в виде дрожащих рук и панических мыслей.

Я ощупал свое тело и после того, как удостоверился, что не превратился в жидкую слизь, был безмерно счастлив. Вокруг меня был лишь ослепительный белый свет.

– Эй! – крикнул я, и мой голос распространился по пустому пространству. – Здесь есть кто-нибудь?

Мне никто не ответил, вокруг ровным счетом не было ничего. Я двинулся с места, глядя как под ногами стелется каменная дорожка. Она появлялась по мере того, как я шагал.

Я думал, что переход в другой мир будет более захватывающим. Я думал, что увижу что-то вроде сплетения тысячи красок, засасывающих меня в неизведанное, или, скажем, черную пропасть, которая меня поглотит. Нет, совсем нет. Я шагнул в картину с девочками в кабинете отца и вышел по другую сторону в месте под названием Дымка.

Дымка – это что-то вроде вокзала. Место, где ты берешь свой билет и отправляешься на ближайшем поезде в прекрасный мир счастья и ослепительных красок. Но этот билет мне еще следовало приобрести.

Когда я проходил по дороге, которая для меня прилетала, сзади она сразу же куда-то исчезала. Получалось так, что я всегда стоял на маленьком островке. Я не мог понять, сколько прошел, и я также не видел, сколько мне еще предстоит пройти. Через некоторое время я оказался в белом тумане. Он густыми клубами медленно плыл, словно я оказался в паровой бане, в которой то и дело подбавляли жар.

Когда мне в очередной раз никто не ответил на мои умоляющие призывы, я запаниковал. Я вертелся по сторонам, бежал то влево, то вправо и в конечном итоге окончательно заблудился.

– Хоть кто-нибудь! – кричал я. – Ответьте! Куда я попал? Где я?

Я свалился на кусочек дорожки. Вокруг меня плыл белый туман, я не видел ничего, кроме него. Я боялся, что еще немного – и я перестану видеть собственные ноги и тогда вконец лишусь рассудка.

Но вдруг я что-то услышал. Там, вдалеке.

– Эй! Вы меня слышите? Я здесь! Я прошел в картину с девочками! Эй!

В ответ ничего не последовало, но теперь я был уверен: там кто-то есть. Я поднялся на ноги и побежал со скоростью, какую только мог из себя выжать. Мои конечности заплетались друг об друга, но я не мог отвести глаз от дороги, которая стелилась передо мной. Теперь она напоминала квадратики плитки шоколада, которую всякий раз съедала прожорливая невидимка, после того как я на нее наступлю.

Я уже был без сил, когда вдалеке стал улавливать какие-то тени, похожие скорей на иллюзию, чем на нечто реальное. И знаете что это было? Никто из вас, могу поспорить, не смог бы предположить, что первое я увидел в сказочном мире. Это был стол. Письменный стол, такой обычный, какой вы можете увидеть в любом офисе своего города. Единственное, что было необычным, это макушка существа, которая торчала из-под него.

– Эй! – простонал я. – Вы настоящий?

Это существо носило темный наряд, похожий на мантию, какую надевают на себя судьи во время судебного разбирательства. Оно перебирало бумажки, перекладывая их из стопки на стопку. На работе я тоже так часто делал.

– Вот так всегда, – говорило оно. – Кладешь в одно место, а находишь в другом! Как, скажите мне, это возможно?!

Я развернулся боком и стал красться к столу.

– Простите, – негромко, чтобы никого не напугать, сказал я, но когда мне не ответили, уже закричал: – Алло! Я говорю: простите!

И тут существо будто что-то услышало из ниоткуда и стало всматриваться. Передо мной все еще было мутно, и пока я не мог разглядеть его лица. Создавалось такое впечатление, что он меня тоже пока не видел, будто я выходил из какой-то другой, не менее чудной реальности.

А потом я, вероятно, для него проявился, потому что он мне ответил.

– Ааа, Грейдиус, – говорит он, – голубчик, это ты? Сколько лун, сколько солнц я тебя не видел, дорогой друг! Куда ты пропал? Давненько ты к нам не заглядывал.

Я сделал шаг, и мой выпад будто окончательно срезал между нами завесу. Теперь я мог видеть существо за столом. У него были длинные висячие уши, словно метровые куски теста. Он хорошенько всмотрелся и, убедившись, что я не тот, кого он ожидал увидеть, подпрыгнул на месте и помчался ко мне. Он был таким маленьким и круглым, что напомнил мне клубок ниток. Он еле доставал мне до колен.

– Кто ты? – закричал он и полетел на меня, словно ворон. – Что ты здесь делаешь? Где Грейдиус? Кто ты? Имя! Назови имя, иначе я дам сигнал, и все, абсолютно все узнают о чужаке в миреее! – Подлетел ко мне, прижимаясь своим круглым, казалось, мягким телом, но он был твердым, как шар для боулинга.

– Богдан! Я Богдан! – запаниковал я.

– Называй полное имя! – Его лицо раздувалось от злости.

– Фарловски Богдан Эдгарович! Черт тебя возьми, карлик, убери нож от моих ног! – Я удивился его маленькому клинку, который он вытянул из ботинка. По длине я могу сравнить его разве что с зубочисткой.

И вдруг он будто снял одну маску и заменил тут же другой. Черты лица, которые сделали из него злого гнома, стали сползать медленно вниз.

– Эдгарович? – переспросил он. – В самом деле?

– Да, Эдгарович, Эдгарович. Пожалуйста, уберите нож.

– Что ж ты молчал, голубчик? – вскрикнул он, убирая свой нож и складывая его пополам. – Знаем, знаем таких. – И стал отряхивать с моей обуви пыль. – Проходи, что же ты стоишь в дверях, мой мальчик! – И в сторону как заорет: – Стууул! А ну мигом сюда, я сказал! Тут такие гости явились!

И тут из белого дыма, который был уже поодаль от нас, несся стул. Самый настоящий, на четырех ножках, с длинной спинкой, оббитый красивой цветастой тканью. Он остановился позади меня и тяжко выдохнул, будто бежал от самого моего дома.

– Присаживайся, пожалуйста, присаживайся, – делая изящный реверанс, сказал карлик, – Эдгарович.

– Меня зовут Богдан, – еще раз представился я на случай, если он запомнил только мое отчество.

– Знаю, знаю, – ответил он. – Ну что ж, какими судьбами? Как папа? Как мама? Дедушки, бабушки? – И он летящей походкой завалился на свое место, будто прыгнул на пуховую перину.

А я еще был под впечатлением от ходячего взад-вперед стула. Присел на него и положил на подлокотники руки – он ими так тряс, будто это было электрическое массажное кресло.

– Тети, дяди, собаки, кошки? Как все они?

– Отлично, – отвечаю. – Отлично.

Он мне улыбался.

– А вы действительно меня знаете? – спросил я, не веря, что такое возможно.

– А кто тебя не знает, голубчик. Конечно, конечно. Ты потомок нашего Грейдиуса!

– Вашего Грейдиуса? – перевел я на него взгляд со своего стула.

– Ага, – ответил он. – Нашего. Возможно, он когда-то был вашим, но теперь он наш.

Я ничего не понял.

– Подождите, давайте во всем разберемся, – лепетал я. – Я не хочу, чтобы вы приняли меня за кого-то другого, чтобы не возникло путаницы с самого начала. Я, поверьте, не знаю никакого Грей… как там его.

– Да, да, не знаешь, не знаешь, – кивал он. – Отрицать свои корни неестественно для живого организма, голубчик. Тогда скажи, как ты здесь оказался, и если ты не потомок Грейдиуса, тогда кто же ты?

– Я уже говорил, – повторил я. – Я Фарловски Богдан Эдгарович. Я прошел через картину в своем доме, хотя, наверно, правильней сказать: я прошел в картину. – И я поставил руку ребром, показывая, как я догадался, что именно таким образом следовало шагать в объект. – Я сын Эдгара Фарловски, и я понятия не имею.

И тут я стал понимать, что происходит. Ключ – точно, я нашел ключ «Собственность Г»!

Я, сосредоточившись, вгляделся в карлика.

– Грейдиус? – переспросил я. – Вы уверены?

Он усмехнулся.

– Конечно, я уверен. Мы с ним как братья, – с гордостью произнес он.

– Значит, Грейдиус… так он себя называл, – пробормотал я себе под нос. – «Собственность Г», – повысив голос, сказал я, – означает «Собственность Грейдиуса».

Я задумался над мыслью: зачем человеку менять свое имя? Чтобы вписаться в местный колорит? Надо было во всем разобраться.

– Я не знаю, о чем ты, голубчик, но точно знаю, что ты должен мне заплатить. – Он влепил мне взглядом.

Я недоуменно на него глядел.

– Ты хочешь пройти? – спросил он меня.

– Конечно, – уверенно ответил я.

– Тогда плати.

– Сколько? – И на автомате стал шарить в карманах, но тут же вспомнил, что на мне домашние драные брюки.

– Если бы Лиллипутус всякий раз называл цену, то на моих ногах были бы уже золотые обручи, – сказал он и поднял вверх ногу, продемонстрировав, как бы миленько на нем смотрелись браслеты. – Предложи что-нибудь мне.

Такого я не ожидал.

Плата за вход, значит.

Мысленно я просканировал все, что было на мне, и нашел то, что в 2012 году имели все от детсадовского ребенка до смертника в камере лишения свободы. Я сунул руку в задний карман и вынул мобильник.

– Вот, – говорю. – Устройство, которое сохраняет лица.

А находчивости мне не занимать!

Я носил с собой телефон всегда, даже если мне никто не звонил. Теперь я знал, зачем мобильник вообще мне был нужен.

– Что там у тебя? – вяло спросил карлик, не показывая своей заинтересованности, и его указательный палец меня подозвал.

Я встал с «живого» стула и подошел к Лиллипутусу. Положил телефон на стол.

– И? – спросил он. – Как он работает? Этот твой агрегат.

Я быстро ему все объяснил. Я не стал вдаваться в занудные подробности, что там да как работает, хотя сам с трудом мог это представить. Я показал ему, что на агрегате есть кнопка и, когда ее нажимаешь, твое лицо сохраняется. Селфи. Лиллипутус был в восторге. Он вертел в своих маленьких ручонках мобильник, и его глаза горели ярче петард в темном подъезде.

– Чудненько, – проговорил он, всеми силами пытаясь не выдать эмоций. – Теперь ты можешь пройти. – И сам держа голову прямо, якобы на меня, сверлил глазами мобильник.

– А вы разве не должны дать мне какие-то советы? – удивился я. – Инструктаж или что-то вроде того?

– Все, что я должен тебе дать, голубчик, это шарик и карманные часы. – И он, не отрывая взгляда от агрегата, достал откуда-то из-под стола небольшую коробку и протянул мне.

Я в нее заглянул. На дне одиноко лежали часы и шарик.

– Бери, – говорит. – Но по возвращении ты должен вернуть их.

Я вынул предметы. Шарик был такой легкий, что напомнил мне шарик для настольного тенниса. На нем была надпись:

ГИЛЛИЙСКИЙ.

Часы прятались в такую железную бляху с помощью которой я с легкостью мог бы кому-нибудь навалять. От них тянулась цепочка. Я смотрел на предметы по очереди.

– И что я должен буду со всем этим делать?

Лицо карлика раздулось, будто он пытался проглотить глобус.

– Шарик ты съешь, а часы – это твой таймер, – прошипел он.

Я внимательно присмотрелся к часам. Могло показаться, что это были самые обычные часы из моего мира, но это было не так. Цифры на них значились от 1 до 24. Была всего одна стрелка и одна с боку крутилка.

– Как только ты ступишь на Гиллиус, – сказал Лиллипутус, – таймер начнет свой отчет. У тебя будет ровно тридцать минут, голубчик. Потом ты должен будешь уйти.

Выходило так, что в мое первое путешествие мне были отведены только тридцать минут. Потом я понял, для чего это было сделано и что для первого раза этого будет куда предостаточно.

– И куда я должен идти? – спросил я, смотря, как он нервно стучит пальцами по столу.

– Туда, туда, – отмахнулся он, а потом как закричит: – Стой! Еще ты должен получить то, за что заплатил! – Он снова меня к себе подозвал. – Видишь ли, голубчик, энергия Гиллиуса отличается от привычной твоему организму, поэтому, – он выставил указательный палец вверх, – я должен тебя зарядить.

Я недоуменно хлопал ресницами.

– Давай подойди ближе, мне нужно тебе кое-что передать.

Я к нему наклонялся, но он все подзывал меня и подзывал, пока мое ухо не уперлось в кончик его носа. Его дыхание меня щекотало.

Лиллипутус сказал:

– Твой код – сизбог. – А после схватил мою голову.

– Ай! – завопил я, но он только сильней сжал пальцы.

Какой сильный этот карлик! Я отчаянно пытался его отцепить, но он был в десятки раз сильнее меня! Я кричал и брыкался. Неожиданно он меня отпустил.

Я схватился за голову.

– Что ты со мной сделал?! – Я почувствовал бешеное головокружение и еле устоял на ногах. – Ах ты, говню…

И тут стало что-то происходить. Вдруг мои органы завибрировали. Сердце металось по грудной клетке, и я стал жадно глотать кислород, будто никогда прежде его не пробовал.

– Ты наполнен энергией, – сказал мне карлик. – Но ты должен понимать: теряешь энергию – теряешь силу. Следи за шкалой, чтобы энергия не падала ниже шестидесяти процентов. Для этого ты должен произнести код.

Постепенно вибрация проходила, я рассматривал свои руки. Движения казались быстрей, чем обычно.

– И что делать в случае потери энергии? – спросил я, сжимая и разжимая кулаки.

– Я ее восполню, – ответил Лиллипутус.

– А как я пойму, где шкала и.

– Свободен, – перебил карлик и замахал руками, отправляя меня прочь.

Не успел я развернуться, как услышал щелчки фотоаппарата. Лиллипутус делал селфи.