Читать книгу Рукопись несбывшихся ожиданий. Последняя осень - Элтэнно. Хранимая Звездой - Страница 3

Всякое приключение – это дозволение неожиданному случиться с вами

Как ни желала Мила уехать из Ардгорда в числе первых, это у неё не вышло. Пусть опыт телепортации и принятые зелья смягчили тяжёлые последствия (по сравнению с её первым пространственным перемещением нынешнее выглядело как день и ночь), а всё равно всё не столь гладко, как хотелось бы прошло, и причиной тому явно послужило её решение обойтись без профилактики. Слова мэтра Ориона стали пророческими. Миле даже показалось, что на этот раз она непременно умрёт, вот во что ей могло аукнуться её упрямство. Право, голова не просто раскалывалась, по ней словно бы некто нещадно стучал топором так, будто дрова весело колол, но ясность мышления всё не уходила. От невозможности вынести боль Мила даже сквозь слёзы позвала Найтэ. О, как же ей неистово хотелось, чтобы он взял её ладонь в свою и просто с заботой посмотрел ей в глаза! Это позволило бы ей умереть счастливой, спокойной.

«Угу. Помрёшь тут, как же», – мигом прозвучало у неё в мыслях, ибо целитель, что стоял лицом к окну и что-то там перемешивал в глиняной кружке, вновь повернулся к ней.

– Выпейте и немного взбодритесь.

Мила не стала артачиться, так как раз смерть обошла её стороной, то ей не хотелось на шатающихся ногах перед Антуаном Грумбергом в будущем предстать. Она хотела выглядеть лучше, чем он, а потому послушно выпила неприятное на вкус зелье, даже не поморщившись.

– Я к вечеру в порядке буду?

– На ужин сами в столовую спуститесь, – без размышлений ответил маг и приятно улыбнулся, прежде чем добавил. – А не будете про профилактику травмы черепа забывать, так ещё парочка телепортаций и не будете лежать так долго, как нынче. В другой раз на обед тоже поспеете.

Он подмигнул. Но так как ни настроения для флирта, ни аппетита у Милы в настоящем не было нисколько (хотя она не завтракала, чтобы этим самым завтраком не блевануть позорно), поступок целителя ни к чему не привёл. Молодая женщина всего лишь откинулась на подушку и прикрыла глаза. Ей виделось, что если она не будет порываться вставать с постели и отлежится, то к вечеру у неё появится больше сил. Собственно, так оно и вышло. Мила сама удивлена на нет была, но о пережитом ею утром издевательстве говорила только ломота в теле. Мышцы ныли, как при затяжной болезни, в голове немного порой гудело, но никаких других последствий молодая женщина не ощущала. Её тело действительно стало переносить телепортацию лучше.

***

В столовой крепости оказалось людно. Время ужина ни солдатня, ни высшие чины пропускать не желали, поэтому ко времени прихода Милы практически все уже сидели на местах и либо ждали, когда перед ними поставят миски со съестным, либо (естественно, начальство) уже отщипывали от блюд понемногу. Мужчины предвкушали долгожданную сытную трапезу, довольно хохотали за беседой. Ожидающие объедков служебные собаки то и дело шныряли между лавками и ластились к ногам. И увиденное так ярко напомнило Миле быт на Стене Мрака (уж очень всё схоже с настоящим было), что её сердце болезненно кольнуло. Невольно Мила даже осмотрелась так, словно могла увидеть весёлого Кириана, пожилого и любящего нравоучения Адриана Голдена. Но и тот, и другой маг уже который год были мертвы, а потому взгляд Милы лишь выцепил стол, который выделили для гостей из академии. Этот стол стоял поодаль от прочих и не так далеко от стола командования крепости. Также, в дань уважения, к нему поставили стулья, а не громоздкие лавки, на которых ютились простые солдаты. Кроме того, он находился подле открытого настежь окна, а потому там явно было свежо в отличии от остальной столовой. Летнее пекло, большое скопление людей, жар и ароматы приготовленной пищи не ощущались бы с того места так ярко.

Решив, что, пожалуй, только благодаря хорошо известному гадкому характеру декана факультета Чёрной Магии стол оказался на таком выгодном месте, Мила слегка улыбнулась. Ей показался забавным факт, насколько никто не хочет ввязываться в дебаты с тёмным эльфом. Уж она прекрасно помнила их совместное путешествие и то, насколько оказывались готовы люди угождать любым прихотям последнего из дроу, лишь бы он поскорее ушёл куда-нибудь. Люди Найтэ Аллиэра боялись и из-за этого ненавидели его ещё сильнее.

«Я уже столько времени тебя знаю, – при этом прозвучало в мыслях Милы, – но мало чем отличаюсь от остальных. Я так же сильно, как в самом начале нашего знакомства, боюсь тебя. Ненавижу. Разве что ненависть моя нынче ещё сильнее, так как ты через любовь сделал моё существование невыносимым… Но я вытерплю, Найтэ. И это я переживу».

Ненадолго сжав ладошки в крепкие кулачки, Мила прекратила стоять на месте и осматриваться. Она направилась в сторону стола и, само собой, сразу обратила внимание, что этот стол рассчитан на человек восемь-десять. Однако, приставленных к нему стульев было мало, а персон сидело за ним и того меньше. Всего трое: профессор Найтэ Аллиэр (которого она видела со спины), бледная до зеленцы преподавательница мисс Боллоу и хмурый Антуан Грумберг. Ещё два стула были никем не заняты, и Мила уверенно подошла к одному из них – тому, что стоял по левую руку от тёмного эльфа. Так она хотела демонстративно показать Найтэ насколько не властен он над ней. В её намерении было сидеть за столом рядом с ним и делать вид, будто она всем довольна. Но вот уж чего Мила не учла, так это того, что зато Найтэ отнюдь не намерен некое довольство жизнью изображать. Едва молодая женщина оказалась вблизи него, как он окинул её крайне неприязненным взглядом и, недобро щурясь, произнёс:

– А, вы всё же явились, аир Свон.

«И хватило же тебе наглости, дрянь», – так и пронеслось у неё в голове наиболее вероятное продолжение фразы, а потому Мила испуганно замерла. Ей сделалось страшно. Выглядел профессор Аллиэр донельзя злым, а, значит, садиться подле него было бы тем же самым, как пристроить свой зад рядом с раздражённой коброй, уже раздувшей капюшон.

– Целитель сказал, чтобы я сама пришла на ужин, – машинально, словно оправдываясь, произнесла Мила, и в следующий момент её внимание переключилось на поднявшегося со своего места Антуана Грумберга. Молодая женщина сперва не поняла для чего это он встал, но затем, когда одногруппник выдвинул стоящий рядом с ней стул, всё для неё сделалось ясно.

– Присаживайтесь, аир Свон.

Слова были лишними. Действия говорили сами за себя, да и не просто так сверкнули радостным огоньком синие глаза Антуана Грумберга. Ему понравился выбор, что сделала Мила, вот он и захотел ему поспособствовать. Молодой лорд желал, чтобы его «невесте» по полной от злющего декана досталось.

«Шиш тебе я сюда сяду, и, в особенности, после того как ты своими руками этого стула коснулся», – были готовы сорваться с губ едкие слова, но Мила достаточно повзрослела за прошедшие годы. Поэтому она язвительно улыбнулась одногруппнику и, сделав пару шагов, самостоятельно заняла другое свободное место.

Увы, Антуан Грумберг не отреагировал на поступок Милы написанным на лице разочарованием. Его мимика ничуть не изменилась, когда он вернулся на свой стул и продолжил с равнодушием резать ножом куриное филе. Мясо было сочным, сок так и тёк на тарелку.

– Эм-м, а это всё? Это все, кто остался в Ардгорде? – не сдержалась от вопроса Мила, когда по новой оглядела присутствующих. При этом молодая женщина благоразумно сделала вид, будто обращается к мисс Боллоу, но ответил ей всё равно Найтэ. Его взгляд при этом был таков, будто бы он намеревался прямо здесь и сейчас расчленить бывшую любовницу.

– Из преподавательского состава да, – сказал тёмный эльф, прежде чем сделал едва заметную паузу и с неприкрытой ненавистью в голосе дополнил свой ответ. – Профессор фон Дэйл оправился быстрее, нежели можно было предположить, а профессор Верминдаль проявил настойчивость. Он был не очень-то готов к продолжению пути, но его заверениям в том, что он быстро оправится, всё же вняли. Его посадили в дилижанс, хотя сей дилижанс был рассчитан всего на восемь человек. Так что, помимо присутствующих здесь за столом, в крепости остался только студент профессора Каттильского. И, опять‑таки в отличие от присутствующих, он настолько плохо перенёс телепортацию, что возможно только к завтрашнему вечеру сможет покинуть постель.

– В этом нет ничего страшного, – прокомментировала тихим голосом мисс Боллоу, но на грозного тёмного эльфа посмотреть не решилась. Она сделала вид, что страсть как занята созерцанием грубо вырезанной из дерева вилки в своей руке.

– Разве?

Задавая вопрос, тёмный эльф перевёл полный ненависти взгляд с Милы на коллегу, и та невольно вздрогнула, когда заметила это. Но преподавательница собралась с духом и с вызовом произнесла:

– Смею заметить, на отдых в Ардгорде господин фон Дали определил трое суток. Этот студент успеет оправиться до прибытия нового дилижанса.

– О да. Но уж коли бы этот немощный имел возможность прийти в должное состояние раньше, если бы не глупое обстоятельство, связанное с его слабым организмом, то я уже мог бы собрать студентов и продолжить вместе с ними путь.

– Даже вы не способны изменить расписание нанятого академией транспорта, – позволила себе ещё одну нотку вызова мисс Боллоу, но её старания приструнить грозного декана факультета Чёрной Магии пропали втуне.

– Экипаж – далеко не единственный способ добраться до столицы отсюда. Можно было бы проделать путь верхом, – едко произнёс тёмный эльф. – Так что, если бы не распоряжение господина фон Дали не оставлять слушателей без присмотра… ну, или если бы вы не вознамерились вернуться в академию с завтрашним рассветом, то ноги моей здесь бы уже не было. Есть места намного притягательнее. Во всяком случае, такие, где я знаю, чем мне дельным заняться.

Сказанное вмиг позволило Миле осознать, что своё дурное настроение профессор Найтэ Аллиэр готов вымещать на ком угодно. Он был в том состоянии духа, когда в его присутствии лучше даже не дышать, а потому Мила, чтобы как можно меньше привлекать к себе внимание тёмного эльфа, принялась за еду. Она вознамерилась плотно, но быстро поужинать, а затем, сославшись на головокружение, сбежать к себе в комнатку и там уже жалеть, что не вышел её спонтанный план умчаться на все каникулы к Саймону.

И да, быть может, разумнее было бы уже сейчас бежать прочь из столовой, но Мила испытывала страсть какой сильный голод. Она с утра ничего не ела. По этой причине молодая женщина осталась и положила на тарелку с общего блюда немного тушёных и свежих овощей, затем отрезала от курицы жирную ножку.

«Ум-м, какая вкуснятина», – даже потекли у неё слюнки. И да, первый кусочек мяса, что Мила положила в рот, полностью подтвердил её предположение о шикарном вкусе жаркого.

Но профессору Аллиэру не было столь хорошо. Явно. Он неторопливо ел с таким видом, будто жуёт откровенную тухлятину, и то и дело оглядывал громко чавкающую и веселящуюся солдатню столь угрюмым и злым взглядом, что Мила нисколько не удивилась решению командующего Ардгордом подсесть к ним.

«Не иначе сейчас он удостоверится в том, что некоторых гостей гостеприимством никак не обрадовать, и предложит вариант, чтобы кое-кто сразу с рассветом в путь вслед за дилижансом отправился. Уж найдут нам, студентам, какого-нибудь иного сопровождающего», – мысленно усмехнулась Мила и очень удивилась, когда поняла, что ошиблась.

– Профессор Аллиэр, – присаживаясь на свободный стул (тот самый, что обошла стороной Мила), начал говорить этот в меру молодой, но внушительного вида мужчина, – лично мы ещё не знакомы. Вы через Ардгорд со времени моего назначения на должность коменданта ещё ни разу не путешествовали. Поэтому позвольте представиться, меня зовут Генриетт Нейман.

– Профессор Найтэ Аллиэр, – ответил рукопожатием на протянутую ему руку тёмный эльф, прежде чем с высокомерием добавил. – Думаю, большего мне о себе сообщать не надо? Человек вашей должности и так должен быть осведомлён обо мне.

– Разумеется.

Генриетту Нейману хватило выдержки мягко улыбнуться, а не развернуться и уйти после того, в каком именно тоне тёмный эльф начал беседу. При этом его светло-голубые глаза, чем-то похожие на ясное небо, не спускали взгляда с дроу. И даже до Милы, какой бы твердолобой она порой ни была, вмиг дошло, что командующий сел за их столик по некоему делу и, пока не озвучит его, никуда не уйдёт.

Понял это и Найтэ Аллиэр, раз осведомился:

– Полагаю, для личного знакомства со мной у вас есть причина?

– И весьма необычная.

– Вот уж уверен, что вы меня не удивите, – буркнул тёмный эльф. – К настоящему моменту мой жизненный опыт таков, что с необычным я уже практически не сталкиваюсь.

– Ну, тут шанс удивить вас у меня всё же имеется, – с задором сообщил Генриетт Нейман, прежде чем резко посерьёзнел и, сцепив руки в замок да по-деловому положив их на стол, перешёл к сути. – Речь идёт о возможном появлении в Верлонии ещё одного дроу.

Как уже было написано, стол для гостей из академии стоял на отдалении, у самого окна. По этой причине из-за царящей в столовой атмосферы дружеского общения даже до ближайшего стола, где ужинали высшие чины Ардгорда, вряд ли бы хоть одно понятное слово донеслось. Негромкая речь командующего потонула в общем шуме. Но то, как изменилось лицо профессора Аллиэра, могло бы сказать бдительному наблюдателю о многом.

Да что там? Не только Мила, даже Антуан Грумберг и мисс Боллоу резко уставились на коменданта так, будто он внезапно в умертвие превратился.

– Хм, – кашлянув в кулак, пришёл в себя первым Найтэ Аллиэр. – Господин Нейман, будь вы более уверены в озвученном, то сообщали бы о том отнюдь не мне.

– Да, полной уверенности у меня нет. Но зато теперь вам будет интереснее меня слушать.

Генриетт Нейман мог бы не улыбаться. Он действительно стал интересен профессору Аллиэру и не только ему. Мисс Боллоу смотрела на коменданта во все глаза, а Мила так и замерла с не поднесённым ко рту куском курицы. Если бы тот не шмякнулся с вилки ей на подол, то молодая женщина вообще бы забыла про трапезу.

– Первый тревожный звоночек появился где-то полтора месяца назад, – сделав вид, будто он не заметил произошедшей с Милой оказии, продолжил говорить командующий Ардгордом. – Тогда я впервые услышал о ловких бродячих артистах с весьма занимательным представлением, которое (на этом я сделаю акцент) в черте больших городов не увидишь. Эти люди путешествуют от деревни к деревне, а затем в некоем известном для округи оккультном месте (например, подле некоего старого и ныне недействующего храма) веселят народ.

– И вы хотите сказать, что среди них замечен дроу? – скептически отнёсся к услышанному Найтэ Аллиэр.

– Можно сказать и так. Видите ли, профессор, в среду привычных лишённых магии фокусов, акробатики да дрессировки диких зверей эти артисты внесли ту ещё диковинку. Они устраивают представления в столь специфических местах, чтобы якобы осуществлять ритуал призыва дроу. Как они сами доносят до обывателей, сила желания людей узреть чудо пробуждает остаточную энергию оккультных мест и позволяет ненадолго перенести дроу из небытия прошлого в наше время.

– Пф-ф, – вмиг утратил серьёзность (а вместе с ней и немного выправившееся настроение) Найтэ Аллиэр. – И это говорит мне человек, в котором я чувствую мага?

– Да, я выпускник Первой Королевской Академии магических наук по направлению стихии земли, – подтвердил командующий и явно хотел дополнить свой ответ чем-то ещё, но профессор Аллиэр не дал ему договорить. Тёмный эльф с возмущением произнёс:

– Да чтобы такой ритуал осуществить, одной силы желания мало. Должен иметь место маг, причём этот маг обязан обладать не только запредельным могуществом, но и полным отсутствием чувства собственного достоинства. Поэтому зря вы побеспокоили меня. Лишь отбросы могут заморачиваться организацией представления для деревенщин за горсть медяков, а секрет фокуса в нарушении запрета на использование магии для таких балаганов и только. Мистика заключена в каком-нибудь даровании, оказавшемся способным без должного магического образования творить неплохие иллюзии. А, может, всё ещё проще. Большинство не имеющих отношения к магии людей запросто и человека, обмазанного светлой глиной, за дроу сочтут, имейся у них, как вы уже сказали, сильное желание оказаться причастным к совершению некоего чуда. Люди готовы поверить во что угодно, лишь бы, хотя бы на миг, стать более значимыми в собственных глазах.

– Любой сведущий в магии, ответил бы мне ровно так же. Да что там говорить? – ненадолго откинулся на спинку стула Генриетт Нейман. – Вам уже понятно, что я маг. И хотя маг из меня крайне посредственный получился, но я тоже оставил новость об этих артистах-выскочках без внимания именно по той причине, что вы озвучили. Сложно поверить во что-то серьёзное, когда в подоплёке вопроса ты хотя бы немного, но разбираешься. Однако, существуют два обстоятельства, которые поколебали мой взгляд на ситуацию.

– Скорее всего, я зря интересуюсь, но всё же какие это обстоятельства?

– Первое. Один мой близкий друг побывал на этом представлении, и, так как стихия воздуха ему близка, то он клятвенно меня заверил – никакой иллюзии (да и магии в принципе) он не почувствовал. Зато дроу выглядел совершенно настоящим. Право, мой друг мог сделать такой вывод, так как не раз видел вас в академии. И да, он остался под столь сильным впечатлением от увиденного, что даже отправил донесение в Ковен.

– Ну-с, полагаю, это донесение не было воспринято всерьёз, – едко усмехнулся Найтэ Аллиэр.

– Увы, вы правы. Оно привело только к тому, что обыск балагана всё же был осуществлён. Отреагировать Ковен посчитал нужным. Но никого подозрительного, как и кого-либо с магическим даром, их люди не обнаружили, а потому артистов оставили в покое.

– Тогда, ваше первое обстоятельство и не обстоятельство вовсе. Повторюсь, неплохую иллюзию можно сотворить даже без магии, – заметил декан факультета Чёрной Магии, прежде чем вновь начал ковыряться вилкой в тарелке. Он не хотел есть, но намеренно вернулся к трапезе, чтобы демонстративно показать насколько не заинтересован в беседе.

– Может и так, – остался невозмутим Генриетт Нейман, и Мила подумала, что вот уж кому не занимать выдержки и упрямства. – Но отчего эти люди, если речь действительно идёт про какой‑то трюк, избегают больших городов? Ведь тогда никто за совершённые без магии чудеса обвинение в нарушении общепринятых правил им не предъявит.

– Любая шумиха хороша в меру, – с присущей ему надменностью вставил своё слово Антуан Грумберг. – Иначе можно создать ажиотаж, с которым уже не справиться.

– Вот, – гордо кивнул в сторону молодого лорда Найтэ Аллиэр. – Это даже студенты понимают. Наверняка ведь уже пущен слух, будто подходящее время для совершения ритуала для вызова дроу подходит к концу. Что ещё немного и тёмных эльфов нельзя будет увидеть долгие годы.

– Есть такое, эти артисты дают свои последние представления, но, опять же, в сельской местности. И это крайне странно.

– Вот уж соглашусь, – осмелилась подать голос Мила. – Городские заправлялы бродячих артистов обычно не трогают, так как те приехали и уехали, а оброк в казну упал. Они, наоборот, народ помогают созывать, чтобы куш вышел солиднее. Поэтому для этих артистов было бы логичнее провести хотя бы три-четыре представления в крупных городах, а только затем на какой-то период более привычным делом заняться. Эдак заработать можно в разы больше.

– Именно так я рассудил, – благодарно улыбнулся в сторону Милы Генриетт Нейман. – И вследствие этого размышления у меня возникло подозрение, что чего-то эти бродяги откровенно боятся. Но что их пугает, если трюк совершается без магии? Быть может, то, что в городах куда-как больше прозорливых и желающих докапываться до истины людей? Тогда что это за истина такая?

«Уж не является ли изображающий дроу человек не человеком вовсе?» – так и звучал невысказанный вопрос, и Мила поняла, что придерживается точки зрения командующего. Подозрение в ней тоже зародилось. Но профессор Аллиэр сказанным нисколько не впечатлился.

– Предположим, вы правы, – сказал он в скучающем тоне. – И что дальше? Зачем вы мне всё это рассказываете?

– Дело в том, что завтрашнее представление пройдёт не так далеко от Ардгорда.

– Замечательно! – напоказ восхитился тёмный эльф. – Выходит, вам мало что помешает лично явиться туда для разоблачения жуткой тайны.

– Увы, это не так, – Генриетт Нейман поморщился от прозвучавшей в голосе собеседника откровенной иронии, но в остальном, не изменив себе, остался по‑деловому серьёзен. – Мой официальный запрос на необходимость провести расследование, не только остался без внимания. Дважды. Мне дали понять, что моя настойчивость вызывает насмешки, поэтому действовать самостоятельно для меня сущая глупость. Отправить своих людей я тоже не могу. Пойди что-то не так, и они озвучат, что подчинялись приказу, который не должен был прозвучать. А дальше то, что я являюсь комендантом, станет отягчающим обстоятельством. Как на представителя военной силы Верлонии, на меня и так возложена большая ответственность, чем на обычного гражданина, а тут ещё и высокий чин. Предъявленное мне обвинение кое-кто заботливый с лёгкостью превратит в то, какой произвол могут власти вытворять с порядочными людьми. В нынешней политической обстановке это чревато нежелательными последствиями. Но вы, – поднял он обнадёженный взгляд на тёмного эльфа, – вы лишены таких ограничений. Профессор Аллиэр, для вас естественно было бы заинтересоваться представлением и выяснить истину.

– Если что, я могу сходить на представление одна, – тут же предложила свою помощь Мила, так как действительно оказалась заинтригована. Но, конечно, же Найтэ Аллиэр не оставил без внимания энтузиазм своей студентки.

– Желаете перенять опыт лицедейства? Правильно. Нечего вам замахиваться на высоты магической стези, это я вам давно говорю, – съязвил дроу, прежде чем, постучав костяшками пальцев по столу, ответил командующему. – Хорошо, я посмотрю на это безобразие, всё равно в вашей крепости другим мне заняться нечем. Когда и где представление состоится?

– Оно пройдёт завтра ближе к закату, в руинах на юге.

– Это в тех, где раньше живительной воде поклонялись, или в тех, где Хэллаэ астрайн?

– «Хэллаэ» что?

– Я говорю про могильник.

Услышанное явно поставило командующего Ардгордом в тупик. Он глупо заморгал, пытаясь сообразить как ответить на то, что нисколько ему неизвестно, и, наконец, озвучил:

– Профессор, так из ближайших у нас только одни крупные руины. И никто достоверно не знает, что там ранее было.

– Да ну? – скептически приподнял брови Найтэ Аллиэр, но командующий ни малейшего смущения не испытал.

– Ну, лично до меня это так в своё время донесено было, и желания проводить историческое расследование у меня так и не возникло. Также, не слышал я, чтобы хоть кто-то в моей крепости этим развлекался, а потому могу только рассказать как до этих руин доехать. Нужно в сторону Милтграда коней править, только немногим позже памятника стражам налево свернуть.

– Памятника стражам? Это в честь какого подвига? Не помню, чтобы в последние три столетия вблизи Ардгорда что-то подходящее произошло, – настала очередь тёмного эльфа удивляться, но он быстро решил, что это всё второстепенно, а потому взмахнул рукой, останавливая этим жестом коменданта от пояснения, и сказал. – Ладно, история сего памятника мне интересна не более нежели вам история руин вблизи вашей крепости.

– Не так уж они и в вблизи. Это сперва под три часа до памятника, а потом, считай, по бездорожью ещё где-то час-полтора часа ехать. Малопривлекательная дорога для того, чтобы на какие-то развалины смотреть. Камней да останков фундаментов в округе и так хватает, – ворчливо сообщил Генриетт Нейман, и понять этого человека было можно. Так себе экскурсия вышла бы. Это совсем бездельем маяться нужно, чтобы столь бездарно редкий выходной день проводить. Любому солдату виделось, что куда как лучше, не доезжая до памятника стражам, в деревенском трактире за кружкой ледяного пива время провести. Ну, или проехать мимо оного да ближе к вечеру в Милтград въехать, дабы по борделям тамошним погулять. Любителям более спокойного отдыха, следовало вообще в другую сторону света смотреть. Туда, где всего в получасе от Ардгорда большое озеро располагалось. В оном огромные окуни то и дело клевали! На конезаводе поблизости тоже скачки то и дело проходили. А потому какие уж тут руины? Чего на развалины пялиться?

– Не знать ничего о том, что всего в четырёх часах езды от вас? – нисколько не пожелал понять человеческую лень тёмный эльф и с высокомерием сказал: – Ладно, доеду до места и пойму, что именно за руины вы ввиду имеете. Быть может, даже расскажу вам их историю, если буду в хорошем расположении духа.

– Буду премного благодарен, – с трудом выдавил из себя Генриетт Нейман. Он уже очень и очень хотел завершить беседу, но совесть и предусмотрительность вынудили его произнести: – Имейте в виду, тропа там худая. Неезженая, так как к руинам мало кто осмеливается приближаться. О них дурная слава ходит, но селянки посмелее протоптали дорожку. Вам бы её не пропустить.

– Увижу, где именно памятник находится, и сразу пойму нужное направление, – ответил Найтэ Аллиэр, но внимание Милы в словах командующего другое привлекло. Девушка часто заморгала и, понимая, что больше никто о том не спросит, всё же осведомилась:

– Эм-м, а почему именно селянки протоптали путь? Селяне не, слабоваты духом для такого?

– В тех местах земляника добрая родится, а сбор ягод дело женское. Вот местные кумушки к нам оттуда порой полные корзины ягод и притаскивают. Приносить домашним боятся из-за суеверий, но солдатне, соскучившейся по сладкому, безо всяких угрызений совести продают.

– Пф-ф. Великие стихии, ну почему в наш современный век кто-то до сих пор живёт суевериями? – тут же включилась в разговор мисс Боллоу. – Ужас. Неужели нельзя обойтись без всяких глупостей?

Возмущение женщины вышло столь ярким, ибо предмет, который она вела в академии, как раз был об этом. О том, как отличать настоящую магию от домыслов, сродни тем, что обойди табурет три раза по кругу и в животе крутить меньше станет. Подобное с давних времён являлось частью учебной программы, так как значительное число студентов воспитывалось в среде суеверий и им следовало отказаться от них. Предмет являлся простым, но крайне значимым, а потому не только мисс Боллоу оторопела, когда профессор Аллиэр вдруг уверенно сообщил:

– Глупости сейчас говорите именно вы. Нельзя умалять важность происхождения суеверий.

Покуда преподавательница краснела, пытаясь переварить сказанное, а прочие даже переглянулись, словно испрашивали друг друга как реагировать на эту бестактность, тёмный эльф оживился. Профессор вновь посмотрел на командующего Ардгордом с интересом.

– В общем, я готов завтра выехать, если вы мне трёх лошадей предоставите. Студентов своих я с собой намерен взять. Они оба курсы по иллюзиям проходят, вдруг, наконец-то окажется, что не зря они на них своё время тратят.

При этих словах лицо Милы выразило точь-в-точь такое же глубокое недовольство, как лицо мисс Боллоу и Антуана Грумберга. Молодой лорд, будучи в возмущении, даже резким движением отодвинул от себя тарелку. Но Мила так не поступила… уж очень курочка была вкусной.