Читать книгу Будет воля твоя. Книга 2 - Эльвира Сапфирова - Страница 12

Сегодня как-то особенно было одиноко на душе, но зато спокойно. Татьяны нет дома почти месяц. Хорошо! Олег улыбнулся. Даже дышать легче. Он сидел перед фонтанчиком, опустив руку в теплую воду. У дочки свои развлечения, какие-то новые лохматые друзья. Забьются в комнату, воткнут наушники и слушают музыку. Вроде бы вместе, но каждый сам по себе. Дочь выросла, и чувство одиночества стало ещё острее.

Некоторое время Олег бездумно наслаждался прохладой и журчанием воды. Он всегда вспоминал деда, когда ему было хорошо. Вот и сейчас, ему кажется, что старик присел напротив, и Олег видит его великолепную пепельную шевелюру, его искрящиеся серо-голубые глаза, обрамлённые сеткой мелких морщин, растянутые в доброй полуулыбке полные губы, сутулую спину, вогнутую грудь. Он покашливает. Когда-то сильный здоровый казак в лагерях быстро стал инвалидом.

Маленький Олежка прижимается к деду. Ладонь старика полностью прикрывает спинку ребенка, защищает, а внук сидит на его костлявых коленях и слушает, как сквозь бульканье и хрипы в груди ровно стучит сердце.

Они любили сидеть вдвоём на берегу горной реки, и дед рассказывал, как пахнет весной степь, как прекрасны были его цветущие сады.

– А где же они сейчас? – оглядываясь на деревеньку в поисках сада, спрашивал мальчик.

– Погибли. Замерзли. Крестьяне кулацкое добро забрали, а как ухаживать за ним забыли спросить. Не сберегли. Погиб яблоневый сад.

И у него пока не получилось вырастить сад… Служба. Может, потом, с внуками…

Вечер. Не вставая с кожаного дивана, он протянул руку к новенькой магнитоле, что стояла на полке книжного шкафа, сделанного на заказ. Насыщенный богатый тёмный цвет махаона успокаивал так же, как музыка.

Встал, открыл окно, и запах цветущей акации волной накатил, окутал, проникая в каждую клеточку, заставляя вспомнить тот восьмой класс, когда они с Верой готовились к экзамену по геометрии. Как же мешал этот запах запоминать теорему! Он машинально читал, потом повторял, стараясь не смотреть на волнистую прядь русых волос, в которых играло солнце, и напрочь забывал очередной постулат.

Зубрёжка, как сжатая пружина, через час выбрасывала его из шалаша. Он хватал Верочку за руку, и они бежали на речку. Маленькая горная речушка Бургустанка, воды в ней – воробью по колено, если нет в горахдождей. Саша становился на середину, расставив ноги, и до головокружения смотрел на воду, потом на Веру, сидящую в траве на берегу. Ему казалось, что они плывут на большом корабле, и сквозь волнистые волосы девочки он видит вдали необитаемый остров. Волосы… Какого же цвета у неё были волосы?

Олег стремительно наклонился над столом, отомкнул его, достал из дальнего угла выцветшую ученическую тетрадь. Раскрыл сразу на середине. С черно-белой фотографии на него смотрела пятнадцатилетняя девочка с серьёзными, даже печальными глазами. Но какой глубокий задумчивый взгляд! У неё были такие глаза, такие… Это невозможно выразить. Он их боялся, любил, восхищался. Они умели приказывать, укорять, заставляли повиноваться. Её невозможно было ослушаться.

Так какого же цвета были у неё волосы? Олег потёр лоб. Русые? А точнее? Он сел за стол, обхватил голову и не мог оторвать взгляда от этих глаз на фото, от вьющейся чёлки. Если бы тогда он мог понимать, что никого лучше не встретит на своём пути, никого больше не полюбит так сильно, как эту надоедливую, педантичную девчонку-зануду, любящую всех учить!

Какой нелепый бант на шее! Олег фыркнул, и тут же наклонился и поцеловал это детское, беззащитное личико. Провёл пальцем по волосам. Он любил на уроке, наклонившись, ловить запах её волос, а она сердито отодвигалась и приказывала не отвлекаться.

Олег откинулся на спинку кресла, закрыл глаза, и ему показалось, что он слышит шум её шагов, как в юности, лёгких, еле слышных. Сердце забилось чаще, губы расплылись в счастливой улыбке. От неожиданных звуковых галлюцинаций он открыл глаза. Разочарованно вздохнул, неторопливо спрятал тетрадь, замкнул ящик.