Читать книгу Будет воля твоя. Книга 2 - Эльвира Сапфирова - Страница 6

В дверь звонили. Настойчиво, беспрерывно. Значит, знали, что она спит, и пытались ее разбудить. Ира не спеша накинула яркий китайский халат, купленный на барахолке, не спеша раздвинула плотные шторы, впустив солнечный свет, потянулась, улыбнулась и пошла в прихожую. Открыв дверь, она изумленно воскликнула, всплеснув руками:

– Танька! Ты откуда? Да заходи же, заходи!

Куда делись ее вальяжные движения. Невысокая, ладная, с седыми волосами, она с кошачьей грацией прыгала вокруг холеной, молодой женщины.

– Сколько лет, сколько зим ни слуху ни духу, и вот – на тебе! Сама явились, собственной персоной, – щебетала радостно Ира, целуя подставленную напудренную щеку гостьи.

Та сдержано улыбнулась, покровительственно обняла сбитое тело хозяйки, сразу отметив и разбросанные вещи на диване, и сваленную в кучу тапочки, сапоги, туфли, и висевшие друг на друге шубу, пальто, куртку.

– Ну, подруга, ты даешь! – протянула она, -уже полдень, а ты, как всегда, спишь! Не дозвониться! Сына не разбудим?

Сказала и осторожно переступила порог, будто боялась выпачкать белые босоножки. С удовольствием заметив завистливый взгляд Ирины, брошенный на ее обувь, небрежно пояснила, проходя в комнату:

– В Египте купила. Красивые, правда? Сесть-то можно куда-нибудь?

Татьяна засмеялась, оглядывая комнату, но. никого больше не увидев, спросила:

– А сын где?

Спросила просто так, чтобы протянуть время и оглядеться. Она, конечно же, знала все об Ирине, но ей этого показывать ни к чему.

– Вот это вопрос с порога? – укорила Ирина, – ты что к нему приехала?

Гостья пожала неопределенно плечами.

– Тогда, какая тебе разница? – недовольно фыркнула Ирина, которой не понравился оценивающий взгляд Татьяны, но поскольку так зажигать, как Татьяна, не может никто, то примирительно сказала, – проходи, не бойся выпачкаться, сейчас все уберу. Здорово, что ты пришла, повеселимся, а то я уж заскучала

– Не разводилась бы, не пришлось бы скучать, -поучала по привычке старшая подруга, проходя в комнату.

– Ну, нет, семейная жизнь не для меня. Я же творческий человек, – улыбнулась Ира, бросая в шкаф с чистым бельем мятую блузку и джинсы в гармошку, – мне свобода нужна, а тут – пеленки-распашонки, кастрюли, горшки, чашки, – мрак! Ни одной свободной минуты! Понимаешь, меня нет! Я исчезла. Растворилась.

– Ты преувеличиваешь, – повернувшись, заметила Татьяна и остановилась. – Муж, наверное, помогал. Такой преданный, основательный.

Ира рассмеялась, обняла подругу, усадила в освободившееся кресло и иронично заметила:

– Да, ладно тебе! Хотя… Кандидат физических наук —и нянька. Несовместимо. Скука смертная. Все, не напоминай! Развелась – и пошла дальше. Все это мелочи реальной жизни!

– Так, а сына-то все-таки куда делала?

– Вот пристала. Вырос уже. В школу пошёл, мама к себе забрала. У мужа опыты, симпозиумы, у меня турниры, сборы. Правда, раньше были, сейчас все свернулось. Но ничего. Как свернулось, так и развернётся.

Татьяна кивнула, соглашаясь с оптимистическим прогнозом подруги, и, бросив взгляд на шахматную доску, с сарказмом констатировала:

– Ты не меняешься! Всю ночь, что ли игралась?

– Не игралась, – обиженно фыркнула Ира, – а разбирала партии. Готовилась.

– Знаю, знаю, – рассмеялась Татьяна, – час на партию, ночь – на преферанс.

Щеки Иры покраснели, будто ее уличили в обмане, но женщина сдержалась, промолчала. А Татьяна продолжала, словно не замечая недовольство хозяйки:

– Ну, как жизнь? Добилась своего? Кто ты? Чемпионка мира по шахматам? Гроссмейстер? Или Международный мастер?

Она стояла перед зеркалом, поправляя пышные русые волосы, и ответ подруги ее мало интересовал. Цепкий оценивающий взгляд уже зацепил каждую вещицу, и пазлы сложились: выбор сделан правильно. Она лихо повернулась на каблучке, окидывая взглядом скромную однокомнатную квартиру, в которой ее импортная обувь была единственным нарядным предметом, и удивленно, явно издеваясь, спросила:

– А где же богемная жизнь?! Проиграла! Вот то-то. Надо было меня слушать.

– Ты зачем пришла? – недовольно буркнула Ира, сгребая со стола в сторону журналы и книги, пестрящие шахматными диаграммами. – Квартира есть. Мало? И звание получила. Остальное будет. Не спеши.

– Вот, вот. За этим и пришла.

Ира удивленно посмотрела на подругу и пошла на кухню. Правду говорят: незваный гость хуже татарина. Радость встречи ушла, ее сменило недоумение и раздражение. Будто экзамен сдавала.

– Кофе, чай? – крикнула Ира без энтузиазма из кухни, включила чайник и, не дожидаясь ответа, вынула из шкафчика фарфоровые кофейные чашечки.

Татьяна вкрадчиво, как лиса, прошла на цыпочках к освободившемуся от фигурок и одежды дивану, машинально провела пальцем по лакированному подлокотнику, царапнув его ногтем, посмотрела на образовавшуюся полосу, и присела на краешек,

– Ну, ну, не будь букой. Это я так, по привычке. – примирительно сказала Татьяна, довольная реакцией подруги. Ей удалось разозлить Ирину, значит, удастся и остальное. Она уже весело и дружелюбно продолжала, перебирая шахматы на доске:

– Никогда не могла понять, зачем тебе нужно столько шахмат: маленькие и большие, деревянные и костяные, с магнитами и без.

Ира села напротив, по привычке подобрав под себя ноги, взяла чашечку кофе со столика и пристально посмотрела на подругу. Они знали друг друга всю жизнь. То близко сходились, доверяя все тайны, то отдалялись, увлечённые очередным поклонником, но та незримая ниточка, что связывала их, не прерывалась никогда. Они когда-то жили в одном дворе и тусовались вместе, азартно и на всю катушку, хотя учились в разных институтах и Ирина была моложе. Обрадовавшись встрече, она совершенно забыла главную особенность Татьяны: та никогда ничего просто так не делала. Явилась, значит, что-то ей надо. Что? Размышляя, Ира спросила:

– Давно приехала?

– Мать ремонт решила ни с того ни с сего сделать, пришлось приехать.

– Что, сами делаете?

– Еще чего! – дернула Таня плечами. – Бригаду наняла, теперь следить приходится.

– А сегодня что же?

– Выходной, – рассмеялась гостья, – надо же старых друзей навестить. Или не надо?

Спросила и подведенные стрелкой глаза сузились, превратившись в щелки.

– Рассказывай! Ясно, что мой пример не вдохновил. Одна?

Ира опустила глаза, чтобы не выплеснуть на неожиданную гостью накопившуюся неприязнь, лениво с видимым удовольствием сделала глоток и подумала: «Попался тебе хваткий мужичок – радуйся, не хвастай». Желания отвечать не было. Ждала. Татьяна как ни в чем не бывало наморщила лоб и участливо спросила:

– Ты же жила с каким-то гроссмейстером. Нет?

– Расстались, – ответила Ира, и резко поставленная фарфоровая чашечка громко, протестующе зазвенела.

– Сейчас турецкие сервизы везде можно купить, не то, что раньше. Красивые, правда? – Татьяна усмехнулась, повертела чайную пару и аккуратно поставила рядом. – Ну, ладно, не переживай.

Она села глубже и серьезно, по-дружески продолжила:

– Вот и хорошо, что расстались. Хочешь, приезжай ко мне.

Сочувственный тон, приглашение погостить ослабили внимание Ирины, а мелькнувшая мысль недельку полежать на пляже, понежиться на солнышке вызвали блаженную улыбку на лице. Татьяна, внимательно наблюдавшая за подругой, тут же подтвердила:

– Поваляешься, отдохнёшь. У нас в гостинице много одиноких отдыхающих.

– А муж не будет против? – недоверчиво спросила Ира.

– Поживешь в моем номере. Мы дом достроили, двухэтажный. Дел хватает.

Чувство досады, вызванное благополучием подруги. волной накрыла Ирину. Она наклонилась, собирая чашки, встала, отнесла посуду в миниатюрную кухню. Наконец, способность мыслить вернулась:

– И что ты хочешь взамен? – спросила она нараспев, подходя к дивану, на котором сидела подруга.

Татьяна рассмеялась и повернулась, заставив диван жалобно скрипнуть:

– Вот, вот, узнаю подругу. Ничего, кроме твоего хорошего настроения и желания покутить, погулять.

В зеленых глазах играли искорки смеха. Полные, красиво подведенные губы улыбались. И добродушное выражение лица, и открытая непринужденная поза – всё должно было располагать, вызывать доверие. Но Ира, наоборот, сразу насторожилась.

– И с кем? Кого я должна разорить?

– Не переживай! Тебе будет приятно.

Татьяна встала, подошла к окну. Детский смех, плач, крики неслись с площадки, достигая девятого этажа, и раздражали ее, сбивая с мысли. Она прикрыла окно, резко засмеялась, подняла ногу, облокотившись на подоконник, повертела ею, любуясь импортными босоножками. Она питала к обуви особую любовь. Выбирала всегда самую яркую, самую лучшую и чуть-чуть тесноватую, чтобы её массивная по сравнению с ростом ступня, почти мужская, с уже выпирающей косточкой на большом пальце, выглядела не такой длинной. Конечно, не эталон, но все же… Вздохнула, глядя на опускающуюся ногу.

– Извини, отвлеклась. Представляешь, встанешь утром, а под окном тебя ждет этакий кошелек с ушками в шикарной машине. Хорошо, а?

Но Ира даже не улыбнулась.

– Может, и замуж выйдешь, – в раздумье продолжала Татьяна, -детей, вон, нарожаешь. Повысишь рождаемость в стране.

– Я?! – фыркнула презрительно Ира.

– Ну, это я так, на всякий случай, вдруг за это время в тебе что-то изменилось. На одни звания и выигрыши теперь не проживешь.

– Господи, – начала терять терпение Ира, – да говори, что тебе надо.

– Мне? Думаю, это скорее тебе надо. Помнишь Валентина, который сбежал на юга от тебя с семьей?

Ира недовольно передернула плечами.

– Не от меня, а в поисках лучшей жизни. Ну, и что из этого? Тоже мне, любовник! Подарит духи раз в месяц и довольный, как слон. С чего ты вспомнила о нем?

– Ну, теперь он богатенький бизнесмен, а не бедный учитель математики. Можешь его опять закрутить?

– Да зачем мне этот жид нужен?

– Не тебе. Мне. Поиграй с ним, —равнодушно предложила Татьяна, рассматривая резную шкатулочку на шкафе; глаза сверкнули и погасли. – А подарок будет уже от меня.

Татьяна в упор смотрела на подругу, которая, опустив голову, задумчиво теребила бахрому покрывала и молчала. Раздумье бесило. Тщательно скрываемое недовольство, готовое в любую секунду выбросить приказы и не терпящее никаких возражений, до предела сжалось комом в горле, изменило выражение лица. Оно стало властным и жёстким, будто говорило: « Это что такое? Она еще и раздумывает, голь перекатная?!» Но расчетливость, как всегда, взяла верх над эмоциями, и, не дождавшись ответа, Татьяна нарочито весело воскликнула:

– Ну, что же мы все о делах! Пойдем, посидим в кафе, пообедаем. Или в ресторан?

Она повернула Ирину лицом к шкафу:

– Одевайся! Хватит киснуть одной!