Читать книгу Будет воля твоя. Книга 2 - Эльвира Сапфирова - Страница 5

Ира была ошарашена такой прагматичностью инженера-химика, недотепы, вечно кочующего по квартирам подруг. Такой шанс! Нечто дурное, вредное, досадное, злобное, нахлынуло, захлестнуло, растеклось ярким румянцем по щекам, стерло улыбку, вытянуло губы в полоску, но Ирина тут же овладела своими эмоциями и улыбнулась. Но победного настроения как ни бывало. Даже денежный приз за второе место среди мужчин, лежащий в сумочке, не согревал душу.

Они шли по дорожке парка, Костя изо всех сил старался теперь её развлечь.

– Смотри, как веселятся пенсионеры. Страна разваливается, а наши старички, совсем как в Америке, пляшут, поют, красятся, молодятся, наряжаются, чтобы сексуальнее выглядеть. А для кого? Дедушек-то- раз, два и обчёлся.

Ирина пренебрежительно фыркнула:

– Что тебе до них! Ты же уезжаешь? А мы тоже жить хотим.

– А ты? – насторожился Костя, – ты хочешь хорошо жить?

Он взял её руку в свою, наклонился, но Ирина, отодвинувшись, невесело улыбнулась и ничего не ответила. Риторический вопрос. Зачем отвечать? Костя оживился, незаметно прибавил шагу.

– А ты, наверное, будешь в шахматной школе учить играть малышей в шахматы? Они такие забавные.

Но Ира не дала ему договорить, выдернула руку, прижатую Костей, остановилась и воскликнула в негодовании:

– Утирать носы и учить ходы! Для этого любители есть! Вон их целая толпа возле директора.

Костя хихикнул и примиряюще опять взял спутницу под локоть, поддержал, спускаясь по ступенькам в фойе кафе.

Недавно это был жилой дом. Современный бизнесмен, купивший его в центре города и влюблённый в германскую архитектуру, убрал с фасада яркие, нарядные казачьи штучки, обил стены геометрическими фигурами из темно-коричневых досок и соорудил кафе в готическом стиле. Необычно. Красиво. Кафе пользовалось популярностью. Дорого, но зато по-европейски.

Они вошли в мрачное полуподвальное помещение с низким потолком. В нишах горели фонари, их приглушённый свет бликами мигал на непривычно голых кирпичных стенах.

Уютно, тихо, прохладно, звуки ненавязчивой музыки доносились откуда-то из глубины зала. Звучал отличный европейский шлягер на английском языке, потому что джаз и русский язык несовместимы, по выражению одного из ведущих современных композиторов России. Большой знаток эстрадной музыки, он, поселившись в Лондоне, свои произведения писал исключительно на английские тексты. Забыл, что песни – душа народа. Люди разные, души разные, и песни другие. Его произведения исполняли только импортные певицы.

Костя сделал заказ, а Ирине ни о чём не хотелось говорить. Безысходность и тоска сжали тисками. Бежала, бежала, искала счастливой богемной жизни, казалось бы, нашла, но, как Золушка, попала на бал до полуночи, только на миг окунулась в сказочный шахматный мир и успела стала гроссмейстером. Слава есть, звание есть, а денег нет. Хорошо хоть квартиру получила.

Костя молча смотрел на её вульгарно раскинутые в стороны руки, на натянутую блузку на груди, где пуговицы изо всех сил держали половинки полочек, на короткие ноги, закинутые одна на другую, и уже жалел о своем джентльменском поступке.

Ира хмыкнула, прочитав его мысли, и, улыбаясь, опустила руку на колено приятеля.

– Ну, что молчишь?

Костя встрепенулся, как воробей, всем телом, вынул из нагрудного кармана свернутый журнал и положил на стол.

– Вот, журнальчик тебе принёс. Есть интересные статьи, почитай!

– «Шахматы в СССР»?! – протянула Ирина разочарованно, откидываясь на спинку дивана с чашечкой кофе, – уже читала. Как тебе Рошаль? Извиняется за не напечатанные номера.

– Как, как! – буркнул Костя, и серьёзно глядя на Иру, сказал, – а как ты хочешь?! СССР нет, а журнал есть? Все заводы в городе закрыли, разогнали нас. Не нужны умы России. Всё. Ликвидация полная. Нет моей лаборатории, а я химик! Я без опытов, как ты без шахмат, не могу.

– Ну, нашел, чем удивить, – рассмеялась Ира, – весь спорт тоже с довольствия сняли. Кончился социализм. Ты же сам этого когда-то хотел. А теперь?

– А теперь, чтобы жить, надо драпать отсюда, – не раздумывая выпалил Костя.

– История повторяется?! Не страшно одному, в неизвестность – усмехнулась Ирина, – там, в Америке, как и в Англии, у всех неделька, и носки меняют каждый день

Костя смущенно хихикнул. Ну, до чего язвительная особа. И откуда она знает, что у него дырка на большом пальце?! Он ведь специально босоножки на туфли сменил.

– Неужели носки одноразовые? – отшутился он и уже серьёзно спросил, – а что такое неделька и откуда ты это знаешь?

– Это костюмы на каждый рабочий день, включая трусы и носки. Каждый день душ и чистое белье. А ты по привычке натянешь вчерашнее, тебя и выставят за дверь.

– Научусь, буркнул Костя. – Главное, я здесь столько статей написал, никто и не заметил, а туда одну послал и сразу обратили внимание. Теперь, наконец, доведу до ума бурлящие идеи.

– А когда едешь? Не завтра же!

– Нет. Жду визу, бездельничаю, хочу к Валентину съездить, попрощаться.

– К Вальке? – равнодушно протянула Ирина и вспомнила застенчивого увальня, с которым играла, как кошка с мышкой. Особенно её смешила его внутренняя борьба между желанием иметь любовницу и ничего не платить. Это был самый скупой её любовник. Обещал жениться, а сам сбежал с женой и ребенком в тёплые края на лёгкие хлеба. Хотя… Время меняет людей. Интересно было бы увидеть его сейчас, посмотреть, как он устроился, погреться под южным солнцем.

А Костя продолжал говорить, с воодушевлением хвастаясь достижениями Валентина, своего бывшего воспитанника и ученика в шахматном искусстве, как своими:

– Он трехкомнатную получил, должность важную. Живет хорошо, ещё двое мальчишек…

– А жена все так же в школе работает?

Костя рассмеялся.

– Таких преданных трудоголиков, как Верочка, ещё поискать.

– Да видела однажды, – раздражённо прервала его Ирина, – клуша клушей. В платке, в валенках, нагружённая сумками… Смех!

– Это они в деревне жили. А сейчас – другое дело.

Он защищал Верочку. Одно только имя – и в груди разливалось тепло. Светлый, добрый человечек. Теперь он ясно видел, что никаких чувств к нему у Ирины нет, да и вряд ли есть к кому-либо.

Солнце уже село, когда они вышли из кафе. В парке зажигались фонари, вместо пенсионеров и духового оркестра с разных сторон, перебивая друг друга, неслись песни только на английском языке, Гуляла молодежь, веселая, красивая, жизнерадостная и выражала свое восхищение иллюминацией по- европейски, лающим английским «ваууу», как это делали актёры всех каналов телевизора.

Костя с Ириной шли молча. Они прощались.