Читать книгу Будет воля твоя. Книга 2 - Эльвира Сапфирова - Страница 2

Заключительный тур чемпионата области по шахматам пришелся как раз на майские праздники. Народ по привычке, а где и по принуждению, с утра шел в колонах демонстрантов с шариками, портретами президента, цветами, да так и застрял до вечера в праздничном городе, рассеялся группами по улицам, паркам.

Гремела музыка. Около аттракционов стояли очереди, а из кабины чертова колеса с самой вершины, неслось задорное: «Люблю! Слышишь, люблю!» Девушка, стоявшая около ограды, красная от смущения, махала веточкой сирени, и каждый, кто слышал это признание, поднимал голову и улыбался. Хорошо!

Прекрасно, что на свете есть любовь, что отличная погода, что, наконец-то, пришла весна, что разноцветные шары летают над танцплощадкой, над свежевыкрашенными скамейками, над частными лоточками с мороженым, над полутора этажным кирпичным зданием областного шахматного клуба, сверкающего новыми окнами и шикарной бордовой кровлей.

В клубе народу – яблоку негде упасть. Решающий матч за звание чемпиона области собрал и любителей, и профессионалов.

Почетный гость и главный спонсор, Тигран Антонович, худенький, невысокого роста брюнет с великолепной вьющейся шевелюрой, по праву сидел за судейским столом и по-хозяйски оглядывал зал. Предприимчивый человек! Пока все оплакивали гибель экономики и пытались понять, что делать и кто виноват, он организовал на основе разрушенного станкостроительного завода кустарный цех по производству резиновых сапог и калош. Благодаря бездорожью и развитому дачному хозяйству, его продукция пользовалась огромным спросом. Он богател не по дням, а по часам, страстно любил шахматы и шахматисток, обувал жителей своей области и соседей и, конечно, не забывал спонсировать гибнущий спорт. Помог директору клуба отремонтировать здание. Это был великолепный тандем. Хорошо, когда у руководителя есть деловая хватка, а если к этому просыпается еще и дух предпринимателя, искоренявшийся в народе почти сто лет, сразу становится жить веселее.

Теперь до глубокой ночи в павильоне стучали шахматные часы, разворачивались нешуточные баталии. Какой-то неведомый ранее дух раскрепощенности, вседозволенности, свободы витал вокруг, окрылял, заставлял верить, что все будет хорошо.

Тигран Антонович изредка вставал, прохаживался между рядами, заложив руки за спину, подняв высоко голову и выставив вперед женственный подбородок. Он ходил по одному и тому же ряду, останавливался около играющей Ирины, всматриваясь с умным видом в позицию на доске, качал головой и тихо спрашивал у стоявшего рядом судьи: «Ну, как белые?» Кивал в сторону единственной женщины, играющей на мужской половине зала. Судья неопределённо пожимал плечами, и бизнесмен возвращался к судейскому столу, свысока поглядывая на зрителей, полосой стоявших вдоль стены. Они, затаив дыхание, смотрели на новые демонстрационные доски, где мальчики-перворазрядники передвигали магнитные фигуры, показывая очередной ход лидеров турнира.

Яркие весенние лучи солнца прорывались сквозь неплотно задвинутые шторы и ложились прерывистыми полосами на лакированный паркет. Беленые стены отливали голубизной.

Над широкими рядами новеньких шахматных столов свисали пылающие люстры. От обилия света в помещении было невыносимо душно и жарко. Казалось, если зажечь спичку, все мгновенно вспыхнет, взорвется, но шахматистам всегда темно, даже если будут сиять «сто сорок солнц» одновременно.

Ирина играла на выигрыш. Её цепкий взгляд, казалось, был прикован только к шахматным фигурам, и она совершенно не обращала внимания ни на прохаживающегося мимо сапожного мецената, ни на противника. Закусив нижнюю губу, склонившись над доской, она лихорадочно искала тот, самый единственный, ход, который принесёт победу.

Николай, молодой блондин с реденькими волосами, сидевший напротив, встал, хрустнув коленями, распрямился, бегло осматривая зал, и настойчиво, пристально посмотрел на симпатичного противника. Что она задумала? Они давно знакомы, но сегодня Ирина очень хороша. Перед началом тура подошла, улыбаясь, и не просто чмокнула его в щёку, здороваясь, как сегодня модно, по-американски, а на секунду прижалась. На мгновение он ощутил твёрдую упругость её груди сквозь батистовую рубашку и покраснел. Ира нежно улыбнулась ему и тут же отвернулась, засмеялась, глядя на этого богатого карлика. «Может, я ей нравлюсь?» – мелькнула догадка, – нет, не может быть! Это совершенно невозможно. Я не должен кристаллизироваться на мыслях о ней!»

Николай посмотрел на судей, тряхнул головой, повернул её из стороны в сторону, поморгал глазами, чтобы стереть лишние мысли и сосредоточиться на игре.

Он устал, хотелось пройтись по рядам, но, сделав несколько шагов в сторону, обернулся, услышав щелчок часов. Пришлось вернуться. Противник сделал ход. Неудачно. Женщина! Разве она может сравниться в этой игре с ним?! Логика шахмат ей не доступна. Он усмехнулся, записал ход на бланке и, не раздумывая, тут же пошел конём в наступление. Брови Ирины испуганно взлетели вверх, она склонилась над доской, ни на кого не глядя, взъерошила волосы, что сделало её привлекательнее и, ёрзая на стуле, незаметно расстегнула блузку на одну пуговицу ниже дозволенного. Почувствовав удивленный взгляд Николая, не глядя, слегка коснулась его ноги под столом, извинилась, сделала ход и изящным движением переключила часы.

Николай смотрел на глубокий манящий вырез и нервничал. Лоснящаяся от покусывания губа, распахнутый ворот блузки, лёгкие прикосновения – все кричало об открывающихся возможностях. Воображение рисовало их помимо воли. «Нравлюсь!» – стучало в голове. «Нет, не может быть!» – твердил кто-то внутри. «Но знаки…»

Он не мог сосредоточиться, не мог думать. Щелчок переключения часов вернул к действительности. Его ход. Но широко распахнутые глаза и розовый кончик языка, блуждавший по чувственным полураскрытым губам притягивал, манил, поднимал такой жар, что мысли плавились, исчезали, и он был не он, а комок желаний, пьющий даруемую страсть, бесформенный сгусток энергии, вбирающий в себя эту женщину.

Усилием воли стряхнул пелену. Ему надо ходить. Стрелка на часах неумолимо двигалась. Собравшись, уверенным движением поставил на чёрное поле ферзя; не раздумывая, нажал на кнопку часов и тут же схватился обеими руками за голову, растеряно глядя то на фигуры, то на противника. Не так, неправильно! Ошибся! Пальцы дернулись схватить королеву, вернуть на прежнее место, но обмякли: назад хода нет. Поражение?! Ирина подскочила на стуле от радости и захлопала по-детски в ладоши. Николай, всё ещё смотрел на доску. Не может быть! Наконец, пришёл в себя, торопливо пожал протянутую маленькую руку и уткнулся в записи.

Игроки были так заняты собой, что не замечали испепеляющего взгляда черноволосого Тиграна Антоновича, который то порывался встать, то хватал бланк и что-то писал на нем, то зачёркивал и рвал на мелкие кусочки. И когда Ирина, радостная и счастливая, проскользнула между рядами к судейскому столу, Тигран от возмущения, негодования, скопившегося в нём, никак не мог разомкнуть губ, и только карие глаза сверкали и метали молнии.

– Белые выиграли, – безмятежно улыбаясь, сказала Ирина судье и как ни в чём не бывало непринуждённо посмотрела на Тиграна, положила исписанный бланк, небрежно окинула взором таблицу игры. Она была сама невинность и очарование, несмотря на седые волнистые волосы. Глаза сияли, щёки рдели, и никакие грозные взгляды не могли испортить ей настроение.

Ещё вчера было всё продумано до мелочей. Психологическая атака удалась, и она была довольна собой. Второе место её, и денежный приз, вполне приличный, тоже её. И какая разница, кто дает деньги на призы! Она их заработала.

– Выйдем, – прошипел Тигран и встал.

В тишине игрового зала раздался скрежет отодвигаемого стула. Возмущённые взоры зрителей обратились на виновника шума и проводили его к дверям, куда подпрыгивающей походкой уходил взбешённый влюбленный.