Читать книгу Прими Мой Облик - Эмбер Янг - Страница 5

– Мы найдем это сучье отродье, – дал слово офицер Стивен Уиллис, всем сердцем ненавидевший детоубийц.

За полчаса в его голове обосновалась пустота и недопонимание. Совершать убийство в час пик, разве это не идиотский план? Но при нелепых обстоятельствах, у дела ни одного свидетеля. В общем, та еще несуразица.

Уиллис противно усмехнулся и кинул холодный взгляд на охранника, который тут же выдал:

– Уже ищем, сэр.

Офицеру нравилось руководить охотой, как он считал, не на человека, а на настоящего зверя.

Как еще назвать мужчину, толкнувшего маленькую девочку под поезд, тяжелую груду металла? Уму непостижимо. Насколько жестоким и бессовестным нужно быть, чтобы осилить мучительный крик родителей только что потерявших дочь? А ведь он до сих пор на станции – зверь среди людей. Уиллис не простит себя, если не поймает очередного ублюдка. Каждый человек достоин жизни, будь то ребенок или взрослый, но убийца – достоин смерти.

– Не церемоньтесь с ним, – добавил Стивен. А следующими словами он даже загордился. – Пусть все наблюдают, как на его чертовых запястьях сверкают наручники!

Охранник вновь кивнул и солдатской походкой направился вперед.

Уиллис казался устрашающим, не очень приятным человеком. Коллеги считали, что он не знал других эмоций, кроме любимой злости. Таким его сделали долгие годы работы и собственные убеждения.

Жизнь персонажей (некоторых) фильмов всегда хороша. Детективы пускают шутки, много пьют или курят, при этом не имея зависимостей. Да, пиджаки сексуальных мужчин пропахли дорогим алкоголем, но у них нет проблем со здоровьем. Они могут быть неделями в запое, но выглядят так же привлекательно, флиртовать с женщинами или добиваться сердца любимой. А главное, могут расследовать дела и успешно находить убийц. Детективы не бояться трупов, ведь видят их каждый день. Им легко шутить на месте преступления, неуважительно влезать на территорию криминалистов, щупать тела усопших и выносить свой вердикт.

Они бегут навстречу взрывам и пулям, спасают всех остальных, рискуя своей жизнью. Действительно, им нечего терять, они сделают всё, чтобы спасти каждого. В фильмах с хорошей концовкой детективу обязательно нужно сходить в бар и отпраздновать поимку преступника.

Нет, реальность намного хуже. Все молчат о том, как начинает биться сердце, будь ты в перестрелке. Полицейские и работники других органов клянутся защищать жизни других, но это не убавляет страха за свою жизнь. Пусть погони и взрывы случаются не так часто, как это происходит на больших экранах, это не исключает возможности быть убитым на задании. Они всего лишь люди, но не супергерои. От трупа веет гнетущей атмосферой, что осознаешь: смерть на каждом шагу. Становится страшно. И ты перестаешь радоваться – раз нашел убийцу. Жена убила мужа, сын – отца, или сестра – брата. Бывают и другие случаи, но ты начинаешь сомневаться в людях и в родных. Именно такое мнение сложилось у Стивена, который порядком устал от работы.

«Почему ненависть возгорается среди близких друг другу людей?»

Стивен не исключал существование добра, но уже имел понятие, что превосходит именно зло.

Уиллис вышел на станцию, в уши ударил звонкий плачь Элизабет Тейт и крики:

– Я никуда не уйду!

Его коллеги пытались отгородить место преступления от людей. Тяжело вздохнув, он убрал руки за спину, с нежеланием наблюдая душераздирающую сцену.

За свои сорок три года, двадцать из которых проведены на государственной службе, Уиллис встречал жестоких людей, но каждый раз выходил из себя, когда жертвами становились дети. На это были свои личные причины.

Он свято верил, обманывал себя, что люди способны забывать прошлое. Прекрасное убеждение, пока черная дыра из детства продолжает поглощать настоящее. Однажды он сорвался с цепи, подобно голодной собаке, чуть ли, не избив подозреваемого в педофилии:

«Как ты живешь после содеянного?» – спрашивал он, глядя в пустые глаза, в глупые зеркальные стекляшки человека перед ним. Этот вопрос слишком долго мучил его. – «Что ты чувствуешь после этого?»

Через несколько секунд подозреваемый утвердительно закивал, посчитав, что лучше признаться, и похвастаться своими достижениями, нежели категорично отрицать вину. С его отвратительных губ, которыми он целовал молодую кожу мальчиков и девочек, начиная с шеи и спускаясь всё ниже, вырвалось: «Дети становятся послушными игрушками, когда восполняется нехватка внимания. Лишь глупыми, кричащими от боли игрушками. Мягкими, нежными и очень теплыми. Мне прекрасно живётся. Может вы, детектив, и не знали, но дети – цветы жизни».

И как забыть прошлое? Ту смутную картину, когда десятилетний Стивен забрел в лес, увидев, как взрослый мужчина прижал его лучшего друга к корявому дереву на опушке, принимаясь медленно снимать с него шорты. Мальчик пытался выбраться, пытался биться ногами. В конечном итоге он смирился и замер, только взгляд остался беглым. Он искал спасения.

А Стивен, вместо того чтобы сделать хоть что-нибудь: закричать, побежать в сторону города, клича о помощи, выбежать навстречу к глумившегося над другом мужчине.

Стив мог сделать хоть что-нибудь, чтобы после совесть не терзала, но мальчик беззвучно упал в густую траву, а проснулся наутро с мокрыми штанами. Его друга нашли тем же вечером: достали мертвого из реки со вспоротом лицом и животом.

«Мерзкая тварь. Подонок!»

После агрессивного поведения с преступником, Уиллиса ждали вынужденные походы к психотерапевту.

«У меня не возникает вспышек ярости», – отнекивался он.

Его ненависть касалась не только насильников, но всех, кто причинял боль маленьким детям.

Первое дело, где жертвой стал ребенок, он помнил очень смутно, лишь некоторые подробности и детали. Это произошло в 1996 или 1997 году. Десятый месяц работы:

Знойное лето и легкий ветерок играется с платьями девиц, будто с воздушным шариком. Танцуют фонтаны, с полок скупают холодный лимонад. Прекрасные дни не становятся преградой для беды и человеческой жестокости.

Восьмилетнею девочку сбила машина. Малышка (чем-то похожая на Кэти Тейт) выбежала на дорогу, то ли увидела птичку, то ли будку со сладкой ватой. Автомобиль ехал на большой скорости, и как показалось, водитель не успел затормозить, (эту причину можно назвать классической).

Родители: слащавый мужчина, облитый душистым, и явно дорогим одеколоном, и дамочка рядом с ним, с длинными роскошными волосами, на много лет младше своего кавалера, были слишком увлечены друг другом, с лиц не спадали кокетливые улыбки.

Воркующих голубков отвлек звук резкого торможения.

Всеми забытая малышка отлетела на несколько метров вперед, бочкой покатилась в другую сторону, после чего развалилась на асфальте.

Лицо отца побледнело, он не двинулся с места, не проронил слезинку, не моргал вовсе.

– Эштон, – проронила женщина, сначала пытаясь сказать что-то экая, но в конце тяжело вздохнула и сильно сжала губы.

Никто из них не рванул к ребенку, это бледное лицо, синеватые губы мужчины можно было назвать шоковом состоянием второй фазы – торможением.

Его спутница со страхом смотрела на людей, окруживших маленькое тело.

Водитель тут же выскочил из своего модно-навороченного кадиллака, захлопнул дверь и с тяжелыми широкими шагами направился в сторону отца, схватил мужчину за воротник белой рубашки, ничуть не отличавшись от взъярённой кошки:

– Я хотел сделать это, слышишь?! Мечтал убить твою дочь.

Дама рядом тут же охнула. Водитель перевел на неё свой безумный взгляд, обглядел с ног до головы, и пытаясь скорчить притягательную улыбку спросил:

– Ты еще кто такая?

Женщина лишь дернула верхней губой, попыталась что-либо ответить, бегая взглядом то по незнакомцу, то по любовнику.

Эштон вновь почувствовал дыхание водителя на своём лице, его руку на подбородке:

– Считаешь себя хорошим отцом? Я сделаю так, что ты лишишься не только дочери, но и сына тоже. Будешь жалеть о своём существовании.

После неизвестный побежал назад к машине, запрыгнул в салон, развернулся, и с диким ревом помчался вдаль, оставив в память о себе черные следы шин.

– Ты знаешь его? – спросила женщина, прижавшись к мужскому плечу.

Он тут же встряхнулся, грубо откинул её от себя, и поспешил к группе людей, которая столпилась у его маленькой дочурке.

– Эштон! Подожди! – кричала она вслед.

Мужчина со всей злостью, что уже накапливалась в кулаках, хотел протолкнуться в «эпицентр» со словами: «Она моя дочь! Не смейте подходить к ней!», но услышав сирену скорой помощи, почувствовал стыд, вызванный готовностью обидеть людей, которые помогли ребенку большим, чем сам отец.

К счастью, девочка выжила, отделавшись сломанной рукой и сильными ушибами по всему телу.

Стивен не помнил её имени, зато помнил ярость и угрозы Эштона: «Если вы не найдете этого человека, я испорчу вам жизнь!»

Скованный детектив лишь опускал голову, спокойно принимая злость в свой адрес.

Тем же вечером, виновник – Мэтью Бёрнс сам позвонил в полицейский участок своего округа с домашнего телефона соседа (которого убил после инцидента на дороге – зарезал кухонным ножом), признал свою вину в ДТП и грозился убить свою девушку, (что и произошло через десять минут – тоже зарезал кухонным ножом).

Через пятнадцать минут им был совершен звонок в 911 со словами: «Она еще дышит! Пожалуйста, приезжайте быстрее!» и истерическими мольбами о помощи.

Мистер Бёрнс не признавал свою вину, хотя Эштон Гиббс опознал его.

«Я не понимаю, о чем вы?! Я не мог сесть за руль, у меня отобрали права четыре месяца назад, я уехал из дома на автобусе, а вернулся и увидел Бекки! Я никого не убивал! Это не я!» – доказывал Мэтью, но всего лишь словами. Как выяснилось позже, у подозреваемого действительно отобрали права. Видимо это не помешало сесть за руль с желанием передавить маленькую девочку, а потом вернуться и убить соседа, после чего любимую девушку? Доказать обратного он не мог. Мэтью опустил руки.

Мэтью. Это имя было таким знакомым, начинало больно щекотать сердце, напоминать о лучшем друге детства. Бёрнс был похож на того мальчишку, также бегал глазами, как и десятилетний Мэтью, пока его прижимали к дереву.

Стивен проникся, загорелся мыслью: «Вдруг это он? Может из реки достали другого мальчика? Он ведь был изуродован, обмякшим и припухшим.» Тогда он испытывал надежду и веру. Может это шанс искупить старый грех? Спасти Мэтью сейчас, раз не смог спасти однажды?

Эштон, в очередной раз устраивал скандал со словами: «Вы должны упечь этого человека за решетку на долгое время! Он – убийца! Он хотел убить мою дочь и грозился сделать то же самое с сыном.»

Это было первое и последнее дело, когда детектив хотел поверить преступнику.

Бёрнс продолжал отрицать свою вину до последнего, но не имел существенных доказательств. До ужаса нервный и вымотанный.

Поскольку дело имело двух очевидцев, звонок повинного с признанием – суд предъявил обвинения, приговорив Мэтью Бёрнса к пожизненному лишению свободы без права на эпиляцию.

Тяжелый стук молоточка, раздавил все надежды Стивена искупить свою вину.

Последние месяцы своей жизни Бёрнс проведет в одиночной камере, пока не решит покончить с собой, при этом изрезав свою руку пластиковой вилкой (немного раннее украденной в столовой). Превратив ладонь в фарш, мужчина изъяснит свои последние слова кровью на противоположной стене от койки: Я НЕ ДЕЛАЛ ЭТОГО. ВИНОВАТО СУЩЕСТВО!

Много лет спустя, Стивен оставил Мэтью Бёрнса в прошлом, обещая когда-нибудь сделать то же самое с Мэтью Грином.

В настоящее его вернуло краткое:

– Прошу прощения.

Уиллис посмотрел на мужчину перед собой: ничем не примечательный темно-рыжий американец. С немного идиотским выражением лица, со страхом задать вопрос. В его карих глазах, офицер увидел своё отражение.

«Увидел своё отражение в пустом взгляде убийцы.»

Офицер прибывал в ярости, еле сдерживая своего внутреннего зверя, чтобы не наделать глупостей. Да, пару шлепков этому парню не помешают, а если дело дойдет до убийства – то тоже заслуженно.

Не успел мужчина сказать, как правоохранитель спросил:

– Ваше имя?

– Роберт Хилл.

Иногда люди ничем не отличаются от зверей. Инстинкт, явно сохранившийся испокон веков может овладеть всяким, в ком когда-то породили зло и ненависть.

Стивен прекрасно это знал, ведь не раз сталкивался с подобными ситуациями. Он искренне был убежден:

Зло порождают сами люди со своей жестокостью. Некоторые становятся жертвами.

Уиллису было интересно какими оправданиями будет кидаться Роберт Хилл.

На удивление, аргументы были у всех, кого он встречал. Люди придумывали немыслимые истории, лишь бы спасти собственную шкуру. Стивен просто кивал, сжимая ладони в кулаки.

Иногда в голову приходили странные мысли, минутные раздумья: «Вдруг, мы совершили ошибку? Если человек и вправду невиновен?»

Но для подобных размышлений было слишком поздно.

Всегда трудно разбирать ложь от правды, как и правду от лжи, по существу они похожи.

А люди любят обманывать, вранье отлетает с губ некоторых почти что каждый день.

Он не будет жалеть об аресте Роберта Хилла, не нужно никаких слов, оправданий, когда есть неоспоримое доказательство – запись с камеры видеонаблюдения.

Но Уиллис считал несправедливым: мужчине грозило несколько лет тюрьмы, но маленькая Кэти уже никогда не сможет задуть свечу на праздничном торте и загадать желание на своё пятнадцатилетие. Этот монстр отнял жизнь у невинного ребенка, который даже не знал всю величину слова «грех», никогда не совершал ничего плохого.

Так почему же, маленькая девочка лишилась жизни, а убийца лишиться всего больше или меньше десятка лет? Он продолжит дышать, взрослеть, жить с чувством вины или без него.

– Роберт Хилл, Вы задержаны по подозрению в убийстве Кэтрин Тейт, – довольно громко объявил офицер, что некоторые люди на станции обернулись.

Парень лишь разинул рот, пытаясь словить воздуха, и пока Стивен звенел наручниками у него за спиной, в голову не пришло даже простого оправдания.

«Не стоит ждать наступления завтрашнего дня, так и не пробудившись от ночного кошмара».