Читать книгу Капитан Темпеста. Дамасский Лев. Дочери фараонов - Эмилио Сальгари - Страница 14

Замок Хусиф был одной из самых грандиозных цитаделей, выстроенных венецианцами на средства Катерины Корнаро, чтобы контролировать добрую часть восточного побережья Кипра, непрерывно подвергавшуюся набегам египетских и турецких корсаров, которые хозяйничали на востоке Средиземноморья.

Его возвели на небольшой прибрежной скале, в том месте, где она обрывалась в море, и снабдили массивными башнями с большим количеством амбразур.

Этот бастион оказывал долгое и упорное сопротивление туркам Мустафы, и кто знает, как долго продлилось бы это сопротивление, если бы на помощь Мустафе не пришли сто галер Али-паши.

Крепость нещадно атаковали с моря, ее денно и нощно обстреливали восемьсот кулеврин, и в конце концов она была вынуждена сдаться под натиском пятидесяти тысяч моряков, после чего воины Полумесяца, по своему обыкновению, вырезали весь гарнизон.

Бастионы крепости долгое время подвергались бомбардировкам мощного флота и были сильно разрушены, но их как следует отремонтировали и передали в руки племянницы Али-паши, женщины молодой и, как говорили, очень красивой, отважной и дерзкой. Она, как и адмирал султана Селима, была непримиримым врагом христиан.

При взгляде на замок, который четко вырисовывался в лучах рассвета на краю скалы, у герцогини невольно защемило сердце. Найдет ли она своего жениха Л’Юссьера живым, или злобная турчанка уморила его лишениями и жестоким обращением?

Эль-Кадур, казалось, угадал, какая мысль терзала его госпожу, которая стояла на краю обрыва и глядела на замок; он подошел к ней:

– Ты ведь думаешь о виконте, верно, госпожа?

– Да, Эль-Кадур, – с грустью ответила герцогиня.

– Боишься, что племянница паши его убила?

– Как ты догадался, о чем я думаю?

– Слуга привыкает заранее предвидеть желания своего хозяина, – с горечью ответил араб.

– Как ты думаешь, он еще жив?

– Его пощадили после взятия Никозии, значит, решили, что за него можно взять выкуп. Давайте поторопимся, госпожа. Еще немного, и нас обнаружит крепостной гарнизон.

Они ступили на узкую тропу, вырубленную в скале, круто обрывавшейся в море. Эту тропу могла бы оборонять от целого войска горстка людей, даже плохо вооруженных.

Они ступили на узкую тропу, вырубленную в скале, круто обрывавшейся в море

Внизу открывалась пропасть, на дне которой мрачно ревело и грохотало Средиземное море.

Никола решительно шагнул на тропу, но сначала попросил герцогиню покрепче прижаться к стене и не смотреть на море, чтобы не закружилась голова.

Пройдя по тропе минут десять и не встретив ни одного патруля, греки и их друзья уже решили, что турки слишком уверены в своей безопасности, чтобы бояться атаки со стороны христиан, и так уже почти уничтоженных. И вдруг тропа вывела их на широкую площадку, над которой высился огромный замок.

Часовой на башне увидел группу вооруженных людей и крикнул:

– Тревога!

На подъемном мосту через опоясывающий замок ров тут же появился отряд янычар во главе с капитаном оттоманского морского флота.

– Мы друзья, – сказал Никола, который хорошо говорил по-турецки и по-арабски, и сделал янычарам знак опустить аркебузы.

– Откуда вы идете? – спросил капитан, не вкладывая саблю в ножны.

– Из Фамагусты.

– Что вам надо?

– Нам поручили сопровождать капитана Хамида, сына паши Медины.

– Где он?

– Я здесь, – сказала герцогиня на прекрасном арабском, которому обучилась у Эль-Кадура.

Турок внимательно ее оглядел, не выказав никакого удивления, потом отсалютовал ей саблей и произнес:

– Да пошлет пророк тысячу лет счастья тебе и твоему отцу. Хараджа́, племянница Али-паши, будет счастлива принять тебя. Следуй за мной, господин.

– Могут ли мои люди тоже войти?

– Они все турки?

– Да.

– Они тоже будут гостями Хараджи. Я об этом позабочусь.

Он жестом приказал янычарам расступиться и дать дорогу и проводил отряд в парадный двор крепости, украшенный по периметру арками в арабском стиле, с хорошо сохранившейся каменной колоннадой, хотя сюда тоже долетали снаряды турецкого флота, судя по нескольким незаделанным ямам в полу.

Турок усадил герцогиню на роскошный ковер в глубине одной из арок и сделал эскорту знак расположиться за колоннами, в тени большой пальмы, широко раскинувшей красивые перистые листья.

Четверо чернокожих рабов принесли шелковые подушки и серебряные подносы с дымящимися чашечками кофе, мороженым и фруктами.

Герцогиня знала восточные обычаи, поэтому сразу выпила чашечку кофе и съела маленький кусочек пирога. Исполнив эту формальность, она уселась на подушку и обратилась к турку, который ждал, что она скажет:

– А где племянница паши? Еще спит?

– Хараджа обычно встает раньше, чем ее воины, – ответил турок. – Когда четвертая стража объявляет о рассвете, она уже на ногах.

– Но почему теперь, когда ты знаешь, кто я, ты не велел послать за ней?

– Ее здесь нет сейчас, – отвечал капитан, помимо своего родного языка, владевший еще и арабским. – Она отправилась проверить, как христиане ловят пиявок. Многие раненые в Фамагусте очень нуждаются в пиявках, а этим маленьким тварям по вкусу христианская кровь.

Герцогиня побледнела:

– Что ты такое говоришь! Хараджа заставляет пленных христиан ловить пиявок?

– Но здесь уже не осталось никого из местных жителей. Не посылать же ей своих солдат, чтобы они капля за каплей теряли кровь, – сказал турок. – Кто же тогда будет защищать крепость, если венецианцы пошлют сюда флот? Лучше уж пусть гибнут христиане, они и так для нас большая обуза, да и хороший выкуп за них вряд ли заплатят.

– Но вы же их так совсем уморите! – вскричала герцогиня с плохо сдерживаемым возмущением.

– Конечно, они все так кончат, – небрежно бросил турок. – Хараджа не даст им передохнуть, чтобы кровь, высосанная пиявками, восстановилась.

– Хоть я и жесточайший враг христиан, но думаю, такая неслыханная жестокость не делает женщине чести.

– Что ты хочешь, господин, такова воля племянницы паши. Здесь распоряжается она, и никому не дозволено ей перечить, даже мне.

– А сколько здесь пленников?

– Около двадцати.

– Всех взяли в Никозии?

– Да, они все из гарнизона и, думаю, принадлежат к знатным фамилиям.

– И ты знаешь их по именам?

– Некоторых знаю.

– А есть среди них капитан по имени Л’Юссьер? – спросила герцогиня, и голос ее дрогнул.

– Л’Юссьер… – пробормотал турок. – О! Французский аристократ на службе Венецианской республики… Да, он тоже ловит пиявок.

Герцогиня закусила губы: рвущийся из груди крик надо было сдержать. Она нервным движением промокнула капли холодного пота, выступившие на лице, и немного помолчала, чтобы прийти в себя и обрести прежнее спокойствие. Потом сказала:

– Я ведь приехал именно из-за этого офицера.

– Его хотят освободить?

– Мне поручено препроводить его в Фамагусту.

– Кто отдал такой приказ, господин?

– Мулей-эль-Кадель.

– Дамасский Лев! – с удивлением воскликнул капитан. – Но зачем этому смельчаку из смельчаков понадобился Л’Юссьер?

– Этого я не знаю.

– Не думаю, господин, что племянница паши вам его отдаст. Мне кажется, она очень держится за своих пленников, и потом, Мулей-эль-Кадель должен будет заплатить за него солидный выкуп.

– Дамасский Лев достаточно богат, чтобы заплатить за свободу пленного.

– Я знаю, что его отец – один из самых влиятельных людей, родственник султана и к тому же обладатель несметных сокровищ.

– Когда вернется племянница Али? Я не могу оставаться здесь надолго, у меня много незаконченных дел в Фамагусте и еще одно поручение от Мустафы.

Турок задумался и ответил:

– Хочешь, я провожу тебя к прудам? Там увидишь и Хараджу, и пленника.

– Это далеко?

– Около получаса верхом. У нас есть отличные арабские скакуны, и я могу их предоставить в твое распоряжение и в распоряжение твоей свиты.

– Согласен, – ответила герцогиня.

– Я пойду отберу лучших и велю их седлать, – сказал турок, вставая. – Через несколько минут мы сможем выехать из замка.

Едва он ушел отдать необходимые распоряжения, как к герцогине подошли Никола и Перпиньяно. Девушка выглядела совсем потерянной.

– Значит, виконт здесь? – спросил венецианец.

– Да, – ответила она. – И кто знает, в каком состоянии мы его найдем.

– Почему, синьора? – спросил грек.

– Его вместе с другими пленными отправили на пруды ловить пиявок.

– Вот канальи! – проворчал грек, и лицо его помрачнело.

– Наверное, это трудное занятие? – поинтересовался Перпиньяно.

– Скорее, опасное, синьор. Я знаю, что это такое, мне довелось несколько дней пробыть на прудах. После месяца пребывания там люди полностью теряют силы, у них возникает малокровие, их начинает лихорадить, и они еле держатся на ногах. А тела превращаются в сплошную рану.

– Но неужели племянница паши могла послать аристократа Л’Юссьера умирать среди пиявок? Этого не может быть! – в ужасе воскликнул Перпиньяно.

– Это подтвердил турецкий капитан, – с трудом сдерживая слезы, сказала герцогиня.

– Но мы вырвем его из жестокого ада! – решительно заявил венецианец. – Мы готовы пойти на любой риск, даже на штурм крепости, правда, Никола?

Грек с сомнением покачал головой.

– Здесь, должно быть, много турок, – сказал он. – Придется прибегнуть к насилию, и тогда, вполне вероятно, никто из нас не вернется живым в гавань Хусиф.

– Я знаю, что надо сделать, – сказала герцогиня. – Помериться силами с племянницей паши. И посмотрим, кто победит: турчанка или итальянка. Не забудем, что Дамасский Лев нас поддерживает, а этот доблестный человек слов на ветер не бросает.

Тут громкое ржание и цокот копыт по камням парадного двора прервали беседу. Появился турецкий капитан, а за ним многочисленные слуги вели под уздцы великолепных изящных коней с маленькими головами, длинными гривами и тонкими, чуткими ногами.

– Кони в твоем распоряжении, господин, – сказал турок, обращаясь к герцогине. – К часу полуденной молитвы мы уже вернемся и сможем позавтракать. Я послал гонца к Харадже, чтобы он объявил о твоем приезде от имени Мулея-эль-Каделя, и тебя примут с почестями, приличествующими твоему положению. Она будет счастлива принять посланца Мулея-эль-Каделя.

– Она с ним знакома?

На губах турка промелькнула странная улыбка.

– Еще бы! – вполголоса сказал он. – Полагаю, думая о нем, Хараджа теряет сон и становится еще злее.

– Может, она в него влюблена?

– Так говорят.

– А он?

– Похоже, он о ней даже не думает.

– Ах вот как!

– Прошу на коня, господин! Мы застанем христиан за работой, и это будет отменное зрелище: увидеть, как презренные ползают в болотной жиже, искусанные пиявками. Харадже пришла в голову блестящая идея, я бы до такого не додумался.

– А мне вот пришла идея получше, – прошептал папаша Стаке, который понимал по-турецки. – Сдавить бы тебе, гнусная падаль, шею руками, да так, чтобы язык вывалился!

Через минуту всадники выехали из замка и направились вглубь острова. Турок ехал впереди.