Читать книгу Когда ты вернешься ко мне - Эмма Скотт - Страница 8

Новенький неторопливо удалился, освобождая меня от своего пронзительного взгляда.

Хорошо.

Я не должен был замечать глубину его глаз или то, что они были чистейшего зеленого цвета. Прозрачного и насыщенного, как перидот.

Не должен был замечать, как красиво сложено его тело под всей этой дорогой одеждой. Не такой крупный, как я, но высокий и спортивный.

Я не должен был обращать внимание на удивительно идеальное лицо этого парня, с угловатыми и острыми чертами, словно высеченными изо льда. Ледяные волосы, ледяное отношение, но внутри полыхает огонь…

– Он одет, словно на улице зима, – пробормотал Фрэнки Дауд, панк-скейтер, оказавшийся в моей компании в основном потому, что мы с детского сада все вместе ходили в школу. – Что за чучело, черт подери?

По непонятной причине у меня волосы встали дыбом, и пришлось сжать челюсти, чтобы не рявкнуть на него и не заставить заткнуться.

– Ты когда-нибудь перестанешь вести себя как осел? – сердито бросила Вайолет.

Мой взгляд против воли обратился вслед Холдену, от которого остался легкий шлейф гвоздичных сигарет и дорогого одеколона. Я глубоко вдохнул, ловя остатки аромата парфюма. Он подействовал на меня, как наркотик, от которого по коже пробежали мурашки.

Какого черта?..

Фрэнки ляпнул Вайолет какую-то мерзость, и я тут же на него накинулся.

– Проваливай, придурок.

– Какие мы чувствительные, Уитмор. Увидимся позже, чуваки, – бросил он и ретировался.

– Ты ведь придешь на вечеринку, Ви? – поинтересовался я.

Вайолет, словно затерявшаяся в собственных мыслях, ответила не сразу, но затем кивнула.

– Э-э, да, я приду.

– Отлично. Тогда увидимся, – произнес я и отвернулся, не сказав больше ни слова.

Потому что я трус…

Мне ясно представлялось, как будут разворачиваться события. На вечеринке я приглашу ее на Осенний бал. Мы начнем встречаться, и я переживу этот год, не сталкиваясь с нежелательными чувствами. Вайолет была такой же вечно занятой, как и я. У нас не останется времени на серьезные отношения. Я не разобью ей сердце. А она не сможет задеть мое. Идеально.

Во рту разлилась горечь.

– Эй, парень. Подожди, – окликнул меня Ченс. За мной неуклюже побрел мускулистый полузащитник. – Ты ведь придешь в субботу пораньше, чтобы подготовиться к вечеринке?

– Я же уже говорил, что да, разве нет?

– Хорошо, а то Эвелин пригласила половину школы. Включая странных богатеньких придурков, которые еще и курят на территории кампуса.

Я стиснул зубы. Пока мы шли через двор, я чувствовал на себе внимательный взгляд Ченса, его широкое лицо хмурилось в замешательстве.

– Ты в порядке?

– В норме, – натянуто ответил я. – Просто… беспокоюсь о своей маме.

– Ой, точно. Извини.

– Все нормально. Мне пора. Опаздываю на математику.

Он усмехнулся.

– Чувак, я не понимаю. Это наш выпускной год. Тебе математика даже не нужна.

– А мне нравится. И понадобится чертова тонна математики, чтобы вести бухгалтерские книги по автомобильному бизнесу.

– Может быть, лет через двадцать. Как только ты выиграешь Суперкубок или два, то сможешь кого-нибудь нанять, чтобы он делал все это дерьмо вместо тебя.

Я взглянул на Ченса Блейлока, парня, которого знал с детства, друга с начальной школы, товарища по команде по детскому футболу и не только. Его основная роль заключалась в передаче мне мяча, чтобы я мог быть героем, в то время как он принимал на себя жестокие удары от любого защитника, мечтавшего оторвать мне голову. Неблагодарную работу он выполнял с полной отдачей, жестоко ругая себя, если кому-то удавалось проскочить мимо него. Потому что он был моим другом. Моим лучшим другом, если уж на то пошло.

Интересно, как бы он отреагировал, если бы я сказал ему, что вместо перстня Суперкубка хочу пачкать руки машинной смазкой? Или о своих мыслях об этом «странном богатеньком придурке», который может заявиться на его вечеринку.

– Мне пора, – бросил я и отвернулся.

– Увидимся на тренировке? – крикнул вслед Ченс.

Я вздохнул.

– Да, конечно.

После тренировки в субботу я провел вторую половину дня, помогая Ченсу подготовиться к вечеринке. Мистера и миссис Блейлок не было в городе, они гостили у старшего брата Ченса в Оберне.

– Не знаю, почему они не запирают тебя в клетке каждый раз, когда выходят из дома, – пробормотал я, когда Ченс ограбил винный шкаф своего отца, помимо бочонка пива, который мы купили с помощью его старшего двоюродного брата. – Я думал, они усвоили урок после последнего буйства.

Ченс ухмыльнулся и понес три бутылки ликера из гостиной в просторную кухню.

– Потому что они знают, что короли школы, особенно выпускники, должны жить полной жизнью. Пока я не нанесу серьезного ущерба дому или мебели, все в порядке.

Он вылил бутылку водки в уотерфордскую хрустальную чашу для пунша своей матери.

– Моему отцу было бы насрать, – заметил я, распаковывая стопку красных пластиковых стаканчиков.

Хотя вряд ли бы я смог сейчас устроить дома вечеринку, даже если бы захотел. Я и на этой вечеринке не хотел находиться. Все казалось таким бессмысленным. Напиваться под ужасную музыку и болтать о всякой ерунде, как будто это вопрос жизни и смерти. Настоящий вопрос жизни и смерти разворачивался в моем собственном доме.

Я зачерпнул стаканчиком из чаши печально известный пунш Ченса: одна часть вишневого «Кул-Эйда», одна часть «Маунтин Дью», одна банка «Ред Булла» и миллион частей дешевой водки.

– Господи Иисусе… – прохрипел я, когда глоток огнем опалил пищевод.

– Секретный ингредиент – «Ред Булл», – гордо ухмыляясь, провозгласил Ченс. – С ним вставляет еще сильнее.

– Пахнет и на вкус как бензин.

– Шестьдесят процентов дам приходит от него в экстаз.

Мы посмеялись над цитатой из «Телеведущего», самого любимого фильма Ченса, и мне стало немного легче. А может, выпивка подействовала. Закончив подготовку, я переключился на пиво, пока начали стекаться ученики.

Но, как и на всех вечеринках, не успел я моргнуть, как внезапно огромный дом наполнился гостями, которые кричали, болтали, смеялись или танцевали под грохочущую, ритмичную музыку из современной звуковой системы мистера Блейлока.

Прибыли Донти, Исайя и остальные члены команды, и я оказался в центре своей компании, а со всех сторон до меня доносились чужие разговоры. Я вставлял слово то тут, то там, но обнаружил, что мои глаза блуждают по лицам сновавших по кухне людей, которые стекались к бочонку с пивом или чаше с пуншем.

Донти подтолкнул меня локтем.

– Ищешь кого-то особенного?

Я моргнул.

– Что?

– Выглядишь так, будто ждешь пассию на свидание и боишься, что тебя кинут.

– Ой, нет, – быстро отмахнулся я. – Наверное, Вайолет. Она должна быть здесь с Эвелин.

– Э, да? Собираешься пригласить ее на Осенний бал? Предложить встречаться?

Я пожал плечами и сделал глоток пива.

– Посмотрим.

Донте хохотнул.

– Ну естественно, мистер Крутышка. Ладно, можешь больше не искать, потому что твоя девочка уже здесь.

«Моя девочка», – подумал я. Звучало странно даже в мыслях. Как на иностранном языке.

Вайолет вошла вместе с Эвелин. На ней было облегающее платье, подчеркивавшее каждую линию фигуры. Волосы рассыпались по плечам шелковыми черными волнами, а темно-синие глаза нервно оглядывали переполненную кухню.

Она была прекрасна. Даже сногсшибательна. И собиралась стать прекрасным волонтером по уходу за пациентами; мама сказала, что их первая встреча прошла хорошо и что Вайолет умная, милая девушка с золотым сердцем. Только дурак не стал бы пытаться заслужить любовь и уважение Вайолет. И все же мой взгляд продолжал блуждать по толпе. В поисках…

– Привет, мальчики, – раздался звонкий голос Эвелин на кухне. – Это первая домашняя вечеринка Вайолет. – Она многозначительно на меня посмотрела. – Будьте поласковее.

Я понял, что теперь мой выход, и двинулся сквозь толпу к Вайолет, нацепив свою фирменную небрежную улыбку.

– Привет.

Вайолет застенчиво улыбнулась.

– Привет.

– Так… это действительно твоя первая вечеринка?

Она рассмеялась.

– Неужели все настолько очевидно?

– Не-а, все отлично.

– Какие-нибудь указания?

– Ага. Если Ченс предложит чашечку своего «знаменитого» пунша для вечеринок, говори нет. Это дерьмо похоже на бензин.

Она снова засмеялась, и пришло время сделать свой ход и пригласить ее на Осенний бал. Но я так чертовски устал разыгрывать шоу Короля мира, когда реальная жизнь обрушивалась на меня, подобно долбящей музыке и шуму этой дурацкой вечеринки.

Я придвинулся поближе к Вайолет.

– Послушай…

– Да? – Она подняла взгляд своих больших синих глаз.

– Мама сказала, что была рада с тобой познакомиться.

– Ох. Да.

Прозвучало так, словно она ждала, что я скажу что-то другое. Или предложу что-то другое.

А мне просто хочется с кем-нибудь поговорить по душам, черт подери.

– Ты ее порадовала, а для меня это очень важно. Поэтому спасибо тебе.

– Не за что. Она замечательная.

– Да, так и есть. – У меня защипало глаза, и я утопил прилив горя в большом глотке пива.

– Эй, Уитмор! – позвал Ченс. – Начинается пивной понг. Сейчас.

Я вздохнул.

– Ну… пообщаемся еще попозже?

Вайолет мило улыбнулась.

– Конечно. Да. Буду рада.

Я выдавил улыбку.

– Не пей пунш.

Оставив Вайолет, я отправился играть в пивной понг с ребятами, пытаясь забыться в алкоголе. Минуты перетекали одна в другую, и мой блуждающий взгляд прекратил свой изнурительный поиск. Когда игра закончилась, мы собрались на кухне, чтобы выпить, пока Эвелин рассказывала об игре «Семь минут на небесах».

Я быстро осушил остатки своего пива.

– Эй, Ченс, подумываю уже свалить.

– Что? Черт возьми, нет. Еще нет и десяти.

– Да, но я…

– Божечки, все здесь… – громко протянула Эвелин, но затем понизила голос до довольного мурлыканья. – Беру свои слова обратно. Теперь все здесь.

Я поднял затуманенный взгляд, и мое чертово сердце подпрыгнуло.

Он здесь. И та часть меня, которая весь вечер что-то искала, успокоилась.

Холден Пэриш прислонился к кухонному столу, как будто не отходил от него весь вечер. Кроме кроваво-красного шарфа, свободно свисавшего с его шеи, он был одет во все черное. Его абсолютное гребаное совершенство завладело всем моим вниманием и отказывалось отпускать. Он напомнил мне вампира Лестата из книг Энн Райс, которые я в детстве стащил с маминой книжной полки и читал тайком. Всегда элегантный, Лестат двигался сквозь века и заставлял эпоху подстраиваться под него, а не наоборот.

Холдену плевать, кто и что о нем думает.

Он закурил гвоздичную сигарету и беззаботно наблюдал за компанией самых популярных деток школы. Его взгляд цвета перидота остановился на мне. Холодный зеленый оттенок на мгновение потеплел, но затем снова стал ледяным, пока Холден молча препарировал меня взглядом. По словам Эвелин, Холден был своего рода супергением. Что бы это ни было, казалось, он видел сквозь мою тщательно продуманную личность полный хаос в душе.

Эвелин скользнула к нему и взяла его под руку.

– Вы все наверняка помните Холдена Пэриша.

– Курим на улице, чувак.

– Ты в этом уверен? В твоей гостиной пахнет, как на концерте Снуп Догга. – Холден протянул Ченсу маленький бумажный пакет. – В знак благодарности за приглашение на вашу маленькую вечеринку.

Лицо Ченса тут же подобрело, когда он вытащил бутылку Patron Silver.

– Чувак. Спасибо.

– Отлично, – промурлыкала Эвелин. – Выстраивайте шоты, мальчики, пора поиграть в «Семь минут на небесах».

Кухня взорвалась радостными возгласами, когда Ченс выстроил стаканчики на острове. Холден выхватил бутылку из рук Ченса и налил им обоим по глотку.

– За нашего хозяина, – провозгласил он, метнул на меня взгляд и тут же отвел.

Парни осушили стаканчики ликера. Ченс выпил с трудом, у него даже глаза заслезились, в то время как Холден спокойно допил и налил еще.

– Подходите, леди и джентльмены, и давайте оставим на память парочку прекрасных воспоминаний, – произнес он, внезапно став звездой вечеринки.

– Ты все еще отказываешься? – спросил меня Ченс под шквал одобрительных возгласов.

– Не-а, – ответил я, потягивая пиво. – Передумал.

– Черт возьми, да! – Ченс сунул мне в руку стаканчик с порцией текилы. – Вдруг тебе повезет, и ты окажешься в чулане с этой милой Вайолет.

Я опрокинул в себя содержимое стаканчика и почувствовал, как в мысли просачивается безрассудство. Мой пьяный взгляд вернулся к Холдену.

– Может быть.

Мы направились мимо столовой в гостиную, где Ченс рявкнул, чтобы гости освободили место. Музыку выключили, и некоторые любители вечеринок подтянулись поглазеть на игру. Другие сидели на полу, среди них я заметил Миллера Стрэттона с гитарой на коленях. Еще один новичок, Ронан Венц, стоял над ним, скрестив руки на груди, как часовой или телохранитель.

Я не очень хорошо знал Миллера, за исключением того, что он был довольно угрюмым парнем и еще дружил с Вайолет. Четыре года назад он потерял сознание у нее на заднем дворе, и его пришлось госпитализировать с приступом диабета. За эти четыре года мы едва перекинулись с ним парой слов, но когда заняли свои места для игры на полу, он посмотрел на меня так, словно я переехал его собаку.

Ченс и я, Донти, Исайя и Холден сидели по одну сторону полукруга. Пять девушек – среди них Вайолет и Эвелин – сидели по другую. Я держался как можно дальше от Холдена, хотя, казалось, все мои чертовы чувства были настроены на него. Худощавый и длинный, он растянулся на ковре, подперев голову локтем и обнимая бутылку текилы. Каждый раз, когда я на него смотрел, натыкался на пристальный прямой взгляд.

Часть меня хотела схватить его за воротник и потребовать объяснить, в чем, черт возьми, проблема.

Другая часть меня хотела схватить его…

И что?

Ничего. Я был пьян.

Холден удивленно приподнял брови, и я понял, что снова пялился. Я быстро переключил внимание на Эвелин, которая объясняла свою версию «Семи минут на небесах», разрывая полоски бумаги, чтобы записать имена игроков.

– Чье имя назову, тот идет в чулан. Потом мы выберем кого-нибудь, кто присоединится к тебе в темноте. Я предоставлю вам самим решать, что там делать, – добавила она с лукавой улыбкой. – Когда время истекает, первый выходит, а второй человек остается в чулане, и мы выбираем другое имя. Все поняли? Как по цепочке. Если ты не идешь, то пьешь!

Поскольку я не мог оторвать своих чертовых глаз от Холдена, то заметил, как он сделал глоток из бутылки текилы, как будто это была вода. И снова он поймал мой пристальный взгляд. На нижней губе парня осталась капля алкоголя. Безжалостно глядя мне в глаза, он медленно провел по ней языком.

Я уткнулся в свою кружку с пивом; щеки горели. Зачем он здесь? Чтобы надо мной издеваться? Мучить меня?

Это может тебя мучить только в том случае, если тебя волнуют его мысли. Или он сам…

– Это обновленная версия «Семи минут на небесах», – продолжала Эвелин, записывая наши имена на полосках бумаги. – А значит, что мне плевать, окажется ли парень с парнем или девушка с девушкой. Вы все равно идете и знакомитесь друг с другом. Насколько хорошо вы познакомитесь, зависит только от вас.

Я мгновенно протрезвел при мысли о том, чтобы оказаться в кладовке с Холденом.

Черт бы побрал эту Эвелин.

– У кого-нибудь есть таймер?

– Да, моя королева, – услышал я голос Холдена, но на этот раз удержал свой чертов взгляд при себе.

Эвелин выбрала имя из кучки бумажных полосок.

– Первая… Вайолет Макнамара!

Вайолет замешкалась, а затем пробралась между сидящими игроками к чулану. Эвелин бросила на меня понимающий взгляд, и я понял, что будет дальше. Она вытащила полоску с новым именем, никому не показывая.

– Ривер Уитмор!

Парни похлопали меня по спине.

– Помни, – произнес Ченс слишком громко. – Будь поласковее.

Из угла гостиной донеслась диссонирующая нота гитары Миллера. Теперь он уставился на меня так, словно я переехал его собаку, сдал назад и сделал это снова.

Я поднялся на ноги под перекрестным огнем злобного взгляда Стрэттона и безжалостного Холдена. Пошатываясь, зашел в чулан, отодвигая тяжелые пальто в сторону, чтобы на ощупь пробраться вдоль стены в почти полной темноте.

– Вайолет?

– Я здесь, – позвала она из дальнего угла.

– Темно, как в заднице…

Я вслепую пробрался к стене напротив девушки, не желая теснить ее или смущать слишком близким присутствием. Попытался придумать какую-нибудь легкую тему, чтобы подвести к приглашению на бал. И ничего не выходило.

– Сумасшедшая вечеринка, да? – наконец произнесла Вайолет. – Этот Холден странный парень.

– Э-э. Ага, – буркнул я. – Не от мира сего. Напоминает мне того вампира, Лестата.

– О боже, я сказала почти то же самое, только про другого вампира! Не знала, что ты читал Энн Райс.

– Я и не читал. В кино видел. Точнее… мама как-то смотрела. Наверное, что-то запомнилось.

– Ясно.

Снова повисло молчание. Я прислонился затылком к стене и уставился в черный потолок. Я был в темном, тесном пространстве с красивой девушкой, которой явно нравился. И совершенно ничего не чувствовал. Мне нечего было сказать. Даже заготовленные фразы не шли в голову.

Вайолет оживилась.

– Как проходят тренировки по футболу?

– Хорошо. Но их слишком много. Ты ведь тоже занимаешься спортом?

– Европейским футболом. Но начнем только весной.

– Круто.

Пшик, и разговор снова угас.

Хватит страдать херней. Просто сделай это. Как сорвать пластырь с болячки.

– Итак, Вайолет.

– Да, Ривер.

– Через несколько недель Осенний бал.

– Да. – В ее голосе зазвучала надежда.

– Ты идешь с кем-нибудь?

Может быть, с Миллером Стрэттоном?

– Нет! – практически выкрикнула она.

– Круто. Тогда… не хочешь пойти со мной?

– Ага. Да. Буду рада. Спасибо.

Миссия выполнена.

– Отлично. Позже обсудим детали.

– Конечно.

Снова повисло молчание. Я наконец-то сделал то, что должен был, но тишину практически осязаемо заполнило ожидание Вайолет, пока стук в дверь не вернул нас к реальности.

– Время закончилось! Вайолет, выходи. Ривер, оставайся на месте.

– Мне пора.

Вайолет начала подниматься, а все мои мысли были обращены к Холдену Пэришу, который лежал на ковре и наблюдал за мной. Забрался мне в голову и завладел всем моим вниманием.

На языке чувствовался вкус той капли текилы…

Я метнулся вперед и схватил Вайолет за руку, как за спасательный круг. Вдохнул аромат ее духов – чего-то сладкого, цветочного и женственного – и пожелал, чтобы он произвел на меня такой же опьяняющий эффект, как одеколон Холдена. Вайолет затаила дыхание в ожидании моего поцелуя. Я тоже ждал, когда мое тело откликнется на красивую девушку в темноте, желал этого всем телом.

В итоге коснулся губами ее щеки.

– Спасибо, Вайолет, – шепотом произнес я и задержался еще на минуту, чувствуя необходимость поцеловать ее вновь. По-настоящему. Она была готова, и я тоже должен быть готов…

Вместо этого я отпустил ее и откинулся на свою сторону стенки чулана, меня обожгло стыдом.

– Тебе лучше поторопиться, пока Эвелин не начала верещать.

– Ох. Да. – В словах Вайолет мелькнуло разочарование, когда она встала и направилась к двери. – Ладно… эм. Пока.

Я уронил голову в ладони. Сидел в темноте с красивой девушкой, которая ждала, когда же я ее поцелую. Откуда-то изнутри, глубокий и забытый, прошептал тихий голос:

– Чего ты хочешь?

Не успел я подумать над ответом, как распахнулась дверь, и в чулан вошел Холден Пэриш.

Ну конечно. Черт бы побрал эту дурацкую игру.

Свет из гостиной очертил его высокую фигуру, и я засунул руки в передние карманы джинсов. В чулане потемнело, когда он закрыл дверь, но даже без света я бы узнал Холдена; тесное пространство наполнилось ароматом гвоздики и одеколона, смешанным с сильным запахом текилы. Это поразило мои чувства сильнее, чем выпивка, и в миллион раз мощнее женского благоухания Вайолет.

– Привет, чувак, – произнес я. Непринужденно до ужаса.

– Привет, чувак, – передразнил меня Холден, и его темный силуэт скользнул вниз по противоположной мне стене. Раздался металлический щелчок, и вспыхнула его «Зиппо», выхватив из темноты только его лицо.

Я сидел совершенно неподвижно, наблюдая, как тени очерчивают его скулы еще более резкими линиями, которые вели к полным губам и ямочке на подбородке. Зеленые глаза блеснули над пламенем, затем огонек погас.

Было слишком темно, чтобы что-то разглядеть; но мое тело ощущало Холдена. От его близости в маленькой комнате внутри словно все гудело. Между нами пробежал ток, но Холден молчал, и мне сказать было нечего. Я чувствовал себя виноватым в преступлении, которого не совершал… пока не совершал.

– Итак, – начал Холден после минутного молчания. – Ривер, верно?

– Уитмор, да.

– Скажи мне вот что, Ривер Уитмор… – Вспыхнул свет, когда он снова щелкнул зажигалкой. Холден впился в меня взглядом, видя насквозь, словно я был сделан из целлофана. – Кроме меня… кто еще знает, что ты гей?

Я застыл, каждая молекула в моем теле словно окаменела. Я не мог ни двигаться, ни дышать, и все же провалился в ясные зеленые глубины глаз Холдена, отливающие золотом и пылающие в мерцающем свете. Он наблюдал, как на моем лице отразилась буря неконтролируемых эмоций, и его циничный взгляд смягчился.

– Ты псих, – произнес я охрипшим голосом. – И пьяный. Ты ни хрена обо мне не знаешь.

Холден наклонился вперед, пока наши лица не оказались в нескольких дюймах друг от друга, между нами плясало пламя зажигалки. Его близость опаляла; я чувствовал, как покалывала кожа, по рукам и позвоночнику пробежала дрожь, вниз, прямо к моему члену.

– Я сохраню твою тайну, – прошептал он. Затем его губы приоткрылись, и он медленно задул пламя. При этом я не мог оторвать глаз от его рта.

Меня резко окутало тьмой, пробуждая от какого-то гребаного вуду, которое этот парень творил со мной. Я не выдержал, вскочил с пола и протолкался к двери, распахнул ее и выбежал наружу.

– Гребаный ублюдок, – выплюнул я и, шатаясь, пересек комнату, привлекая внимание. Устраивая сцену.

Дерьмо.

Я сделал глубокий вдох и подошел к бочонку, чтобы налить еще стакан, а Ченс, Донти и несколько парней последовали за мной на кухню.

– Что все это значит? – спросил Донти.

– Этот новый парень что-то пытался с тобой сделать? – поинтересовался Ченс, сдерживая смех.

– Да, что-нибудь такое, к чему ты не был готов? – поддакнул другой парень, Майки Гримальди, с еще большим весельем. Как будто все происходящее очень смешная шутка.

Я мог бы придумать любую историю, какую захочу. И будет плевать, даже если я совру, достаточно одного моего слова, чтобы они вышибли из Холдена все дерьмо.

– Нет, ничего особенного, – сказал я, делая большой глоток пива. – Болтал всякую чушь, а я не в настроении такое выслушивать. Все нормально.

Парни меня услышали, и поскольку я был среди них королем, вопросов больше задавать не стали. Но как далеко простирается это безоговорочное принятие?

Кто еще знает, что ты гей?

Вопрос был как вспышка в кромешной ночной тьме, или бомба, сброшенная в темный колодец, сотрясшая фундамент и угрожающая всему зданию.

Я наблюдал, как парни – мои предполагаемые друзья – смеются и шутят, как будто ничего не изменилось.

«Потому что так и есть, – яростно напомнил я себе. – Ни единая гребаная вещь не изменилась».

И все же образ следящих за мной через мерцающее пламя зажигалки зеленых глаз, видящих меня насквозь, не заглушить и не утопить в пиве, как бы я ни пытался.

Меньше семи минут, а как все изменилось.