Читать книгу Дитрих Бонхёффер. Праведник мира против Третьего Рейха - Эрик Метаксас - Страница 21

Многие знакомые упоминали о том, как Бонхёффер соблюдал дистанцию – то ли держался настороже, то ли не осмеливался навязывать себя другим⁹⁸. Некоторым он и вовсе казался надменным и отчужденным. Безусловно, он всегда был очень сосредоточен и в общении не переступал определенной черты. Каждого собеседника он воспринимал всерьез, даже если тот сам к себе относился небрежно. За пределами семейного круга, где он получал более чем достаточно интеллектуальной поддержки и общения, он вроде бы не искал друзей до значительно более позднего возраста. В те три берлинских года Дитрих оставался одиночкой. Однако под конец этого периода в жизни Дитриха появилась и почти до его тридцатилетия оставалась некая женщина.

Ее редко упоминают биографы, и даже те, кто упоминает, не называют ее имени. Молодые люди проводили много времени вместе, судя по всем отзывам, они были влюблены друг в друга, возможно, их роман зашел довольно далеко. Эти отношения начались в 1927 году, когда Дитриху исполнился 21 год, а его подруге (она тоже изучала богословие в Берлинском университете) было 20 лет. Он водил ее на концерты, в оперу и в музеи, и они, конечно же, вели глубокие богословские беседы. Они оставались близки на протяжении без малого восьми лет. Она приходилась Бонхёфферу дальней родней и чем-то напоминала его сестру-близнеца Сабину. Звали ее Элизабет Цинн.

Она защитила докторскую по наследию теософа Фридриха Кристофа Отингера, и от нее Бонхёфферу досталось одно из наиболее любимых им высказываний этого мыслителя: «Воплощение – конец Божьего пути». Опубликовав в 1930 году свою вторую диссертацию, Бонхёффер послал Элизабет экземпляр с посвятительной надписью, и она, в свою очередь, надписала ему экземпляр своей изданной в 1932 году диссертации ему. Во время пастырского служения в Лондоне с конца 1933 до начала 1935 года Дитрих пересылал ей все свои проповеди – благодаря этому они и уцелели.

В 1944 году, когда Дитрих находился в заключении в тюрьме Тегель, он уже был обручен с Марией фон Ведемайер. Книга «Любовные письма из камеры» содержит трогательную переписку между женихом и невестой. Оба верили, что он вскоре выйдет на волю, и планировали свадьбу. В одном письме Бонхёффер рассказал Марии о своем юношеском романе с Элизабет Цинн:

Я был однажды влюблен в девушку. Она училась на богослова, и наши жизненные пути долгое время шли параллельно. Она была почти моей сверстницей, а мне был 21 год, когда все началось. Мы не понимали, что любим друг друга. Так прошло более восьми лет. Потом мы узнали правду от третьего лица, от человека, пытавшегося нам помочь. Мы откровенно обсудили это, но было уже поздно. Мы слишком долго не понимали и избегали друг друга. Мы уже не могли вновь обрести во всей полноте то чувство, и я так и сказал ей. Два года спустя она вышла замуж, и бремя, отягощавшее мой разум, постепенно сделалось легче. С тех пор мы не видели друг друга и не переписывались. Я понял в ту пору, что если со временем и вступлю в брак, то выберу спутницу намного младше, хотя и тогда, и позднее мне это казалось невозможным: отдавая все силы работе в Церкви, я считал неизбежным и даже правильным полностью отказаться от супружества⁹⁹.

Из этого письма, как и по некоторым другим намекам, мы узнаем, что отношения с Элизабет Цинн составляли существенную часть личной жизни Дитриха с 1927 по 1936 год, хотя внутри этого периода он провел год в Барселоне, девять месяцев в Нью-Йорке и полтора года в Лондоне. Даже оставаясь в Берлине, он часто отлучался по делам экуменического движения. После барселонского года отношения слегка подостыли, но все же сохранились и после столь долгой разлуки, и лишь после того, как в конце 1935 года Бонхёффер вернулся из Лондона, некий благожелатель постарался объяснить обоим молодым людям их истинные чувства. Но, как объясняет Дитрих в письме невесте, было уже поздно. Он существенно изменился за эти годы и уже с головой погрузился в борьбу за спасение Церкви от нацистов. Он вел семинарию Исповеднической церкви в Финкенвальде. С Элизабет он объяснился в начале 1936 года, и на том данная глава его биографии завершилась. Он написал ей, рассказал о произошедшей в нем перемене, патетически сослался на призвание: Бог требует от него безраздельного самопожертвования во благо Церкви.

Мое призвание вполне ясно для меня. Что Богу будет угодно сделать, я не знаю… Я должен следовать своим путем. Возможно, он окажется не таким уж долгим… Порой мы желаем, чтобы так и сталось (Флп. 1:23). Но как прекрасно до конца исполнить свое предназначение… Мне кажется, возвышенность этого призвания станет нам понятна лишь в грядущие времена и события. Лишь бы мы выстояли¹⁰⁰.

Удивительно, что уже в 1936 году он приводит стих из Послания к Филиппийцам, где Павел выражает желание «разрешиться и быть со Христом». Если б Элизабет Цинн усомнилась в его искренности, это помогло бы ее убедить, но она, знавшая Дитриха как мало кто его знал, едва ли могла усомниться в его искренности. В 1938 году она вышла замуж за специалиста по Новому Завету Гюнтера Борнкама.

* * *

Под конец 1927 года Бонхёффер сдал экзамен и публично защитил диссертацию в диспуте с тремя молодыми коллегами, среди которых был его будущий зять Вальтер Дресс и его друг Хельмут Рёсслер. Защита прошла успешно, и из двенадцати кандидатов Берлинского университета на докторскую степень в том году лишь Бонхёффер получил степень с отличием (summa cum laude). Степень давала ему право пройти подготовку и занять должность священника в местной церкви, но Дитрих все еще колебался между карьерой священника и университетского богослова. Семья предпочитала академический путь, сам он склонялся к непосредственной работе в церкви. В ноябре ему предложили место викария при германской общине в Барселоне (Испания). Должность освобождалась на год, и Бонхёффер решил воспользоваться случаем. «Это предложение, – писал он, – позволило осуществить желание, которое с каждым годом и месяцем становилось все сильнее, а именно: провести более длительный период времени самостоятельно, вдали от привычного круга родных и знакомых»¹⁰¹.