Читать книгу Серые годы - Евгений Борисов - Страница 2

Артём открыл глаза от тихого писка будильника. 6:45 – время, когда город ещё спит, а квартира наполнена полумраком и тихими звуками: мерное дыхание жены за спиной, шорох одеяла, доносящийся из детской, едва уловимый гул вентиляции. Он потянулся, нащупал телефон, отключил сигнал и на секунду замер, пытаясь уловить то хрупкое равновесие утра, когда реальность ещё не навалилась всей тяжестью дел.

На кухне пахло вчерашними макаронами – Соня, их пятилетняя дочь, накануне упорно отказывалась есть что‑то кроме «спиралек». Артём включил чайник, достал из шкафа две чашки: свою – с потрескавшимся рисунком горы Фудзи (подарок коллеги на прошлый день рождения), чашку Лены – голубую, с тонким золотым ободком, которую она берегла для «особого настроения».

Пока вода закипала, он заглянул в детскую. Соня спала, свернувшись калачиком, одна рука зажата под щекой, вторая свисает с кровати. На полу – разбросанные фигурки динозавров, книжка про космос, недорисованный рисунок: жёлтое солнце и три синих круга – «это мы», как она объясняла вчера. Артём осторожно поднял с пола карандаш, прикрыл дочь одеялом и тихо вышел.

За завтраком Лена рассказывала о звонке из сада:

– Сегодня опять карантин по гриппу. Воспитательница сказала, если температура у Сони выше 37,2 – не ведите.

– А у неё была? – Артём намазывал тост маслом, стараясь не смотреть на счётчик электроэнергии, мигающий на стене.

– Нет, но ты же знаешь, как они паникуют. В прошлом месяце из‑за одного чиха весь корпус закрыли.

Она говорила спокойно, но Артём заметил, как она нервно теребит край скатерти – той самой, с цветочным узором, которую они купили на распродаже пять лет назад. Тогда казалось, что это «навсегда».

Он кивнул, отпил кофе. На столе лежал конверт с платёжкой за ипотеку – сумма, от которой сжималось что‑то внутри. 23 745 рублей 68 копеек. Каждый месяц одно и то же, но цифры будто становились тяжелее.

– Банк опять звонил, – будто между делом сказала Лена. – Спрашивали, почему в феврале был пропуск на три дня.

– Я же объяснил: задержка зарплаты.

– Они не любят объяснений. – Она отодвинула тарелку. – Может, взять подработку? Я могу брать переводы по вечерам…

Артём хотел сказать: «Не надо, справимся», но слова застряли в горле. Вместо этого он потянулся к телефону, открыл рабочую почту. Первое письмо – от редактора:

«Артём, срочный запрос: нужно переписать текст про импортозамещение в сельском хозяйстве. Срок – сегодня к 14:00. Гонорар – 3 500 руб.»

Он вздохнул. Это не журналистика, которой он мечтал заниматься, а «контент», но деньги нужны. Особенно теперь, когда курс доллара снова скакнул, а в магазинах цены менялись быстрее, чем успевали перепечатать ценники.

На экране ноутбука сам собой запустился новостной ролик. Женский голос бодро сообщал:

«В регионе запущены новые программы поддержки семей с детьми. Льготные кредиты на жильё, субсидии на образование…»

Артём машинально убавил звук. За окном, как по расписанию, проехал мусоровоз. Где‑то сверху хлопнула дверь – соседи тоже просыпались, втягивались в день. Всё как всегда. Но «как всегда» теперь означало:

проверять баланс карты перед покупкой хлеба;

откладывать разговор о летнем отпуске (а вдруг «всё изменится»?);

улыбаться, когда хочется закричать: «Почему мы должны это терпеть?»

Лена встала, чтобы помыть посуду. Её телефон лежал экраном вверх – там мигало уведомление из чата дома:

«Внимание! В подъезде № 3 замечен подозрительный мужчина. Описывается как…»

Она быстро закрыла сообщение, будто Артём не видел. Но он видел. И знал: вечером она проверит замки, дважды, как делает уже полгода.

В детской Соня уже сидела на кровати, натягивая колготки.

– Папа, смотри! – Она протянула рисунок: красный дом, зелёное дерево, а рядом – огромная синяя фигура с множеством глаз. – Это наш двор. А это – страж. Он защищает нас.

– Хороший страж, – Артём улыбнулся, хотя внутри что‑то сжалось. С прошлого месяца Соня рисовала только таких «стражей»: то с крыльями, то с щупальцами, то с глазами на всём теле. Психолог из сада сказала: «Это возрастное. Дети так перерабатывают тревогу».

Но Артём помнил, как месяц назад она проснулась среди ночи и прошептала:

– Там кто‑то стоит.

Он включил свет – никого. Но Соня упорно показывала на угол:

– Он прячется. Он ждёт.

Сейчас она беззаботно болтала о садике (даже закрытом), о том, что хочет завести хомяка, о том, как «дядя из магазина дал ей конфету просто так». Артём слушал, кивал, завязывал ей шнурки, а сам думал: «Когда она научилась так легко врать? Или это не ложь, а способ выжить?»

Выйдя из дома, он вдохнул холодный воздух. Утро было ясным, почти праздничным. Но Артём заметил:

у подъезда – очередь в «Пятёрочку» (вчера привезли гречку);

на остановке – женщина в пуховике, дрожащая от холода, держит табличку «Сдам комнату недорого»;

в автобусе – мужчина в костюме, уткнувшийся в телефон, шепчет: «Нет, мам, всё нормально. Просто работа…»

Артём сел у окна, открыл ноутбук. Нужно было написать текст про «новые возможности для аграриев». Он набрал заголовок: «Импортозамещение: шаг к самодостаточности», но пальцы замерли. Перед глазами стоял рисунок Сони – синий страж с множеством глаз.

Автобус тронулся. За стеклом проплывали дома, вывески, лица. Всё как всегда.

Но где‑то внутри уже звучал тот глухой удар – как в феврале, когда Анна стояла у окна. Только Артём его ещё не слышал. Или не хотел слышать.

В офисе Артём сел за стол, открыл документ. Написал первую фразу:

«Россия уверенно движется вперёд, преодолевая вызовы времени…»

И замер. За окном проехала машина с мигалкой. Где‑то далеко, как эхо, раздался глухой удар.

Артём не поднял головы. Он просто стёр написанное и начал заново.