Читать книгу Сага о белом свете. Порнократия - Евгений Черносвитов - Страница 10

Проезжая Московскую область первый раз, вы непременно обратите внимание на название одной из деревень – Спас Заулок. Разные истории рассказывают о том, как несколько домов прославились на всю Россию и получили «статус» деревни и такое название. До советской власти эта деревня резко отличалась, как от тех, что были до нее, как и от тех, что были после нее. Интереснее история, связывающая название с Екатериной Великой. Вот эта история, вкратце.

Ехала Екатерина из Петербурга в Москву и не замечала всего того, что впоследствии увидит Александр Николаевич Радищев. Екатерина ехала в карете, запряженной шестью лошадьми. Две лошади для смены уставших лошадей, бежали, привязанные к карете сзади. В карете она сидела одна. На козлах один кучер, и один кучер на первой лошади. Спереди и сзади кареты императрицы скакали ее лакеи и гайдамаки. Дорога тогда была узкая. По обе стороны – тайга, в которой водилось много зверья, особенно лосей, диких свиней и медведей. Вечерело. До ночи Екатерина торопилась доехать до Клина, где у нее были царские апартаменты в небольшом кирпичном доме. Выспаться, а поутру, продолжить путь в Москву. Не успела Екатерина проехать несколько ветхих домиков, огражденных покосившимся забором из полусгнивших стволов молодого ельника, как справой стороны выскочила свинья с громким хрюканьем, а за ней два огромных медведя. Увидев карету, оба медведя тут же забыли о свинье и повернули морды в стороны лошадей, которые отчаянно заржав, встали, как вкопанные. Лакеи и часть гайдамаков бросились наутек, гайдамаки стреляли, куда попало. Один медведь бросился за гайдамаком, который от него отстреливался. А другой медведь – спокойно направился прямо к карете… Катька была не из трусливых дам, она выскочила из противоположной двери и, забравшись на самые верхние козлы, подобрала кнут, брошенный кучером, начала им стегать изо всех сил по спинам лошадей. Возможно, видя такую картину – императрица Великой России на козлах, отчаянно стегает лошадей – медведь встал, как вкопанный. Стоило ему открыть пасть и рявкнуть, вся затея Екатерины пошла бы прахом: и лошади могли бы понести и перевернуть карету, и скинуть с козлов могли императрицу русскую запросто. Но медведь молчал, возможно, впал в ступор! Лошади, чувствуя сильную руку, державшую кнут и боль от кнута на своей спине, и больше ничего, рванули, как им следовало – дружно! Экипаж помчался по рыхлой (насыпной) дороге в сторону Клина. Но Клин был еще далеко! А медведь, очнулся и увидел, что добыча его стремительно от него удаляется. Тогда он рванул за экипажем. Медведь по любой почве бежит намного быстрее, чем даже беговая лошадь. Он легко догнал, привязанных лошадей и двумя ударами лап, сбил их на землю. Но, карета была запряжена шестью лошадьми, которые, не видя и не чувствуя медведя, удержали карету. Екатерина поняла, что произошло! Она также поняла, что еще минута-две и медведь бросится на ее лошадей. Тогда ей конец – погибнет под лошадью, будет ли раздавлена каретой, или разодрана медведем, – какая разница? Россия вынуждена будет сменить курс. Кстати, если бы это произошло, возможно, Александр Николаевич Радищев умер бы от старости, а не от царской водки! Вот тут то и показались домики, в одном из которых горела лампада! Екатерина взялась крепко за узду и повернула лошадей к этому дому с горящей лампадой. Услышав сильный грохот шести лошадей и четырех колес кареты, мужик вышел из дома, держа на всякий случай в руках заряженное кремневое ружье. Он сразу понял, в чем дело! Медведь! И увидел его, встающего на задние лапы. Мужик выстрелил ему в пасть. Медведь рухнул у заднего колеса кареты, не успев зарычать… Мужик забрался на нижние козлы, и галантно подал руку императрице. Спускаясь, она спросила, как называется деревня, в которой он живет. И услышала

«Заулок!»

«Спас Заулок!» – произнесла императрица, перекрестившись. Некоторые рассказчики полагают, что Великая Екатерина решила не ехать в Клин, а отдохнуть от неожиданного приключения и выспаться в доме обыкновенного холостого русского мужика… Другие говорят, что она забрала его вместе с женой во дворец. Не важно, кто прав! «Заулок» из двух ветхих домов превратился в деревню с именем на века – «Спас Заулок». Но, когда А.Н.Радищев ехал этой же дорогой, Спас Заулок не привлек ничем его внимание. А вот деревня Завидово, которой А.Н.Радищев посвятил целую главу в своей роковой книге – «Путешествие из Петербурга в Москву», стала знаменитой на весь мир. По двум, совсем разным причинам.

В начале ХХI-го Века Спас Заулок будет небольшим городом, чем-то напоминающий современный городок Дикого Запада. А, Завидово Конаковского района Тверской области, своего рода Звягинским Левиафаном… (Смотри одноименный фильм Андрея Звягинцева «Левиафан»).

…«Давайте начнем с главного: сколько будет у нас гостей?» – сказала баба Люба. Ее шумно поддержали все.

«И кто будет считать?» – спросила младшая Люба.

«Вот ты и считай! – сказал Сергей – а мы будем называть гостей. Ты считай и записывай…»

«А, потом, если время останется, я все же хочу довести некоторые свои мысли до логического конца…» – вмешался профессор Николай Константинович Фруентов.

«Или до эстетического суждения!» – удачно иронизировала Саша.

«Предупреждаю: логика или эстетика – в нашем случае результат один: еще один фронт работы!»

У всех присутствующих, как по команде, вздернулись брови вверх!

«Еще один фронт работы» – не много ли? Так подумал каждый, уже представив, что им, и ему лично, предстоит сделать? Все понимали, что дата свадеб появится сама, как только все будет подсчитано и рассчитано. Также все понимали, что гулять на свадьбе будут не один день, вернее, не одну неделю. Такие на Юге Дальнего Востока обычаи! Так гуляют счастливые и вольные обитатели деревень, сел, поселков и хуторов, раскинувшихся в Тайге, на берегу Тихого Океана, где их деды разгромили атаманов, разогнали воевод, и на Тихом Океане свой закончили поход!

…«Вертолетчики во главе с командиром отряда, спасшего мне жизнь – десять машин!» – сказал Сергей. Все, на сей раз с одним и тем же вопросом, повернулись к нему.

«Машин тоже считать за гостей будем?» – галантно спросил Володя.

«Будем считать именно вертолеты, – объяснил всем Сергей, – если полетят на МИ-1, то от 10 до 20 человек. Но им в отряд дали 2 МИ-6…»

«Каждый берет до 50 человек…» – пояснил Всеволод Петрович.

«Мы же не можем вертолетчикам сказать: друзья, прилетайте на МИ-1!»

«А, может попробовать, схитрить… Зачем нам случайные люди на столь „интимном“ Празднике? Нам придется готовить площадку для вертолетов. Одно дело свалить ели и кедры для 10 МИ-1, и совсем другое дело – для МИ-6…»

«А, пусть вертолеты зависают, а гости по веревочным лестницам опускаются на землю. Тогда и деревья валить не придется! Одним фронтом работы меньше».

«Не хорошо так, и не серьезно… По лестнице они, конечно спустятся, а вот как подниматься-то будут!» – сказала Саша.

«Ладно, Люба, пиши: 25 вертолетчиков и посадочная площадка под 10 МИ-1…Я договорюсь с командиром. Он – человек, поймет все правильно…» – подытожил Сергей. И, повернувшись к Володе, спросил:

«Сколько у тебя в отделе друзей?»

«Один – Авруцкий»

«Хорошо! Звони ему или посылай телеграмму…»

«Да он старый, не поедет! «Пардон, – сказал Сергей, но мне вспомнилась поговорка: за кампанию и жид удавился! НЕ знаешь ты Георгия Яковлевича! Он ни за что не пропустит свадьбу своего лучшего ученика, даже если она будет проходить на Краю Света! Пишем:25 вертолетчиков + профессор Авруцкий, лауреат Государственной Премии! С моей стороны – академик Георгий Васильевич Морозов и 10 его сотрудников из института + юная аспирантка… +10 человек из клиники, где я работаю + пять судебно-медицинских экспертов ДВ +25 прокуроров +10 следователей по особо опасным преступлениям. У меня – все! Хотя нет! Пошлю ка я приглашение баронессам Крюгер в их Замок, и барону Крюгер во Фрунзе. Володя наверняка это делать не будет! Я верно говорю, брат?»

«Валяй! Японцы здесь были, китайцы и корейцы здесь были. Англичане и американцы здесь были… А вот немцы – нет! Даже во время ВОВ не мечтали сюда ткнуться! Боятся таежных партизан и Океанских „пиратов“! Но, барон Крюгер – советский человек. По-русски говорит лучше, чем мы с тобой, брат Сережа! Он точно приедет! Записывай, Люба!»

«Я пишу, пишу, не волнуйтесь!»

«Люба! Сколько у тебя друзей из местных?» – спросил Всеволод Петрович.

«Аборигены – все друзья. Человек 200 + дети, в том числе грудные… Всего 250 нужно записать, Любонька. А, вот, что касается сосланных бандеровцев и власовцев… ни одна душа не придет! Но подарков накидают и те, и другие – кучу! И продуктов телег пять, не меньше! Вот такие они…»

«Люба, запиши на всякий случай пять человек – оставим кучеров насильно!» – полушутя, полусерьезно сказал Сергей. «А сколько шаманов в округе?» – неожиданно спросил Володя.

«Главных пять, и помощников каждый по два имеет…»

«Пишу 15 шаманов!» – сказала Люба.

«От каждого племени по три – сосчитала в уме баба Люба и добавила, – к коренным жителям – удэгейцам, нанайцам, орочам и тазам, вот уже лет десять, как прибавились эвенки. Появились между ними и коренными народностями смешанные браки… Так, что от эвенков тоже три шамана!»

«Ну, с гостями вроде определились. Округляя – 500 человек. Из них треть „местные“ + москвичи… „Генералы“, кроме названных, будут?» – вытаскивая вторую сигару и наливая очередную чашечку ликера, подытожил Николай Константинович.

«Конечно! Хорошо, что заговорили о „генералах“. Какая свадьба без генералов? – сказал Сергей, и добавил – я приглашу родного племянника Михаила Александровича Шолохова! Он – наш с Володей коллега, хирург, главный врач ЦРБ полуострова „Мыс Лазарева“, где кончается Татарский Пролив… Он – гений! Победитель всех Международных кинофестивалей фильмов о Природе, снятых любителями! Японцы вооружили его полностью новейшей аппаратурой и для съемок (зрите, куда клоню?), и для просмотра!.. Но это далеко не все! У него (записано в книге рекордов Гиннеса) – самая богатая коллекция пластиной аргентинского танго и патефонов и граммофонов…»

«Ну, патефонов и граммофонов, сынок, нам своих хватит – залезь на чердак, десятка два найдешь, еще японцы, удирая, побросали!» – прервала Сергея баба Люба.

«А я приглашу нашу Советскую гордость! Легендарную личность и гения… Вадика Козина! Он мой хороший друг. Все, что о нем официально известно – миф и легенда! Его спрятали в Магадане, чтобы не убили английские и американские диверсанты! Он был влюблен, и любовь была взаимной, только раз. Имя его возлюбленной – Марина Раскова! Ее, или немецкие, или английские диверсанты, убили в 1943 году, если не ошибаюсь. Она возвращалась на своем „По-2“ после ремонта…»

«4 января 1943 года Марина Михайловна Раскова погибла в авиакатастрофе близ Саратова, недалеко от села Михайловка Саратовского района. В сложных метеоусловиях при перелёте на фронт после переформирования. Так писали тогда газеты – уточнил Сергей и добавил, – конечно, такого рода информация, с точки зрения охраны психического здоровья народа во время войны, вполне понятна. Но, она всегда чревата неожиданному осознанию какого-нибудь умника! Как, „ночная ведьма“, летающая в любую погоду по тылу противника – видели все „Небесный тихоход“? – вдруг погибает в своем небе?..»

…«Итак, два „генерала“ есть – Вадим Александрович Козин и племянник Михаила Александровича Шолохова – это хорошо, сказал Всеволод Петрович и, рассчитывая на несомненный эффект, добавил, – а ведь неплохо, если, наконец, здесь, у нас, встретятся… дядя с племянником!» «Что ты имеешь в виду, дядя?» – слегка растерянно спросила Всеволода Петровича Любы.

«А то, дочурка, что Михаил Александрович Шолохов, наш советский гений – мой близкий друг!» От таких слов все невольно слегка приподнялись со своих мест! А Всеволод Петрович добавил: «Миша не раз гостил у меня инкогнито. Ему очень нравятся и мои рассказы, и книжки, которые я небольшим тиражом печатаю в Дальневосточном Издательстве…»

«А я почему не знаю, что ты не только тигров ловишь, и женьшень собираешь, а еще книжки пишешь?»

«Много будешь знать…»

«Это нечестно! Тоже мне – родной дядя называется!.. Мог бы со своим другом познакомить! Я бы руку, которую он пожал бы при знакомстве, никогда не мыла…»

«А, если бы он тебя обнял и поцеловал по-отцовски, ты, что, больше бы не мылась вообще?.. Ну ладно, вот здесь все сразу и познакомитесь с моим другом, достоянием Республики Советов, Михаилом Александровичем Шолоховым… Кстати, я – член Союза писателей СССР. А рекомендацию давал мне Михаил Александрович Шолохов!»

«Дядь Сева, больше я с тобой за руку здороваться не буду и обнимать и целовать тебя тоже не буду…»

«Намек понял, племяша. Прямо сейчас иду и звоню Мише в Вешенскою. У меня есть его прямой правительственный телефон. А это значит, что откуда бы ему ни звонили, и где бы он ни был, он непременно ответит!»

Сказав это, Всеволод Петрович встал и пошел к телефону… Пока он ходил, Володя, не вставая с кресла, не выпуская из рук чашечку с ликером, только положив аккуратно на пепельницу горящую сигару, спокойно и негромко сказал:

«А у меня, как у Всеволода Петровича с Михаилом Александровичем, такая же связь с Володей Высоцким, знаете такого актера на Таганке?»

«Кто его блатных песен не знает: урка есть урка, хотя актер, судя по фильмам, хороший…» – это сказала Саша, и было видно, что ей неловко за предложение позвать Высоцкого на свадьбу, сделанного ее женихом.

«Саша! Ты еще юна и мозг твой свеж, моя дорогая невеста… Владимир Высоцкий – человек с громадным будущим. Возможно, чуть поменьше, чем у Вадика Козина и Михаила Александровича Шолохова, но, повторяю – это человек с громадным будущим, как и его недавно умерший друг Василий Макарович Шукшин…»

«Вот кто мне совсем не нравится, то это Шукшин, – вмешался в разговор Сергей, – я его, конечно, понимаю – алтаец, они мужики дошлые… Но только один фильм мне с ним нравится, на съемках которого он умер! И, то, говорят, что Шукшин там только одну треть роли успел сыграть, и та часть озвучена его дублером… И что он так носился со своим разбойником Стенькой Разиным? „Сарынь на кичку!“ – в этом весь Шукшин… А его „дурачки“ просто придурки…»

«Я с Сережей согласна на все 100!» – сказала Люба.

«И я тоже!» – добавила Саша. Володя промолчал и лукаво ухмылялся.

«Хочу сразу предупредить, что Вадиму Алексеевичу не нравится ни Высоцкий, ни его умерший друг Шукшин… Вот, если у кого из вас есть связь с Евгением Евтушенко или Иосифом Кобзоном – пожалуйста! Они друзья Вадима Алексеевича» – сказала Люба.

«Алла Пугачева и Валерий Леонтьев случайно не его друзья тоже?»

«Нет! Он их на дух не терпит!»…

«Хватит! С „генералами“ покончено… Давайте подумаем, что нам нужно будет сделать, чтобы всем было хорошо, интересно и комфортно… В противном случае они уйдут со свадеб, и разбредутся по тайге, как лакомство местному зверью!»

«А я – сбегу в Японию или в Тибет… Да, конечно, с тобой, моя будущая женушка!» – сказал Володя.

«Представьте только: в бубны играют 15 шаманов, прыгая через огромные костры. На берегу Океана в одном месте звучат патефоны – поет Вертинский, Изабелла Юрьева, им подпевает в живую Козин… Два казака, с шашками наголо, отплясывают чардаш – Миша и Толя (так зовут племянника Шолохова). Потом Толя хватает одну из невест и начинает с ней танцевать жгучее аргентинское танго…» – начал профессор Фруентов ерничать, зловеще улыбаясь. Его перебила Люба:

«Обожаю аргентинское танго… В пионерском кружке Магадана научилась неплохо его танцевать… С огромным удовольствием буду танцевать, залитая пламенем огромного костра, достигающего искрами звезды ночного неба, но… только в объятиях своего мужа Сережи…»

«В пламени ночного костра аргентинское танго танцуют обнаженной…» – съехидничал Володя.

«Вот мы с твоей молодой женой и будем в ваших, мужья наши, танцевать аргентинское танго обнаженными… Нам нечего скрывать!»

«И, есть, что показать!» – добавила Света.

«Сева! Я так понял, что мне, тебе и Мише придется залезть в один из вигвамов, подальше от костров с аргентинским танго, и напиваться ликерами… А, если пригласим Вадика, так еще под ее божественный голос!»

«Кстати, о вигвамах! – прервал Николая Константиновича Сергей. – Я уже выбрал отличный край тайги километров на пять, как по линейки, вдоль великолепного Океанского пляжа! Вот там и поставят наши аборигены свои не продуваемые, не промокаемые, и сохраняющие и тепло, и прохладу, вигвамы с огромными каминами посредине. Вигвамы наших аборигенов ничем не уступают вигвамам американских индейцев – в любую погоду дым идет из них коромыслом! И только тайфун может сдвинуть их с места…»

«Сережа! А, насколько людей рассчитан вигвам?» – серьезно спросил Николай Константинович.

«От шести до шестидесяти, как закажем! Если ставить десять вигвамов и учитывая, что аборигены предоставят их гостям – сами они или по домам разбредутся на ночь, или в тайге, на мху под елью лягут – то на десять человек… Больше не надо, вряд ли больше ста человек окажутся романтиками. Остальных – разместим дома. Правда, многим придется спать на шкурах. Но это им, особенно москвичам, будет в огромное удовольствие!»

«Что у нас еще осталось? ПИЩА и НАПИТКИ!» – дружно сказали все, без исключения. Вот в этот самый момент, перед внутренним взором Сергея предстала Катя, захлопывающая дверь туалета в лайнере, летевшим по маршруту «Москва-Хабаровск-Владивосток»…Он слышал, как ее колени стукнулись о металл туалета, ощутил, что ее запах заглушил искусственный запах дезодоранта, и почувствовал сильнейшее желание обладать ею, здесь и сейчас. То же самое испытала Катя, дремавшая в кресле лайнера, летевшего по маршруту «Владивосток-Хабаровск-Москва». Лайнер в это время пролетал над Байкалом, как и тогда…

Люба молча встала, подошла к Сергею и взяв его за руку, ничего ни говоря, повела в свою спальню… Вернулись они к друзьям только на завтрак…

«Ну, что, с пищей все ясно: 1) свинья целиком горячего копчения,2) жареный на углях изюбр с рогами, и котел с мамалыгой, 3) шашлыки из осетров, 4) десять жареных ягнят, 4) плов с кетой и свининой а ля орочи, 5) картофель, сваренный в соку кеты семужного посола и тихоокеанской жирной, малосоленой селедки, а ля по-нанайски, 6) медвежатина вяленая с фруктовым уксусом…»

«Коля! Ты, что, с горячими блюдами покончил, коль перешел на вяленую медвежатину? Ты забыл горячие рыбные блюда, типа, фаршированной кетой, форелью, налимами и грибами щуки специально для Авруцкого – 6). 7) форели, запеченная в тесте…»

«А ты перепрыгиваешь к блюдам из теста! Тогда начать нужно с двухметровой „лепешки“, фаршированной тайменем, сигом, форелью и сомом, с прослойками риса, брусники и волчьей ягоды… Да, и мы пропустили бульоны, их у нас около пяти, сваренные в десяти ведерных чугунных котлах…»

«Я в детстве видел фильм, – начал то ли шутя, то ли всерьез, Володя, – про гражданскую войну, про то, как японцы вырезали нашим партизанам красные звезды на груди, а потом варили их живьем в котлах… Это не те самые котлы?»

«Те самые, Володя! Но мы их нашли на японском продовольственном складе, обильно смазанными мазутом, чтобы не ржавели… Так, что в них японцы не успели ни одного партизана сварить!»

В меню входили, конечно, около 30 различных тортов, в том числе «наполеон» и «суворов». А также торт заколдованный, с морошкой и шикшой (по-русский, «зассыхой»; эта черная ягода растет на кустиках, чуть больше брусничных, не вкусная, ибо сок ее мало содержит сахара, из нее не варят варенье, превращается что-то вроде жидкого не сладкого киселя. Но, шикша незаменима для тортов, в комбинации с морошкой). 30 сортов пирожков. 20 сортов плюшек, хвороста, баранок, заварных пирожных.

А также – пятьдесят сортов соков и вытяжек из ягод, корней женьшеня, коры и ягод аралии маньчжурской, коры и ягод лимонника, пантов и т.д., и т. п.

И, наконец…

«Наконец, ответьте мне, чем отличаются друг от друга: 1) эликсир, 2) бальзам, 3) ликер, изготовленные из одних и тех же трав, ягод и корней?» – повторил свой вопрос великий фармацевт и знаток дальневосточной флоры, профессор Николай Константинович Фруентов, заведующий кафедрой фармакологии ХГМИ.

«У меня есть 100 литров чистого медицинского спирта. Наградили японцы за вскрытия трупа их шпиона, чтобы не болтал шибко…» – сказал Сергей, – «и сигар „гавайских“ и „гаванских“, думаю, всем хватит. У меня есть сигары, которые я подсовываю женщинам…»

«Да, раскусил я тебя: ты в них не кладешь махорки, и поэтому они не содержат ни капли никотина, а состоят только из целебных трав… А для аборигенов у тебя есть „сигары“?» «Конечно! Но не советую их пробовать: там почти одна махорка!..»

«Да не мучьте нас Николай Константинович! Если я не знаю, чем различаются три, названных вами напитка, то откуда знать остальным? Даже дядя Сева – вижу по его растерянному лицу – не знает!» – отчаянно сказала Люба.

«Ладно, так и быть! На свадьбах, надеюсь, понадобятся только два вида напитков – бальзам и ликер! Бальзам – это горький и очень крепкий – градусов 50—60, не меньше, напиток. Он – для мужчин. Для его изготовления – а я дам вам несколько рецептов различных бальзамов – и нужен будет сережин спирт. «Бальзам» очень старое слово. Восходит к древним египтянам. По крайней мере, у меня есть рецепты, восстановленные в Британском Музее, куда попали архивы египетских жрецов. Но, если считать, что цивилизация началась не с египтян, а со славян, то значит, бальзам – это славянское название… «60 градусов крепости может быть только у русского напитка!» – патриотично воскликнул Володя, внимательно, даже очень внимательно, слушая Николая Петровича. И продолжил уже серьезно:

«Спасибо, профессор Николай Константинович Фруентов… Вы даже не догадываетесь, как я использую информацию, конечно, проверив ее у коллег из Британского музея,…»

«Почему же не догадываюсь, уважаемый коллега, профессор Владимир Николаевич Дурново. Не догадываюсь, а знаю наверняка: вы будете искать эндорфины в мозговых клетках, которые вырабатывают бальзам, аналогичный тому, что изготовим мы с Сергеем на дальневосточных травах, кореньях, коре и ягодах! Могу даже вам подсказать – работайте с серотонином…»

«А, вот сейчас я готов встать перед вами на колени, и трижды стукнуться лбом об пол, как было принято во времена Авиценны…»

«Падайте и стукайтесь!» Володя упал на колени перед профессором Фруентовым и трижды стукнулся лбом – очень громко! – об пол…»

«Дай потрогаю: шишку не набил?» – заботливо спросила Саша, приложив ладонь ко лбу Володи…

«Если есть шишка, и если у Владимира Николаевича кружится голова, то самое время узнать, что такое эликсир! – начал Николай Константинович – Когда-то лекарство давали на глазок. Даже не измеряли его ложками – столовую ложку или чайную. Сколько хотел, столько и пил лекарства, назначенного врачом, больной. Или поправлялся, или умирал. Это школа медиков до появления, внимательно слушай меня, Володя, твоего Бога – Парацельса (лат. Paracelsus, настоящее имя Филипп Ауреол Теофраст Бомбаст фон Гогенгейм, лат. Philippus Aureolus Theophrastus Bombast von Hohenheim; 21 сентября 1493 года город Эг, кантон Швиц – 24 сентября 1541 года Зальцбург) – знаменитого алхимика и врача швейцарско-немецкого происхождения, одного – первого, из основателей ятрохимии.. Интересно, твой шеф знает о наличии эндорфинов, тогда их называли ятрохимией, которой, повторяю, впервые занялся именно Парацельс! Обнаружив на себе возможность определения доз любого лекарства, он действительно открыл „философский камень“! Он назвал себя Парацельсом, ибо действительно „превзошел Цельса“, древнеримского энциклопедиста и знатока медицины первого века до н. э., для которого лекарства не имели доз, а назывались эликсирами (от эликсира бодрости, через эликсир молодости, до эликсира бессмертия). Парацельс повернул медицину лицом к Гиппократу, который тоже занимался изучением влияния эликсиров на организм человека и был близок к пониманию ятрохимиии. Парацельс на память всем врачам, что такое лекарство, и что не может быть никаких эликсиров, сделал врачебную эмблему, которая является эмблемой всех врачей Мира, большинство из которых ничего не знает об ее изобретателе. Это…»

«…Змея, обвивающая ножку чаши, куда собирается выпустить яд!» – бодро перебив профессора, сказала Саша.

«Всякое лекарство – яд! Но, яд, в определенных дозах, становится лекарством! Примерно так хотел Парацельс, чтобы врачи понимали свою эмблему!» – сказала Люба, глядя то на Фруентова, то на Сашу.

«Не „примерно“, а только так врачи должны понимать и эмблему, и лекарства! Это – великая заслуга Парацельса, рядом с которой, конечно, стоит его открытие ятрохимии!» – торжественно сказал Н.К.Фруентов.

«Я была в Зальцбурге, – начала Люба, – когда идешь в Замок Хоэнзальцбург, то проходишь мимо старинного кладбища. Так вот, могила великого человека Парацельса находится на самом краю тропы, по которой идут в замок толпы туристов… Возможно, по его останкам!»…

…«Сейчас я всем раздам рецепты приготовления ликеров – в отличие от бальзамов они не должны быть горькими (за некоторым исключением) и выше 25 градусов, опять же за некоторым исключением. Я дам вам рецепты лучших, на мой взгляд, ликеров мира. В рецепте написано, что вам нужно собрать в тайге, чтобы изготовить данный ликер, и как его быстро приготовить. Работайте, лучше, все вместе…»

«Хорошо, шеф!» – дружно сказали Володя с Сергеем.

«А, как же Авруцкий с Морозовым?»

«А, они не слышат…» «Ха-ха-ха!» – беззвучно зловеще смеялся Фруентов, раздавая листочки с его рецептами лучших ликеров Мира, как-то:

1) Амаретто (Amaretto);

2) Дизаронно Амаретто (Disaronno Amaretto Originale);

3) Бенедиктин (Benedictine);

4) Шартрез (Chartreuse);

5) Chartreuse Jaune;

6) Chartreuse Verte;

7) Ликер 43- Cuarenta y Tres;

8) Женепи (Qenepy);

9) Гaльяно (Galliano);

10) Франжелико (Frangeliko);

11) Айриш Мист (Irish Mist);

12) Голдвассер (Goldwasser);

13) Анизет (Anisette);

14) Бронте (Bronte);

15) Jorkshire;

16) Гран Грайяр (Grand Gruyere);

17) Губертус (Hubertus);

18) Изарра (Izarra);

19) Кюммель (Kummel);

20) Лакка (Lakka) – ликер из одной морошки;

21) Монастик (Monastique);

22) Нассау Рояль (Nassau Roy ale);

23) Парфе Амор (Parfait Amour);

24) «Колдунья» – Strega, La Strega;

25) Флор Алъпина (Flor Alpina);

26) Шамбороль (Chamborol);

27) Юкон Джек (Yukon Jack);

«А я не вижу Вашего ликера, профессор!» – неожиданно сказал Володя, внимательно просмотрев все рецепты ликеров, которые будут непременного на его и Сережиной свадьбе.

«Н-е-у-ж-т-о? – протянул Николай Константинович и очень внимательно стал, словно разглядывая, смотреть на Володю. Минуту разглядывал, как первый раз увидел! А потом изрек:

«Парень! А ты, в самом деле – гений!.. Я не шучу!»

«Прямо таки ге…»

«Замолчи, Сережа! Ты даже не знаешь, с кем так вот запросто общаешься… Владимир Николаевич Дурново – русский гений… не меньше, чем гений Менделеев!..»

После этих слов, после которых все примолкли, и Володя тоже, каждому почудилось, что он вот сейчас, только сейчас, соприкоснулся с чем-то, что наполняет смыслом все происходящее здесь и сейчас, вообще все, что может быть! То, есть, что было, есть и будет… И было у всех одно ощущение, как будто ангел коснулся его слегка крылом… И звучала в ушах какая-то тихая, отдаленная, очень приятная мелодия…