Читать книгу Сага о белом свете. Порнократия - Евгений Черносвитов - Страница 11

Столы убраны, костры погашены, вигвамы разобраны и унесены на стойбища, гости разъехались… На другой день, когда была поставлена последняя точка в истории необычных таежных свадеб на берегу Тихого Океана, две молодых семьи, баба Люба, профессор из ХГМИ Николай Константинович Фруентов и уже легендарный тигролов и краевед, писатель и философ Всеволод Петрович Сысоев, как обычно, собравшись в гостиной, потягивали ликеры и курили гавайские и гаванские сигары. Конечно же, обсуждали тот или иной эпизод, всплывающий у кого-то из присутствующих в сознании. А вспомнить было что!..

…Кажется, Монтень сказал: «Если происходит что-то в этом иллюзорном мире настоящее, то всегда будут неожиданности, угрожающие мираж превратить в жестокую реальность!». Ну, а большинство людей говорят о знаках, которые изменят в ближайшем будущем абсолютно все, да так, что прошлое покажется сном или кошмаром! Знаки бывают или до события, или во время его, или после него…

…Сначала о том, как все прошло! Можно сказать, следуя науке логики, что все прошло, как планировалось (программировалось, закладывалось). Были все, кто должен быть. Все началось с крестин Саши и Любы. Теперь они породнились с Всеволодом Петровичем и Николаем Константиновичем и стали «сестрами» одной мамы – бабы Любы. Отбросив понятия, свойственные обществу, называемому социалистическим, они по высшим законам, стали сестрами Сергею – одна мама Люба, и два отца – Всеволод Петрович и Николай Константинович. В это «святое семейство» не попал только Володя. Он вошел в семью на правах гражданского брака и венчания с Сашей. Возможно, что отношения собравшихся сейчас «странников» в кабинете с антикварной мебелью времен Гражданской Войны в России, были более сложные, чем сейчас представляются.

…«Мы теперь одна семья!» – изрек Всеволод Петрович, и все в знак согласия кивнули головами…

«А, как вам: академик, с мировым именем, сидит в обнимку с нанайцем, курит с ним трубку мира?»

«Толя заснял на камеру, как вы голые прыгали через костер в Океан, а все на вас смотрели… Теперь пошлет на Международный конкурс!.. Ничего не подпалили?»

«Володя! Признайся, принял предложение Ульгучье переспать с его дочерями? Там младшей – не больше 10 лет… И это в день твоей свадьбы!»

«Я напишу тебе через девять месяцев, если дочки Ульгучье рожать начнут!» – смеясь, сказала мама Люба, избавив от ответа Володю.

«10 лет племянник не виделся со своим мировым дядей, а у нас встретились!»

«А, как они похожи, Шолоховы…»

«Аспирантка у Георгия Васильевича – что надо! Не уступает вам, женушки! Такая же длинноногая, и тонка, звонкая и прозрачная… Я думаю, академик видит в ней себе замену…»

«Гений – иногда по крови бежит Рода! Надо же такое придумать: заставить танцевать шаманов под аргентинское танго! При этом, продолжать шаманить…»

«Что не сделаешь, чтобы победить в Международном кинофестивале!»

«Авруцкий половину фаршированной щуки со стола стащил, чтобы увезти в Москву»…

«Он же не знал, что мама Люба ему специально приготовила другу щуку, точно такую же!»

«Саша! А ты помнишь, как голая танцевала аргентинское танго со старым нанайцем, а он пускал дым тебе в лицо из своей трубки мира?»

«Врешь, педофил!.. Все равно тебя не брошу, потому что…»

«Лебедь», Мефистофель и «Волга»… очень, однако, хороший!»

«Ты, что забыл, что даже брошу, все теперь мое? Ты же подарил мне все на свадьбу? У меня документики есть!»

«А Вадик так и не стал говорить с Высоцким! Как я его умоляла! И Михаил Александрович просил… Не стал, и все! Это, кстати, не первая попытка Володи поговорить с Козиным. Он даже несколько раз специально ездил к нему в Магадан… Козина просил за Высоцкого даже наш магаданский авторитет, некто Туманов, – все напрасно!»

«Жаль Володьку! Ушел на полдня в тайгу с гитарой и трехлитровой банкой бальзама! Если бы не Всеволод Петрович, могло бы быть, как с Сережей…»

«Женихи! Я понимаю то, что произошло с Сергеем и находку Любы – как знаки, соответствующие вашим фамилиям: Дурново и Хорошко, только, как… с градусником Андерса Цельсия – все наоборот! Все знают про градусник?» Баба Люба, Всеволод Петрович, Саша и Люба не знали.

Глядя на них, Николай Константинович рассказал:

«Андерс Цельсий был великим и чрезвычайно интересным человеком! Так, он первым описал Северное сияние, проверил Ньютона, что Земля не круглая, а эллипсовидная, но вошел в Историю тем, что изобрел градусник! Но по Цельсию температура кипения воды равна 0! А, температура замерзания – вода с плавающими льдинками равна 100 градусов! Потом все перевернули…»

«Как всегда бывает с гениями и их открытиями… „Троешники“ все ставят с ног на голову…»

…«Вот сидим, счастливые, радостные, что свадьбы удались на славу… А ведь все могло бы быть иначе!»

«Да-уж! Через три дня отмечали бы девять дней со дня, как съел меня леопард! – сказал Сергей, – Володя! Теперь я твой должник на всю оставшуюся жизнь, которую ты спас!» «Подумать только – подхватил эти страшные воспоминания, которые все откладывали, ибо, вспоминать и то страшно, Всеволод Петрович, – мужчину в расцвете лет, выросшего в тайге, как Маугли, спасает столичный пижон, который в тайгу один никогда не пойдет!»

«Теперь, точно, не пойду! – подтвердил Володя – но я далеко не пижон: мастер спорта по самбо, перворазрядник по морскому многоборью, и отлично владею основными видами холодного оружия – это моя слабость!» «Хорошая, однако, у тебя „слабость“… А ты и на брачном ложе был со стилетом?» – с легкой и издевкой спросил Всеволод Петрович…