Читать книгу Сага о белом свете. Порнократия - Евгений Черносвитов - Страница 3

Сегодня у меня сложился совсем необычный день. Началось, видимо, с предутреннего сна. Мне, второй раз за всю жизнь, приснился мой научный руководитель. Мы давно с ним не виделись. И я давно ничего о нем не слышал. Знаю, что, жив и здоров и продолжает в свои 90 лет заниматься карате… Вообще я сны изучаю и не только свои и даже написал книгу. Не успел я умыться, как прибежала соседка и с порога закричала (она глухая):

«Ты, что с Володей прощаться не пойдешь?»

Оказывается, умер Володя, сосед через три дома. Соседка убежала, а я стал одеваться быстро, чтобы успеть проститься с Володей у него в доме… Громадный дом был набит людьми, мужчины уже изрядно выпили. Гроб был в самой большой комнате, чтобы пройти к нему, нужно было пройти через комнату, чуть поменьше (комнаты громадные, как и хозяин). В комнате в этой стоял ничем не покрытый деревянный стол – вся мебель сделана руками Володи, несмотря на то, что основная профессия у него была сварщик. У Володи было два сына-близнеца, такие же, как он, гиганты, только нрава другого. Теперь о Володе. Умер он во сне в возрасте 88 лет. Через два дня после дня рождения. Володю по многим параметрам можно было бы записать в книгу «Гиннесс. Мировые рекорды». Я просто перечислю, ради каких его личных достоинств.

1) Володя никогда не чистил зубы. Они всю жизнь у него были здоровые, улыбка краше любой голливудской.

2) Володя никогда не был у парикмахера, подстригал себя сам. И у него не было и в гробу ни на голове, ни на огромных волосатых кистях, ни одного седого волоса. Володя никогда не пользовался шампунем. Раньше хозяйственным мылом. Потом – детским.

3) Володя никогда не брал в рот никакого спиртного и не знает его вкуса. Но, это не мешало его детям начать выпивать с четырнадцати лет. Став мужиками, громадными, метр 82 сантиметра, они могли выпить ведро водки и ни в одном глазу. Но, только по случаю.

4) Володя никогда не брал в рот ни папиросу, ни сигарету и не знает вкус табака, но мог спокойно сидеть среди курящих, когда дым от сигарет коромыслом.

5) Володя женился в 21 год. Жене было 18 лет. Это его единственная женщина, родившая ему близняшек. Больше женщин у Володи не было.

6) Друзей у Володи не было. Да и не могло быть. Если он не занят сваркой, то показывает свои зубы и рассказывает о том, о чем я написал выше.

7) С Володей можно было не встречаться годами, но, встретившись, тебя сразу охватывает ощущение, глядя на него, вечно одинаково улыбающегося (даже в гробу), что ты с ним недавно расстался!

…Вот, пожалуй, и все о Володе, кроме того, что он был великолепным сварщиком, и сыновья пошли в него. Один был просто сварщик. А, другой, микро сварщик. Один жил рядом с родителями своей семьей. А, другой, тоже семьей, на Колыме. На похороны сын с Колымы привез тридцати литровую бочку красной икры и почти тонну красной рыбы – соленой, копченой, вяленой. Все это было в красивых тазиках рядом наборы ложек, вилок, ножей, хлеб и много-много бутылок водки, коньяка и виски. Так, что, мужики, пройдя через эту комнату и слегка в ней задержавшись, приходили к Володе «готовенькие». Ни жена Володи, ни гиганты-дети не мешали мужикам, прямо сказать, глумиться над трупом Володи… Одни пытались влить ему в рот водку и виски. Другие совали дымящиеся сигареты… Похоронили Володю, как хоронят обыкновенного умершего в нашем ПГТ… Да, фото нет. При входе сыновья очень просили не фотографировать!

Я простился с Володей, хотел еще постоять, посмотреть, как наши мужики к смерти относятся, но соседка схватила меня и потащила к себе – наш, общий с ней забор-сетка, оказывается потихоньку сгнил. А мне и дела нет! Тут у меня начинается другой рассказ, уже с картинкой и стихом, правда, не моим. Ровно посреди забора-сетки я сделал пролет из толстых досок для того, чтобы растянуть на нем медвежью шкуру. Этого медведя я ловко убил, попав ему в лоб, ровно посредине. Шкура была отлично выделана, но, провисела дома всего год и ее начала поедать моль. Я предпринял все, что мог. Для того, чтобы спасти другие шкуры, я прибил медвежью шкуру на этот пролет, покрасив с другой стороны красной краской. Но, через несколько месяцев шкура сморщилась – жалко смотреть было! Вот я и начал ремонтировать наш общий забор с соседкой, с деревянного пролета, чтобы быстрее убрать со стыда шкуру. А, то, ведь, не обращал на нее никакого внимания! До темна разбирал пролет и разжег костер в ранее сгоревшем шалаше-камине… Это – отдельная история для следующего раза, как я чуть дом свой не сжег… Шкура вмиг сгорела. Пламя из полусгнивших сухих досок разбушевалось. И тут у меня в голове зазвучали вот эти стихи:

Признаюсь, от любви я требую огня,

а чувство слабое лишь оскорбит меня!

Таким я был всегда, ни в чем границ не зная:

безумна моя страсть и мне нужна такая!

Сейчас вывешу пламя, а потом посмотрю, чьи это стихи – забыл!..

P.S. Иллюстрация к похоронам Володи и, к сожжению, останков медведя. Два часа бродил по Сети – стихотворение не нашел! Или это я сам написал, или мой перевод чьего-то стихотворения. Буду благодарен, кто найдет автора! А, вот картинки. Тайга, охотники, шкура убитого медведя на заборе зимой. Смотрите. Я пишу и говорю только правду!