Читать книгу Собрание сочинений. Том 7 - Евгений Евтушенко - Страница 26

А первый День поэзии —

                                        он был

в том перевальном,

                               пятьдесят четвертом,

когда на смену словесам затертым

слова живые встали из могил,

а новые великие слова

ходить учились,

                          но едва-едва.

Тот не взлетел,

                        кто по полу не ползал,

и новые слова,

                       в кости тонки,

себе носы расквашивали об земь,

но вдруг взлетели,

                              сбросив «ползунки»…

Был праздник тот придуман Луговским.

Хвала тебе,

                  красавец-бровеносец!

Поэзия,

            на приступ улиц бросясь,

их размывала шквалом колдовским.

Кто временем рожден – рождает время.

Цветы,

           летя,

                   хлестали по лицу,

и магазины книжные ревели:

«На у-ли-цу!»

Я помню, в магазине книжном Симонова

сквозь двери люди перли напролом,

и редкими в то время мокасинами

он, растерявшись,

                             хрупанул стеклом.

А что у меня было, кроме глотки?

Но молодость не ставилась в вину,

и я тычком луконинского локтя

был брошен и в эпоху,

                                    и в страну.

А из толпы,

                   совсем неприрученно,

зрачками азиатскими кося,

смотрели с любопытством татарчонка

безвестной Ахмадулиной глаза.

Когда и нам поставят люди

                                            памятники,

пусть не считают,

что мы были паиньки.

В далекую дофирсовскую эру

читали мы

                 и площади,

                                    и скверу.

Еще не поклонялись Глазунову,

а ждали слова —

                           слова грозового.

Карандаши ломались о листочки —

студенты,

                вчетвером ловя слова,

записывали с голоса по строчке,

и по России шла гулять строфа.

Происходило чудо оживанья

доверия,

              рожденного строкой.

Поэзию рождает ожиданье

поэзии —

               народом

                            и страной.