Читать книгу Собрание сочинений. Том 7 - Евгений Евтушенко - Страница 51

Глобус шашкой при обыске рубит солдат,

развалив его

                     от Кордильер

                                           до Карпат.

А другой

               протыкает подушку штыком,

перед обыском перекрестившись тайком.

Циолковский

                      от горя и от стыда

опускает глаза.

                         Его руки трясутся.

«Я, Любаша, поверить не мог никогда

в социальные революции…»

Дочь уводят жандармы под крик воронья.

Отступают куда-то все звуки.

Лишь звучит с безнадежностью:

                                                    «Верую я

в революцию – только науки…»

Не напрасно в колючках калужских кустов

вы,

     свой путь в бесконечность

                                                прокладывающий,

о бессмертии,

                      прыгая между крестов,

в ухо смерти

                     кричите на кладбище.

Год четырнадцатый настает.

Крик «ура!»

громыхает фальшиво и низко.

Всем,

         готовящим Родины подлинный взлет,

отвратителен взлет шовинизма.

Константин Эдуардович,

                                        градом камней

осыпает вас быдло,

                               сбивает подножками.

Учениц вы прикрыли крылаткой своей

с молчаливыми львами-застежками.

И под жирное

                       «Боже, царя храни!»

к строгой башне,

                           к светящимся безднам

вы сквозь все черносотенные кистени

ввысь уводите девочек в белом.

Каждый мыслящий русский —

                                                  он в нации той,

где гордились всегда чистой совестью,

где учили бессмертию

                                    Пушкин,

                                                   Толстой, —

а не в нации, где черносотенцы.

Драка страшная.

                           Бьют между глаз.

Но от всех патриотов нагайки,

                                                 целкового

защищает рабочий класс,

словно будущее,

                          Циолковского.

И бессмертна надежда,

                                      вошедшая в плоть,

колотящаяся под рубашкой:

шар земной

                   даже бомбой не расколоть,

а не то что какой-нибудь шашкой!

И громадою массы всей,

устремляясь к нездешнему свету,

ветром шапки сбивая с людей,

превращается башня в ракету.

Константин Эдуардович,

                                        в первый полет

вы уходите

                  с белыми

                                 по ветру бьющими

                                                               космами.

Головой пробивали когда-то вы лед,

а, пробив,

                оказались в космосе.

И рабочий,

                  забыв, что под глазом фонарь,

смотрит в небо такое,

                                   какого Россия не знала.

Это взлет человечества.

                                       Это финал

в жизни той,

                     где не будет финала.