Читать книгу Собрание сочинений. Том 9 - Евгений Евтушенко - Страница 4
Стихотворения и поэмы 2001–2016 годов
2001
ОглавлениеКак не хватает Сахарова нам…
Как не хватает Сахарова нам,
когда в погоне жалкой за престижем
никто из нас не может быть пристыжен
хотя б одним, кто не замаран сам!
Сознаемся: замараны мы все.
Кто – чуточку, кто – по уши весь в саже.
Мы все погрязли в самоворовстве —
крадем свои надежды у себя же.
Чистюль не сыщешь даже днем с огнем,
и, право, нет смешнее приговора,
когда в дыму чадящего сыр-бора
вор лицемерно обвиняет вора
с чужой горящей шапкою на нем.
Лепильщик-имиджмейкер, одессит,
ты разучился совести пугаться?
Лепи, лепи, но помни, что висит
на блейзере репейник ренегатства.
Блажен, кто наготове стать другим.
Вот вы, наш поэтический лепила,
перелепили третий раз нам гимн
и ждете, чтоб страна его любила?
Вы ни при ком не сможете пропасть —
вы монархист, но с примесью марксизма.
А марсиане вдруг захватят власть —
вы в тот же гимн подбавите марсизма.
Равны госбеспредел и беспредел.
Не ощущаю я гражданский трепет,
когда из нуворишей не у дел
так беспардонно Сахаровых лепят.
Но в нищете и в крови стольких ран,
сдержав самолюбивые угрозы,
не стоит обвинять телеэкран.
А надо кровь остановить и слезы.
Куда еще, вгоняя в дрожь народ,
одетая по лжедесантной моде.
Фемида полицейская войдет
в чулке путаны на небритой морде?
Что видит в думских джунглях впереди
аграрий, по-чекистски брови хмуря,
прижав, как мать кормящая, к груди,
Дзержинского – пока в миниатюре?
Россия-матерь, ты нам не простишь,
как ложную попытку созиданья,
потуги возродить былой престиж
ценой потери чувства состраданья.
«Свобода, да на черта нам она!» —
скрипел народ зубами год от года.
Но даже и такая нам нужна,
как мы, несовершенная, свобода.
Как не хватает Сахарова нам…
Конечно, храм разрушенный – все храм.
Не всем кумирам суждено разбиться.
Но еще больше не хватает нам
всех тех, кто должен все-таки родиться.
4 апреля 2001 года
Уваженье к писателям
Уваженье к писателям
умерло вместе с цензурой.
Лучший в мире читатель
был сказкой советской лазурной.
Лишь на флаге оставив
полоску былой иллюзорной лазури,
среди стольких раздетых, разутых
глаза мы разули.
И увидели мы —
Дейл Карнеги в России
важнее, чем «Доктор Живаго».
Как листы из свинца,
неподъемны для многих страницы
Гулага.
И зевали вовсю,
Солженицына слушая,
думцы,
ибо им тошнотворно скучны
правдолюбцы-угрюмцы.
Скучен Ванинский порт
и набитые зэками трюмы.
Всех властителей дум
подменили властители Думы.
И гораздо известней,
чем самый изысканный лирик,
предсказуемо непредсказуемый Жирик.
Президент не боится писателей,
только на кукол сердит.
ФСБ за поэтами только вполглаза
презрительно полуследит.
Но недавно я в поезде ехал
из нашей столицы до Бреста
и, меня усыпив клофелином,
бумажник мой сперли прелестно.
Но, забрав мои доллары
и деревянные хапнув с размахом,
мне оставили гривну украинскую с Мономахом
и рублей этак двести,
чтобы я обменял их на «зайчики» в Бресте
и ходил бы там гоголем,
голодом не терзаем,
себя чувствуя, как Лукашенко —
некрасовским дедом Мазаем.
Жаль, что мне не представились эти достойные
воры —
интересные, может быть, были бы разговоры.
А еще —
как читателей наших российских
достойный ответ —
мне вернули затерханный в бурях эпохи
писательский членский билет.
И хотя направлялся я не на писательский пленум,
я себя ощутил полноценным,
готовым к активности членом.
Русский стих не погибнет.
Он будет всегда жив-здоров,
если есть уваженье к писателям
хоть у воров!
27 декабря 2000 – 2 января 2001
Я спал на полярном круге
Песня
Музыка Е. Крылатова
В палатке сказал мне хороший мой друг
с веселым и хитрым смешком,
что точно проходит Полярный круг
под спальным моим мешком.
И утром я шел всем ветрам вопреки,
тепло из мороза творил
и пламени синие васильки
заждавшимся людям дарил.
Я спал на Полярном круге.
Я брел сквозь дожди и вьюги.
И словно дыханье подруги,
где шел я, по трубам текло
к продрогшей России тепло.
Страшенный вихрь меня шатал,
и так России я шептал:
«Себя, Россия, пожалей
и будь сама к себе теплей».
Мне музыка – и ледоход голубой,
и белой медведицы рев,
и стали созвездьями надо мной
все искры моих костров.
Мне хватит для счастья эвенкской ладьи.
Мне чукча предложит свой чум.
Мне надо немного – лишь много любви,
а остального – чуть-чуть.
Я спал на Полярном круге.
Я брел сквозь дожди и вьюги.
И словно дыханье подруги,
где шел я, по трубам текло
к продрогшей России тепло.
И вновь России я шепчу:
«Тебе и мне все по плечу.
Себя, Россия, пожалей
и будь сама к себе теплей».
2001
Полярная звезда
Песня
Музыка Е. Крылатова
Покатилось яблоко в сугроб,
и я тундру попросил,
чтоб сугроб хоть семечко сберег,
если только хватит сил.
Как мороз, жесток холодный век.
Залегли сугробы по крышам.
Но пробьется яблонька сквозь снег,
и мы страну отдышим.
И под Полярною звездой
тот вечно будет молодой,
кто среди скрюченных берез
свое дыханье нес
всем, кто замерз.
Замерзают люди без любви.
Помогла бы хоть пурга,
чтобы прилетели соловьи,
сев оленям на рога.
Ты не бойся страха своего.
Ветер нас швыряет друг к другу.
Нет прекрасней в мире ничего,
чем поцелуй под вьюгу.
И под Полярною звездой
тот вечно будет молодой,
кто снег сцеловывал с ресниц,
где в криках нерп и птиц
мир без границ.
Север научил нас без труда
красоте своей зимы.
Как тепла Полярная звезда,
это знаем только мы.
Вырастут на льду любом цветы,
если вновь морозы их душат.
Лишь бы только вечной мерзлоты
все меньше было в душах.
И под Полярною звездой
тот вечно будет молодой,
кто выжил и на северах,
кто растоптал свой страх
в ночных кострах.
И ты, Россия, навсегда —
моя Полярная звезда.
Не потеряв мою звезду,
нигде не пропаду!
Не пропаду!
2001
