Читать книгу Польша. Тысячелетнее соседство - Евгений Крушельницкий - Страница 18

Итак, со смертью Казимира Великого династия Пястов, которые правили в Польше восемь веков, прекратилась. Она дала стране шесть королей и более восьмисот князей. Это была единственная в истории польская династия, ставшая для шляхты символом польскости.

К тому времени страна уже перестала быть патриархальной, и отношения короля с народом основывались на взаимном договоре. Придворной верхушке представился удобный случай закрепить эти отношения. Было решено уничтожить престолонаследие и призвать в правители чужеземца. Выбор пал на венгерского короля Людовика. Но тот не оправдал надежд: занимался исключительно венгерскими делами, а на Польшу смотрел как на источник дохода.

Шляхта заволновалась. На улицах Кракова, который был в те времена польской столицей, убивали венгров. Вельможи вступили в переговоры с королем, и тот решил передать престол одной из своих дочерей. Так в октябре 1384 г. в Кракове появилась королева Ядвига. Она любила австрийца Вильгельма и даже была обручена с ним, но когда речь идет о короне, то такие мелочи уже не имеют значения. Тем более что ее мама оставила за поляками право выбрать мужа для своей дочери.

По политическим соображениям предпочтение было отдано великому князю литовскому Ягайло (Ягелло), который по такому случаю обещал стать католиком, присоединить Литву к Польше и быть королем «на всю землю ляхскую».

Свои обещания он выполнил. В 1385 г. в замке Крево (теперь территория Белоруссии) была подписана Кревская уния – соглашение о династическом союзе между двумя государствами. Ягайло крестился в католическую веру и получил новое имя – Владислав, после чего был обвенчан с Ядвигой. Но что общего у таких разных народов, к тому же нередко враждовавших? Общей была опасность: тевтонские рыцари. До Грюнвальдской битвы, покончившей с их могуществом, оставалась еще четверть века, и союз против общего врага был очень кстати. Для Польши наступали лучшие времена.

Ягайло принудительно окрестил своих соотечественников и орден потерял свою главную цель – насаждение христианства среди язычников. Столкновение стало неизбежным. В 1410 г. объединенные польские, литовские и украинские войска во главе с Ягайло встретились на полях Грюнвальда, к югу от Ольштына, с рыцарями Тевтонского ордена, чтобы разрешить вековой спор славян и немцев о влиянии. Рыцари были разбиты, и с этого времени начался закат ордена, а в следующем веке Пруссия и вовсе станет польским вассалом. Благодаря этой победе Польша в союзе с Литвой превратилась в одно из самых могущественных государств Европы.

Крепла и польская церковь. В духовенство шли способные молодые люди, и они нуждались в серьезном образовании. Краковский же университет, основанный Казимиром, во времена междоусобиц захирел, и королева Ядвига, умирая, завещала в его пользу все свое состояние.

Ягайло добросовестно выполнил волю покойной, и в 1400 г. был открыт университет, состоявший уже из четырех факультетов: богословия, юриспруденции, физики (так называлась медицина) и свободных наук, т. е. филологии, философии, политики и некоторых других.

Образцом для нового университета была уже не Болонья, а Париж: теперь здесь царили не юридические науки и светский дух, а богословие и полумонастырские порядки. В то же время в Польше появились люди, которые могли соперничать с самыми авторитетными учеными Запада. Они доказывали миру, что уже не тевтоны, а поляки защищают церковь и цивилизацию от варварства.

Ягайло царствовал без малого полвека и умер на 83 году жизни. Он пережил трех жен и в 70 лет женился в четвертый раз на русской княжне Софье. У них родилось двое сыновей. Одному из них, Владиславу, венгры предложили свой престол, а другой, Казимир Ягеллончик, продолжил дело отца. И небезуспешно: 13 лет воевал с пруссами, вернув Польше данцигское Поморье, утраченное полтора века назад.

Крестоносцы совмещали набожность с воинственностью

Правление одного из сыновей Ягеллончика, Сигизмунда Старого, продолжалось более сорока лет. Великий князь старался обеспечить Польше достойное место в европейском доме, и когда не помогала дипломатия, полагался на силу. Воевал с Москвой, хоть и с переменным успехом. Василий III после нескольких попыток в 1514 г. взял Смоленск, но радость победы была омрачена жестоким поражением под Оршей осенью того же года.

Впрочем, это не принесло Сигизмунду особой пользы и не вернуло Смоленска. Не сумел он воспользоваться и плодами победы над тевтонами. Его войска уже добрались до Кенигсберга, но польская внешняя политика не имела ясной цели, и дело кончилось перемирием. Сигизмунд возвратил взятые крепости, за что получил возможность провозгласить себя князем Пруссии. Великий магистр Тевтонского ордена пал на колени перед Сигизмундом, восседавшим на троне на краковском рынке. Когда церемония закончилась, придворные выхватили из толпы нескольких любопытных мальчишек и больно высекли: чтобы-де помнили и в старости другим рассказывали, как прусский герцог присягал польскому королю.

Оставляли желать лучшего и внутренние дела. В государстве царили продажность и безответственность, шляхта была недовольна политикой Сигизмунда. Современник сетовал: «Все расстраивается, теряется вера в прочность Речи Посполитой»… Европа тоже видела, что в Польше слабая власть, и вела себя соответственно. Словом, занять влиятельное место за международным столом Сигизмунду так и не удалось. Зато он знал и любил искусство, а поскольку женат был на итальянке, то во время его правления в Польше появилось немало итальянских мастеров, а вместе с ними и новые костелы, дворцы и замки в тамошнем вкусе.

Сигизмунд III Ваза

Поляки зовут его Зыгмунтом, и знаменитая колонна у королевского дворца в Варшаве, один из символов города, поставлена в его честь.

…Когда после смерти Батория снова возник вопрос, кому передать трон, то обратились к нему, тогда еще шведскому принцу. Расчет был на союз со Швецией против Москвы. Однако политики просчитались: воспитанник иезуитов, Сигизмунд был далек от подлинных польских интересов, и Польша для него стала лишь средством осуществления иезуитских планов. Речь Посполитая, становясь во главе католического мира, неизбежно должна была воевать с соседями: в Чехии и Германии искоренять протестантство, возвратить Швецию в лоно католической церкви и вдобавок сделать Россию католической. Взяв в жены Анну Австрийскую, Сигизмунд вступил в тайные переговоры с Австрией, обещая передать ей Польшу, если только ему помогут удержаться на шведском престоле.

Польский король – и шведский престол? Но когда отец Сигизмунда умер, то поляки поддержали избрание своего короля шведским монархом: шведы не допускали русских к Балтике, и дружить с ними было полезно. Однако верный себе Сигизмунд взялся в протестантской стране насаждать католичество и очень скоро был свергнут. В результате потом пришлось тридцать лет воевать со шведами и дело кончилось не в пользу Речи Посполитой, которая потеряла свои порты на Балтике.

Он же причастен к интриге с Лжедмитрием. Этот самозваный сын Ивана Грозного пообещал сандомирскому воеводе Юрию Мнишеку, заняв московский престол, не только жениться на его дочери Марине, но и дать ей в приданое Новгород с Псковом. Много наобещал и королю: отдать Польше Смоленск, разрешить в России свободу католической пропаганды и, конечно, вернуть ему шведскую корону…

Нарушать перемирие с Москвой Сигизмунду не хотелось, и он пошел на хитрость – признал самозванца московским царевичем, поддерживал материально, но открыто помогать войсками не решился, предоставив инициативу частным лицам.

В августе 1604 г. польские воины во главе с самозванцем и Мнишеком выступили в большой поход на Москву. Чем все это кончилось, известно.

У некоторых московских бояр в свое время была даже идея посадить на российский трон сына Сигизмунда – Владислава. Приезд отложили до восстановления в России полного спокойствия, но когда наступил покой, ни у кого уже не было желания ехать в Москву.

Король прожил 66 лет, 45 из которых носил корону. Подданные не любили его, даже варшавяне, хотя он в 1586 г. перенес сюда столицу из Кракова. Сигизмунд перессорил Польшу с соседями, лишил ее влияния на европейские дела. Начался упадок Речи Посполитой. В общем, ничего хорошего его политика не принесла, что еще раз доказывает старую истину: размеры памятников часто не совпадают с размерами заслуг. Впрочем, памятник ставил сын.