Читать книгу Недействительность. Или «эффект Манделы» для начинающих - Евгений Макарихин - Страница 3

Отметим для начала то, как стартовать в научном исследовании нельзя – но как гуманитарии всё же поступили. А именно: что за извращение было и до сих пор имеет место в терминологии, описывающей «эффект Манделы», – «массовые (коллективные) ложные воспоминания»?.. Что за предвзятость с обязательным ожидаемым враньём, причём от… общественности?

Почему бы тогда сразу не использовать прилагательное «отвратительные»? Это ещё жёстче предзадавало бы отношение к феномену.

Такой «лютый хейт», говоря современным молодёжным языком, в истории науки и познания бывал, разве что, при идеологическом противостоянии двух систем, социалистической (коммунистической) и капиталистической, когда в конце 1940-х – первой половине 1950-х годов советскому учёному полагалось говорить «буржуазная лже-наука генетика», «буржуазная лже-наука кибернетика»… И просто отвергать их. К чему это привело? К отставанию на годы и десятилетия. Чем обзываться – лучше непредвзято изучать, развивать, продвигать познание феномена; неужели это может быть кому-то непонятным?

Автор предлагает перевести прозвище эффекта в нормальное научное наименование, в то, чем он по сути является, дать ему адекватное определение. Это эффект формально-эстетической мутации реальности, направленный из прошлого.

1. Почему формально-эстетическая? Потому что фиксируемые изменения в подавляющей массе касаются отнюдь не жизненно важных вещей, не денег, не экономики, не энергетики, не ВВП, не ВПК и т. п. и не влияют на материальный ход истории в наше время. Кстати, здесь находится одна из точек опоры неверующих в эффект (и оскорбляющих чувства верующих): мол, «что вы нам несёте ерунду про какие-то мелочи из старых кинофильмов, мультфильмов; да кому это надо, кто это помнит, кому это интересно…»

Ну, клипсы у актрисы такой-то в фильме таком-то обновились, по вашему мнению, – какая разница? Сюжет же не поменялся?.. Ну, звали сказочную героиню, допустим, Акюдаг, а стала она Анидаг; от этого что, мир перевернулся?.. Вот если бы в городе-миллионнике неожиданно исчезло или появилось метро – а губернатор молчит – все засвидетельствуют. Или в сети напряжение вместо вчерашних 220 вольт сегодня станет 110, а кто-то будет утверждать, что оно всегда было 110, – было бы ощутимо. А от того, что на государственном флаге Советского Союза к серпу и молоту добавилась звёздочка – что, от этого СССР не развалился, что ли?.. Даже от того, что количество мест в автомобиле, в котором убили Кеннеди, мутировало с 4 до 6, – от этого же президент не выжил?..

2. Почему мутации? Потому что слишком демонстративных, радикальных изменений обычно не происходит, – даже учитывая то, что, в основном, они и так касаются вещей поверхностных. Меняется форма чего-то, линия, контур, силуэт, окраска; корректируется несколько букв, слов, – а основное остаётся.

Ну, ходил мультперсонаж в штанах на лямке – теперь её нет; видимо, святым духом элемент одежды теперь удерживается, без пояса. Но ведь не пропали же штаны совсем, как и сам персонаж?.. Ну, скорректировалась эмблема у автомобиля, но от этого же количество лошадиных сил в двигателе и мест в салоне не изменилось…

Отдельные читатели первых версий данного исследования были в претензии относительно выбора слова «мутация», вместо которого можно было использовать, например, «апдейт». Мол, как-то странно, «сбивает со смысла». Но, в свою очередь, свежий для русского языка (на столетие моложе, чем «мутация») термин из сферы компьютерного софта, знаменующий обновление (update), кажется не слишком адекватным ситуации. Позитивные коннотации, которые он несёт, совсем не к месту: происходит изменение реальности – не (специально) к хорошему, не к плохому; просто изменение, порой затрагивающее примитив, совсем далёкий от микросхем… Причём зачастую это изменение – ухудшающее нечто, его качество, так что имеет место скорее «деградейт», чем «апдейт». Нас не ждёт никакой новый прекрасный обновлённый мир; только недоумение, растерянность, непонимание и неверие… Также, рамки «апдейта» никто не ограничивает, это может быть масштабное изменение; а вот «мутация» даёт требуемое понимание, что изменения затронули лишь небольшую, порой еле заметную часть чего-то.

В общем, автор не намерен отказываться от абсолютно нейтрального термина ради упрощения восприятия исследования теми, кто чересчур много «сидит в компьютере» (или плохо воспринимает корень русского слова «муть», не имеющего отношения к делу).

3. Почему реальности? Потому что об этом и речь. В определении «коллективных ложных…» содержится противоречие в самом себе, sui contradictionem, и как раз психологи и нейрофизиологи должны первыми учитывать то, что уже стало народной мудростью: «Если бы мы с ума сошли – то не оба сразу. С ума поодиночке сходят. Это только гриппом все вместе болеют». То есть: отдельно взятый человек может иметь сколь угодно дырявую память, частные воспоминания, обросшие ошибками, приукрашиваниями, провалами; вообще кашу в голове. Это пожалуйста. Но если целая группа указывает на отдельные изменившиеся вполне конкретные элементы этой «каши», одновременно, – и не 5—10 человек, а намного, на несколько порядков больше, – это «звоночек». То есть признак объективности явления налицо. Массовая констатация «А король случайно не голый?» с вероятностью 99,9…% означает, что высокопоставленное лицо действительно не одето, а не то, что население государства абсолютно синхронно ослепло или свихнулось.

«Массовые заблуждения», «коллективные ложные…» – это может быть приемлемо лишь в отношении достаточно сложных вещей и процессов (знаний о которых у подавляющего большинства населения нет ввиду специфики материала), но уж никак не в отношении фрагментарных визуальных или слуховых впечатлений, объёмов информации не более нескольких десятков байт (или даже бит).

Вполне понятны и адекватны фразы «Имеют место массовые заблуждения относительно основных источников доходности в банковской сфере», «Имеют место ложные романтические представления о культуре и быте рыцарей в Средневековье» или «Бытуют расхожие заблуждения, связанные с процессом производства художественных фильмов». Но указать развитому биологическому существу на ограниченность (причём спонтанную – по мнению «специалиста», когда тому будет угодно) его способности элементарно получить органами чувств простое впечатление и далее хранить его в памяти, нести в своём сознании, – это, в принципе, то же самое, что дать понять: «Ты – untermensch, недочеловечишко, который, чуть что, блудит в трёх соснах на ровном месте, у которого память как у аквариумной рыбки, три секунды, а в целом нейронные сети – дырявые. Ты не слышишь как нужно, не видишь как правильно; инвалид да и только».

Обвинители тех, кто подметил что-то изменившееся (при этом не должное меняться!) в окружающем мире, – в слабой памяти, былой невнимательности, ошибках, необразованности, путанице, недоучёте побочных событий, недопонимании тонкостей и т. п. – берут на себя слишком много. По той причине, что у них самих нет медсправки о приоритетности их восприятия относительно других людей и первостатейном качестве их собственной памяти. При этом надо понимать: память каждого человека – это значительная составляющая его личности, можно сказать, он сам. Всё отношение человека к чему-либо новому формируется с опорой на то, что он успел усвоить. И хотя формально-эстетические моменты в этом мире вторичны, и от них в целом ни тепло, ни холодно, – человек не белый лист; надо уважать его ментальный базис, о чём лично он уверенно может сказать «а я помню вот так» и стоять на своём до последнего. Потому что он не флюгер, не безличное и безразличное нечто, кусок биомассы, профайл в социальной сети, а всё-таки мыслящее существо с убеждениями. Если есть у него какая-то убеждённость – она на что-то опирается; и когда эту опору в себе находит много тысяч людей, относительно чего-то, это не просто «им показалось», или они все дружно ошибаются…

4. Почему просто «направленный из прошлого», а не «инициированный в прошлом», «запущенный из прошлого»? Потому что такие прилагательные использовать рановато; для этого надо иметь очень серьёзные основания, которых пока нет. Нужно лишь констатировать, что неизвестные истоки мутаций – это не сегодняшнее переписывание на скорую руку; это внезапно случилось сразу в прошлом, с момента созидания чего-то или происшествия, далее (позднее) имеющего свои отражения в инфосфере. Идёт от старта и «далее везде». Звучит невероятно, странно, глупо, но тем не менее. Однозначно можно отметить: меняются вещи, появившиеся и случившиеся десятилетия назад. Информационные свидетельства – за неимением возможности ознакомиться с прошлым непосредственно – говорят о мутациях изначального характера, исторически честных, если можно так выразиться. Это, увы, не в наше время кто-то что-то подтёр, подретушировал, подредактировал; это «так было всегда».

Смотрим в сети, например; видим, что на фотоснимке объекта 1960-го года, сделанном в 1980-м году и виденном нами в 1990-м году, нечто уже не совсем «правильное», – в смысле, как мы сейчас (ещё) помним, до эффектирования, – а что ж так вглубь? Зачем так обстоятельно «подделывать»? Нам туда не не попасть, ни в 1960-й, ни в 1980-й, по физическим причинам; тех времён больше нет и тех людей (в том числе, местами, и молодых нас…). Им тогда – всё равно. Землянам 1937-го года проживания, имевшего место, например, совершенно безразлично, как нынче выглядит эмблема Фольксвагена, созданная в том году. Сейчас они уже почти все на кладбище, а прошлое ушло в прошлое, его больше нет рядом и нигде вообще. То же самое относится к кинозрителям образца 1950-х годов: им уже по большей части безразлично, насколько близко находится родинка к верхней губе у Мэрилин Монро…

С этими мутациями имеем дело мы, в конце первой четверти 21-го века, – а убеждённость, что они имеют (закономерно обретают?) свои корни в прошлом, появляется, если задуматься о процентной доле изменившихся материальных, фото-, видео- и текстовых свидетельств, относительно нашей коллективной памяти. 99,9…% контента мутирует, что подразумевает: это не сонм ретушёров и видеомонтажёров, режиссёров и актёров озвучания, редакторов и цензоров стараются (во всём мире, причём, оффлайн и онлайн), – на такое количество работников художественного труда просто учебных заведений не хватит, как и финансирования на решение такой задачи. Это, с позволения сказать, «изначально так и было», «было на самом деле», и все остальные подобные выражения (которые употребляют субъекты, в основном плывущие по волнам чужой памяти…). Тем более, что явление касается информационных свидетельств не только в Интернете, каких-то фрагментов двоичного кода на каких-то серверах, но и, самое главное, на материальных носителях вокруг нас, имеющих куда более основательную природу.

Да, в Саранске ещё стоит памятник мультперсонажу Шапокляк, у которой есть очки и зонт. Ещё можно найти фотографии с эмблемой Фольксвагена без разделительной чёрточки W и v. Но это лишь следствия процесса воспроизведения по памяти и другие исключения пока не понятого нами характера, только подтверждающие правило, редко дающие нам шанс увидеть информационный шлейф «прошлого прошлого» в плоскости настоящего.

Можно отметить, что изначально автор планировал добавить в названии эффекта ещё и прилагательное «вторичной». Почему? Потому что, как покажет перечень проявлений данного эффекта ниже, первичным и целенаправленным это быть не может. Будь то проявление естественных закономерностей природы или сознательной деятельности разумного существа, «такой результат нам не нужен» (перефразируя известную фразу про хоккей). То, что эффект в основном проявляется так, как если бы после сотворения мира к нему приставили косорукого дизайнера или редактора, который местами лепит невесть какую дурь и блажь, – это не уточнение, не облагораживание и не идеологический заказ. Это похоже на «побочку», «отходы производства» (если не считать это вообще естественным процессом). Какого, чего и чьего? На этот вопрос кому-то когда-то предстоит ответить – но, наверное, ещё не нам. И это нормально для настоящей науки.

Из самых свежих на данный момент проявлений эффекта – «Кто к нам с мечом войдёт…»; видимо, Россия – такое помещение, здание или комната; это к слову о «никаком» эстетическом качестве мутаций, что исключает их целенаправленную обусловленность.

О проявлениях эффекта вы не узнаете ни из каких источников, кроме Интернета и редких (причём практически повторяющихся по приводимым фактам и не выводящим читателя никуда, кроме «Вам помнится вот так?.. А на самом деле вы неправы!..», то есть за рамки версии официальной науки о ложных воспоминаниях массового характера) статьях в прессе. По телевидению о подобном не упоминают никогда. В итоге, ситуация в духе «остро встал вопрос» или «назрел вопрос» по мутации настоящего и прошлого не возникает: кто заметил и поверил, что происходит нечто неладное – тот в теме. Тех же, кто ничего такого не замечает, возможно хоть как-то навести на мысль об аномальных процессах вокруг, только «поймав за руку», – вернее, с помощью их памяти и внимания (уж сколько есть) поймать за руку произошедшее изменение. Что имеется в виду? Простой фокус, который любой, ознакомившийся с нижеприведёнными перечнями проявлений эффекта, может проделать со своими родственниками, друзьями и близкими, или даже посторонними людьми в подходящей ситуации.

Один блогер рассказал о таком случае: как только он заметил мутацию наименования одной весьма известной картины, он немедля пошёл в книжный магазин, в раздел книг об изобразительном искусстве, взял соответствующее издание, нашёл страницу с репродукцией этого произведения, рукой название прикрыл и внаглую подошёл к пожилой интеллигентной продавщице-консультанту (понимающей в своём товаре и его содержимом) с вопросом «Как называется картина?». Женщина слёту начала отвечать, благо название недлинное и знакомое, наверное, 99 процентам населения страны, – но параллельно и блогер плавно убрал свою ладонь, закрывавшую название картины, в сторону… Не успев договорить, продавщица стала как будто ментально зависать; недоумённо, она переключилась с того, что только что было в её памяти, на печатный текст, который сообщал иное…

Автор неоднократно шутил подобным образом с гостями: спрашивал про самые расхожие вещи – например, как люди помнят наименование того или иного литературного произведения, строки из него или сведения из истории, географии и т.п., – и тут же давал в руки книгу, где было по-другому. Только тогда гости задавались вопросом «Да как же так?», «Да что же это такое?»…

Развитие научного познания стартует порой с наблюдения буквально одного-двух явлений, не вписывающихся в готовые теории. Они и дают понять, что нужно работать дальше. Как-то лорд Кельвин в 1900-м году заявил, что развитие физики закончено: осталось дообъяснить буквально пару мелочей, главное теперь – всё более точно проводить измерения; но с объяснением фотоэффекта у термодинамики как-то не задалось… И что, в 20-м веке ничего в физику не добавилось?.. Помимо прочего, в ней появилось слово «квантовый», которое, наверное, очень сильно понадобится в дальнейшем, чтобы рассуждать об эффекте с аббревиатурой ФЭМР (формально-эстетической мутации реальности). А также понятие «мультивселенной», которое не останется в стороне.