Читать книгу Поднятая ветчина. Гид по бодрящей жизни на Руси - Евгений Полонский - Страница 4

Пока всенародная свобода, верная заветам Егора Летова, терзала плоть нашего населения, последнее оказывало ожесточенное сопротивление: заряжало от телевизора воду, ставило свечки в церквах, обращалось к многочисленным экстрасенсам. Одним словом, это была оборона, достойная самой читающей страны мира с тем самым легендарным советским образованием.

А мы получали первичное образование с экранов телевизоров. Кассеты с «Терминаторами» и «Хищником» были засмотрены до дыр и не сказать, что это было образование хуже, чем то, что потом запихивалось в неокрепшие умы школой. Как говорится, неведомое будущее приближалось, и если даже машина, терминатор, смогла понять цену человеческой жизни, то, возможно, и мы когда-нибудь сможем это сделать. Впрочем, пока это светлое будущее еще не наступило – вероятно, не все столь же усердно смотрели в детстве «Терминатора», а в школах его не показывали. Зато показывали «Собачье сердце». Можно отталкиваться от тезиса, что и книга, и фильм несут абсолютно идентичный посыл, поэтому можно рассматривать что угодно, и суть от этого не изменится. А оная состоит в том, что в глазах всего прогрессивного человечества «Собачье сердце» – это гнусная и примитивная агитка. Да-да, надо смело рушить догмы (и таким образом, не стареть, как водится), анализировать и, при необходимости, не стесняясь обдать струей кала из брандспойта общепризнанные «шедевры». В школах этому не учат, но мы попытаемся наверстать сие упущение. И мы посмотрим на творение Булгакова несколько критичнее, нежели это принято делать. Сей пример важен, ибо довольно показателен.

Как говаривал Бэтмен, о человеке судят по поступкам. Так и о персонажах любого произведения, но только не «Собачьего сердца» – тут профессор и послушно лижущая ему жопу свита – хорошие лишь потому, что они гротескно хорошие. Они в доску интеллигентные в общепринятом представлении этого странного слова: они изысканно объясняются, официозно одеты, яростно блюдут нормы этикета. Ну примерно как тот самый мальчик из криминальных сводок, который совершил тройное убийство и последующие страстное соитие с жертвами. По версии старенькой соседки этот мальчик, как правило, всегда здоровался, занимался спортом и помогал маме.

Всякие же управдомы Швондеры и примкнувшие к ним Шариковы – плохие. Почему? Да потому что плохие – вы только посмотрите на этих лапотников! А дама при Швондере вообще на мужика похожа – ну где видано, чтобы такие дамы были хорошими? Зато хороший профессор решительно задает даме вопрос, дескать, а вы мужчина или женщина? Тут в глотки к юным семинаристам на уроке залетает озорная смешинка, кою они благополучно проглатывают. Это же действительно смешно, а к тому же еще и отчаянно тактично – спросить у дамы мужчина она или женщина. Это работает странно и примитивно, но таки работает: при созданном на пустом месте благородном образе, даже хам выглядит благородно, а жертва выглядит посмешищем. Однако мы должны помнить, что отбеленный анус сияет, но анусом быть не перестает. В школе об этом не упоминают, но мы к этому еще вернемся.

И повесть, и фильм по ней – это просто примитивные гротескные образы, где есть хорошие и плохие по умолчанию. При это мы видим, что поступки «хороших» могут быть как минимум оскорбительными и грубыми, но в исполнении профессора они перестают быть таковыми – магия куртуазного образа. Об этом все произведение – что форма черепа профессора несколько правильнее в силу принадлежности к другому социальному классу, в котором все изысканны и благородны и, следовательно, не могут быть плохими. А вот из собаки сделать человека нельзя – думаю, многие согласятся, что именно эта мысль является лейтмотивом произведения. Ну примерно как чернокожий не может быть ровней белому человеку …стоп, где мы уже могли такое видеть? Что-то мне это смутно напоминает…

Если и другие альтернативные трактовки булгаковского сюжета, дескать, там вообще нет положительных персонажей, и профессор – тот еще пес, но, мол, это гениально завуалировано. Лично мое мнение в том, что такая трактовка тоже логична, но если она и вышла у Булгакова, то явно неумышленно. Не стоит искать хитрый план там, где может иметь место банальная тупость. Разумеется, сей принцип бритвы Хэнлона не всегда применим, но, как по мне, в данном случае – да.

Мораль басни в том, что важно не позволять липким щупальцам дешевых художественных приемов затянуть себя в коричневую яму заблуждений – если долго смотреть на ее дно, то можно самому стать дном.

Но к чему весь этот длинный спич про единственное художественное произведение? Иди на хуй, душнила – скажете вы. Но обождите, не торопитесь кидать книгу на розжиг в мангал с дешевыми сосисками – дайте шанс душному старику. Я всего лишь к тому, что мы провели простейшее логическое рассуждение, кое доступно даже среднестатистическому питекантропу, но в отечественных школах до столь высокого образовательного уровня еще не дошли.

Тут мы подходим к самой писечке – в школе не учат думать, а вовсе наоборот – отучают это делать. Поэтому пример с «Собачьим сердцем» и показателен – ребенку нагло, с кирпичными мордами впаривают единственную возможную интерпретацию, даже не пытаясь привить тягу к логике, бессильной прорваться своими светлыми лучами через коричневые тучи российского образования. Если какой-то анализ и идет, то сугубо в рамках строго установленных и бессмысленных рамок, подобных бессмысленным рамкам металлоискателя в метро. Есть основание утверждать, что такая картина наблюдалась тогда и наблюдается сейчас практически везде. Как водится, тут тоже действует золотое правило «не все». Но есть подозрение, что те платиновые работники отечественных школ, нашедшие в себе силы пропускать через синапсы своего мозга электрические разряды, вынуждены или уйти из профессии (возможно, даже в бизнес), или бесславно раствориться в мутной жиже отечественной образовательной системы. С этим ничего нельзя поделать – именно окружение определяет поведенческую модель. Если ты досугуешь с волками, то начнешь орать «Ауф!» – от этого никуда не деться.

Как говаривал Рик из известного мультфильма, нормальному человеку в школе делать нечего. И с ним сложно не согласиться – в не самой плохой общеобразовательной школе Москвы образца начала нулевых годов было отвратительно решительно все: от непосредственно образования до еды и единственного места, где эта еда органично смотрелась – туалета. На тот момент прошло более века с тех пор, как человек поднял в воздух первый самолет; сто лет, как Эйнштейн придумал теорию относительности; более 40 лет с тех пор, как один Юрий впервые подглядел ребяческим оком нашу планету из космоса. Уже более полувека человечество использовало деление атома для обеспечения населения энергией, а 80 лет назад матерые ученые подобрались к эффекту наблюдателя в квантовой физике. В это время деятели от образования подбирались к революционной идее установки в школьных туалетах стенок и дверей, но идея слишком опережала свое время и осталась нереализованной. Увы, прекрасный мир чистых знаний, в котором у школьников нет полной жопы говна и каких-либо потребностей, кроме получения чудесного российского образования, существовал только в воображении мудрого отечественного учителя. А пока несчастным детям приходилось довольствоваться двумя унитазами, стоящими рядышком друг к другу, и разделенными разве что неистовым стыдом.

Но не все так плохо – существовал лайфхак, который таки позволял достойно просраться как прыщавому щеглу, так и юной школьной лэди. Нужно было всего лишь выйти в туалет на уроке. Но и тут могла ждать коварная засада – некоторые особо рьяные учителя фашистского толка в таких случаях ответствовали фразой, коя стала притчей во языцех: «У тебя на это целая перемена была!» Да, у тебя действительно была целая пятиминутная перемена, чтобы ворваться в туалет, который был подобен по количеству курящих в нем людей тамбуру старой-доброй петушинской электрички в час-пик, отчаянно снять штаны и показать всем окружающим молодецкую удаль. Тут претензия справедлива, вопросов нет …если бы не одно «но» – тебе тоже нужно было успеть еще и покурить.

Но довольно о говне – мы еще успеем насытиться оным в рамках нашей истории. Перейдем к светлому процессу получения знаний. Как стать в доску своим на любой тусе, где собрались эксперты от истории и политики? Правильно! Поразить окружающих своим неистовым скиллом. Российское образование, славное своей прикладной значимостью, тут максимально позаботилось о тебе, введя в школьную программу кучу часов истории.

История – беспредельно полезная наука, без дураков. Она повышает твой общий образовательный уровень, прокачивает эрудицию, развивает логику и действительно сделает тебя интересным для окружающих собеседником, а там уже и до похода не на Константинополь, но в койку с дамой недалеко. Кто не слышал от милой сударыни речей а-ля «прошу, расскажи мне еще как 4-я танковая бригада дралась с боевой группой Эвербаха под Мценском». Однако это все при правильном подходе. Как сие должно выглядеть? Как и в любой другой науке, царицей коих является логика. Сначала толкается тезис, а потом толкаются подтверждения этого тезиса. При этом оппонент (да-да, науке вредны догматы) может выставить контраргументы, тем самым оспорив твой тезис. По такой нехитрой схеме и должна осваиваться история.

Например, можно толкнуть тезис, что штурм Кенигсберга был проведен Красной армией успешно, быстро и с минимальными потерями, несмотря на все трудности взятия штурмом огромного укрепленного города с многочисленным гарнизоном. Дабы подтвердить сей тезис, необходимо озвучить, как минимум, следующие вещи:

– численный состав противоборствующих сил. Разумеется, для каждой из сторон под своим документам. Для школьного изучения хватит и без углубления в нюансы а-ля боевого состава;

– потерь сторон. Аналогично для каждой из сторон по своим документам;

– временные рамки операции;

– общие данные о нюансах штурмовых действий в городах.

Казалось бы, все просто и логично. Но у нас свой путь – тогда и сейчас в школе толкали преимущественно только тезисы, без существенных попыток подкрепить их аргументами. Обрывочная информация, кою можно было использовать в качестве аргументации, часто противоречила тезису. Ну и вишенкой на этом торте из застывшей школьной манки являлась учительская подача, компетентная, как Уве Болл. Лишь одним из хрестоматийных примеров сей мощной компетенции являлся рассказ о Битве за Москву в 1941—42 годах. Если кто не в курсе, то провал немецких планов по окружению и взятию Москвы – это первое стратегическое поражение Германии на суше в истории всей Второй мировой войны. Учебник вещал, что это была героическая и вырванная из лап врага победа, и с этим сложно не согласиться. Яростная оборона, накопление резервов, умело выбранный момент для контрнаступления – это все заслуживает, дорогой мой дружок, пристального изучения. Есть и сомнительный, но все же повод для гордости – мы родились на той же земле с теми, кто много лет назад в заснеженных полях Подмосковья показал всему миру, что нацистская Германия не всесильна, что храброго и жестокого врага можно заставить отступать, а иногда и бежать. Почему повод сомнителен? Да потому что лично мы не имеем к сим делам никакого отношения.

Но сколько нужно было тогда душевных сил, мастерства, храбрости и уверенности в своей правоте людям, чтобы после полугода жесточайших поражений, когда немцы окружали целые фронты и неумолимо рвались на восток, когда бои велись на территории современных Зеленограда и Лобни, пойти вперед. Одному Ра ведомо.

Но впервые в школе мне все объяснили несколько проще: холода. Русские, казахи, украинцы и прочие представители народов СССР, дескать, были наместниками мистера Фриза в России – их мороз не особо парил. А вот на немцев мороз воздействовал совсем иначе. Ладно, до бедной женщины, павшей в неравной битве с обилием информации, не дошло, что обе стороны воюют в одним и тех же климатических условиях. Но зачем она вкладывала откровенный бред в неокрепшие детские головы?

Справедливости ради, стоит отметить, что немцы испытывали больший недостаток в теплых вещах, нежели в Красной армии – да, это факт. Но результат любого сражения всегда зиждется на действиях, верных и ошибочных, обеих сторон. Та сторона, коя меньше ошибается, а правильных решений принимает больше, выигрывает. Немцы допустили ошибки в деле снабжения, но это ничего не меняет. Кроме того, было бы наивно полагать, что холод действует только непосредственно на людей, а тут немцам даже серьезно повезло – морозы наступили в ноябре, и немецкие танковые группы получили возможность действовать вне дорог по замерзшему грунту, что увеличило спектр возможностей для них. Немцы, к слову, этим благополучно воспользовались, нанеся удар в ноябре вновь там, где его не ожидали. Когда же пришла очередь наступать Красной армии, к морозу добавился еще игривый снежок во вполне себе исполинских количествах, что значительно усложнило выполнение задач нашими войсками.

Но мы тут не историческую книжку пишем, а вещаем за нелегкое житие племен прыщавых щеглов на среднерусской равнине, поэтому оставим войну. Но, если ты учился в российской общеобразовательной школе, война останется в тебе. Дисциплина в школе построена так, чтобы подавлять все естественные и прекрасные детские желания – жажду общения и игры, жажду постигать новое. Что? – изумленно спросите вы, услышав последнее. Да-да – упорно буду ответствовать я. Долговременная память – довольно просто штука, она откладывает лишь то, что имело когда-то значение для кипящего возмущенного разума. И именно такие примеры, несмотря на свою частность, являются маркером общей картины.

Что нравится маленькому светлому человечку образца конца 90-х, который еще не успел мрачно охуеть от окружающего мира? Правильно – космос, динозавры и прочие машинки. Все начиналось очень даже многообещающе, когда в очень младших классах нас построили в походную колонну и мы, чеканя шаг, пошли в крохотный школьный музей космонавтики. Как водится, улыбаться было не положено. Вообще, скромная комната с макетами планет терзала умы щеглов, но просто так взять и зайти туда, дабы обласкать детскую душу бесконечной хладной пустотой космоса, было нельзя. Почему? Да потому что не положено – наша исконная установка. На том Русь стояла и стоять будет! А тем временем мы пришли, и какие-то большие тетеньки из числа старшеклассниц вещали о том, как звезды становятся сверхновыми. Я мгновенно вопрошал, мол, а наше Солнце тоже ждет сия печальная доля? Реакция сопровождающей нас училки была стремительна и жестка, аки удар Майка Тайсона до отсидки: ТССС!

Возможно, для некоторого сбавления учительско-дисциплинарного пыла, ей бы тоже не помешало отсидеть. Кто знает, может вышла бы другим человеком.

Прошли долгие лета и многочисленные реформы образований – есть только миг между прошлым и будущим. Давеча на очередной, по старческим меркам залихватской, пьянке в баре мой друг ответствовал мне, что он столкнулся с необходимостью перевести своего сына в частную школу. Как сын воспринял сие? Ведь это разрыв с друзьями и прочее – вопрошал я. Очень просто – ответствовал мой друг, я сказал ему, что в новой школе ему будут отвечать на вопросы, а не рекомендовать помолчать или обратиться за разъяснениями к родителям.

Ах, оставьте! Тут вовсе нет противопоставления лучезарной частной школы простой общеобразовательной, тут есть констатация частного факта, что ситуация за эти самые многие годы ни разу не изменилась. Да, пример частный, но лично мне, грешному, кажется, что ситуация таки системна.

Если бы нарком просвещения Луначарский, больше ста лет назад стоявший у истоков всеобщего образования в России, узнал, что из себя представляет современная школьная программа, он бы торжественно повесился на виселице, сшитой из собственных декретов. При этом последними словами сего изысканного публициста и искусствоведа стали бы «да ебаный в рот, нахуй, блядь». Положа одну руку на сердце, а другой обхватив следующий по значимости орган для любви, скажите – неужто несчастному ребенку сулит хоть какая-то польза от агрессивного вдалбливания в него классических произведений? Ну кроме привития отвращения к последним. Сакральная мастурбация на книги классиков вообще характерна для нас – и это тоже плод догматического образования, предлагающего сакрализацию сих писаний. Но суть мироздания в том, что половина этих книг безнадежно устарела, а другая половина откровенно безынтересна. Да и ребенку тогда, а уж тем более сейчас, гораздо ближе другие каналы усвоения информации, нежели долгое писание о невероятно нудных приключениях бесконечно далеких от него господ в городе Н.

Кто знает, может когда-нибудь, в светлом будущем, несчастных детей не будут мучать сидением на семи (sic!) унылых уроках в день и драконовской ущербной дисциплиной, противоречащей всему любознательному и прелестному естеству ребенка. Они еще успеют испить горькую чашу говнища на работе и в быту. Возможно, детям перестанут вдалбливать в голову унылые догмы о том, что кого-то нужно априори уважать только из-за принадлежности к определенной профессии. Быть может даже программа обучения станет не формальной, а творческой и действительно полезной. И уж дерзнем совсем простреть свои мечтания в глубины благоденствия – возможно даже учителя перестанут обирать погрязших в кредитах родителей сборами на двери и кожаные диваны для приемной директора. Тем более кожаные диваны им ни к чему – чай, не порно снимают. А даже если снимают, то такое стала смотреть бы только Светлана Баскова. Правда, не совсем понятно куда девать большую часть учительского состава, которая не впишется в новую образовательную систему, ведь Красная армия освободила мир от фашизма, и надзиратели для концлагерей более не требуются. Но и с этой проблемой мы как-нибудь справимся, а пока очевидно лишь то, что школьное образование в России подобно Карфагену – должно быть разрушено.