Читать книгу Бог почти есть - Евгений Стаховский - Страница 8

– Нам раздеться? – спрашивает Айк, пытаясь уловить выражение лица Макса.

– Ты что, собираешься фотографировать? – уточняет Илия.

– Скорее – запоминать. – Отвечает Макс. – Мне постоянно необходимы новые иконы. – Он делает несколько снимков.

– Вообще, Макс не любит фотографию, – говорит Айк Илие.

– Почему? Зачем тогда фотографировать?

Словно отвечая на вопрос Макс делает ещё несколько снимков, но затем решает дополнить действие словом.

– Потому что рисовать я не умею. А тут – хорошая техника. Нажал на кнопку – портрет готов. А то и несколько, потом просто выберем наиболее удачный – и на стену. Ну вы так и собираетесь сидеть? Душа требует страстей. А, впрочем, сидите.

Илия явно в замешательстве. Айк, привыкший к замашкам Макса даже не пытается ничего изобразить. Разве что порой строит деланную улыбку или приподнимает брови. Макс не обращает внимания на пассивность гостей. Кажется, он очень увлечён процессом.

Через несколько минут, когда сделаны уже два десятка кадров, Айк берёт Илию за руку.

– Может, добавим немного порно? Тебе никогда не хотелось стать звездой порно?

– А почему ты думаешь что я не звезда порно? – отвечает Илия, подмигивая непонятно кому.

– Наверное, я бы знал если бы ты был звездой порно.

– Может, ты смотришь не то порно.

– Я смотрю разное порно…

– …но все же не всё порно…

– …конечно не всё порно…

Айк словно снова начал заигрывать. Неизвестно чем бы закончилась эта перепалка, если не вмешательство Макса:

– Тут ты ошибаешься – всё кругом порно.

– Как же тут успеть за звездами порно… – отвечает Илия, произнося фразу как можно монотонней.

– Кого ты любишь? – спрашивает Айк. – Брент Корриган или Брент Эверетт?? Джонни Роккет?? Райан Айдл? Микки Тэйлор?? Кто on top? Кто делает для тебя порно?.. кто Бог твоего порно?..

– …on top! – Макс делает акцент.

– …я люблю себя в роли звезды порно… – провозглашает Илия.

Макс на мгновение замирает с камерой в руках.

– …может мы посмотрим как ты любишь себя в роли звезды порно??

– А может ты полюбишь меня в роли звезды порно?? – в словах Илии чувствуется вызов.

Макс делает ещё один снимок, последний, и кладёт фотоаппарат на полку.

– Тебе не кажется что как-то бесчеловечно трахать тебя в присутствии Айка??

– А мы не будем отягощать его знанием! – в голосе Илии проскакивает дерзость.

– Нет уж отяготите! – включается Айк.

– Да, придётся, – растягивает Макс. – Присутствие Айка необходимо. Во-первых, он будет снимать – стационарные камеры оставим семейным парам. А во-вторых, следить за тем, чтобы я не задушил тебя в приступе безудержной любви…

– Это уже совсем другой сюжет, – замечает Айк. – И тогда нам нужен кто-то ещё.

– Зачем?..

– Следить, чтобы я не поубивал вас обоих в приступе безудержной ревности.

– Теряюсь в догадках – кого ты собираешься ревновать.

– Ну, ясное дело.

– Я люблю когда трое. – Илия смотрит то на одного, то на другого.

– Кино откладывается. Отметим это. – Макс и уходит на кухню чтобы принести изрядно опустевшую бутылку текилы.

Как только он скрывается на кухне, раздаётся звонок в дверь. Макс совершенно невозмутимо возвращается с кухни.

– Кто-то пришёл. – Сообщает Илия так, будто кроме него никто не слышал постороннего звука.

Макс молча ставит на стол бутылку, рюмки и снова уходит. Звонок повторяется. Макс возвращается с ножом и лимоном.

– Ты не собираешься открывать?? – удивляется Илия.

– Нет.

– Макс никогда не открывает дверь без предварительного телефонного звонка. – Поясняет Айк.

– А если что-то случилось… – настаивает Илия, – и… и человек потерял телефон и ты его последняя надежда и он стучится в дверь твою.

Макс усаживается в кресло, откупоривает бутылку, наливает по полной рюмке:

– Стучите и откроют вам?? Снова проповеди??

– Милосердие. Вера Надежда Любовь. – Произносит Илия неопределённо.

– Да-да, Святая Троица, – говорит Макс, отрезая ножом кусок лимона, и тут словно спохватывается: – От кого София их рожала?

Телефон Макса начинает вибрировать. Он откладывает нож, вытирает руки салфеткой, берёт телефон.

– Алло… да… ой боже… ну сейчас. – Нажимает кнопку отбоя.

– Кто это? – Спрашивает Айк.

Макс, не отвечает, лишь делает жест предполагающий что-то вроде «Сейчас увидите», встаёт, идёт ко входной двери, открывает. В дом входит молодой человек приблизительно одного возраста с Максом. Черты его лица сразу заставляют обратить на себя внимание – это некая смесь Джеймса Дина, молодых Марлона Брандо и Питера О'Тула. Он довольно высок – может на пол-головы или даже голову выше Макса. Впрочем, телосложение его почти такое же. Он приветственно целует Макса. Макс реагирует на всё это несколько недоумённо.

– Я вообще удивлён откуда у тебя мой номер, – говорит он вошедшему, и повернувшись к Айку и Илие поясняет: – Это Марк.

Марк не здоровается, лишь приветственно кивает.

– Это Айк – постарше. Это Илия – другой.

– О! Текила! – Марк замечает разлитые рюмки, – Макс, а ты можешь меня накормить?

– Мы почти только что завтракали, но что-то точно осталось….если ты не против поесть в одиночестве… ну, в смысле, что мы не будем… или кто-то хочет??.. – Айк и Илия качают головами – …ну вот то есть. Но первое предложение мне нравится больше. – Айк приносит ещё одну рюмку и возвращается в кресло.

– Тем более – мне необходимо осознать, – произносит задумчиво Макс, – Да, мне необходимо осознать.

Марк уваливается в кресло Макса, берет лимон и не находит ножа, который снова оказывается в руках Макса.

– Забавы с холодным оружием? Мило. – Марк поднимается, подходит к Максу, нежно забирает у него нож и при этом довольно резко целует. После этого слегка подталкивает. – Иди уже… или подожди, выпьем. – Подаёт Максу рюмку. – За что выпьем?

– За знакомство, – первым собравшись с духом выпаливает Илия.

– Угу, – мычит Марк и выпивает.

Макс немного задерживает свои действия. Он не очень откровенно, исподволь, наблюдает за движениями Марка, словно стараясь запечатлеть их – сохранить в бунтующей памяти. Не вполне насладившись виденным, он всё же выпивает, и со стуком опускает рюмку на стол.

– Теперь вперёд! Принеси мне что-нибудь. – говорит Марк.

– Я помогу. – Предлагает Айк.

– Он вполне справится сам. – Осаживает его Марк.

– Так будет быстрее. – Не унимается Айк.

– Я правда справлюсь сам, – уверяет Макс, – и именно так будет быстрее.

Макс снова исчезает на кухне. Илия заинтересованно смотрит на Марка. Секундное молчание начинает затягиваться. В конце концов он произносит:

– Ты похож на охотника, который только что вышел на охоту.

– Я в непрерывной охоте. – Отвечает Марк и откидывается на спинку кресла.

– Где же твои псы? – интересуется Айк.

– Ты можешь быть одним из них.

– Мы работаем в паре. – Говорит Илия.

– Тогда я лучше буду использовать вас как ездовых собачек.

– Не слишком самонадеянно? – спрашивает Айк.

– Нет. Я же надеюсь не на себя, а на вас.

– Не слишком нанаснадеянно? – изобретает Илия.

– Нет. Вы будете хорошими собачками и получите угощение.

– А если мы будем плохими?? – У Айка чуть сжимаются кулаки.

– Значит, угощение достанется Максу, – говорит Марк, краем глаза замечая движение Айка. – Он любит когда его кормят с руки.

– Ничего себе… – вполголоса изумляется Илия.

– Но это не важно. Важно что если вы не собаки, значит добыча.

– Ты всегда попадаешь в цель? – спрашивает Айк.

– Это слишком примитивный метод охоты.

– Ну почему же?! – Илия всё больше и больше расслабляется, скоро от его начального ступора при виде Марка не останется и следа. – Огнестрельное оружие это так волнующе. Там столько секса – все эти приклады, рукояти, стволы…

– Но стрелять можно и из лука. – Отвечает Марк. – Или вот скажем, копьё! Прелестный способ убийства.

– Несколько громоздкий, мне кажется. – Айк чувствует как расслабляется тело Илии и следует его примеру, разжимая кулаки.

– …Но секса в нём больше чем в любом стволе. – Продолжает Марк. – Если не метать, а колоть. И провернуть дважды… Проникновение в чужую плоть… вибрация древка… и лицо жертвы… самая чистая из эмоций – не при всяком оргазме такого добьёшься.

В комнату входит Макс, у него в руках тарелки с бутербродами и фруктами.

– Да разве?? – произносит он, реагируя на последнюю реплику Марка.

– Ну, от тебя можно добиться чего угодно. – Замечает Марк.

– Да разве?? – в свою очередь произносит Айк.

– Здесь ключевая не точка Б, а точка А. – Поясняет Макс. – Важно кто, а не кого. Совпадения усложняют правила. Но тем более впечатляющ результат. – Он скрывается на кухне.

– Результат чего?? – Не выдерживает Илия. – Что должно совпасть?? Таким тупым как сегодня я себя никогда в жизни не чувствовал.

– Все ждут фразы «какие твои годы» но её не будет. – Говорит Марк. – Впрочем и эту фразу вычеркнем тоже. Но тебе я поясню. Ты такой милый. Совпасть должны роли охотника и добычи. А результат понятен – хороший ужин или голова на стенке.

– Хороший ужин звучит как-то приятней, – говорит Илия.

– Пока не вспомнишь что основное блюдо – это ты.

– Я не блюдо! Я собака… и Афродита.

Входит Макс с чайником и чашками.

– Недалеко ты от царствия Божьего. Никто не хочет чаю, кроме??

– А станцуешь?? – улыбается Марк.

– Танец семи покрывал?? Только если ты, наконец, определишься в выборе между стоической добродетелью и желанием чтобы с тебя всё время их срывали.

– Ты встаёшь на опасный путь.

– Я уже прошагал половину.

– Но ты до сих пор не знаешь куда ведёт эта дорога.

– Куда бы она ни вела, лишь бы из того места исходила другая.

Он находит большую декоративную подушку, бросает её на пол и садится.

– А если там тупик… или – царствие божие?? – Спрашивает Илия.

– Что, в общем, одно и то же. – Замечает Макс.

– Точнее – одно может предполагать другое, но не всегда равно. – Дополняет Марк.

– Ага, понял. Тупик не всегда царствие, и царствие возможно не тупик. – Илия кивает.

– Эти райские кущи, безусловно, крайне заманчивы. – Макс опирается на руку. – Но меня всегда пугала в них некоторая конечность. Не понятно же что дальше? К чему стремиться, чего желать…

– Наверняка там можно будет возжелать жену брата своего, раз тут нельзя. – Произносит Марк. – Или предаться, наконец, полному чревоугодию, не заботясь о фигуре.

– Ты и тут прекрасно ешь и пьёшь с мытарями и грешниками. Не говоря уж о жене брата.

– Ты спишь с женой брата?? – вмешивается Айк, обращаясь к Марку.

– В последнее время я сплю только с Максом, хотя нет, была тут одна девочка.

– Девочка девочка?? – уточняет Айк.

– Ну тебе не стыдно?? – возмущается Макс. – Я-то тут при чём?

– Чадо! Прощаются тебе грехи твои! – говорит Марк.

– После того как Марк сказал что ты любишь есть с его руки я буду постоянно требовать пояснений. – Говорит Айк.

– …а я попробую не запутаться в тексте, – кивает Макс.

По всему виду Айка видно что он потерял нить:

– А это о чём?

– О том что мне кажется совершенно не важно кто сейчас что говорит и даже сколько персонажей участвуют в спектакле. Это разделение на роли представляется весьма условным.

– Вы так долго убеждали меня что я Афродита, что я теперь настаиваю на этом образе. – Говорит Илия.

– Но и она бесполезна без остальных олимпийцев.

– Чувствую вы уже разыграли сценку, – замечает Марк, – или её первое действие. Но в конце буду аплодировать, обещаю, надо же будет куда-то деть руки.

– Только в том случае, если твой герой останется жив. – Вставляет Айк.

– Разве мы не выяснили только что, что герои взаимозаменяемы?? – спрашивает Макс. – Да и герой – слишком пафосное определение. Оно сразу наделяет некоей несгибаемой статью.

– Зато сразу привлекает внимание. – Говорит Илия. – Понятно, кто основной.

– Потому-то мы все условны.

– Это тебя еда с моей руки так зацепила? – произносит Марк.

– Кроме того что это правда, я думаю эта фраза никак не характеризует ни тебя ни меня. Я мог сказать тоже самое. Про кого угодно. Про тебя, про Айка, даже про Илию, упаси господи. И Илия мог бы это сказать.

– Про меня? – смеется Марк. – Что я люблю есть с его руки?

– Что ты не отказался бы. И сейчас не станешь этого делать только чтобы показать обратное. А в режиме трогательной, но бездуховной беседы, не усугублённой присутствием конкурентов, ты пойдёшь на это легко. Особенно если тебе заплатить.

– А вдруг Илия не станет кормить его? – интересуется Айк.

– Почему это я не стану??

– У каждого из нас найдётся причина сказать то, что сказал Марк. – Говорит Макс. – И не только сказать, но и сделать.

– Если бы это был не ты, я бы подумал что ты оправдываешься, – произносит Айк.

Макс вдруг становится слегка раздражённым.

– Почему ты не можешь подумать что я оправдываюсь?? Мне вообще всё больше кажется что у тебя обо мне сложилось слишком хорошее, а потому – искажённое мнение.

– Ты из той породы людей, о которых мнение не складывается. Оно раз и навсегда установлено. И тебя можно либо постичь, либо нет.

– Капризничать так уж до конца – теперь я ещё и из породы!

– Собаки, собаки, кругом одни собаки… – словно напевает Марк, и потом резко оборачивается к Илие: – И только ты – добыча.

Илия хотел было что-то ответить, но Марк приложил палец к губам показывая что нужно помолчать.

– Не придирайся к словам, ты отлично понимаешь что я имел в виду говоря о породе. – Продолжает Айк. – Конечно, твоя уникальность неоспорима, но с другой стороны – разве мы можем исключать, что на неизведанных континентах обитает некто столь же прекрасный, как ты.

– Мы не можем ничего исключать, – соглашается Макс, – Но нужен ли тебе ещё один такой же? Будет ли он обладать той же ценностью??

– А ты готов назначить себе цену?? Или определить свою ценность??

– Это дело специалистов. Но коль уж нам не повезло быть произведениями искусства, в наших силах хотя бы выбрать тех, кому мы позволим себя оценить. Мы, в свою очередь, можем ставить оценки изучающим нашу науку, и либо переводить в следующий класс, либо исключать из школы.

– А как же любимчики?? – спрашивает Марк.

– А вот это проблема, – кивает Макс, – с ними мы чаще всего ошибаемся. Но именно они подтверждают в итоге правильность наших аксиом. Вообще же – совершенно не важно куда идти…

– Конечно не важно, – соглашается Илия, – главное кто идёт рядом.

– Вместе и рядом – совсем не одно и то же.

– Ну я имел в виду главное – с кем идти.

– Некоторые вполне успешно передвигаются в одиночку и полагают что компания только испортит размеренность их движения, и не важно – есть у него цель или нет.

– Бесцельное шатание – совсем не в твоём стиле.

– О! Тебе хватило утра, чтобы не только обнаружить во мне стиль, но и познать его!? Но вопрос не в этом – ты полагаешь я куда-то иду?? Куда же, интересно??

– Мне кажется что у тебя есть какая-то совсем неземная цель, про которую ты никогда никому не рассказываешь, и даже если кто и спрашивает тебя о мечте или о пути – ты, наверное, говоришь какую-нибудь чепуху, которую можно принять, но только самые близкие тебе люди понимают, что всё это совсем не так – они строят догадки, думают о тебе как о фонарике, который освещает и их путь, о том, что ты не похож на других, и что, конечно, у тебя есть твоя цель, но может ты суеверен… ты должен быть суеверен, чтобы бояться рассказать о том, что тебе действительно хочется…

– Как-то ты скомкал все понятия о мечте, хотениях, цели. Это же всё совсем разные вещи, – замечает Айк.

– Ты думаешь?? – спрашивает Макс.

– А ты нет?

– Нет… условие скрыто в устах говорящего. И все эти понятия тоже взаимозаменяемы. То, что для тебя мечта, для меня всего лишь мимолётное желание. Даже в вопросе его удовлетворения. Ты можешь достичь моей цели так же легко, как я порушить твою мечту. И, значит, в мечте вообще нет никакой идеи – это выдумка, миф, Афродита. Ещё один способ оправдать собственное существование. Плюс время затраченное на путь. Ну а V, как известно, S делённое на t.

– А как же жить без мечты…

– Это к трубадурам и менестрелям. Как жить без мечты… Только без мечты и надо жить. С мечтой надо умирать. Или уж хотя бы – за неё, в отсутствие нормальной дамы сердца.

– Самое приятное в даме сердца, что её нужно добиваться. – Говорит Илия. – Даже не знаю кем быть интересней.

– Интересней быть по разные стороны. Прокляни меня, послав мне однообразие. И скуку. И дорогу, с которой не свернуть.

– Мне кажется, ты слишком серьёзно ко всему относишься…

– Это любимый крест Макса, – Айк ёрзает в кресле, – искать сложное в простом.

– Я просто полагаю что сложного не бывает, а простое – разнообразно. Кроме того – это вопрос таланта. – Макс удовлетворённо меняет позу.

– И навыка?

– И навыка. Но талант мы трогать не будем. Да лучше наденьте мне камень жерновный на шею и бросьте в море!.. Навык же – снова не более чем желание. Уже не причина, но следствие.

Марк сползает с кресла и потягивается:

– Как желание тепла. Или действия.

Всё тело Марка, как водится, говорит только об одном. Но он не считает нужным скрывать очевидное, и потому – всегда позволяет себе определённые пояснения.

– В любой истории должно быть действие, особенно если в одном месте собираются четверо красивых парней.

– Ну уж прям красивых! – Говорит Айк.

– Конечно красивых – кому нужна история про уродов?

– Про уродов? – изумляется Макс. – Истории про уродов не менее захватывающи. Мурашки, завязанные на сексуальном подтексте. Но я понимаю – ты говоришь о простом. Про обычное. Про не впечатляющее, малопривлекательное, про тех, кто пытается провести новую границу между добром и злом.

– Пусть так. – Соглашается Марк. – Я к тому, что мы должны вызывать самый разный интерес. Какой резон тебе меня слушать, если ты не думаешь о сексе со мной??

– Получается, что раз мы все тебя слушаем, мы все думаем о сексе с тобой?? – подначивает Илия.

– А разве нет?? Да и зачем думать – я же не похож на человека, который много думает и позволяет в своём присутствии много думать другим. Я не буду сейчас уклоняться от ответа, увиливать, заигрывать, тем более из любви к искусству. Да и история так интересней.

– Даже не смотря на то, что у нас много не закрытых тем?? – спрашивает Макс.

– А зачем вообще зарывать темы?? Они живут, существуют сами по себе, порхают вокруг, источают аромат, усаживаются на плечо, шепчут на ушко как им легко, как им приятно быть среди нас, как им весело. А мы не устраиваем им похорон, и не возводим в культ, и не пытаемся поставить точку и воздвигнуть статую на далёком мысе, до которого не добраться…

– …где будут выбиты чужие имена. – Заканчивает Макс.

Марк хватает Макса за руку и притягивает к себе. Они оба уваливаются на пол и Марк так обнимает Макса сильными руками, что практически лишает его возможности пошевелиться.

– Ну вот я и попался. – Говорит Макс. – Ни тебе встречи, ни заигрыша.

– Тоже так хочу! – выпаливает Илия.

Сразу после этих слов он резко набрасывается на Айка, стаскивает его с кресла на пол и сжимает в объятиях.

– Я словно Лаокоон. – Говорит Айк.

– И копьё выстрелило… – констатирует Макс. – И мы, скорее, лаокооновы сыновья. Где же бродит эль Греко? В какие психиатрические лечебницы занесло его в этот раз в поисках тянучих натурщиков.

Он целует Марка.

– Отпусти меня, отрок. Как бы не надорвать спину на этой грядке.

– Это же точно как с любовниками, – произносит Марк, – один он у тебя или сотня, единожды или много раз. Никогда я не знаю куда мне предстоит вернуться и чьей руки будет не хватать на смертном ложе. И за кого предстоит дать ответ. И кому поклониться. Закрытые темы чудовищны…

– …они не оставляют простора для фантазий… – снова заканчивает Макс.

Макс снова целует Марка, проникаясь к нему самой великой из возможных нежностей. Марк ослабляет хватку. Макс делает глубокий вдох:

– Словно ливийский кочевник я хочу построить себе шалаш из стебельков асфоделей, и предаться забвению, и быть преданным забвению, и стать надгробием или могильной плитой, фигурным саркофагом, укрывающим твоё набальзамированное тело… или буду бальзамом, защищающим тебя от распада – кто посмеет проникнуть в эту гробницу?

Макс ещё раз, кротко целует Марка, поднимается и усаживается сверху. Илия отпускает Айка и принимает ту же позу что и Макс. Илия и Макс удивительно близки в этот момент.

– Теперь вы точно возвышаетесь могильными крестами. – Говорит Айк.

Макс и Илия резко разводят руки в стороны, действительно превращаясь в подобие креста.

– Ещё не склонившимися от времени. – Говорит Макс.

Макс и Илия наклоняются друг к другу – лицом к лицу. В одном свободном порыве, в некоем подобии танца их губы соприкасаются. После они возвращаются в первоначальное положение, опуская руки. Макс смотрит на Марка, Илия на Айка.

Марк после некоторой паузы кладёт руку Максу на грудь:

– Твоей майке определённо не хватает новых узоров.

– Я попрошу Айка, он исправит, – отвечает Макс, – изрисует её твоей кровью. Если, конечно, что-то останется. Я намерен выпить всё, что ты сможешь мне предложить. – Он убирает руку Марка и встаёт. Слегка пинает его ногой.

– Неужели мне нужно тебя провоцировать, чтобы ты сделал мне больно? – произносит Макс слегка повышая голос.

Илия поднимается и тоже пинает Марка. Несильно.

– Долго он будет просить чтобы ты сделал ему больно?? – спрашивает он и смотрим на Макса словно обалдев от собственной смелости.

– Я не буду тебя пинать… из солидарности. – Говорит Айк, поднимаясь.

Марк всё так же лежит, улыбается и молчит. Он смотрит на Макса, ожидая следующих действий. Макс стаскивает майку и шорты – остаётся в одних хипсах.

– У тебя очень красивые ноги… – говорит Илия, – особенно в этих… как фиалки…

Макс берёт бутылку, наливает себе текилы, выпивает.

– Фиалки… – произносит он, – символ печали… цветы скромности… и пусть из этой непорочной плоти взрастут фиалки… – Он снова подходит к Марку. – … Ну скажи мне что это не так! Я хочу видеть как твои губы произносят это.

– Положи свою голову мне на грудь – и почувствуешь любовь. – Говорит Марк.

Макс снова слегка пинает Марка. Илия не решается повторить свои предыдущие движения. Он с лёгким недоумением следит за происходящим и придвигается ближе к Айку, словно ища у него защиты. Макс снова наливает себе и выпивает.

– В сущности, ожидать чего-либо по меньшей мере не скромно, – говорит он. – Бред полноценней смысла. Фиолетовый цвет как способ распрощаться с земной природой, отойти от границ разделяющих мёртвое и живое. Повод расквитаться, наконец, со статическим сознанием и прикоснуться к сознанию подвижному, не забыв замести следы. И не остаётся времени для сомнений, и кожа требует чистоты и тепла. Здесь бы хорошо отличиться убийством – такое закономерное продолжение истории, у которой не будет конца. Но я ещё совсем не распробовал. Я же в самом начале. И даже об имени не ведаю своём. Но хорошо нам здесь быть, и мы тоже сделаем три кущи – с известной поправкой: тебе одну, Моисею одну, и одну Илии. Встаньте и не бойтесь… Все эти послетитульные черви так угнетают… I have kissed thy mouth, Jokanaan! Да – горек вкус любви, но я буду скорбеть только об утраченных иллюзиях.