Читать книгу Шанс. Добро пожаловать в новый мир! - Евгения Липницкая - Страница 3

Всё-таки, в клинике доктора Ноя вполне не плохо.

Да что там, мне тут даже нравится. Если задуматься, окажись я тут при других обстоятельствах, неизвестно каково мне пришлось бы, а так – уютная палата с суперсовременным оборудованием, заботливый персонал, еда и доктор, похожий на молодого Дэвида Ганди. Да я просто невероятно везучая, если разобраться!

Перевод состоялся через несколько дней после нашего с доктором первого разговора и, честно говоря, я не помню, как оказалась на новом месте – спала. Наверное, док решил подстраховаться и перевезти меня без истерик и вопросов в виде овоща. Не могу сказать, что в большой на него обиде, вполне возможно, будь я на его месте, поступила бы так же.

Комната похожа на ту, где я очнулась, только не серебристая, а перламутрово-белая. Как и комбинезоны персонала.

Пять раз в день мне приносят смешной серебристый шейкер с «бульоном». На самом деле это никакой не бульон, конечно, скорее коктейль из протеина, углеводов и жиров, с добавлением всех необходимых микроэлементов заодно, но пахнет эта штука замечательно, да и на вкус приятна.

Ещё тут есть здоровенный голографический экран над кроватью, можно смотреть развлекательный канал. Правда, кроме музыки, явно написанной электронным разумом, всё равно ничего не транслируется, но это лучше, чем целыми днями пялиться в стену. Музыка сопровождается цветовыми эффектами: на экране вспыхивают и гаснут, перетекают друг в друга цветные пятна, точно в калейдоскопе. Под это дело я частенько засыпаю.

На этот раз спала я не долго. Разбудили меня голоса в комнате.

Не открываю глаз, старательно притворяясь спящей, как показывает опыт, таким образом можно узнать много интересного.

Ага, это мои, так сказать, сиделки. Девушки беседуют негромко, почти шепотом.

– Она тебе нравится?

Капризный голосок Милы сложно не узнать.

Впервые увидев, её я была поражена ее внешностью не меньше, чем до этого внешностью Лилы и доктора. Они с Милой, кстати, очень похожи, как брат с сестрой.

У той те же сапфирово-синие глаза, темные волосы, выкрашенные серебряными полосами у лица и идеально правильные черты лица. Впрочем, будь она блондинкой, их и с Лилой вполне можно было бы перепутать.

Точёная фигурка, идеальное личико и скверный характер – в моём времени она бы стала звездой социальных сетей, а может быть и парочки телешоу или победительницей конкурса красоты. В общем, точно жила бы среди бриллиантов, мехов и дорогущих автомобилей с очередью поклонников у дверей.

– Не знаю…

А это Лила.

Лила Немайн – милейшее создание, по крайней мере, из немногих, встреченных мной после пробуждения. Дочь младшей ветви какого-то весьма влиятельного семейства, насколько я поняла из короткого рассказа доктора Вега и обрывков разговоров.

– Доктор сказал, она феномен.

– По-моему, если в ней и есть что-то феноменальное, так это то, что она феноменально некрасива.

– Мила, она же не виновата, что в её время не ещё не делали генетическую коррекцию, – громким шёпотом возмущается Лила.

Так это у них не от природы такая внешность что ли? Или не совсем от природы…

– Знаешь ли, в её время были другие варианты улучшения качества внешних данных, – холодно возражает Мила.

Ну да, пластика, например. Значит, сейчас они уже под нож не ложатся, сразу гены подтасовывают. Или как там это называется? И рождаются уже красивые.

Что и говорить, на фоне Лилы и Милы я себя чувствую гадким утёнком, который в лебедя уже точно не превратится, возраст не тот. А если они тут все такие, так и комплекс неполноценности развить недолго.

Я и в своем времени красавицей не была, даже симпатичной меня можно было назвать с натяжкой.

Худая, нескладная, без намёка на соблазнительные формы. Да и лицом, коим обязана папочке, не очень-то вышла. Губы тонковаты, глаза небольшие, невзрачного серо-зелёного оттенка, длинных пышных ресниц тоже не наблюдается. Нос с горбинкой, чуть заметной, но всё-таки. Кожа вот не плоха: без изъянов и веснушек, только бледная очень. И краснею я всегда мгновенно, а простого румянца вот никогда нет. Только волосы мне и нравятся. Волосы у меня от мамы – рыжая копна вечно путающихся прядей, которую ни один парикмахер не мог усмирить. В ней, кстати, уши, оттопыренные не видно.

Не красавица и сама знаю. Но чтоб «феноменально некрасива»… Обидно.

– Зато, доктору она, похоже, нравится, – Лила растягивает слова, явно поддразнивая Милу

– Доктор имеет возможность наблюдать уникальный объект. Ему нравится не она, а эта возможность. В противном случае он окончательно сошел с ума!

Ого, а Мила явно задета! Надо будет узнать, что у них с Ноем за отношения. Мало ли, на что способна женщина в приступе ревности, а она за мной вроде как ухаживает. Еще лекарства какие-нибудь перепутает и поминай, как звали медицинскую сенсацию в моем лице.

– Знаешь, Мила, что в ней есть? Она очень необычна. Даже экзотична.

Ну, спасибо, Лила! Вот прям комплимент года! Она что же, специально Милу злит?

– Ей триста двадцать пять лет! И она совершенно непривлекательна. Ты что, просто пытаешься разозлить меня? Лила, оставь эти глупейшие провокации! Даже младенцу очевидно – эта женщина не может представлять иного интереса, кроме научного.

Ну не знаю, не знаю… Как по мне, разозлить Милу вполне удалось. Лила и сама, похоже, не ожидала столь бурной реакции.

– Тише! Ты её разбудишь!

Мила только фыркнула в ответ.

– Она всё равно не сможет адаптироваться. В этом мире ей не будет места!

Любопытство берет верх над осторожностью, и я чуть приоткрываю глаза, наблюдая за происходящим из-под ресниц. Девушки стоят у кровати, но так увлечены спором, что вряд ли обратят внимание на показатели на экране.

– Программа реабилитации для неё уже составлена, Мила. Ты знаешь это так же хорошо, как и я. Мы должны будем ей помочь.

– Я не должна! Я здесь исключительно по просьбе профессора. Что касается тебя, ты всегда можешь отказаться!

– Но я не хочу отказываться, это важный этап исследований! И потом, разве не для этого мы здесь?

Мила обижено поджала губы, руки сложены на груди – прямо-таки оскорблённое достоинство во плоти. Лила явно растеряна, гладит подругу по плечу, старается заглянуть ей в лицо.

– Тебе она тоже нравится? – в голосе Милы слышатся льдинки.

Кажется, Лила совсем смешалась. Она смотрит на Милу огромными глазами полными слёз и пытается взять за руку, но та вырывает ладонь из рук подруги.

– Она тебе нравится?!

Ого! Вместо льда уже явно огонь! Да ещё какой! Лесной пожар, не меньше.

Лила, уже не сдерживая слезы, отчаянно машет головой.

Кажется, я не совсем верно истолковала реакцию Милы… Девочки явно больше чем просто коллеги и подруги. Ревность – да, безусловно, но не доктора она ко мне ревнует.

– Ты же знаешь! Только ты… Никто другой, только ты, – лепет Лилы развеивает остатки моих сомнений.

Мила удовлетворённо кивает и гладит подругу по щеке.

– Посмотри на меня.

Лила смотрит. Глаза в глаза.

Мила вдруг резко сжимает её лицо, так что та вздрагивает от боли. Вторая рука ложится на талию, почти ласково.

– Смотри на меня!

Мила почти касается губ замершей от страха подруги. Держит так, что наверняка синяки останутся.

– Лила, ты знаешь, как я люблю тебя.

Рука на талии сжимается сильнее, объятия уже смахивают на попытку задушить.

Бедняга Лила, такая любовь до добра обычно не доводит. То- то она от избытка чувств, наверное, дрожит!

– Также, ты знаешь, что я могу сделать. Не нужно меня злить и заставлять беспокоиться. Тем более из-за нее. Ты все поняла?

Лила пытается кивнуть, но это сложновато, когда лицо зажато в тонких пальчиках любящей подруги как в тисках.

– Умничка! – Мила удовлетворенно улыбается и разжимает пальцы.

На идеальном личике Лилы проступают начинающие синеть следы её пальцев. Она по-прежнему в объятиях подруги и не решается пошевелиться. Мила слегка прикасается губами к её губам, нарочито нежно. Отпускает из захвата, бёрет как ребёнка за руку и ведёт к выходу.

– Пойдём, нужно заняться твоим лицом.

Лила безропотно следует за ней.

У двери Мила кладет ладонь на мерцающий фиолетовым светом ромб и, пока отъезжает в сторону дверная панель, бросает на меня взгляд через плечо. В нем такая откровенная неприязнь, что я чувствую, как холодные щупальца паники пробираются под больничные термоповязки.

Сажусь на кровати.

Пытаюсь успокоиться. Дышу глубоко. Нужно сконцентрироваться и проанализировать услышанное и увиденное.

Так, по крайней мере, понятна плохо скрываемая неприязнь Милы к моей персоне. Причина – банальнейшая ревность.

С объектом этой ревности тоже всё прояснилось. А я то, дура наивная, искренне полагала, что это док. Похоже, надо постараться поменьше любезничать с бедняжкой Лилой, ей и так достаётся от ревнивой подруги, незачем ту провоцировать. К тому же, последняя близка к заочно мне неприятному профессору, который хотел сделать из меня лабораторную мышь.

Сегодня же попробую поговорить с Ноем, постараюсь объяснить ему, что хочу, как можно скорее отсюда выйти. Хочу научиться жить в этом мире, самостоятельно. Только вот, причину стоит придумать достаточно убедительную, док не спешит выписывать меня из своей клиники. Оно и понятно, для него я уникальный материал для исследований. Почти триста лет анабиоза…

При мысли об этом на глаза поневоле наворачиваются слезы. Кто же та сволочь, что сделала это со мной?! И почему? За что? Неужели я не вспомню?!

Тихое шипение открывающейся двери прерывает мои попытки собраться с мыслями или разреветься. Подавив всхлип, торопливо вытираю глаза и нос – нельзя чтобы мне опять дали успокоительное, слишком многое нужно обдумать, а от лекарства я точно засну. Дверь закрывается, впустив посетителя, это док.

Улыбаюсь ему, как мне кажется, вполне жизнерадостно, искренне надеюсь при этом, что глаза у меня не красные.

– Приветствую вас, Ева. Как вы себя чувствуете?

– Просто отлично, док!

Он с некоторым сомнением смотрит на меня, потом долго рассматривает дисплей на стене у кровати, на котором как я уже знаю благодаря всё той же Лиле, мои жизненные показатели отображаются в режиме онлайн.

Под покрытием моей кровати и даже пола вмонтированы биометрические датчики, считывающие всё, что возможно считать – вес, температуру тела, кровяное давление, частоту сердечных сокращений и дыхания, даже процент жидкости в организме. Все данные выводятся на экран и у медперсонала есть возможность получить информацию о состоянии пациента в любой момент. При определении пациента в палату, тут её называют капсулой, датчики настраиваются на него и не реагируют на посторонних лиц, пока не будут перенастроены. Для такой точности настройки нужен лишь образец ДНК пациента.

Стараюсь взять себя в руки и дышать ровно. Если док сочтёт, что я ещё не в состоянии выдерживать новые нагрузки и должна поваляться в кровати неделю-другую, я точно свихнусь. Да и быть беззащитной, когда рядом невзлюбившая меня Мила с ее приступами ревности, мне что-то не очень хочется.

– Вы опять волнуетесь, Ева.

– Доктор, а вы не находите, что у меня есть не одна довольно веская причина для волнения? – тон помимо воли получился резче, чем я хотела, но док не обиделся.

– Мне уже стыдно! Капитулирую! – Он, смеясь, поднимает обе руки вверх.

Однако веселье его длится недолго, да и взгляд остаётся внимательным.

– Вас что-то напугало, Ева. Совсем недавно, – он присел рядом со мной на край кровати и нахмурился, – И я хочу знать, что.

– Дурной сон, – вру, не моргнув глазом.

Интуиция подсказывает, расскажи я правду, больше не встречу прекрасных подружек, выяснявших отношения сегодня в моей капсуле. Вряд ли буду скучать, но, во-первых – Лила, для которой эта работа, по видимому, неплохой шанс сделать карьеру, не заслуживает, чтобы её этого шанса лишили, а во-вторых, они неплохой источник информации. Той, которой доктор со мной не спешит поделиться. Ну а в-третьих, старая поговорка гласит, что друзей следует держать близко, а врагов ещё ближе.

Да уж, раньше у меня врагов не было. Друзей, впрочем, тоже было немного.

– Что вам снилось? Расскажите, это может помочь вам вернуть воспоминания.

– Я тонула во сне. Никак не могла выплыть и захлёбывалась. Это напугало меня, но сомневаюсь, что может помочь что-нибудь вспомнить. Просто дурной сон, док, не более.

– Я рад, что вы в порядке, – слегка улыбается он, – И рад вам сообщить, что программа реабилитации утверждена. Мы можем начать завтра. Скоро вы сможете узнать все о новом мире, в котором волею случая оказались и научитесь в нем жить. Ваши ассистенты будут помогать вам, как и раньше.

– Замечательно, я очень рада! Они просто чудесные!

Как-то нарочито бодро это прозвучало…

Док подозрительно прищурился.

– Вы совершенно не умеете лгать, Ева. Снова прошу вас, говорите мне обо всём, что вас беспокоит. Итак, дело, вероятно, в Миле?

Я всё же решаюсь сказать часть правды.

– Мила… Не поймите меня неправильно, но… Мне кажется, я ей не нравлюсь. Не знаю почему. Но от этого я чувствую себя не в своей тарелке.

В ответ доктор неожиданно смеётся.

– Вы не одиноки! Я тоже чувствую себя при ней, как вы сказали? Не в своей тарелке!

– Не думала, что это может так веселить.

– Вам не о чем беспокоиться, Ева, – всё ещё смеясь, заверяет меня доктор Ной, – Не принимайте на свой счёт выпады Милы, это не вы ей не нравитесь, а я.

Озадаченно смотрю на красавчика доктора. Нет, я все понимаю, он привык быть в центре внимания, но, Боже мой, какое слепое самомнение! Он явно не всё знает о своих милых ассистентках.

– Дело в том, – поясняет доктор, – что Мила моя будущая жена.

Ну, ничего себе! Да тут мексиканский сериал наяву!

С трудом побеждаю искушение спросить Ноя в курсе ли он, что стал частью весьма занятного любовного треугольника. Видимо, мои лезущие из орбит глаза не остались незамеченными, так как док продолжил объяснения.

– Наш брак будет деловым соглашением, как и абсолютное большинство ныне заключаемых союзов. Он был спланирован давным-давно, и наша с Милой взаимная антипатия ничего не изменит. Этот брак – составленный нашими Семьями план слияния капиталов. Такие вещи готовятся годами и позволяют существенно увеличить как состояние, так и влияние Семей. Так что, и я и Мила подпишем соглашение в назначенный срок.

Мне становится его жаль. Наверное, именно поэтому я решаюсь спросить.

– Ной, а вы в курсе, что Мила немного… необычна в пристрастиях? Ну что она…

– Предпочитает женщин? Конечно я в курсе. Даже вы уже об этом знаете, – подмигивает он в ответ.

Видимо всё, что я думаю по поводу этого весёлого союза написано у меня на лице, потому что док едва сдерживает смех.

– Похоже, я должен вам объяснить некоторые моменты. Видите ли, в современном обществе несколько изменились взгляды, на жизнь в общем, и отношения между людьми, в частности. Уже в привычном вам обществе не считали плохим или странным явлением отношения между людьми одного пола, я прав?

– Да. Но это не было нормой жизни. Многие осуждали подобные союзы, другие ратовали за. Кто-то скрывал свою сексуальную ориентацию, а кто-то выставлял напоказ, в основном, ради пиара.

– Всё меняется. Сейчас никто не будет осмеивать или преследовать другого человека за то, с кем он предпочитает проводить время в постели. Это просто не имеет значения. Полная свобода выбора.

– И всё же, вы оба поженитесь против своей воли.

– Парадокс, не правда ли? – мне показалось, что на этот раз улыбка доктора вышла горькой, – Брак более не налагает тех обязанностей, что предполагались обязательными для супругов когда-то. Например, регулярного эээ… физического контакта. Равно как и моногамии.

– То есть? Нет, в смысле, ладно моногамия… Но секс? А наследники?

– Они появятся, но для этого нет нужды в постоянных сексуальных контактах. По большому счету, достаточно генетического материала родителей. Тут, конечно, все очень и очень строго. Видите ли, Ева, сейчас размножение происходит несколько иначе, чем было в две тысячи семнадцатом. И понятие семейных отношений претерпело значительные изменения.

Разумеется, мы оба несём ответственность за развитие Семей и их репутацию, нас связывают обязательства, во многом от нас зависит будущее Семей – это так и от этого никуда не деться, как и от обязанности произвести наследника.

Однако современные супруги не обременены обязательным условием совместного быта. Проще говоря, мы можем не жить вместе, если не хотим, да и вообще почти не встречаться. Все наши с будущей женой контакты могут быть ограничены совместным присутствием на официальных мероприятиях и семейных советах. Мы можем жить, как пожелаем и, при хорошем течении дел, видеть друг друга несколько раз в год, но, ни, ни моя супруга не сможем завести детей от других партнёров. Это, пожалуй, единственное серьезное ограничение. Есть ещё ряд других, помельче, но многие легко их обходят.

Понятно, дети из пробирки, браки по расчету и полная свобода нравов.

Прелесть.

– Хорошо, ну а как же воспитание детей? Как родители этим занимаются, если не общаются между собой?

– Воспитанием детей занимаются избранные для этого члены Семьи.

– Понятно, бабушки и дедушки…

– Это не всегда лучшие кандидатуры.

Как-то не весело прозвучало.

– Неужели никак нельзя поступить иначе? Вы ведь…

– Ничего не теряем, по большому счёту, – пожимает плечами Ной.

– Кроме возможности воспитать собственных детей… Или родить их от того, кого полюбите.

Есть у меня дурная привычка думать вслух.

Зря я затронула эту тему, похоже, наступив тем самым доктору на больную мозоль.

– Быть частью Семьи – огромная ответственность. Мы располагаем большими возможностями, но за это приходится платить. Увы, члены Семей не всегда свободны в своих действиях, несмотря на абсолютную свободу выбора.

На лбу его пролегла упрямая морщинка. Док отворачивается и несколько минут подчёркнуто внимательно разглядывает приборы на стойке рядом с моей кроватью.

– Я попрошу Лилу объяснить вам устройство современного общества. И позаботиться о том, чтобы вы изучили историю за прошедшие годы, – говорит он, наконец, повернувшись.

Смотрит прямо, лицо его спокойно, даже слишком спокойно. Маска умиротворения.

– Спасибо, док.

– Вам не за что благодарить меня.

– Конечно, вы всего лишь спасли мою жизнь и теперь меня нянчите.

Он улыбается уголком губ, не спуская с меня внимательного взгляда. Сейчас он кажется мне усталым и невероятно одиноким.

А Мила… Бедная девочка, конечно, она будет вести себя как фурия, когда собственное семейство использует её как племенную кобылу с акциями в приданном!

– Вы заслуживаете лучшего. Вы оба.

– Удивительно.

– О чем вы, Ной?

– Вы пережили такое, что большинство людей даже представить не в состоянии, сейчас вы понятия не имеете, как будет выглядеть ваша дальнейшая жизнь, вы оказались в одиночестве в незнакомом мире без родных, без друзей, не имея средств… И вы жалеете меня лишь потому, что я рассказал о предстоящей женитьбе на красивой и состоятельной девушке, которую, увы, не выношу. Мои беды просто фантазии по сравнению с вашими, но это вы жалеете меня.

Молча пожимаю плечами в ответ. Ну а что я могу сказать?

Писк коммуникатора прерывает нашу беседу.

– Доктор Вег, – из динамиков раздается незнакомый мне взволнованный девичий голос, – она уже здесь, направляется в капсулу R2102.

– Спасибо, Эми.

Док даёт отбой и поворачивается ко мне.

– Я должен вас кое с кем познакомить, – он бросает быстрый взгляд на дверь и, вздохнув, продолжает, – Это может оказаться не самое приятное знакомство в вашей жизни, Ева, но постарайтесь произвести благоприятное впечатление. Ради вашего будущего. Без подписи этой леди ваша программа реабилитации никогда бы не началась, а впереди ещё ряд бюрократических процедур, в которых часто помощь влиятельных лиц бывает необходима.

Не успеваю ничего ответить, поскольку дверь открывается, впуская в капсулу посетительницу. Мои брови удивлённо ползут вверх. Что за конкурс красоты в отдельно взятой поликлинике?

Волшебное виденье тем временем приближается к моей койке и облачко тончайших духов, следующее за ней, наполняет помещение.

– Приветствую, – Ной, чуть наклонив голову, слегка касается изящных пальчиков, – Вы сегодня просто очаровательны, леди, впрочем, как и всегда.

– А вы безукоризненно вежливы, доктор Ной. Впрочем, как и всегда, – добавляет она, метнув на него взгляд из-под ресниц.

Ну да, ручку-то она явно протягивала для поцелуя, а Ной обошёлся рукопожатием. Расстроил, стало быть, даму, обманул, так сказать, в ожиданиях.

– Леди Алиссия, это моя подопечная – Ева. Ева, позвольте представить, леди Алиссия Барот – председатель Медицинского Совета Мегаполиса и само совершенство во плоти.

Совершенство не сводит томных синих глаз с Ноя, сладко улыбается и трепещет длиннющими ресницами.

– Ах, доктор, вы совершенно бессовестный льстец, – смеётся леди Алиссия, поворачиваясь при этом так, что доктору наверняка открывается чудный обзор на её декольте. Ворот комбинезона леди весьма вольно расстегнут, прямо-таки на грани приличия.

Хотя, что я знаю о современных понятиях приличия?

– Так что тут у нас? Чудесное явление из прошлого?

Холёная ручка, украшенная тяжёлым перстнем, ложится на плечо доктора. Тот, как бы невзначай, отстраняется и тонкие пальцы на миг сжимаются, оставляя следы ногтей на ладони.

– Очень приятно познакомиться, – Я приветливо улыбаюсь, что, впрочем, не мешает мне разглядывать Леди Совершенство.

Интересно, сколько ей лет?

На вид около тридцати пяти, однако, интуиция подсказывает, что на самом деле гораздо больше.

Идеальная фигура, фарфоровая кожа, лёгкий макияж и вовсе делает ее почти девичьей, свежей, только в уголках глаз чуть заметные морщинки, совсем не значительные. Полные нежные губы, пожалуй, слишком полные для того чтобы быть настоящими. Как и скулы, чересчур идеальные для живого человека.

Как интересно! Похоже, некоторые в погоне за совершенством не довольствуются возможностями генетики, всё же прибегая к помощи пластической хирургии. Впрочем, на что только не пойдёт стареющая женщина, в отчаянной попытке удержать былую красоту.

Тонкий носик правильной формы украшает маленький бриллиант. Я не особенно разбираюсь в драгоценных камнях, но без сомнения, леди Алиссия не из тех, кто украсил бы себя чем-то проще бриллиантов.

В ней всё безупречно, от острых розовых ноготков на длинных пальчиках, до кончиков безукоризненно гладких светлых волос, касающихся ключиц. А вот взгляд холодный, оценивающий.

– Мне тоже очень, очень приятно! Знаете, всё медицинское сообщество мечтает познакомиться с вами лично! Тем более, что Ной только о вас и говорит!

Леди Алиссия улыбается, не сводя с меня внимательного изучающего взгляда. Наконец, видимо придя к каким-то выводам, снова переключается на доктора.

– Я прочитала ваш отчёт, доктор Вег, и была совершенно потрясена! Эта девушка действительно феномен. Вы обязательно должны привезти ее на конференцию в Атланту! Показать этим снобам из Института Крионики как они заблуждаются. Обещайте мне приехать, дорогой! Представляю себе их реакцию!

– Леди Алиссия, я полагаю, что к началу конференции Ева уже закончит реабилитацию и начнет новую жизнь, – отвечает доктор Ной, – Вам стоит переадресовать приглашение ей. Если она будет так любезна и примет его, я обязательно составлю ей компанию в этом путешествии. Если нет – Институту Крионики придётся довольствоваться моим отчётом, который я непременно предоставлю, как вам и обещал. К тому же, им достанется работа вашей племянницы, а это интереснейший научный труд, уверяю вас.

– Отличный план, – холодные глаза леди Алиссии вновь останавливаются на мне.

Вот почему мне кажется, что она этот самый план отличным вовсе не находит?

– Думаю, мы сможем договориться.

– Надеюсь, – улыбаюсь я в ответ.

– Вот и прекрасно, – резюмирует она, – Ной, дорогой, вы не могли бы проводить меня в кабинет? У меня есть ещё пара вопросов к вам, не хотелось бы утомлять вашу пациентку болтовней. У бедняжки может разболеться голова от всех этих терминов.

– Конечно, леди Алиссия.

Ной подставляет согнутую руку, на которую тут же ложится ручка могущественной леди. Мне кажется или он действительно косится на эту самую ручку с опаской, как на ядовитую змею?

– Отдыхайте, Ева. Увидимся вечером.

– До встречи, доктор. Приятно было познакомиться, леди.

Когда дверь закрывается, я снова откидываюсь на спинку кровати.

Не нравится мне все это! Особенно эта дамочка. Есть в ней нечто пугающее, при всей её внешней идеальности.

Негромкий писк коммуникатора заставляет меня вздрогнуть от неожиданности.

– Ева, это Лила. Приветствую вас. Рада сообщить, что начинаю смену. Если вам что-то понадобится, просто нажмите кнопку коммуникации.

С облегчением выдыхаю. Нервы что-то в последнее время шалят.

– Привет, Лила! Рада вас слышать. Все в порядке, мне пока ничего не нужно.

Почти ничего.

Комната ассистирующего персонала должна быть расположена рядом с капсулой пациента, ага, вот она, слева от моей двери. Озираясь по сторонам и убедившись, что коридор пуст, выскальзываю из палаты. Никого. Отлично!

До двери в комнату девчонок пять шагов. Самые длинные пять шагов в моей жизни.

Прижимаю ладонь к светящемуся ромбу замка – ничего не происходит. Пробую ещё – дверь остаётся закрытой. Ну конечно, замки наверняка настроены на сотрудников клиники, а не на пациентов! В сердцах, пинаю ни в чём не повинную дверь и старый добрый метод неожиданно срабатывает – с тихим шипением дверная панель отъезжает в стену.

Лила и Мила ошарашено уставились на меня, одинаково округлившимися глазами. Похоже, девчонки уже помирились. Тем лучше.

Вваливаюсь в комнату и обессилено прислоняюсь к стене.

– Девушки, у меня есть несколько вопросов, и я буду очень признательна вам, если вы мне на них ответите!

Лила реагирует первой.

– Я к вашим услугам. Что за вопрос вы хотите задать?

– Погодите, – Мила берет меня под руку и усаживает в кресло, – Не похоже, чтобы вы пришли справляться об ужине. У вас нечто серьёзное, но вы не хотите спрашивать об этом доктора Ноя… Так почему вы решили обратиться к нам?

– Не знаю, – я правда не очень понимаю, что толкнуло меня в комнату девчонок, – Думаю, у меня не так уж много вариантов.

Помедлив, Мила кивает.

– Спрашивайте.

Вдыхаю поглубже, как перед прыжком в воду.

– Вы знаете что-нибудь о женщине по имени леди Алиссия Барот?

Лила бледнеет. Вот прямо на глазах.

Я даже начинаю опасаться, не упадет ли она без чувств.

Но моя сиделка крепче, чем кажется. Она возвращается к двери, закрывает её, потом, подумав мгновение, нажимает несколько кнопок на панели управления и электронный замок загорается красным – полная блокировка.

Взяв стул, Лила устраивается возле моего кресла. Сейчас она вовсе не похожа на милую лапочку, какой выглядит обычно. Упирается подбородком в сложенные замком пальцы и, наклонившись ко мне, глядит прямо в глаза.

– Откуда вы знаете Алиссию Барот?

– Доктор познакомил, – нервно сглотнув, отвечаю я, – Сегодня. Она только что покинула мою капсулу.

Девчонки многозначительно переглянувшись, уставились на меня любопытными глазами.

– Послушайте, девушки, вы имеете все основания выставить меня отсюда и ничего мне не рассказывать. Я знаю, что Мила меня с трудом терпит, и причина этому ревность, а для вас, Лила, я просто объект исследования. Но у меня все равно нет в этом мире других знакомых, так что мне остаётся либо довериться вам, либо леди Алиссии. И знаете, что? Если мне придётся иметь дело с ней, то не стоило со мной возиться. Отправили бы сразу в музей!

Мила, молча, протягивает мне стакан воды. Я только сейчас замечаю, что в горле действительно пересохло до боли.

– Так вы что-нибудь знаете? – возвращая опустевший стакан, переспрашиваю я.

– Вам так не понравилась леди Алиссия?

Мила говорит тихо, разглядывает меня, склонив голову к плечу, будто впервые видит, но в глубине синих глаз пляшут задорные огоньки.

Пожимаю плечами.

– Не знаю, как это объяснить, просто предчувствие. Вы правы, Мила, она мне не нравится. Да ещё это её приглашение, от которого будет сложно отказаться…

– Она куда-то вас пригласила?

Лила так сжала спинку стула, что костяшки пальцев побелели. Мила вся подобралась, от задумчивости ее вмиг не осталось и следа.

– На какую-то конференцию в Атланту.

Девушки снова переглядываются и Лила понимающе кивает.

– Надеюсь, вы не дали однозначного ответа, – бормочет она.

Мила усмехается, не то её словам, не то собственным мыслям.

– У вас невероятно развита интуиция, Ева. Леди Алиссия Барот на самом деле самая опасная женщина в Мегаполисе, да, пожалуй, и во всем Альянсе. Председатель Медицинского Совета Мегаполиса, дочь главы влиятельной Семьи, и жена главы другой, не менее влиятельной и богатой, делец, в чьих руках почти монопольное производство большинства медикаментов и глава крупнейшей фармакологической компании в мире.

– Вот это да!

Придавленная обилием титулов Алиссии Барот, я только и могу, что присвистнуть.

Лила продолжает рассказ.

– Это лишь часть её занятий. В лабораториях» Барот Фарм» ведётся разработка не только новейших медикаментов. Вы знаете, как случилось, что вы очнулись со знанием всеобщего языка?

– Да. Наночип. Языковой адаптер.

– Ной Вег просто невыносим! Неужели так трудно держать язык за зубами?! – Мила шипит как рассерженная кошка.

– Не злитесь на доктора, я задавала слишком много вопросов, ему пришлось рассказать.

– Надеюсь, ему хватило осмотрительности предупредить вас о секретности этой информации? – Мила метает в меня раздраженный взгляд.

Утвердительно киваю в ответ, ну не говорить же сейчас, что доктор совершенно упустил этот момент, рассказывая о моих ускоренных языковых курсах, и продолжаю прерванные расспросы.

– Значит, её компания работает на военных?

– Вы же не думаете, что подобные технологии используют для повышения успеваемости студентов?

Что же, вполне ожидаемо.

– Они лучшие в своем деле. Самые эффективные препараты запатентованы именно» Барот Фарм.». В общем-то, это закономерно. Всем известно, что лабораторные испытания там предпочитают проводить на людях. Строго говоря, это запрещено законом, но всегда найдутся те, кто подпишет все необходимые документы, особенно если за это хорошо заплатят. Или пообещают заплатить.

Разумеется, пока есть бедняги, готовые жертвовать здоровьем ради возможности накормить семью, лаборатории леди Алиссии не будут испытывать недостатка подопытных. Интересно, они действительно платят или большинство из этих бедняг оплаты не дожидается?

– Подопытные долго не живут, ведь так? – озвучиваю я свою догадку.

Лила в ответ лишь вздыхает.

– Как и те, кто переходит дорогу леди Алиссии, – тихо произносит Мила.

У меня по спине бегут противные мурашки.

– О чём вы?

– О том, что конкурентов у «Барот Фарм» почти нет, – снова вступает в разговор Лила, – За последние десять лет компания поглотила три крупных, ранее с ней конкурировавших фирмы, и не менее восьми мелких, присвоив заодно их патенты.

– Неужели их руководители были удовлетворены таким поворотом событий?

Кажется, я начинаю кое-что понимать.

Надо же, прогресс никак не повлиял на некоторые методы ведения дел.

– Ну почему же, – Мила усмехается, только вот усмешка ее выглядит невеселой, – Иногда они возражают. Три года назад, например, один из руководителей некоего, уже не существующего предприятия, довольно резко отказал леди Алиссии в ответ на предложение продать его компанию за символическую сумму. Говорят, он рассчитывал на пару влиятельных друзей и собственную деловую хватку. К тому же в его лаборатории вот-вот должны были завершиться испытания нового препарата, который он собирался запатентовать и на котором рассчитывал хорошо заработать. Продавать компанию в шаге от триумфа, что может быть глупее?

– Что с ним случилось?

Мила лишь выразительно поднимает бровь

Лила, вздохнув, продолжает рассказывать вместо неё.

– Он умер от инфаркта за день до завершения работы над препаратом.

– Инфаркт?! Сейчас?

– Не удивляйтесь, такое иногда случается. Конечно, крайне редко и, в основном, с теми, кто игнорирует необходимость регулярного полного обследования и ведёт соответствующий образ жизни. Примерно один случай на десять тысяч. Удивительно другое – всем известно, что покойный, не смотря на занятость, тщательно следил за здоровьем. Однако его врачи ни разу не зафиксировали сбоев сердечной деятельности, как и предрасположенности к заболеваниям сердечнососудистой системы. Иначе говоря, умерший был абсолютно здоров.

– Как же тогда получилось, что он так внезапно скончался?

Лила пожимает плечами.

– Все случилось ночью, никого не было рядом. Разумеется, было проведено расследование, но смерть была признана естественной, что серьёзно пошатнуло репутацию клиники, где покойный наблюдался.

Компания перешла в руки его сына, который первым делом подписал договор о передаче прав управления «Барот Фарм». Подобных примеров множество, как вы понимаете. Неизменным остаётся только результат. Леди Алиссия всегда получает то, что пожелает, так или иначе.

Вспоминаю, как смотрела на меня упомянутая леди и меня начинает подташнивать. Если эта женщина желает получить меня в качестве подопытного кролика – лучше было бы остаться в дьюаре. Да и док, похоже, встрял. Нет, его она явно не для опытов присмотрела, но всё же, внимание подобных особ – далеко не подарок судьбы.

– Что ещё может получить леди Алиссия при желании?

– Вы о её внимании к доктору Вегу? – усмехается Мила.

Надо же, вот сейчас ни следа ревности в голосе! Или просто прекрасная и ужасная леди не в первый раз появляется в клинике, демонстрируя доктору свою лояльность? Если так, то всё в порядке. Жив-здоров же он до сих пор.

Не дожидаясь ответа, Мила продолжает:

– Похоже, на данный момент, единственное, что Алиссия Барот не смогла заполучить – это Ной Вег в её кровати. Она его уже четвёртый год обхаживает, но док, похоже, не любит мумий. Не всех мумий, – прищурившись, добавляет она.

– Старая стерва, – фыркает Лила.

– Доку ничего не угрожает, это точно. Можете не переживать за него – Алиссия Барот не так самонадеянна, чтобы причинить вред сыну Главы Совета, – продолжает Мила – Кстати, отец нашего доктора, пожалуй, единственный человек в мире, которого Алиссия Барот опасается. Говорят, однажды она соблазнила Эрика Вега, рассчитывая приобрести хоть малейшую его лояльность впоследствии, однако все, кто его знает, понимают – на него нельзя подействовать иным способом, кроме гарантии прибыли или усиления его власти. Он никогда не будет делать что-либо в чужих интересах, даже если это интересы его любовницы. Леди Алиссия имела возможность лично в этом убедиться.

– Каким образом?

Лила едва сдерживает смех, но всё же отвечает на мой вопрос.

– Мэтр Эрик Вег, возглавлявший тогда одну комиссию, проверяющую техническое оснащение лабораторий и клиник, параллельно внедрял в эти самые лаборатории запатентованный им воздушный фильтр. Проще говоря, заставлял владельцев зданий менять старые системы фильтрации на новую, весьма дорогостоящую. Леди Алиссия очень надеялась, что ей-то уж на новую систему тратиться не придётся. Так вот, пока она стояла на коленях под рабочим столом Главы Совета, он, между делом, подписал документ, согласно которому системы фильтрации воздуха в главном здании «Барот Фарм» признавались устаревшими и подлежали замене в кратчайшие сроки.

– Однако…

Девчонки весело смеются, глядя на мой ошарашенный вид.

– Мы удовлетворили ваше любопытство? – Лила поднимается со стула, – Наша беседа затянулась, ваше отсутствие в капсуле может привлечь внимание.

– Спасибо, девочки.

Мила только пожимает плечами.

Лила улыбается, нажимая кнопку разблокировки двери.

– Пойдёмте, Ева, я проведу вас в вашу капсулу.

Прощаясь у порога, Лила тихо, но твёрдо произносит:

– Не ездите в Атланту, Ева. Найдите любой предлог и откажитесь от приглашения Алиссии Барот. Она не тот человек, от которого стоит ждать добра.

– Лила, почему вы решили мне это сказать?

– Потому что я всем сердцем ненавижу её и буду рада расстроить хоть один, пусть малейший, план этой женщины.

– Но за что?! – потрясённая таким откровением, я не нахожу вопроса умнее.

– Всё просто, – очаровательно улыбается Лила, – Леди Алиссия Барот – моя тётя.