Читать книгу Однажды в Эдере, или Пророчество сбывается - Ф.Балкар - Страница 3

– Алик, это ттты что ли? – спросил кто-то с кровати зареванным, слегка охрипшим голосом.

– Дэн?! – Алик с удивлением узнал голос своего друга Дениса и тут же вспомнил слова Марии. «Так вот, что она имела в виду! И Дэну досталось из-за меня!» – подумал он.

Дэн слез с кровати и неуверенными шагами приблизился к Алику.

– И впрямь ты, – с облегчением прошептал Дэн, разглядев в темноте его лицо.

– Да, – подтвердил с грустью Алик.

– Значит, Бормин все-таки тебя догнал, – сказал Дэн взволнованно. – Я не виноват. Я не хотел. Я знаю, я сначала испппугался … отказался, но потом я пожалел об этом … а Сколопендра, нну, то есть директриса, грозилась меня наказать. Но я ей ничего не говорил про тебя! Ни слова! Я только Владу сказал, ну из пятой комнаты. И больше никому! Честное слово! Веришь?

– Верю, – заверил Алик друга. – Я тебе верю.

– Я рад, что ты вернулся. Ну, то есть, не тому, что тебя поймали, а что ты здесь. Я здесь от страха чуть не умер. Но вдвоем не так страшно, правда?

Дэн что-то тараторил без умолку, заикаясь и, наверняка, краснея. Алик едва различал черты его лица в темноте. Дэн так был рад снова видеть друга, что слова сами хлынули из него бесконтрольным потоком. Алик слышал в его голосе раскаяние и искреннюю радость. Ему стало жаль друга. Он положил руку ему на плечо. Дэн смущенно замолчал.

Они наощупь вернулись к кровати, залезли на нее и сели друг напротив друга. Пробившись сквозь щели между досками, белый свет пролег по комнате бледными узенькими полосками. Это все же было лучше, чем кромешная тьма, и давало возможность хоть что-то увидеть. Глаза Алика начали потихоньку привыкать к темноте, и он уже мог кое-что разглядеть. И, конечно, он не мог не заметить взволнованный взгляд голубых глаз друга, так виновато смотревших на него из-под густых светлых бровей. Его светлые всклокоченные кудри как всегда смешно торчали на голове. Дэн был в своем любимом синем свитере со звездочками и джинсах с заплаткой на колене. Алик улыбнулся, вспомнив, как в прошлом году Дэн полез на дерево снимать кошку и застрял на нем. Его самого потом пришлось стаскивать с дерева вместе с этой несчастной кошкой. Как же ему влетело от воспитателей и за кошку и за порванные штаны! Они с Дэном тогда весь вечер вместо ужина пришивали эту заплатку. Все пальцы себе искололи.

– Как долго ты здесь сидишь? – спросил с сочувствием Алик.

– Целую вечность! – пожаловался тут же Дэн. Но потом все-таки уточнил: Час или вроде того, кажется.

– Прости, это из-за меня, – сказал Алик. – Я не думал, что ты окажешься здесь.

– Да ладно. Я сам виноват. Он замолчал и тяжело вздохнул. – Я тебя подвел сегодня. Струсил. Но больше такого не будет! – вдруг заявил Дэн с полной решимостью, пряча все еще красные от слез глаза.

Алик заставил себя улыбнуться, хотя ему было грустно. Конечно, если бы Дэн не разболтал о его планах другим воспитанникам, он был бы сейчас далеко отсюда. Но, конечно же, он сделал это не со зла. В памяти всплыл вчерашний вечер, когда они точно также сидели напротив друг друга на кровати в своей спальне номер восемь на третьем этаже и шепотом, чтобы не разбудить других мальчишек, прощались. Алик уговаривал друга бежать с ним на поезде до Калининграда. Из расписания междугороднего транспорта, которое Алик предусмотрительно вырезал из газеты со стола воспитателя, было ясно, что нужный им поезд уходит вечером в 19.45. А значит, чтобы успеть добраться до вокзала, надо, во что бы то ни стало, сбежать до ужина. Ускользнуть от воспитательницы оказалось не так уж и сложно. Она с самого утра жаловалась на головные боли, обвиняя во всем полную луну, была рассеяна и даже не заметила, что он остался в комнате и не пошел с остальными в столовую. Алик предложил Дэну бежать вместе с ним. Ведь они дружили с четырех лет – с того памятного дня, когда не поделили желтую машинку в песочнице. Надавав друг другу тумаков, от души поплакав от боли и обиды, на следующее утро они проснулись лучшими друзьями. Будучи ровесниками, вместе пошли в первый класс (учебные кабинеты располагались на втором этаже). Полноватый неуклюжий Дэн, словно магнит, притягивал к себе неприятности: то споткнется на ровном месте, запутавшись в собственных шнурках, то упадет в единственную лужу во дворе, то собака его укусит, то кошка расцарапает. В общем, в детдоме ничего не падало, не трещало, не билось и не кричало без его особого участия. И всегда рядом был Алик, умный, бесстрашный, готовый прийти на помощь и выручить. Их дружба, может, и была оттого крепкой, что они были совершенно не похожи друг на друга. Если Дэн не проявлял особых стараний в учебе, то Алик с легкостью и удовольствием успевал по всем дисциплинам. Больше всего его увлекало чтение. К своим двенадцати годам он перечитал, ну, или, во всяком случае, пересмотрел почти всю скудную школьную библиотеку. В то время как Алик увлеченно читал про дальние страны, удивительные приключения и невиданных существ, Дэн, зевая, сидел рядом, пытаясь угадать, с каким вареньем будут пирожки на обед и не подгорели ли снова сырники у нерасторопной поварихи.

Когда Алик изложил свой план, Дэн сначала согласился, испугавшись остаться в детдоме одному без друга. Но накануне взял и передумал от страха. И Алику было немного обидно, хотя он прекрасно видел, что это решение далось Дэну очень тяжело. Целую неделю всегда веселый непосредственный Дэн ходил задумчивый, угрюмый. Даже его любимые оладьи со сметаной по вторникам не доставляли ему былой радости. Дэн не хотел подводить друга, хотя не совсем понимал, зачем и куда надо бежать. И хотя он знал, что мысли о побеге у Алика были уже давно, все же Дэн не рассчитывал, что этот час настанет и ему придется сделать выбор. Кроме того, он боялся, что их поймают и отдадут в одну из тех ужасных семей, про которые рассказывали мальчишки и девочки постарше. Детей в таких семьях якобы ненавидят, бьют и не кормят. Подростки смеялись над доверчивыми младшеклассниками и только добавляли еще более страшные подробности в эту легенду. И страх взял вверх. Дэн струсил. И Алик решил бежать один, дав твердое обещание, что скоро обязательно вернется за ним.

– Я боюсь темноты, – нарушил тишину Дэн, озираясь по сторонам.

– Я знаю, – спокойно сказал Алик. – Но здесь не так уж темно.

– Я и поужинать не успел, – посетовал Дэн. – В животе урчит.

– Я тоже не ел, – вспомнил Алик. – Ничего, до утра продержимся. Главное, не думать о еде.

– Легко сказать, не думать, – ворчливо пробубнил Дэн. – Внутри будто вода кипятком изливается. Жалко, что сегодня дежурит не Мария. Она бы точно принесла нам что-нибудь поесть.

– Да, жалко, – согласился Алик.

Повисла пауза. Дэн заерзал на кровати. Он хотел что-то сказать, но не решался.

– Алик, – наконец сказал он. – Ты на меня еще сердишься?

– Я и не сердился на тебя вовсе, – спокойно ответил Алик.

– Честное слово, не сердишься?

– Честное слово!

– Это хорошо, – заключил Дэн. Мягкая немного глуповатая улыбка появилась на его пухлом лице. – А что там было, расскажи? И как тебя нашли? А вокзал? Он, наверно, огромный, да?

Дэн повеселел и начал судорожно осыпать друга вопросами, так что Алик едва успевал на них отвечать. Дэн хотел знать обо всем, что происходило с другом, после того, как он сумел выскользнуть по пути в столовую. Где он был? Что видел? Ведь как только обнаружили, что Алик не явился к ужину в столовую, воспитатели кинулись к Дэну за объяснениями. Но он, к своему собственному удивлению, держался, как настоящий партизан. Ни крики, ни угрозы воспитателей не заставили его сдать друга. После того, как он струсил и не убежал с ним, Дэн твердо решил, что второй раз он Алика не подведет. Во что бы то ни стало! Даже под холодным пристальным взглядом директрисы он не испугался и не раскололся, чем даже заслужил восхищение со стороны других ребят. Но стойкость Дэна не сохранила тайны Алика, так как утром он уже успел похвастаться грандиозными планами своего друга перед одноклассником из пятой комнаты. Тот оказался более разговорчивым. И вскоре вызванный директрисой участковый Бормин отправился по следам Алика, а Дэн так же стремительно отправился в Изолятор в сопровождении Марии.

– Я уже почти сел на поезд, как, откуда ни возьмись, объявился проводник, – сокрушенно вспомнил Алик. – Странный тип с противным голосом. Отказался меня пустить в вагон без билета. Да еще сказал напоследок, что мне не судьба попасть на этот поезд, потому что мне надо быть в другом месте. А потом появился лейтенант Бормин.

– Ууу, этот противный Бормин! – сердито сказал Дэн. – Это Сколопендра его вызвала.

– Да, он привез меня и еще напросился в столовую, – с негодованием пробурчал Алик.

– Противный и наглый! – добавил Дэн. – Наверняка, как ни в чем не бывало, лопает сейчас наш с тобой ужин. Эх, хоть глазком бы взглянуть, что было на ужин.

– Если бы не Бормин, может, я смог бы проскользнуть мимо проводника, – с сожалением вздохнул Алик. – Ничего, в следующий раз он меня не остановит.

– В следующий? Ты опять хочешь бежать?? – испуганно воскликнул Дэн, забыв напрочь про ужин и Бормина.

– А ты опять хочешь остаться? – в недоумении посмотрел на него Алик.

– Но… но… здесь же не так уж и плохо, согласись, – умоляюще посмотрел на него Дэн. – Конечно, если бы не Сколопендра! Еще эти дурацкие уроки… особенно математика с ее дробями! Да еще этот изолятор!

Заметив, что эти аргументы не очень-то убедили Алика, Дэн притих.

– Причем тут математика и Сколопендра? – возразил Алик. – Я совсем не из-за этого.

– Что тогда? – изумленно спросил Дэн. Других веских оснований для побега он не мог и предположить.

– Через два года, когда нам исполнится по четырнадцать, нас должны будут отправить в другой детдом, потом, может, еще куда-то, – взволнованно сказал Алик. – И никто не спросит нашего желания. Никто не спросит, хотим мы этого или нет. Понимаешь? Я не хочу, чтоб другие … совсем чужие мне люди решали, как и где мне жить.

– Я об этом не подумал, – растерянно сказал Дэн. – Но когда нам исполнится восемнадцать, мы сможем уехать куда захотим, разве нет?

– Целых шесть лет! – сокрушенно возразил Алик. – Я не хочу столько ждать, когда там за воротами так много интересного, десятки, тысячи разных дорог! Автобусы, поезда, корабли. Мы уже не маленькие. Мы сами можем зарабатывать на жизнь.

– Интересно, как? – спросил Дэн.

– Есть куча способов, – не очень уверенно сказал Алик. – Можно машины мыть или газеты разносить или…или помощниками в зоопарк. Какая разница? Главное, выбраться отсюда.

– Здорово, – ответил Дэн, правда, без особого энтузиазма.

Увидев недоверие в глазах друга, Алик и сам вынужден был признать, что его план был довольно наивен и плохо продуман. Он, как и все воспитанники детдома, смутно представлял себе, что происходит за его стенами. Им редко разрешали смотреть телевизор, за исключением вечерних мультиков, а к компьютерам и вовсе на пушечный выстрел не подпускали. Единственной связью с реальным миром были редкие вылазки в библиотеку и краеведческий музей.

– Я тоже, наверно, буду скучать … по Марии и по нашей библиотеке, – задумался вслух Алик.

– На этот случай, у меня кое-что есть, – вдруг оживленно сказал Дэн. Он достал из кармана джинсов старую слегка порванную в уголке фотографию и протянул Алику. – Помнишь, нас фотографировали еще в первом классе? Как раз в библиотеке! И Мария здесь тоже.

Алик взял фотографию и, едва разглядев, что на ней было, улыбнулся. Девять мальчиков и три девочки, весь первый класс во главе с Марией на фоне книжных полок в библиотеке. Все полусонные, немного растрепанные. В то воскресное утро их наспех подняли, Мария кое-как на ходу их причесала, и вместо завтрака согнала в библиотеку, где их в нетерпении ожидал толстяк фотограф из какой-то местной газеты. Он постоянно бормотал себе что-то под нос и ходил смешно, неуклюже переваливаясь с боку на бок, как жирная утка.

– Но как фотография оказалась у тебя? – спросил Алик, удивленный тем, что за столько лет ни разу не видел ее у Дэна.

– Он же потом снова приходил. Ну, и когда выходил из кабинета директрисы, обронил ее, растяпа, а я подобрал, – хвастливо сказал Дэн.

– А я и забыл, что нас фотографировали, – рассеяно пробормотал Алик. – Это было так давно. Для какой-то газеты, кажется.

– Я думал, что потерял ее. А вчера полез под матрас, ну я шнурки потерял, а она там, представляешь? Хотел тебе отдать, но забыл.

Потом Дэн грустно вздохнул и сказал:

– Знаешь, Алик, когда ты убежал, мне …хмм стало так одиноко, и я подумал…

Он исподлобья посмотрел на Алика и в нерешительности замолчал.

– Что? – спросил Алик, заметив его растерянность.

Дэн начал потирать уши. Это был явный признак того, что он сильно волновался. Уши всегда выдавали его, если он не выучил уроки или опять что-то разбил в столовой. Они начинали предательски чесаться и краснеть. Алик давно уже раскусил этот трюк. К сожалению для Дэна, не только Алик, но и воспитатели и учителя тоже.

– Я знаю, мы никогда не говорим … но я просто подумал… что если бы у нас были родители? Если бы они оказались живы! Все могло бы быть по-другому. Разве ты сам никогда не думаешь об этом?

– Зачем думать о том, чего нет и никогда быть не может! – сердито буркнул в ответ Алик.

– Сколопендра говорит, что они погибли, – с грустью сказал Дэн. – Она всем так говорит. И мне, и тебе, и всем остальным. А вдруг нет?

– Я сам слышал, как воспитатели говорили, что почти нет шансов. Нет шансов, что чьи-то родители когда-нибудь объявятся. Нет, понимаешь?

– А вдруг они врут? – настаивал Дэн. – Ну, или просто не знают. Они же даже имен их не знают. Даже фотографий никаких нет.

– Зачем им врать? Были бы живы, за столько лет пришли бы за мной и за тобой, – сухо ответил Алик и отвернулся к окну.

– Наверное, ты прав. Просто, жалко, – тихо вздохнул Дэн и, обхватив ноги руками, положил голову на колени. – Я думаю, что они были хорошими и очень добрыми. Ведь, правда, Алик?

– Конечно, – еле слышно ответил Алик, не поворачиваясь. – Так и было.

Дэн не видел лица друга, но слышал его прерывистое дыхание. Слова Дэна всколыхнули в Алике грустные мысли, которые воспитатели так усердно пытались выдолбить из детских голов. Он и сам не любил разговоры о родителях. Не потому, что все воспитатели как один твердили, что чудесного объявления чьей-нибудь родни ждать не стоит. Просто мысли о родителях, которые когда-то были, а потом по какой-то причине исчезли, причиняли ему боль и заставляли чувствовать себя еще более одиноким. Лучше думать, что их вообще никогда и не было. Так и вправду легче.

– А нас точно возьмут помогать в зоопарк? – вдруг спросил Дэн, прервав тягостную для обоих тишину.

Алик повернулся к нему и, пряча покрасневшие глаза, сказал:

– Если будем прилежно работать и любить зверей.

– Я люблю животных! И работать тоже буду! Ты же знаешь, я могу! – взволнованно уверял Дэн. – Сколопендра говорит, что я лентяй и раздолбай, но это не так! Ну, то есть, не совсем так, ну, ты же знаешь?

Алик усмехнулся и кивнул головой в знак согласия.

– Знаешь, я давно хотел тебе кое-что сказать! – нахмурив брови, с серьезным видом сказал он.

– Что? – спросил Дэн, все еще ожидая упреков в предательстве и трусости.

– Ты здорово придумал, называть директрису Сколопендрой! Серьезное выражение Алика сменилось улыбкой.

Дэн облегченно вздохнул, и они оба дружно засмеялись.

– Она была бы в ярости, если бы узнала, – уже хохотал Алик.

– А, по-моему, ей очень подходит! – сказал Дэн, пытаясь подавить хохот. – Хотя я ни разу не видел этих самых сколопендр. Но звучит круто, да?

– Еще как! – согласился Алик, вспомнив картинки с этими червями из энциклопедии по зоологии.

С улицы донесся звук отъезжающей машины.

– Спорим, что это Бормин! – догадался Дэн. – Набил себе брюхо нашим ужином и довольный отправился восвояси.

– Наверно, – безучастно кивнул Алик.

Снаружи послышался скрип двери.

– Что это? – вздрогнул Дэн.

Алик слез с кровати и подошел к окну. Он протер ладонью запотевшее стекло, чтоб посмотреть на улицу. Но тут же уперся взглядом в доски, которыми были забиты окна снаружи. Сквозь узкие щели между ними ничего нельзя было разглядеть. Но в правом нижнем углу окна остался небольшой зазор, к которому и прильнул Алик. Прищурившись, он заметил тусклый свет в маленькой сторожке у самой ограды, на которую выходило окно Изолятора. В ней обитал высокий угрюмый сторож, довольно странный молчаливый старик. В любое время года одетый в чересчур большую телогрейку и облезлую меховую шапку, он ни на шаг не отходил от своей сторожки. Лишь по ночам из окна можно было заметить, как он ходил кругами вокруг здания, уронив голову на грудь и что-то бормоча себе под нос. Иногда он любил посидеть на узенькой скамейке, которую сам смастерил и поставил у входа в сторожку. Дети побаивались старика за его нелюдимый и молчаливый характер, а потому обходили стороной его владения.

– Что там? – прошептал Дэн с кровати дрожащим от страха голосом. – Привидение?!

– Почти, – ухмыльнулся Алик, заметив в окне сторожки быструю тень старика. Свет в коморке погас, и, затворив за собой скрипучую дверь, высокая фигура скрылась в темноте.

– Сторож пошел, как обычно, обходить здание, – сказал Алик, покидая свой наблюдательный пункт.

Дэн выдохнул с облегчением. Ожидание появления жутких привидений изрядно измотало его. Но наступившее спокойствие было недолгим. В коридоре послышались шаги и звон ключей. Мальчики застыли от страха. Они уставились на дверь и не сводили с нее глаз, словно ждали появление чего-то ужасного.

– Это оно! – с ужасом в голосе прошептал Дэн. – Пппривидение!

– Не говори глупостей, – испуганно ответил Алик. – Здесь нет привидений.

– Тогда это Сколопендра! – вдруг пришло Дэну в голову. – Она решила нас отдать в семью. Мне страшно. Решила сделать это ночью, чтоб никто не видел.

– Не бойся, мы же вместе, – взволнованно сказал Алик.

– Знаешь, если нас отдадут в одну семью, я согласен …даже в саму ужасную …только вместе. Давай попросим, чтобы вместе.

Алик не очень-то верил в эти страшилки про жуткие дома, в которых детей заставляют работать, почти не давая им есть и спать. Но ночью многие вещи кажутся страшнее, чем они есть на самом деле. И страх маленькими подлыми шажками начал подбираться к его сердцу, заставляя его бешено колотиться в унисон с сердцем Дэна.

Шаги подошли к самой двери.

–У тебя будет время подумать о своем безобразном поступке, – послышался голос директрисы. – А утром мы решим вопрос о твоем переводе в другое, более подходящее твоему поведению учреждение.

Дверь открылась, и в изолятор проник одинокий свет фонаря, а вместе с ним появился еще один узник Комнаты Страха. За несколько секунд, что была открыта дверь, Алик и Дэн успели узнать в растрепанном черноволосом мальчике с большими черными глазами и маленьким шрамом на правой брови своего одноклассника Максима по прозвищу Макс Драчун. Серая клетчатая рубашка выбилась из джинсов, нагрудный карман был почти оторван и из последних сил держался на нескольких петельках. А на белой нательной майке, что выглядывала из-под рубашки, были засохшие багровые пятнышки, похожие на капельки крови.

Алик и Дэн переглянулись. «Уж лучше бы это оказалось привидение!» – подумали они почти одновременно. Более нежелательной компании и придумать нельзя было. Мало, кто в приюте по доброй воле решился бы связаться с Максом. А все потому, что его излюбленным занятием, чем-то даже вроде хобби, были драки. Оттого лицо его всегда было в царапинах и ссадинах. Вот и сейчас, под его левым глазом красовался здоровенный фингал, который видимо и послужил причиной того, что его сопроводили сюда. Учителя и воспитатели только беспомощно разводили руками. Они помнили Макса совсем другим, не очень общительным, но все же жизнерадостным мальчуганом, каким он был до того, как пять лет назад в приюте появилась одна пожилая семейная пара. В приюте крайне редко бывали гости, а потому появление этих посетителей ни для кого не осталось незамеченным. Высокий статный старик в длинном сером пальто, хромая на левую ногу, сопровождал седовласую супругу, разодетую в меха. Они зашли тогда в первый класс, где учились мальчики. Старик безучастно остался стоять в дверях вместе с директрисой, пока женщина ходила по рядам, разглядывая детей с таким сосредоточенным изучающим взглядом, с каким на рынке выбирают овощи посвежее. Затем пара быстро покинула класс. Через месяц они вновь объявились и забрали с собой Макса. Весь приют из окна наблюдал за тем, как слегка напуганный Макс отъезжал от ворот на блестящей черной машине. А еще через три месяца они снова приехали втроем. После долгой беседы в кабинете директрисы, во время которой Макс смиренно ждал в коридоре с воспитателем, пара вышла в чрезвычайно дурном настроении. Старик сразу направился к выходу, а женщина подошла к Максу, потрепала по плечу и, не замечая недоумения на его лице, быстро последовала за мужем.

«Так и знала, что это ненадолго. Обычное дело. Сегодня захотели ребенка, завтра передумали. Будь моя воля, на порог бы не пускала таких» – единственный комментарий, дошедший до слуха воспитанников из уст рассерженной Марии. Несколько месяцев после этого Макс ни с кем не разговаривал, стал замкнутым, задиристым, никого к себе не подпускал и не словом не обмолвился о том, как он жил эти три месяца и почему вернулся. А потому впечатлительные дети еще больше поверили рассказам о страшных семьях, где мучают детей.

– Ну что, все февральчики в сборе? – ухмыльнулся Макс, как только его глаза привыкли к темноте, и он заметил удивленные и немного испуганные лица Алика и Дэна, которые до сих пор неподвижно стояли у окна.

Алик стиснул зубы и напрягся всем телом от негодования, осознавая, что этого и добивался Макс своими словами. Дело в том, что по дурацкому, ненавистному для всех троих совпадению, Дэн, Алик и Макс были именинниками февраля. И каждый год в столовой под нетерпеливые рукоплескания остальных воспитанников они вынуждены были вместе задувать свечки на общем именинном торте, пожимать друг другу руки и поздравлять с днем рождения. Эта обязательная процедура тяготила всех троих, и каждый раз грозилась перерасти в драку из-за того, что Макс постоянно вытворял какие-то пакости. То обидно обзывался, так что воспитатели не слышали, то слишком сильно жал руки Дэну, что тот начинал визжать. А в последний раз в день их двенадцатилетия, всего неделю тому назад, Макс незаметно толкнул Алика, и тот завалился на торт и опрокинул его на землю, лишив тем самым всех праздничного угощения.

– Чего уставились? – рявкнул Макс.

– Нужен ты нам больно, – неожиданно смело для себя ответил Дэн. Но, увидев угрожающий взгляд Макса, тут же пожалел об этом несвоевременном приступе храбрости.

– Не нарывайся, иначе получишь, толстяк. Как дам в глаз, и эта комната покажется тебе еще темней.

– Прекрати, Макс. Мы тебя не боимся, – сказал Алик.

– Неужели, умник? – презрительно бросил Макс. – Я слышал, твое путешествие на поезде неожиданно отложили?

Дэн виновато опустил глаза.

– Мои планы тебя не касаются. Захочу и уеду, – огрызнулся Алик.

– Ага, конечно. Только в следующий раз не забудь захватить с собой своего болтливого толстяка, вы ведь поодиночке не ходите.

– Не говори так о Дэне! – рассердился Алик. – Немедленно извинись!

– А то, что? Побьешь меня? Ну, давай!

– Даже не думай, – прошептал испуганно Дэн на ухо Алику. – Он тебя в миг отметелит.

– Это мы еще посмотрим! – всерьез насупился Алик, сжимая кулаки.

– Ты, что, правда, хочешь подраться? – разозлился Макс.

– Я не позволю тебе так говорить о Дэне! Он мой друг! Извинись!

– Друг!!! Здесь нет друзей, дурак, здесь каждый сам за себя!

– Это у тебя нет, потому что ты не умеешь дружить, а только драться, – выпалил Алик.

– А мне никто и не нужен! Понятно?! Никто!

Макс подскочил к Алику, вцепился обеими руками в его свитер и попытался повалить его на пол. Но Алик тоже ухватился за воротник его рубашки и не собирался отступать. Несмотря на все попытки Дэна разнять их, они оба покатились по холодному полу, как два сцепившихся котенка. Бедный Дэн растерянно бегал вокруг них, едва различая в темноте, где Алик, а где Макс, и пытаясь оттащить то одного, то другого. Но напрасно. Не зная, что делать, он подбежал к двери и начал колотить по ней изо всех сил, надеясь, что кто-то услышит. Но была уже глубокая ночь, а дежурный воспитатель спокойно дремал на своем посту на втором этаже, удобно устроившись в кресле в коридоре.

Вдруг Дэн прекратил стучать, припал ухом к двери и прислушался. Ему показалось, что он услышал какой-то шум в коридоре. Он обрадовался, решив, что кто-то из взрослых все-таки спустился на крики, но скоро понял, что это не так. Ни шагов, ни знакомых голосов, только неясные звуки, которые становились все громче и громче. Навязчивая мысль о привидении снова посетила его.

– Тише, эй вы, – прошептал Дэн. – Здесь кто-то есть. Слышите?

Ни Макс и Алик не обратили на него никакого внимания и продолжали мутузить друг друга с переменным успехом.

– Да прекратите, вы! – крикнул уже Дэн не своим голосом и обратил на себя удивленные взгляды обоих. – Не слышите что ли?

Макс толкнул Алика напоследок и приподнялся. Взъерошенный и, хоть в темноте не было видно, наверняка, красный как помидор Алик тоже резко вскочил.

– Что ты несешь, толстяк? – прорычал Макс. – Ночью сюда никто не спускается.

– Конечно, тебе лучше знать, ты же здесь частый гость! – огрызнулся Дэн.

– Не нарывайся! – пригрозил Макс.

– Дэн, может тебе показалось? – предположил Алик, прислушиваясь.

– Подойдите и сами послушайте, если не верите, – прошептал сердито Дэн.

Грозно поглядывая друг на друга, Макс и Алик прильнули к двери и прислушались.

– Похоже на карканье ворон, – настороженно сказал Макс.

– Точно! И еще как будто листья шелестят от ветра! – с удивлением сообразил Алик.

– Откуда здесь птицы? И деревья? – Дэн был сбит с толку. – Я вообще-то надеялся, что это дежурный воспитатель.

– Это на первом этаже, совсем близко, – сказал Алик, не обращая внимание на ворчанья голодного Дэна.

– И что же это? – спросил Дэн.

– Сейчас посмотрим, – загадочно ухмыльнулся Макс.

Он достал из кармана брюк кусок толстой железной проволоки.

– Что ты собираешься делать? – спросил Алик.

– Уж точно не сидеть здесь с вами, придурками!

Макс усилием согнул проволоку пополам, вставил в замочную скважину и, присев на колено, начал возиться с замком, поворачивая проволоку то в одну, то в другую сторону. Скоро раздался щелчок, и довольный собой Макс выпрямился и посмотрел на ребят.

– Где ты этому научился? – удивился Алик.

– Тебе-то какое дело, умник? – раздраженно ответил Макс. – Вы как хотите, а я пошел!

Он уверенно открыл дверь и вышел в коридор. Но Алик даже и не думал оставаться. Он оглянулся на Дэна и, схватив его за рукав, потащил из комнаты.

В коридоре тоже было довольно мрачно. Лишь тусклый свет лампы освещал желтоватые слегка обшарпанные стены. Здесь ребята ясно поняли, что звуки доносились из подвала. Вход в него был тут же справа за старой деревянной дверью с облупившейся темно-коричневой краской.

– Может, просто птицы забрались в подвал, – предположил Дэн, прислушиваясь к двери.

– В подвал можно войти только через эту дверь, а она заперта снаружи, – Алик указал на большой амбарный замок.

Макс снова достал свой волшебный прутик и с видом заправского взломщика так же ловко открыл и этот замок. Он слегка толкнул дверь, и она медленно и со скрипом отворилась. Холодный воздух из подвала пробрал детей насквозь, так, что все трое съежились.

В подвал вела узкая деревянная лестница, видимо очень старая, потому что она тут же зашаталась под ногами ребят. Слева лестница шла вдоль стены. Макс начал ощупывать ее руками.

– Где-то здесь, наверняка, должен быть выключатель или фонарь.

– Как холодно, – стуча зубами, произнес Дэн.

– Кажется, я нашел! – радостно зашептал Алик.

Он снял с гвоздя на стене большой фонарь, который к счастью оказался вполне исправным. Алик посвятил вокруг. Невысокий потолок подвала был весь обвешан паутиной. И везде – на стенах, старых партах, стульях, сваленных сюда, как попало, было много паутины.

– Сюда явно никто давно не заглядывал, – предположил Алик.

– Может, и мы не будем? – озираясь по сторонам, прошептал Дэн. – Если Сколопендра узнает, что мы здесь были, нас запрут в Изоляторе на неделю, ни меньше.

– Трусишь? Убирайся обратно! – предложил Макс.

– Один?! Не-е-т!

– Не бойся, Дэн, – утешал друга Алик. – Здесь не так страшно, просто немного темновато.

– Вот об эээтом-то я и говорю, – начал заикаться от страха Дэн, наблюдая за собственной тенью на стене, которая напоминала скорее тень какого-то динозавра, нежели человека.

Откуда-то из глубины подвала донеслись звуки чьих-то голосов отчетливее, чем прежде. Ветер шелестел ветками деревьев. Вдруг раздался глухой лай собаки.

– Слышали? – зашептал Дэн. – Либо у меня едет крыша от голода, либо где-то под нами люди и собаки.

– То, что у тебя проблемы с головой ни для кого не секрет, – съязвил Макс, прислушиваясь.

– На себя посмотри! – огрызнулся Дэн.

– Это точно отсюда! – воскликнул Алик, прервав их перепалку. – Кажется, там! Он посвятил в левый дальний угол, где нагроможденные друг на друга стояли деревянные ящики. Они спустились и подошли к ящикам. В них были банки с красками, кисточки, бутылки с какой-то ужасно пахучей жидкостью.

– Шум исходит из ящиков? – слегка оживился Дэн.

– Не из них, а из-под них, – уточнил Алик.

Он передал фонарь Дэну и начал оттаскивать ящики, которые вопреки его ожиданиям оказались довольно тяжелыми. Макс без лишних слов начал ему помогать, время от времени презрительно косясь в его сторону. Стараясь не шуметь, они кое-как перетащили ящики из угла к стене. Открывшийся пол под ящиками оказался деревянным.

– Странно, – сказал Алик. – Пол в подвале засыпан гравием, а здесь выложен деревянными досками.

– Старый колодец! – еле слышно произнес Макс, уставившись на доски на полу.

Он вскочил, выхватил фонарь у Дэна и начал бегать как сумасшедший по подвалу, перекидывая с места на место все, что попадалось под руку.

– Что ты ищешь? – спросил растерянно Алик.

Но Макс ничего не ответил. Он открыл большой сундук, стоявший у стены, и начал перебирать со звоном его содержимое. Дэн показал в сторону Макса и покрутил пальцем у виска, намекая, что у него не все дома. Алик в ответ лишь пожал плечами.

– Есть! – радостно воскликнул Макс.

Он быстро вернулся к мальчикам, весь в пыли и паутине. В руках у него были лом и толстая канатная веревка.

– Что ты собираешься делать? – спросил Дэн.

– Отодрать доски и посмотреть, что в колодце.

– В колодце?! – изумился Алик. – Откуда в подвале колодец?

– По-моему, он того … – шепнул Дэн Алику.

Сначала Макс, не замечая этого, возился с ломом, потом взглянул на недоумевающие лица Алика и Дэна и презрительно усмехнулся.

– Колодец был здесь задолго до того, как построили здание, – неохотно пояснил Макс.

– Но почему его не засыпали? – логично поинтересовался Дэн.

– Пытались. Но время от времени в нем странным образом вновь появляется вода и затапливает подвал. Приходится откачивать воду. Так говорят воспитатели.

В этот момент Макс с грохотом оторвал одну доску. Сделать это было не так-то просто, потому что по концам они были прибиты толстыми гвоздями к мерзлой земле. Вдруг из щелей полезли десятки больших белых пауков с мохнатыми лапками. Они тотчас же начали разбегаться в разные стороны. Испуганные ребята только успевали подскакивать, чтобы не раздавить их и не дать на себя залезть. Через минуту все мохнатые пауки исчезли среди кучи барахла, которым был завален подвал.

Макс и Алик перевели дух и продолжили работу. Один Дэн стоял рядом, бледный от испуга.

– Вы видели когда-нибудь тттаких пауков? Наверное, какой-то ррредкий вид, да же? Надо будет рассказать учителю биологии.

– Отойди и не мешай, – злился Макс.

– И влетит же нам за то, что мы разворотили пол, – сказал Дэн, сердито косясь на Макса.

– Расслабься, – ухмыльнулся Макс. – Никому здесь уже дела нет до подвала, у воспитателей свои заморочки.

– Что ты имеешь в виду? – уставился на него Алик.

– А то, – с усмешкой зыркнул на него Макс, – что к весне наш детдом закроют, а нас раздадут по другим в соседние города!

– Врешь!! – воскликнул Дэн, обалдело вперившись в него глазами.

– Не верите мне, спросите у своей любимой Марии, – предложил Макс. – Она шепталась об этом с поварихой в столовой.

– Но… – Дэн не находил слов, чтобы выразить отчаяние, охватившее его.

– Еще есть время. Мы что-нибудь придумаем, – попытался его успокоить Алик.

Дэн взглянул на Алика и с ужасом прочитал на его лице, что тот явно не намерен дожидаться переезда и обдумывает новый побег. Поразмыслив над своим положением, Дэн беспомощно вздохнул. Бледный как привидение, он молча присел и схватил конец доски, с которым возился Алик. Кто ломом, кто руками – все трое начали действовать удивительно слаженно и энергично. Шум из колодца становился все громче. Когда колодец был полностью открыт, мальчики переглянулись. Каждый неосознанно надеялся увидеть в глазах другого твердое намерение идти до конца в этих удивительных поисках.

– И кто в него полезет? – спросил Макс, с ухмылкой поглядывая на бледного Дэна.

– Почему это ты уставился на меня? – испугался Дэн. – Сам раскопал, вот и лезь сам.

– Я спущусь, веревка достаточно прочная, – предложил Алик. – Посвяти-ка мне, Дэн.

Алик взял конец каната, подошел к одному из опорных столбов, подпиравших потолок. Он обвязал его вокруг, закрепив крепким узлом, как их учили на уроках труда. Затем вернулся к колодцу и бросил в него другой конец веревки. Дэн посвятил фонарем вниз, дна не было видно. Но теперь из глубины колодца мерцал белый свет и по-прежнему слышался далекий лай собаки и карканье ворон.

– Это дурацкая затея, – предупредил Дэн и съежился от страха. Но Алик не разделял его опасений. Его любопытствующий взгляд был устремлен в колодец.

– Дайте сюда, слабаки, – нетерпеливо воскликнул Макс. Он бесцеремонно выхватил веревку из рук Алика и подошел к колодцу. Крепко ухватившись за веревку и упираясь ногами в осыпающиеся стенки колодца, он медленно, но бесстрашно начал спускаться вниз.

– Если боишься, подожди здесь. Я посмотрю, что там, и сразу вернусь, – сказал Алик, сердито глядя на наглого Макса.

Он засунул фонарь в карман джинсов и пошел следом за Максом.

– Я что останусь здесь один? – ужаснулся Дэн, оценив свое положение. – Алик, подожди меня!

После долгих колебаний Дэн, превозмогая ужас, пыхтя перелез через край колодца и, вцепившись в веревку, начал медленно сползать вниз.

– Вы уверены, что веревка нас выдержит? – спросил с опаской Дэн.

– Если только ты как всегда не закинул лишнего за обедом, толстяк, – раздался голос Макса откуда-то из глубины.

Не успел Дэн ответить на это очередное обидное замечание, как внезапно все затряслось. Стенки колодца начали осыпаться. Сверху подул сильный холодный ветер, который чуть не сдул ребят.

– Землетрясение?! – вне себя от страха закричал Дэн, держась за веревку из последних сил.

Но ответа не дождался. Веревка оборвалась, и ребята с криками полетели в пропасть.