Читать книгу Пришельцы ниоткуда - Франсис Карсак - Страница 13

Обратный путь мы проделали без происшествий. Уже вечерело, когда Суйлик посадил свой ксилл на нижней террасе Дома Мудрецов. Далеко в небе растаяли темные пятна остальных ксиллов, направлявшихся к острову Аниасц.

Мы вышли. Внезапно я почувствовал, что у меня не осталось ни сил, ни воли – ничего, кроме непреодолимого желания лечь и уснуть. Да и товарищам моим было не лучше. Прислонившись спиной к фиолетовому стволу дерева, я рассеянно блуждал взглядом по сумеречным окрестностям, слишком измученный, чтобы говорить о чем-нибудь или испытывать хоть какую-то радость.

– Эссина, отведи Ульну в Дом чужестранцев. Ложитесь спать, – распорядился Суйлик. – Слер, Акейон, Херанг, вы пойдете со мной. Нужно отчитаться о нашей миссии.

– А это не подождет до завтра? – взмолился я.

– Нет. Каждая потерянная минута может означать гибель нового солнца. Отдохнуть еще успеешь.

По Лестнице человечеств я поднимался как во сне и даже не взглянул на собственную статую. Затем, должно быть, я впал в полуобморочное состояние. Я лишь чувствовал, как меня несут, и пришел в себя от сияния фиолетовых ламп.

Рядом со мной, на том же возвышении, лежали два синзуна и сам Суйлик. Наши нервы сдали, и один за другим мы потеряли сознание, когда находились уже в вестибюле.

Ко мне возвращались силы, сначала медленно, потом все быстрее и быстрее. Вскоре мы смогли подняться и рассказать Аззлему и Ассзе о ходе сражения. Но я испытал огромное облегчение, когда наконец вытянулся на своей постели в Доме чужестранцев. Разумеется, в ту ночь «тот-кто-приносит-сон» мне не понадобился.

Когда я проснулся, Иалтар светил уже высоко в небе. Окно было раскрыто настежь, стоял чудесный день, и мне даже показалось, что я слышу, как поет птица, хотя на Элле вообще нет птиц. Но пение становилось все более громким и близким! Я вскочил, подбежал к окну и увидел внизу Ульну. Она посвистывала, подражая щебету эканто, чудесной летающей ящерки с Арбора. С ней была Эссина.

– Мы пришли будить тебя, – сказала она. – Тебя ждет Аззлем.

Я нашел его в лаборатории: вместе с Ассзой они стояли у аппарата, воспроизводящего излучения мисликов. Напротив, в металлическом кресле, сидела юная стройная хисска, добровольно согласившаяся подвергнуться ослабленному облучению.

– Мы уже у цели, – сказал Аззлем. – Возможно, скоро и мы, хиссы, будем так же неуязвимы, как вы, тссемляне и синзуны. После инъекции бсина – твоего бсина, Слер, – моя дочь Сенати вот уже два базика выдерживает излучение, которое прежде было бы для нее если и не смертельным, то, как минимум, опасным. К сожалению, стоит дать тройную дозу излучения – и защитный иммунитет перестает действовать. Однако я позвал тебя не для того, чтобы сообщить это. Ты спас тело Миссана, единственное привезенное на Эллу. Остальные будут лежать непогребенными на про́клятой планете до тех пор, пока мы не сможем изгнать оттуда мисликов. Миссан был сыном моего друга Стенсосса, погибшего где-то в Пространстве на борту своего ксилла еще до твоего появления. По нашим древним обычаям, тот, кто вынес тело хисса, павшего в бою, становится сыном родителей убитого и братом его братьев. Отныне ты можешь по праву говорить: «Мы, хиссы…» – и никто не будет над тобой смеяться. У тебя необычная судьба, тссемлянин! Теперь ты одновременно тссемлянин, синзун и хисс, сын трех планет. Ступай, ты должен присутствовать на похоронах твоего брата в доме, который отныне твой. Эссина тебя проводит.

– А где Суйлик? – спросил я.

– Он улетел на Кальвено во главе тысячи ксиллов. Высаживаться они не будут, поэтому их не сопровождают синзуны. Не беспокойся, они только сбросят бомбы с большой высоты.

Я вылетел на реобе вместе с Эссиной и Ульной. По пути я узнал, что Миссан был необычайно способным молодым студентом, которого Аззлем старался держать вдали от опасностей войны. Но закон хиссов непреложен: в случае опасности никто не имеет права отвергать добровольца, а Миссан вызвался сам. У него не было ни отца, ни матери, лишь старшая сестра Ассила, инженер на крупной продовольственной фабрике.

Ассила жила на острове Брессиэ, в шестистах бруннах от Дома Мудрецов, – кстати, я забыл тебе сказать, что на Элле нет материков, только многочисленные острова, от крошечных до огромных, величиной чуть ли не с Австралию или остров Джерси. Небольшой красный дом Ассилы стоял на холме, фасадом к морю.

Эссина представила мне мою «сестру», юную девушку с бледно-зеленой кожей и необычными глазами, не серыми, как у большинства хиссов, а буквально изумрудными. Встретила она меня так, словно я действительно был ее братом, – сложила ладони чашей, на уровне рта; это приветствие употребляется только среди членов одной семьи.

Похороны хиссов поражают простотой. Тело Миссана положили на металлическую платформу, прямо перед домом, под открытым небом. Жрец прочел короткую молитву. Затем, по подсказке Эссины, я взял Ассилу за руку, мы подошли к платформе и вместе нажали на маленький рычажок. Все отступили. Последовала сверкающая вспышка, и платформа опустела. Жрец повернулся к присутствующим и спросил:

– Где Миссан?

– Ушел к Свету, – ответили они. На этом все и закончилось.

Согласно обычаям, я провел в доме Миссана пять дней: Ульна и Эссина улетели в тот же вечер, и я остался один с Ассилой. Хотя она и сохраняла присущую хиссам невозмутимость, я чувствовал, что она страдает, но ничем не мог ее утешить, слишком плохо зная историю, обряды и внутреннюю жизнь хиссов. Только тогда я понял, сколь поверхностной была моя ассимиляция. Я меланхолично бродил по незнакомому дому, злясь на этот хисский обычай и чувствуя себя до крайности смущенным и несчастным. Проходили часы, а я все никак не мог решиться пойти спать в отведенную мне комнату, которая отныне по полному праву была моей.

В доме царила тишина. Ассила молча сидела в общем зале. Я сел рядом, и так, в безмолвии, мы провели всю ночь. Мне редко приходилось испытывать столь же горькое чувство одиночества, как в ту ночь бесконечного бдения на чужой планете рядом с этой девушкой-хисской.

Она заговорила, лишь когда рассвело. Без слез, без рыданий она рассказала мне о жизни младшего брата, такого талантливого, такого юного, преисполненного планов на будущее – и павшего в первом же бою! В борьбе с мисликами погибло уже одиннадцать членов их семьи. Она горько упрекала себя за то, что не полетела с братом, не умерла вместе с ним. Она любила его всей силой души, видела в нем будущего Мудреца, одного из тех, кто составляет гордость расы. Она вспомнила о его детских играх, о его успехах в университете, о первой любви, когда он открылся ей, старшей сестре. И от всего этого не осталось ничего – ничего, кроме ритуальной фразы: «ушел к Свету».

Я слушал ее, и все преграды, отделявшие меня от хиссов, падали одна за другой. Так могла говорить любая земная женщина. И снова, как тогда, перед мисликом, в крипте острова Санссин, я понял, что боль и страдания одинаковы во всей вселенной. Я нашел слова утешения, забыв о том, что между Ассилой и мной пролегала пропасть в миллионы световых лет. Но это было для меня не последним откровением.

Потом, со сверхчеловеческим самообладанием, присущим хиссам, она занялась приготовлением завтрака.

Я пробыл с Ассилой еще четыре дня, затем вернулся в Дом чужестранцев на полуострове Эссентем. Но каждый восьмой день я теперь бывал у Ассилы, и постепенно привык смотреть на ее дом на острове Брессиэ как на родной, а на его хозяйку – как на близкую родственницу. До сих пор там, в моей комнате, меня ждут мои книги, заметки и кое-какие безделушки, которыми я обзавелся на Элле. И я уверен, что время от времени моя «сестра» Ассила осведомляется у Мудрецов, скоро ли я вернусь.

Между тем Шестая и Седьмая планеты были очищены от мисликов. К сожалению, для Кальвено, продолжавшей медленно угасать, это произошло слишком поздно. Первые мислики, появившиеся на ледяной поверхности Эль-Тоэи, были уничтожены вовремя, и этому солнцу ничто не угрожало. Что касается звезды Асселор, то у нее вообще не было планет, и спектр ее сам по себе стал нормальным, поставив Мудрецов еще перед одной загадкой природы.

Нам повезло, что для поддержания жизни мислики вынуждены часто опускаться на ту или иную планету. Они неплохо себя чувствуют и в межпланетном Пространстве, но могут существовать там всего лишь несколько часов. Каким же образом они перелетают от звезды к звезде и тем более – от галактики к галактике? До сих пор это остается неразгаданной тайной. Все попытки обнаружить их в ахуне оказались тщетными. Некоторые хисские ученые полагают, что существует несколько ахунов; хиссы пользуются одним, синзуны – другим, мислики – третьим. Я в этом не слишком разбираюсь, но, по-моему, не может быть нескольких разных «ничто», – мне это кажется бессмыслицей.

Среди Мудрецов пошли слухи о каком-то большом начинании. Долгое время мне не удавалось узнать, о чем идет речь. Ни Суйлик, ни Сззан не были посвящены в тайну. Из Ассзы невозможно было вытянуть ни слова. Ульна знала не больше меня. Синзунский звездолет вернулся в сопровождении двадцати девяти таких же кораблей; все они базировались на острове Иносс, неподалеку от Дома Мудрецов. На Элле они пробыли недолго и вскоре отправились на Рессан, чтобы высадить там пять тысяч синзунов, ядро будущей колонии Элларбор. На Элле остались только Хелон, Акейон, Ульна и команда «Тсалана». По Закону на Элле могут проживать только хиссы, поэтому исключение, сделанное для Ульны и ее семьи, было редчайшим. Что касается меня, то подобный вопрос даже не возникал: я считался хиссом.

В конце концов тайну открыл сам Аззлем. Речь шла о том, чтобы отправить экспедицию в Про́клятую галактику, то есть в галактику, полностью колонизированную мисликами. Для первого раза была выбрана ближайшая, та, что соседствовала с галактикой кайенов, коренастых гигантов с выпученными глазами.

Я был потрясен: даже экспедиция на Седьмую планету казалась мне рискованной, но атаковать мисликов в их собственных владениях!.. Это представлялось чистейшим безумием, особенно когда Аззлем сказал, что считает целесообразным послать в разведку меня и нескольких синзунов. Несмотря на весь мой опыт, я все еще боялся ахуна, хотя с этой точки зрения перелет от галактики кайенов до Про́клятой галактики был ничуть не длиннее и не опаснее перелета до Седьмой планеты звезды Кальвено.

Затем этот проект, похоже, отклонили. Во всяком случае, разговоров о нем я больше не слышал. Моя жизнь вернулась в привычное русло: днем я работал в биологической лаборатории, ночевал то у Суйлика, то в Доме чужестранцев, то «у себя». Суйлик вернулся из нового путешествия через ахун, но не говорил о нем ни слова. От Эссины я узнал, что он побывал у кайенов, но сам Суйлик уверил меня, что эта экспедиция не имеет ничего общего с проектом нападения на мисликов. Долгое время я видел его лишь изредка и с большими перерывами. Он странствовал от одной вселенной к другой, но цель его перелетов была окутана тайной. «Тсалан» тоже улетел на Рессан; из синзунов на Элле остались только Акейон и Ульна, работающие вместе со мной. В свои выходные дни, которые обязательны – их три в эллийский месяц, – я вместе с Ульной и Эссиной знакомился с планетой Элла. Таким образом мне удалось узнать кое-что о сельском хозяйстве и промышленности хиссов; до тех пор это ускользало от моего внимания. На полосе шириной до нескольких сот километров по ту и другую сторону от экватора хиссы вырастили на островах пояс кустарниковых многолетних растений, достигающих двенадцати метров в высоту.

Семена и стволы этих кустарников идут на изготовление муки, из которой хиссы готовят все свои блюда. Севернее и южнее этой полосы посажены самые разнообразные растения продуктово-промышленного назначения, поставляющие сырье, которое, по мнению хиссов, проще брать из естественных источников, чем синтезировать. Остальная часть планеты превращена в полудикий заповедник, в котором расположены заселенные зоны. Большинство промышленных предприятий, за исключением шахт и рудников, сосредоточено в полярных районах. Кроме того, хиссы интенсивно используют свои океаны, покрывающие семь десятых планеты; однажды, во время подводного путешествия, я видел их водорослевые луга, плантации морских культур и подводные рыбные промыслы.

Энергию они получают главным образом путем расщепления материи. В этом процессе используются даже не частицы атомных ядер, которые мы только сейчас начинаем изучать, а составляющие этих частиц, так называемые инфрануклоны. Важно отметить, что основным видом энергии у них является отнюдь не электричество, однако определить природу этой энергии мне так же трудно, как отважному сенегальцу определить природу электричества. А ведь я не раз видел их генераторы и ежедневно пользовался этой энергией во всех ее видах! Могу только сказать, что генераторы хиссов необычайно сложны и довольно громоздки. Вообще, хиссы – несравненные физики, и даже Берантон, великий синзунский ученый, побывавший на Элле, вынужден был признать, что многие изобретения хиссов ему незнакомы, если не сказать непонятны.

К чести хиссов, следует заметить, что они ни от кого не скрывают своих знаний. Наоборот, для более интенсивного обмена идеями они открыли на Рессане ряд университетов для всех членов Союза человеческих миров. Во время недолгого пребывания на Рессане я сам прослушал лекцию по астрономии, которую читал человек-насекомое из Двенадцатой вселенной; многое осталось для меня неясным, но я до сих пор помню превосходные снимки звездного неба и неведомых планет. Лектор, похожий на зеленого жука-богомола, сопровождал свою речь движениями безмерно длинных многосуставчатых рук. Среди его слушателей были почти все типы «людей», представленные на Рессане.

Суйлик прекратил наконец свои таинственные путешествия, но я по-прежнему видел его крайне редко: он целыми днями сидел на закрытых совещаниях Совета. Даже Эссина встречалась с ним не чаще меня. Поэтому я проводил почти все время в обществе Ульны и ее брата. Но однажды, когда мы работали в лаборатории сравнительной биологии, нас троих вызвал Ассза. Он протянул нам три коротких металлических цилиндра с толстыми рукоятками и сказал:

– Это ваше оружие – усовершенствованные термические пистолеты. По договоренности с ур-шемоном Совет выбрал вас для глубокой разведки в одной из Про́клятых галактик. Вам дадут особый ксилл. Суйлик проводит вас до планеты Ссвфт звезды Гренсс вселенной кайенов. Ему приказано остаться там и ждать вашего возвращения. При необходимости напомните ему об этом приказе. Отлет через восемь дней.

О, эти восемь дней! Они показались мне безмерно длинными и в то же время короткими. Акейон и Ульна приняли как должное тот факт, что их, детей ур-шемона, первыми бросают в бой. Если бы решили по-иному, они сами потребовали бы для себя этой чести. Но при чем тут был я, черт возьми! Напрасно я уверял себя, что излучения мисликов для меня практически безвредны, что броня нашего ксилла специально усилена и пробить ее невозможно, что у меня будет самое совершенное оружие и, наконец, что нас посылают не сражаться, а лишь в разведку, – все было тщетно: при одной мысли о рейде у меня мучительно сжималось сердце. Меня не оставляло смутное предчувствие неминуемой катастрофы. И катастрофа случилась. До сих пор не знаю, как я остался жив. Несмотря на то что потом я подвергался еще большему риску, торпедируя звезды, этот рейд я не согласился бы повторить, даже если бы мне заранее обещали и жизнь, и власть, и славу, и самых прекрасных девушек любых планет!

Отлет прошел благополучно. Суйлик вместе с Эссиной, еще двумя хиссами и хр’бенкой Бейшит сопровождал нас на своем старом ксилле «Сессон-Эссин», что можно перевести как «Прекрасная Эссина». На куполе нашего ксилла тоже стояла хисская надпись, но когда Ульна попросила меня прочитать ее – теперь она довольно бегло говорила по-хисски и даже немного по-французски, но читать ни на том ни на другом языке не могла, – я смутился. Эта надпись была выдумкой Суйлика. Обычно ксиллам дают лишь номера, если только капитан сам не захочет присвоить имя своему аппарату. Так вот, Суйлик назвал мой ксилл «Ульна-тен-Силлон», что означает «Ульна, мечта моя». Выручил меня Акейон, который достаточно хорошо знал хисскую письменность. Лукаво улыбнувшись, он перевел: «Союз планет».

«Ульна-тен-Силлон» был маленьким трехместным ксиллом, прототипом боевых ксиллов, которые потом пошли в серийное производство. В нем все было сурово, рационально, ничего лишнего – минимум удобств, максимум эффективности. Центральная кабина была заставлена различными пультами управления, связанными с двигателями, оружием и приборами. Во второй кабине, одна над другой, висели три койки. Остальное пространство внутри аппарата было занято запасами продовольствия, воздуха, боеприпасами и выходной камерой. Броня из сверхтвердого сплава, толщиной одиннадцать сантиметров, по словам Суйлика, могла выдержать удар мислика, который врезался бы в нее на восьми тысячах бруннах в базик, – это около четырех тысяч километров в час, хотя до сих пор подобной скорости мислики не развивали. Но даже в том случае, если броня не выдержит, оставался второй, внутренний слой толщиной семь сантиметров. Учитывая наш иммунитет к излучениям мисликов, мы могли считать себя неуязвимыми.

Оба ксилла одновременно ушли в ахун, чтобы оказаться в одном «пузыре» Пространства, и одновременно вынырнули примерно в миллионе километров от планеты Ссвфт. То была довольно-таки красивая планета средней величины, чуть более крупная, чем Земля, и населенная несколькими сотнями миллионов кайенов. Мы опустились в северном ее полушарии, близ города Брбор.

Удивительные существа эти кайены! Рост до двух метров тридцати сантиметров, зеленоватая кожа, лысые круглые черепа, тусклые рачьи глаза, дырка вместо носа и широкий рот, усаженный множеством необычайно мелких зубов. Несмотря на длинные тонкие руки и ноги, кайены кажутся очень массивными, почти одинаковыми в высоту и в ширину. Я тотчас же почувствовал к ним необъяснимое отвращение, которого так и не смог преодолеть. То же самое ощущали Ульна, Акейон и даже Эссина. Что касается Суйлика, то он уже бывал здесь во время своих таинственных путешествий и даже подружился с некоторыми кайенами. У них необычная цивилизация: кайены довольно-таки скверные астрономы и посредственные физики, но зато непревзойденные химики. Их промышленность почти не использует металл и целиком основана на пластмассах. В духовном отношении, по словам Суйлика, кайены высокоразвиты: у них есть замечательные поэты, выдающиеся философы, гениальные скульпторы и художники. Но я об этом судить не берусь, потому что ни разу не оставался на планете Ссвфт более двух-трех часов.

Мы не отходили далеко от своего ксилла. Он лежал посреди обширной голой степи, на которую то и дело садились аппараты, похожие на пластмассовые геликоптеры, совершенно прозрачные, вплоть до моторов. В легком, воздушном здании, напоминающем бар при аэродроме, нам подали вкусный напиток зеленого цвета. Суйлик о чем-то переговорил с тремя кайенами, потом они удалились, и мы остались одни. Целая толпа, сдерживаемая вооруженной стражей, глазела издали на нас и наши ксиллы. Порывы ветра доносили оттуда специфический пряный запах.

Мы долго молчали. Все было уже сказано. Суйлик вместе с Акейоном пошел в последний раз проверить «Ульну-тен-Силлон». Я машинально взводил и опускал предохранитель термического пистолета. Взглянув на меня, Эссина что-то шепнула Ульне и Бейшит, и все трое прыснули со смеху.

Вернулся Суйлик.

– Брат, – сказал он мне, – пора! Помни: Совету нужны точные сведения, а не подвиги. Возвращайся. Будьте осторожны. – И, склонившись ко мне, шепотом добавил: – Синзуны слишком опрометчивы. Следи за Акейоном!

Мы подошли к нашему ксиллу. Суйлик последний раз похлопал меня по плечу и отбежал подальше. Эссина и Бейшит издалека послали нам прощальный привет. Ульна была уже внутри. Нагнув голову, я последовал за ней, чувствуя, как бешено колотится сердце.

Мы взлетели сразу, едва захлопнулась дверца. С Суйликом было условлено, что мы пробудем в ахуне ровно два с половиной базика и ни за что не изменим направления, чтобы в случае катастрофы хиссы знали, где нас искать. Вернуться мы должны были не позднее чем через двадцать эллийских дней.

В нужный момент ксилл вынырнул из ахуна. На всех экранах зияла чернота с редкими бледными пятнами далеких живых галактик. Акейон показал на ближайшее овальное пятно размером с луну:

– Наверное, вселенная кайенов. Именно оттуда мы прилетели!

Если бы чудесным образом у нас был телескоп бесконечной мощности, мы бы увидели эту вселенную не такой, какой ее знали, а такой, какой она была пятьсот с лишним тысяч лет тому назад! Я включил специальный экран, действовавший по принципу радара на волнах снесс, распространяющихся быстрее света, – и вуаля! Теория Эйнштейна не то чтобы неверна, но, наверное, неполна – на экране возникло тусклое пятно: планета.

– Суйлик сказал выбрать ближайшую планету подходящих размеров, – напомнила Ульна. – Эта вроде как подходит.

– Спускаемся, – решил Акейон. – Занять боевые посты!

Я сел к пульту управления оружием. Ульна вела наблюдение. На экране передо мной отражалось все окружающее пространство в шести плоскостях – четыре горизонтальных направления, верх и низ. Перед Ульной был более чувствительный экран, позволяющий при желании увеличивать тот или иной обозреваемый участок. Но пока мы не видели ничего, кроме неясного круглого пятна.

– Нужно еще спуститься. Клер, зону тепла!

Я принажал соответствующий рычажок. Тотчас же ксилл окутала тепловая зона с температурой триста градусов по абсолютной шкале или, вернее, зона, где любой предмет мгновенно нагрелся бы до такой температуры. Ни один мислик теперь не мог к нам приблизиться, и в то же время температура оставалась достаточно низкой, чтобы можно было выйти из ксилла в скафандрах.

Теперь планета заполнила почти весь нижний экран, и мы начали различать детали: горные хребты, замерзшие реки, обширные гладкие пространства, по всей видимости океаны. Ксилл продолжал снижаться.

На берегу одного из мертвых океанов я заметил пирамидальное возвышение удивительно правильной формы и указал на него Ульне. Она быстро изменила регулировку экрана, изображение сразу же приблизилось, и я услышал, как Ульна шепчет:

– Мой бог Этахан! На этой планете жили люди!

Действительно, то был город, вернее, его развалины. Он вырастал на глазах, и по мере приближения общая пирамидальная масса распадалась на башни и обелиски, в каком-то яростном порыве устремленные в черное небо. По мере приближения к центру сооружения становились все более и более высокими и скученными. Они занимали площадь в несколько тысяч гектаров, а самая высокая башня вздымалась более чем на тысячу метров.

Я был потрясен. Какая фантастическая цивилизация, угасшая миллионы лет назад, воздвигла этот город? Ты знаешь, я всегда увлекался археологией, и в тот момент мной овладело непреодолимое желание высадиться именно здесь. Я сказал об этом Акейону.

– Сначала облетим вокруг планеты, – возразил он. – Если не увидим мисликов, высадимся.

В течение долгих часов под нами проплывали скованные холодом океаны и материки. Во многих местах мы видели разрушенные города, но все они были гораздо меньше первого. То и дело ксилл снижался до самой поверхности, однако так и не заметили ни одного мислика. Тогда мы вернулись к фантастическому мертвому городу, нашарив его лучом прожектора. В ярком свете на зданиях сверкал иней: это был застывший воздух.

Мы сели на большой площади у подножия башни; вершина ее исчезала в темноте. Было решено, что на разведку пойдем мы с Ульной, а Акейон на всякий случай останется в ксилле. Мы облачились в скафандры, взяли запас воздуха на двенадцать часов, спрессованную пищу, которую можно поглощать внутри скафандра, оружие и достаточное количество боеприпасов. Затем вышли наружу.

Несколько секунд мы колебались, не в силах решить, куда двинуться. Ксилл лежал на почти круглой площади, ограниченной со всех сторон гигантскими сооружениями. От соприкосновения с теплой зоной твердый воздух разжижался, испарялся, и вскоре «Ульну-тен-Силлон» скрыл густой туман. Впрочем, нас это не беспокоило. Мы направились прямо вперед.

Перед нами открылся сводчатый туннель, ведущий в крытую улицу. Все двери из зеленого металла были заперты. Они показались мне чересчур низкими по сравнению с самими зданиями. Так мы прошли с километр, никуда не сворачивая, чтобы не заблудиться. Фасады домов были удивительно голыми: ни надписей, ни статуй, ничего, что могло бы рассказать об этом исчезнувшем человечестве. Я уже собирался высадить одну менее прочную дверь, как вдруг почва задрожала у нас под ногами. Предчувствуя нечто ужасное, я схватил Ульну за руку, и мы побежали назад, к площади.

Там, где недавно стоял наш ксилл, громоздилась гора из камней, металла и прочих материалов. Видимо, под действием тепла башня, стоявшая слева, обрушилась прямо на «Ульну-тен-Силлон», на эту пирамиду в полной тишине нагромождались все новые обломки. Чтобы не упасть, Ульна прислонилась спиной к стене. Я слышал, как она пробормотала:

– Хенл, Акейон, Акейон сетан сон!

Ничто не шевелилось. Потом огромная конструкция бесшумно заколыхалась во тьме и медленно обрушилась. Мы были одни на неведомой планете, за миллионы километров от наших друзей, с запасом воздуха на одиннадцать часов.

И тогда, отразив всем своим панцирем свет моего фонаря, появился первый мислик.