Читать книгу Великий пост и Пасхальное время - Франсиско Карвахал - Страница 18

18. Все мы – блудные дети

1. Грех – самая большая трагедия человека. Духовные последствия греха. Счастье недостижимо без Бога.

2. Возвращение к Богу. Искренность и испытание совести.

3. Встреча с Богом – Отцом нашим – в искренней и исполненной раскаяния исповеди. Радость в отчем доме.

18.1 Щедр и милостив Господь, долготерпелив и многомилостив. Благ Господь ко всем, и щедроты Его на всех делах Его[269], – молимся мы во Входном антифоне сегодняшней Мессы. В евангельском чтении Литургии Слова евангелист Лука повествует[270], как однажды, к Иисусу приблизились многочисленные мытари и грешники, желавшие слушать Его; однако фарисеи начали роптать, упрекая Господа в том, что Он принимает всех без разбора. Господь ответил критикам следующей притчей: У некоторого человека было два сына; и сказал младший из них отцу: “отче! дай мне следующую мне часть имения”. Все мы являемся детьми Божиими, а если детьми, то и наследниками[271]. Наше наследство включает в себя бесчисленные блага и безграничное блаженство, которое, однако, лишь в жизни будущего века обретет свою полноту и абсолютную защищенность. До того времени мы имеем возможность поступить с этим наследием так же, как поступил с ним младший сын из притчи: По прошествии немногих дней, младший сын, собрав все, пошел в дальнюю страну, и там расточил имение свое, живя распутно.

Сколько же людей в прошедшие века, и сколько наших современников может обнаружить в этой истории черты своей личной биографии![272]. В нашей власти покинуть отчий дом и до основания исказить свое призвание детей Божиих.

Если человек совершает смертный грех, он потерян для Бога. Но он также потерян и для самого себя. Ведь вследствие греха путь, ведущий в жизнь вечную, оказывается закрытым навсегда. Это – самая большая трагедия, которая может случиться с христианином. Его добропорядочная жизнь, призвание к святости, его прошлое и будущее – все исчезает. Теряя благодать Божию, человек тем самым отдаляется от первоисточника жизни, которым является Бог. Ему уже не вменяются прежние заслуги, он также лишается возможности приобретения новых заслуг. Человек в определенной мере становится рабом дьявола. С другой стороны, папа Иоанн Павел II напоминает нам, что повседневный грех, хотя и не приводит к смерти духовной, провоцирует задержку духовного развития и способствует отдалению от Бога. По этой причине такого рода грехи нельзя рассматривать как нечто второстепенное и не имеющее большого значения.[273]

Отдаление от Отца всегда имеет своим следствием огромное опустошение в душе того человека, с которым это произошло. Его воля ослаблена, он сам в себе растрачивает свое наследие: собственное человеческое достоинство, наследие благодати[274]. Тот, кто, однажды оставив отчий дом, надеялся в глубине души на удачу, успехи и изобилие в чужой стране, вскоре начал нуждаться. Удовлетворенность от смены обстановки быстро проходит, грех не приносит подлинного счастья, поскольку дьявол им не располагает. Затем наступает одиночество и драма утраченного достоинства, сознание потерянного богосыновства[275]. Блудный сын нанялся пасти свиней – для иудея это верх унижения. Подивитесь сему, небеса, и содрогнитесь, и ужаснитесь, говорит Господь. Ибо два зла сделал народ Мой: Меня источник воды живой, оставили, и высекли себе водоемы разбитые, которые не могут держать воды[276]. Счастье без Бога недостижимо.

18.2 Вдали от отчего дома блудный сын начал испытывать голод. Тогда он пришел в себя и решил пуститься в обратный путь. Именно так начинается любое обращение, любое сокрушение: нужно прийти в себя, остановиться, задуматься о том, к чему привело нас следование злу, испытать свою совесть от того мгновения, когда мы оставили отчий дом и вплоть до той плачевной ситуации, в которой мы ныне находимся. Для достижения мира и согласия недостаточны социологические исследования… Корень зла пребывает в человеческом сердце. Поэтому и лекарство также исходит из сердца.[277]

Если грех пытаются оправдать или игнорируют его, сокрушение и обращение невозможны: ведь они рождаются в глубине человеческого сердца. Чтобы понять, что же именно происходит с нами, мы должны оценить свою жизнь и деятельность со всей возможной смелостью и искренностью, не прибегая к ложным оправданиям: Научитесь белое называть белым, черное черным; зло – злом, а добро добром. Научитесь грех называть грехом, – призывает нас папа Иоанн Павел II.[278]

Подобает готовиться к принятию таинства исповеди через испытание совести, совершенное в свете слова Божия[279]. Проверяя себя, мы сравниваем нашу жизнь с той, которую Бог ожидает от нас. Многие духовные авторы сравнивали душу с комнатой, в которой задернуты шторы. По мере того, как штора отодвигается и в комнату начинает поступать свет, обнажаются всевозможные несовершенства: грязь, мусор и хлам, находящиеся в ней. Совершая испытание совести, мы с помощью света благодати познаем, кем мы на самом деле являемся (или, кем мы являемся перед лицом Божиим). Святые всегда считали себя величайшими грешниками, поскольку, отвечая на дар благодати Божией, они широко распахивали окна своей души для горнего света, а потому могли как следует рассмотреть свою духовную келью. Совершая испытание совести, мы открываем также наши упущения, в том, что касается обязанностей, продиктованных любовью к Богу и ближнему. Тут нам следует задуматься: почему имеют место столь многочисленные упущения? Если же мы не понимаем, в чем именно мы должны каяться, то это происходит не от того, что у нас нет падений и грехов, но лишь потому, что мы закрыты к свету Божию, который Один способен прояснить истинное состояние нашей души. Если окна задернуты шторами, вся комната погружена во тьму: мы не видим толстого слоя пыли, косо стоящего кресла, криво висящей картины и прочих недостатков, часто весьма серьезных.

Гордыня также мешает нам увидеть самих себя в истинном свете: и ушами с трудом слышат, и глаза свои сомкнули, да не увидят глазами, и не услышат ушами[280]. Фарисеи, к которым Господь обращает эти слова, добровольно предпочли оставаться глухими и слепыми, ибо в глубине души они не были готовы измениться.

18.3 Встал и пошел к отцу своему.

Следует идти туда, откуда все мы пришли. Вернуться… Человек начинает тосковать. Постепенно обостряются и иные чувства: вспоминается тепло домашнего очага, незабываемые черты отца, его нежность по отношению к сыну. Душевная боль уже не диктуется эгоистическими мотивами, признание звучит очень искренне: Отче! я согрешил против неба и пред тобою, и уже не достоин называться сыном твоим; прими меня в число наемников твоих.

Все мы призваны к святости. Одновременно, все мы – блудные дети. Так или иначе, но человеческая жизнь – постоянное возвращение к дому Отца путем покаяния, то есть обращения сердца, в основе которого лежит желание исправиться и твердое решение совершенствоваться. Это стремление души проявится в наших жертвах, в нашей самоотдаче. Путь в Отчий дом проходит через Таинство прощения, в котором, исповедуя свои грехи, мы облекаемся во Христа и становимся братьями, членами семьи Божией[281].

Мы должны приступать к таинству покаяния с желанием полностью исповедать свое нечестие, не пытаясь его приукрасить или оправдать: я согрешил против неба и пред тобою. Смиренно и просто, не кривя душой. В сердечной искренности находит свое выражение сожаление о совершенных грехах.

Сын возвращается голодный, грязный, весь в лохмотьях. И когда он был еще далеко, увидел его отец его и сжалился; и, побежав, пал ему на шею, и целовал его.

Отец побежал… В то время как наше сокрушение в большинстве случаев лишь очень медленно и с опозданием приносит плоды, Отец наш Бог Сам устремляется нам навстречу, лишь только обнаружит у нас желание вернуться. Поэтому исповедь исполнена радости и надежды. Это радость прощения Божия через священника, когда мы, к превеликому сожалению, оскорбили Его безграничную любовь и с сокрушением возвращаемся в Его отцовские объятия.[282]

Слово Божие, обращенное к погибшему и падшему блудному сыну, который все-таки нашел дорогу домой, так же исполнено радости. Принесите лучшую одежду и оденьте его, и дайте перстень на руку его и обувь на ноги. И приведите откормленного теленка, и заколите; станем есть и веселиться.

Лучшая одежда превращает его в почетного гостя; перстень указывает на его власть ставить печать, авторитет и все права; обувь свидетельствует о том, что отныне он – свободный человек. Именно в таинстве покаяния мы облекаемся в Господа нашего и во все Его заслуги.[283]

В святой исповеди Господь возвращает утраченное нами по собственной вине: благодать и достоинство детей Божиих. Бог установил таинство Своего милосердия, чтобы мы в любой момент могли вернуться в отчий дом. И это возвращение всегда заканчивается праздником, исполненным радости. Так, говорю вам, бывает радость у Ангелов Божиих и об одном грешнике кающемся.[284]

После того, как он получил разрешение грехов и исполнил епитимью, наложенную духовником, кающийся, забывая заднее (Флп 3,13), заново включается в тайну спасения и устремляется к благам будущего века.[285]