Читать книгу Судьба. Преданная - Галина Михайловна Пискунова-Пестрикова (Байдерова) - Страница 8

Галку не интересовали проблемы семьи. У неё была своя семья – кукла, которую привёз брат, и с которой не расставалась ни на миг. Она её пеленала, баюкала, кормила, пела ей песни, рассказывала сказки. Говорить Галка научилась рано, слова произносила очень чисто. Это заслуга сестры Вали. Она же научила её читать и писать. Любопытная, шустрая Галка вбирала в себя всё, что видела и слышала, что нужно и чего не нужно. Шалила и проказничала, за что ей часто влетало от всех, кому она портила настроение. А настроение портить она умела всем.

Увидев, что бабушка перестала вязать и куда-то вышла, Галка моментально брала вязание и, вытащив спицы, с удовольствием распускала носок. Ей очень нравилось смотреть, как нитка выскальзывала из петель. Распускала носок до конца, если бабушка долго не приходила. Зато совсем другое «удовольствие» она получала от бабушки. Та, увидев содеянное, хватала Галку за чупрыню, и, дёргая за волосы, приговаривала:

– Я те дам… я те дам… заноза ты эдакая…

Было больно, но всё повторялось заново, если представлялся случай.

Как-то Галка, играя на улице, услышала, что её завёт бабушка.

– Чё, ба?

– Там в духовке чугунок с молоком с красной пенкой. Смотри не съешь пенку. Это молоко для Жени. Я пойду на станцию.

Ну зачем бабушка это сказала? Ну кто удержится от соблазна? И что бы Галка теперь не делала у неё в мыслях стояла только «пенка… пенка… пенка…». И она бежала домой посмотреть на эту пенку. «Только посмотрю» – думала она. А потом вдруг появлялось искушение: оторвать кусочек от пенки: «ну ничего ведь не случится… и Жене хватит». Это повторялось до тех пор, пока пенка не исчезла. Сначала Галка очень переживала, что съела пенку, сокрушалась, что пенку уже не вернуть. Постояв немного возле чугунка с молоком без пенки, горестно вздохнув и покачав головой, она побежала на улицу, и уже через некоторое время с лёгким сердцем играла во дворе, и никакой «наказ бабушкин» её больше не тревожил.

Вскоре она услышала грозный голос:

– Галка, иди сюда!

Ничего не подозревая, забыв о том, что натворила, радостная Галка бежала к бабушке, надеясь, что та принесла ей что-нибудь вкусненькое, совсем не ожидая того, что произошло. А бабушка схватила её за чупрыню, жестко сжав волосы, и с большой силой начала вертеть Галкиной головой туда-сюда, туда-сюда, приговаривая:

– Я же тебе говорила… я предупреждала тебя…, а ты что сделала?..

Милая бабушка, ты же сама виновата. Зачем нужно было говорить Галке о пенке? Ты бы тоже не утерпела, если была бы на месте Галки.

Но всё равно она бабушку любила. Ей нравилось ходить с ней на станцию. Там бабушка, непременно, что-нибудь вкусненькое выпросит у проезжающих: яблочко, пряничек, конфетку, иногда давали арбуз или дыню… По дороге между ними происходил серьёзный разговор:

– Куда эти люди едут?

– Домой.

– А где у них дом?

– Там, где они его оставили во время войны.

– А где они его оставили? А что такое война? Папу враги убили на войне? А какие ещё люди были на войне? и т. д.

Галка очень любила задавать вопросы и любила, чтобы на них отвечали.

Не смотря на то, что маму она боялась больше всех, потому что та без разбора её дубастила: виновата не виновата – бах-бах по головушке – и в расчёте.

И всё-таки при случае она тоже с удовольствием портила маме настроение, и никакие «бабахания» её не останавливали.

Галке сильно нравилась мамина швейная машинка. Пока матери нет, она садилась за машинку и крутила колесо. Её очень очаровывал звук движущегося челнока: тэтэтэтэтэтэтэтэтэ…, нравилось как вертится катушка, как путаются нитки. А что будет потом? Не беспокоило. Пока мать не заставала её за этим занятием. Ну тут уж не бабушкино «круть-верть», а барабанная дробь по красивой русой головке…

У братьев она любила разматывать небольшую трансформаторную катушку: уж больно красивая проволочка. Куда бы её пришпандорить? И ведь находила куда. Наматывала на шею кукле. Прекрасные получались бусы! Отрезала проволочку мамиными ножницами. Поэтому мама говорила: «точу, точу, а они всё тупые».

Но больше всего она любила спускать воздух из велосипедных шин. Открутит ниппель – воздух: шшшшшшшшшш. Красота! Но особая «красота» была тогда, когда кто-то из братьев это обнаруживал. Уже неповторимый звук издавали её уши, а вместе с ними и она издавала неповторимый до слёз звук: «ой ёё ой, ой ёё ой, я не буду больше…» Слёзы градом текли из глаз. Она давала брату слово и на некоторое время затихала. А потом находила новую болячку на срачку, и всё повторялось заново.

Однажды вместе с подружкой она залезла на балкончик, которым пользовались рабочие, и у подружек завязалась серьёзная беседа. Больше всех говорила Галка. Из её уст вылетали такие матерные выражения, что любой мужик бы позавидовал. И вдруг снизу раздался мужской голос:

– Галочка, это ты так лихо выражаешься? Вот это да! – Это говорил их сосед, дядя Лёва.

Галка вжалась в стенку. Глаза от неожиданности расширились, она часто захлопала своими длинными ресницами, лицо от стыда стало пунцовым, дыхание прерывистым. Что делать? А он продолжил:

– Не подумал бы, что такая милая девочка может говорить такие гадкие слова. Если услышу ещё раз, то скажу матери – и ушёл.

Понятно, слово «матери» для Галки имело магическое свойство. Она моментально забыла все гадкие слова. Ну зачем же ей нужны проблемы с матерью?

Находчивости Галкиной не было конца. Ну как не оценить такую изобретательность?

Как-то раз один из политических заключённых подогнал к казарме овец, соорудил шалашик и в течение нескольких дней пас отару рядом с казармой. Однажды он зашёл в магазинчик, купил железную трёх литровую банку сгущённого молока, но открыть её было нечем. Возвращаясь из магазина, он увидел Галку:

– Девочка, ты не могла бы принести нож, чтобы я открыл банку. Я угощу тебя сгущенным молоком.

Галка внимательно смотрела на незнакомого дядю. Ничего грозного в нём не было: голос тихий, мягкий, глаза добрые, на лице улыбка. Галка его не боялась.

– Сейчас принесу. – и побежала домой.

Вбежав в коридорчик, она вдруг остановилась: дома же мама. Она не даст ножа и будет ругать, что Галка разговаривала с незнакомым дядей. И тогда Галка резко развернулась и побежала к куче сваленных скоб. Ими путевые рабочие скрепляли шпалы. Схватив одну скобу, она побежала к шалашику. Увидев в руках Галки скобу, а не нож, дядя удивлённо поднял брови: что это?..

Галка со знанием дела уселась на бушлат, поставила между ног банку, размахнулась и… бах! Из банки как из взорвавшегося вулкана выплеснулось молоко. От удивления у дяди открылся рот, какое-то время он молчал, а потом расхохотался так, что слёзы катились из его глаз. Затем он вытащил булку хлеба. Отломил кусок, сделал в нём углубление, налил туда молока и подал Галке. То же самое он сделал себе, потом на что-то умостился, и они, как два закадычных друга, стали уплетать вкуснятину.

– Тебя как зовут?

– Галка.

– Спасибо тебе, Галка. Я так давно не смеялся. Теперь я понял, что ради такого надо жить дальше… Ну а баночку принесёшь?

– Не-а. Мама не разрешит.

Галка знала вежливые слова и правильно ими пользовалась. Сказав дяде «спасибо», а потом «до свидания», она вылезла из шалашика и побежала по своим делам.

Утром ей захотелось снова пообщаться с дядей. Но ни дяди, ни овец не было. Только стоял пустой одинокий шалашик, пригреваемый солнышком и обдуваемый тёплым ветерком.

На казарме Галку любили все. С ней интересно было поговорить. Приглашали к себе. Всегда её чем-нибудь угощали. Она так к этому привыкла, что потом сама без приглашения шла в гости. Ей очень нравилось бывать у соседки тёти Розы.

Однажды из дверей тёти Розы разносились вкусные запахи, и Галка моментально пошла в гости. Постучав, открыла дверь:

– Тётя Роза, здра…

Недоговорила, замерла, глаза её устремились к столику, стоявшему у окна. Столик был самодельный с перекрещенными ножками, посредине которых была сделана полочка, куда хозяйка складывала мелкие предметы: нитки, спички, баночки и прочее. На верху этой мелочёвки Галка увидела новенькие жёлтенькие рублики, которые как будто говорили: «возьми нас».

Галка не слушала, что спрашивала её тётя Роза. Та стояла у плиты спиной к столику. Воспользовавшись удачным моментом, она быстро подошла к столу, развернулась к нему спиной и, вытянув назад руки, взяла по рублику в каждую, а потом, не меняя положения, глядя на тётю Розу широко раскрытыми глазами, сжав крепко за спиной рублики в кулачках, маленькими шашками, попятилась к двери. Тетя Роза, почувствовав что-то неладное, повернулась к Галке, которая уже попкой пыталась открыть дверь. Увидев испуганные глаза Галки, удивленно приподняв брови, она спросила:

– Галочка, что с тобой? – Та застыла на месте. – Что ты держишь за спиной? – Продолжала спрашивать тетя Роза, улыбаясь. – Ты что-то взяла? Покажи. – Галка по-прежнему испуганно, с широко раскрытыми глазами смотрела на тетю Розу. Она не могла пошевелить руками. Они будто окаменели. – Ну, покажи, покажи, что ты прячешь за спиной? – Ласково сказала тетя Роза. Глаза Галки стали наполняться слезами, и она стыдливо вытянула вперед свои руки, в которых были злосчастные соблазнительные жёлтенькие рублики.

Тетя Роза с укором посмотрела на Галку и сказала:

– Ай-ай-ай. Такая хорошая девочка, а украла рублики. Воровать нельзя, это плохо. Тебе должно быть стыдно. Положи обратно туда, где взяла. И больше так никогда не делай.

Галка положила рублики на место и, наклонив голову, хлюпая носом, пошла к двери. У дверей остановилась и тихо сказала:

– Простите меня, тетя Роза. – Вышла, закрыв за собой дверь. Больше всего она боялась, что соседка об этом поступке расскажет маме.

Но тётя Роза никому ничего не сказала. А Галка, встречаясь с тётей, низко опускала голову, потому что ей было очень стыдно. Этот урок она запомнила навсегда: чужого без разрешения брать нельзя.

Семья Галки уменьшилась: папа погиб, Валя жила в Караганде, Женя – в Балхаше, Борис долгое время отсутствовал: он учился. Так что из мужчин остался Геннадий и то приезжал только на выходные.

Был какой-то праздник. Мама собиралась доить корову. В дверях она столкнулась с Геннадием, в руках у него была бутылочка вина.

– Вот хорошо, сейчас поужинаем. – Сказала мама, улыбаясь. И ушла.

Галка, сидя за столом, что-то рисовала. Геннадий, спросил:

– Ну и чем занимается сестричка?

– Степные цветы рисую.

– Ух ты, ботаник наш. – он ласково потрепал её шевелюру. – Хочешь попробовать красненькую?

– Хочу.

Гена взял маленькую синенькую рюмочку, открыл бутылку, налил в рюмочку вина, подал Галке:

– На, пей.

Галка выпила. Вино было сладенькое, вкусное, приятное.

– Ну как, понравилось? Хочешь ещё?

– Да.

Он налил ещё, потом ещё и ещё, и ещё, пока в бутылке осталась одна треть вина.

– Ну, теперь вставай.

Галка попыталась встать, стул потянулся следом за ней. Она снова попробовала подняться, но стул опять потянулся за ней. В третий раз повторилось то же самое.

– Ген, стул меня не пускает. Помоги мне.

Галка ещё успела подумать: почему язык у меня так медленно шевелится? И всё…

Она открыла глаза и поняла, что лежит на кровати, а рядом на коленях с кружкой в руках сидит мама. Она плачет, вливает в Галкин рот парное молоко и, на чём свет стоит, ругает Генку:

– Подлец ты такой! Как твоя дурная голова додумалась до этого? Она ведь ребёнок, могла умереть! Ты, здоровая дылда, убить тебя хочется! Споил девчонку!

Увидев, что Галка пришла в себя, глотая слёзы, стала говорить:

– Доченька, засунь в рот поглубже два пальца, пошевели ими, надо вызвать рвоту.

Галка попыталась сделать то, что говорила мама, но руки почему-то не слушались её. Она опять хотела поднять их, но снова ничего не получилось.

– Мама, руки меня не слушаются…

Татьяна глянула на Галкины руки и ахнула: они были связаны. Связаны были и ноги.

– Сволочь ты такая, зачем руки-то ей связал?

– Она падала. Я её поставлю, а она снова падает. И так всё время, вот я и связал.

– А ну, развязывай!

Когда Генка нагнулся, чтобы развязать у Галки руки, мама со всей силы шандарахнула его по голове так, что он сильно ударился об кровать.

– Вот тебе, подлец, за это!

Генка развязал сестру, поднялся, потирая ушибленный лоб.

Всё закончилось благополучно.

Галка поняла, что «красненькой» увлекаться не следует. Лучше пить морс, который часто покупала на станции бабушка.

Во втором подъезде казармы жила семья Парахиных из шести человек: родители, трое детей и дедушка. Дедушке было лет восемьдесят, у него была большая раскидистая борода, которая очень нравилась детворе. Дед был слепой.

Когда становилось тепло, дедушку выводили на улицу, усаживали на завалинку, чтобы он подышал свежим воздухом и погрелся на солнышке. У него всегда в руках была небольшая палка, которую ставил рядом с собой. Выход дедушки на улицу для казарменской детворы был «праздником».

Как только он располагался на завалинке, детвора во главе с Галкой подкрадывалась к нему и дёргала за бороду с обеих сторон. Дёргала сильно и без жалости. Дед от неожиданности «ойкал», и, схватив палку, пытался кого-нибудь ударить, но никого не видел, поэтому рассекал только воздух, а детвора с хохотом разбегалась.

Галке нравилась экзекуция над дедом, она ликовала больше всех. Когда все успокаивались, Галка снимала обувь, её друзья делали то же самое, и на цыпочках подбиралась к немощному старику. И снова дёргали с силой за бороду, а кто-то умудрялся дёрнуть за волосы на голове. Картина была та же: дед безуспешно рассекал воздух палкой, звонкий хохот детворы разносился на всю округу.

– Ироды. Чтоб вы сдохли. Где ваши родители?.. Ой-ёё-ёй…

У деда катились слёзы, а детвора ликовала. Так продолжалось много раз и с каждым разом всё азартнее. И никто не заметил, как рядом с дедом на завалинке села Галкина бабушка. Она с укором смотрела на Галку и её друзей. Наступило молчание. Долгое молчание. Наверное, бабушка подбирала нужные слова, которые дошли бы до сердца каждого. Но особенно ей хотелось, чтобы то, что скажет она, дошло до её внучки. Она начала издалека:

– Ребятки, я слышала одну историю, но понять не могу, кто в этой истории хороший, а кто плохой. Вы не поможете мне разобраться?

Дети народ переключаемый. От дедушки они быстро переключились на бабушку. Им захотелось помочь разобраться в истории и определить хорошего человека. Галка с гордостью подошла к бабушке и села ей на колени. Остальные встали вокруг деда и бабы и навострили свои ушки.

– По дороге шёл больной человек. – Начала бабушка. – Вдруг споткнулся, упал, ударился о камень, потерял сознание. Он очень нуждался в помощи. И вот появился первый прохожий. Это был сосед больного, богатый, но злой и жадный человек. Он прошёл мимо, даже не взглянул на него: ему не хотелось тратить своё время. Подошёл другой прохожий. Остановился, узнал односельчанина, хотел оказать помощь, но подумал: «Зачем мне это нужно? Много хлопот». И пошёл дальше. Подошёл третий прохожий. Это был странник. Он никогда здесь не был и никого не знал. Но когда увидел человека без сознания, пожалел его, бросился в деревню за помощью. Стал просить коня и телегу. Ему дали. Положив больного на телегу, он привёз его в деревню к врачу, оплатил лечение, затем пошел дальше.

Бабушка закончила рассказ, помолчала, оглядела детей, и спросила:

– Ну, как вы думаете, кто в этой истории самый добрый и хороший человек?

В один голос дети закричали:

– Странник…

– А почему?

– Он помог больному, заплатил за лечение – Кто-то из ребятишек крикнул – он не жадный. – Затем бабушка спросила – А среди нас кто больной?

Воцарилось молчание. Галка несмело сказала:

– Дедушка.

– А почему дедушка больной?

Уже кто-то другой сказал:

– Он слепой, – и добавил – он старенький.

Вдруг бабушка попросила:

– Поднимите руку, кто сегодня пожалел дедушку? – Тишина. Некоторые опустили голову. Тогда бабушка обратилась к Галке – Ты, наверно, внуча, сегодня пожалела дедушку? Поздоровалась с ним? Спросила, как у него дела? Рассказала ему стишок, спела с друзьями песенку, угостила чем-нибудь? – И переспросила – Так ты пожалела сегодня дедушку?

Как мы заметили из других историй, Галка была очень впечатлительной и справедливой девочкой. Она сразу поняла, что сегодня вместе с друзьями вела себя плохо по отношению к дедушке и очень сильно его обидела. Она тихо сказала:

– Нет, я не жалела дедушку. Мы его обижали, издевались над ним.

И вдруг зарыдала так, что у бабушки защемило сердце. Сквозь рыдания она услышала, как Галка взахлёб говорила:

– Я больше дедушку обижать не буду… буду его жалеть… буду здороваться… Я буду его любить…

С тех пор никто никогда не обижал деда. А бабушка поняла, что у внучки, несмотря на шалости, очень доброе сердце.

На казарме было много молодежи. Вечером, после работы, поужинав и отдохнув немного, все выходили во двор. Пообщавшись, они начинали играть в русскую игру-«лапту». Детвора вертелась возле них, переживала за любимую команду и наперегонки бегала за далеко улетевшим мячом, чтобы потом бросить его обратно игроку. Галка старалась больше всех. Игра была шумная, веселая. Было много переживаний, разочарований, даже ссор. Однако всё заканчивалось на мажорной ноте.

Устав от этой игры, молодежь переходила к другой игре, более спокойной. Называлась она – «третий лишний». Младшие ребятишки снова были тут как тут, стояли и смотрели, как меняются пары, как один игрок с ремнём догоняет другого и, если удавалось догнать, раздавался такой хлопок по заднице, что всем становилось не по себе, поэтому убегавший стремился по быстрее встать вкруг, и следующий игрок заменял его. Галке очень не хотелось, чтобы когда-нибудь её попа получила такую затрещину. И она, представляя это, от ужаса закрыла глаза.

Когда совсем темнело, загоралась единственная лампочка, на единственном столбе, и освещала поляну, тогда гармонист брал гармонь, и начинали зазывно звучать переливы, балалаечник вторил ему. Звуки гармони и балалайки звучали так далеко, что вереницей из Дарьи шла молодежь, потому что здесь было весело и азартно. Начинались танцы. После танцев все расходились по парам, а мелюзга подглядывала, что делают взрослые: обнимаются, целуются. И хихикала. Это было для них так интересно!

Каждый вечер юноши и девушки играли в разные игры: в «ручеек», «салки», «городки», «прятки», «жмурки», «чехарду»… А как-то посередине двора построили аттракцион «Гигантские шаги». Малыши с интересом смотрели, как взрослые разбегались и, высоко подпрыгнув, какое-то время летели над землей.

Это было очень интересное время. После войны у всех поднимался дух свободы, радости и гордости за нашу страну. Это время было потрясающим. Галка запомнила его и много полезного вынесла для себя, для своей дальнейшей жизни.

Однажды мама пришла и сказала бабушке, что жителям казармы позволили строить дома, и будет улица из девяти дворов. Потому как она любила делать все всегда первая, раньше всех поехала в Караганду за разрешением на строительство дома. Разрешение привезла и своим соседям Парахиным, и закипела работа.

Каждый день мама и Галка уходили к колодцу. Там, недалеко от колодца, мама определяла место, чертила круг и потом снимала верхний слой земли до появления глины. Вскапывала глину, смачивала ее водой. Затем засыпала глину соломой и вместе с Галкой начинала месить.

– Галя, принеси форму, сейчас будем делать саманные кирпичи.

– Для чего, мама?

– Для дома.

– Какого дома?

– А вот наделаем много саманных кирпичей, потом из них будем строить пятистенку – дом, в котором будем жить.

– А что такое пятистенка?

– Это дом с пятью стенами. Меси, не отвлекайся – не останавливаясь, говорила мама.

Затем намешанную глину с соломой, закладывали в форму с двумя «окнами», в «окна» мама хорошо утрамбовывала глиняную смесь, чтобы масса была плотной, а потом Галка с одной стороны, а мама с другой стороны формы брались за ручки и вытягивали ее из глины. Получалось два кирпича.

Все лето изо дня в день, Галка трудилась с мамой, изготавливая саманные кирпичи. На солнце они так высыхали, что становились твердыми, настоящими кирпичами. Большую часть из них удалось сделать в это жаркое и сухое лето.

Построили дом из пяти стен только на следующий год. Пристроили к нему сенцы и помещения для кур и скотины. И хотя не было света, и много было недоделок, семья переехала в свой собственный дом. Однако кроме Байдеровых и Парахиных больше никто здесь не построился. Остальные выстроили свои дома в Дарье.

Так что в степи на семи ветрах стояли два дома, сделанные из саманных кирпичей, к производству которых приложила руку Галка.

Однажды мама сказала:

– Ты хочешь в Москву? – Ну какой идиот не хочет в Москву? Галка радостно ответила:

– Да, хочу! Там же живет моя вторая баба и мои двоюродные братья.

– Так вот – сказала мама. – Скоро мы поедем туда. Тебя ведь надо собирать в школу. Осенью пойдёшь в первый класс. – Галка гордо покрутила головой: она станет школьницей, умницей, прилежницей. У нее начнется новая жизнь.

Каждый год мама ездила в Москву к своим родным, потому что билет у нее был бесплатным, как у работника железной дороги. В этот раз она решила взять Галку. Галка была на седьмом небе от счастья, когда впервые в жизни она вошла в пассажирский вагон. Она всему удивлялась, сердце её учащённо билось. А сидевшие пассажиры любовались хорошенькой девочкой, вошедшей в купе плацкартного вагона. В Петропавловске была пересадка. Терпеливо ждали следующего поезда, и, наконец, диктор объявила посадку на Москву. Мама засуетилась, схватила вещи и быстро пошла к своему вагону. Когда она подошла к вагону и стала предъявлять билет, проводница сказала:

– У вас в билете два человека, а где второй? – Мама в ужасе стала оглядываться. Галки нигде не было. А Галка в свою очередь, увидев, что нет мамы, разоралась так, что вокруг все сбежались и стали расспрашивать ее: «кто она? откуда? куда едет?» Одна из женщин вывела ее на перрон и громко стала кричать:

– Граждане, чья это девочка? Чья это девочка, граждане?

Все стали передавать друг другу, что потерялась девочка. А мама в это время взволнованная, бежала в сторону вокзала. Увидев, Галку, схватив ее за руку, со слезами на глазах она три раза хлопнула ее по башке. Галка сразу замолчала. И больше уже до самой Москвы не отходила от матери.

Наконец они приехали в Москву. Город произвёл на Галку неизгладимое впечатление. Таких больших зданий она не видела нигде, огни буквально слепили её, люди сновали туда-сюда, а сколько машин? Сколько путей? Всего так много!

«Надо крепче держаться за маму» – Думала Галка. Мимо проходила лоточница с мороженым.

– Галя, купить тебе мороженое? – Спросила мама. Галка кивнула.

Мама купила два эскимо. Такой вкуснятины она не ела никогда. Отведав мороженого, они пошли на автобусную остановку. Мама знала маршрут и ориентировалась свободно.

– Скоро ты познакомишься с бабушкой, тётей и братом. Прошу, веди себя прилично. Не ссорься с братом и не дерись.

– А если он меня будет обижать и задерётся?

– Стерпи. Ты же в гости приехала.

– Ага… Стерпи. Он будет обижать, а я «стерпи». Вот он пусть терпит. Это я к ним в гости приехала, а не он ко мне.

Наконец они добрались до места. Вышли из автобуса. Галка увидела небольшие двухэтажные дома. Они располагались недалеко от неширокой реки с пологими высокими берегами. Видно было, что река обмелела. На ней плавали плоты. На каждом плоту были мальчишки. Они что-то кричали друг другу. Кругом было зелено. Всё благоухало.

– Это река Яуза. Запомни.

Мама и Галка по тропинке пошли к одному из домов.

Поднялись на второй этаж. Широкий коридор, а по нему друг перед другом – двери. Одна дверь была открыта. Это была общая для всех жильцов кухня, и оттуда шёл невыносимо вкусный запах, что у Галки засосало под «ложечкой». Она сильно захотела есть.

Встреча была тёплой. Пока взрослые обнимались, целовались, Галка смотрела на мальчишку, который выглядывал из-за спины своей матери. Потом все обратили внимание на Галку. Тётя Клава сказала:

– Какая хорошенькая. Иди ко мне, Галина, я обниму тебя. С приездом.

Она крепко обняла и поцеловала Галку. Имя «Галина» для Галки было не привычным, но она стерпела. Потом её обняла бабушка:

– Ну вот, внученька, мы свиделись.

Галка прижалась к бабушке. От неё вкусно пахло, и она снова захотела есть. Как будто прочитав её мысли, бабушка сказала:

– Идите, мойте руки и к столу. Обедать будем.

После обеда, сёстры и их мама стали обмениваться новостями. Татьяна говорила громко, и её попросили говорить потише:

– Танечка, говори потише: у нас всё прослушивается.

Для Галки непонятна была фраза: почему надо говорить тихо и что прослушивается? И взрослые стали говорить шёпотом.

В Москве они пробыли две недели. Каждый день для Галки был праздник. Ходили по магазинам, покупали подарки для всей семьи. Купили Галке шляпу, и она сразу стала форсить в ней. Все принадлежности для школы были приобретены, и вечерами Галка бережно всё рассматривала. Радости не было предела. А потом мама повела Галку в зоопарк. Здесь она увидела разевающего пасть бегемота, белых медведей, вальяжно прогуливающихся на отведённой для них территории, особенно ей показались смешными обезьяны, с красными попами, они вырывали друг у друга кем-то брошенный банан.

– Мам, а почему у обезьян красная попа?

– Не знаю.

– А я знаю. Они красят её краской, чтобы смешить людей. Правда?

Мама улыбалась.

Но больше всего ей понравились маленькие разноцветные птички, которые летали с ветки на ветку и весело щебетали, как будто приветствовали Галку и её маму. Она долго смотрела на них, потом помахала им рукой: до свидания.

В поезде, когда ехали обратно в Караганду, в мыслях у Галки проносились поочередно все «картины», которые впечатлили ее. Она думала, как обо всем этом расскажет своим друзьям и подругам. Мечтала: какой нарядной пойдёт в школу. Для этого у неё всё есть. Мама постаралась. По нескольку раз в день рассматривала содержимое портфеля, так что мама вынуждена была убрать его:

– Замусолишь всё. Почитай-ка лучше.

Галка с нетерпением стала ждать приближения первого сентября. Бесконечно спрашивала у всех: «сколько дней осталось?»