Читать книгу Золотая ветвь - Галина Романова - Страница 10

Лорд Иоватар стоял в центре ярко освещенного круга. Со всех сторон его окружали кресла, занятые сейчас Наместниками Островов Радужного Архипелага. Мягкий свет лился с потолка, освещая всех равномерно, но самый мощный поток света озарял самого Иоватара.

Все Наместники были одеты в цвета своих Островов, так что получалась разноцветная палитра – Золотой, Серебряный, Рубиновый, Аметистовый, Сапфировый, Коралловый, Обсидиановый… Не было только Изумрудного и Мраморного, но Мраморный Остров погиб почти три десятилетия назад, когда орочья армия сровняла с землей его прекрасные дворцы, повырубала его парки и сады и отравила колодцы и водоемы. Остров возвращался к жизни с превеликим трудом и до сих пор еще его считали погибшим. Должно пройти по меньшей мере двадцать лет, прежде чем новые парки и сады достигнут зрелости и можно будет на развалинах старых дворцов возвести новые здания.

Иоватар произнес последние слова и перевел дух в наступившей тишине. Все было позади – долгий переход обратно к границам, короткие стычки, которыми изводили отступавших эльфов орки, и отнюдь не радостный марш от Острова к Острову через весь Архипелаг.

…Тогда он просто-напросто сбежал, бросив на произвол судьбы легионы Наместника и его самого. Сбежал, увидев, какой шанс дает ему судьба. Ждать пятьсот лет слишком долго, удобный случай может представиться далеко не сразу. А тут такая удача. Никто ничего не заподозрит – война полна случайностей. Правда, могут возникнуть сомнения, но у него было больше недели для того, чтобы сочинить правдоподобную легенду. Легенду, которую он только что поведал остальным Наместникам и Наместницам.

– И вот теперь, великолепные лорды Наместники, я прошу у вас, как ближайший оставшийся в живых родственник Наместника Шандиара и его супруги леди Ллиндарели, позволения занять место Наместника Изумрудного Острова, – помолчав, добавил он.

По жребию председательствовал на этом собрании Наместник Янтарного Острова, лорд Наринар. Он вскинул узкую ладонь, призывая соискателя к молчанию.

– Думаю, все знают наш закон? – обратился он к собравшимся.

– Открытый турнир среди всех родственников мужского пола, – произнесла его супруга, Наместница.

– Великолепная госпожа, – нарушил молчание лорд Иоватар, – хочу напомнить, что идет война. Вряд ли возможен турнир в такой обстановке. Сама же война может продлиться еще несколько лет. Неизвестно, что будет впереди! Я вынужден настоять…

– Не лишено оснований, – промолвил Наместник Обсидианового Острова. – Изумрудному Острову нужен правитель. Кто, в конце концов, поведет легионы в новую атаку?

– Хочу заметить, что я вывел почти полтора легиона целыми и невредимыми из той бойни, которую нам устроили орки, – снова встрял лорд Иоватар.

– И ничего не сделал для спасения своего родича! – чуть не хором воскликнули супруги с Кораллового Острова.

– Вы там не были, великолепные господа, – пожал плечами Иоватар. – Единственное, что я мог сделать для лорда Шандиара, это умереть вместе с ним. Тогда его дочери остались бы совсем одни на свете… Да и мой сын тоже, – добавил он тише.

Какое-то время Наместники шумно дискутировали. Они перешептывались, делали друг другу какие-то знаки, стараясь, чтобы соискатель не догадался об их значении. Потом Наместник Наринар встал и махнул стражнику, стоявшему в дверях. Тот кивнул и вышел.

Иоватаром овладело беспокойство. Оно усилилось, когда на пороге зала показалась Видящая.

Судя по вышивке, обильно покрывавшей ее балахон, и по форме навершия посоха, ее ранг в Ордене был одним из самых высоких. Светлые глаза и длинные волосы, достававшие почти до колен, свидетельствовали о немалом возрасте. Возможно, она была Видящей еще до Смутных Веков. Справа и слева от нее шествовали две молоденькие Видящие – ученицы или помощницы.

При ее появлении все Наместники встали как один.

– Приветствуем вас, Видящая, – слегка поклонился Наместник Наринар. – Мы нижайше просим вас быть свидетельницей в важном деле. Кресло Наместников Изумрудного Острова опустело, – он указал рукой. – Ближайший родственник Наместника Шандиара, сводный брат его супруги лорд Иоватар просит дозволения занять его. Мы хотим знать ваше мнение – достоин ли он занять кресло Наместника?

Стуча посохом, Видящая направилась прямо на Иоватара, уставив ему в лицо свои странные светлые глаза. Взгляды лорда и волшебницы встретились, и тут он понял, почему у нее такие светлые глаза.

Видящая была слепа. Она подняла левую руку, и помощница тут же взяла ее за запястье, кладя ее на лоб Иоватара. Тот замер, затаив дыхание. Как любой чистокровный эльф, он практически не владел магией и не мог защитить свои мысли. Но чувства… Чувства редко кому удается подделать. Фальшивая радость так же отличается от радости настоящей, как начищенная до блеска медяшка – от слитка чистейшего золота.

– Он искренен в своем желании сесть в кресло Наместника, – помолчав, произнесла Видящая бесцветным голосом. – Жажда власти… желание отличиться… волнение… Ему есть что скрывать!

– Он говорил нам правду? – подался вперед лорд Наринар.

– Чистую правду, – с неохотой признала Видящая. – Хотя мысли его темны и запутанны.

– Какое же решение ты посоветуешь нам принять?

– То, какое выгодно большинству, – пожала плечами Видящая, – и разумно с точки зрения настоящего времени.

Наместники зашептались, наклоняясь то друг к другу, то к женам. Те тоже активно включались в беседу. Лорд Иоватар нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Он чувствовал, что в эфире мелькают обрывки мыслей – чтение мыслей не относилось к разряду магии, это был скорее способ вести беседу сразу с несколькими собеседниками на разные темы, – но никак не мог повлиять на разум великолепных лордов. Ему только оставалось молиться, чтобы они пришли к единственно правильному решению. Только пусть скажут это вслух, а там он уже найдет способ доказать, что другого просто не может быть!

Наконец лорд Наринар встал, и разговоры смолкли. Все лорды и леди обратились к нему.

– Ни для кого не секрет, – начал он, – что мы ведем войну с орками. Возможно, в ближайшем будущем эта война потребует от нас еще больше усилий. Один из наших Островов остался без власти. Обстоятельства военного времени требуют, чтобы власть была всюду. И в такой ситуации мы просто обязаны возвести лорда Иоватара, как действительно ближайшего родственника лорда Шандиара, в Наместники Изумрудного Острова!

Гул голосов, раздавшийся вслед за этим, легко перекрыл чистый и нежный голос леди Виринирэль, супруги лорда Наринара. Она поднялась вслед за ним и вскинула руки, призывая к молчанию.

– Дабы никто из великолепных лордов-Наместников не думал, что это нарушение обычаев, – заговорила она, – мы добавляем, что лорд Иоватар останется Наместником Изумрудного Острова до окончания войны. После победы будет проведен обязательный открытый турнир на соискание титула Наместника, в котором лорд Иоватар будет принимать участие на равных условиях с остальными соискателями… Если, конечно, не объявится живым и здоровым лорд Шандиар!

На сей раз Совет разразился аплодисментами, и лорду Иоватару не осталось ничего другого, как склониться в глубоком поклоне, соглашаясь с этим решением. Что ж, оно справедливо. И у него есть шанс повернуть дело к своей выгоде. Ведь война закончится не завтра. И лорд Шандиар может не вернуться… Где он теперь?

Настоящей тюрьмы у орков не было – по обычаю народа, любой несправедливо обвиненный мог потребовать судебного поединка, перед которым оба поединщика должны находиться в уединении. Но отнюдь не в стесненных условиях. После битвы одного, как правило, уносили на кладбище, а победитель объявлялся невиновным и отпускался на все четыре стороны. Так что в тюрьмах орки практически не сидели. Однако когда началась война с эльфами – то есть когда начался ее новый виток, – стало ясно, что какое-то место заключения для военнопленных все-таки нужно.

Под него приспособили огромную пещеру, где в изобилии и беспорядке росли сталактиты и сталагмиты. К этим каменным столбам и приковывали взятых в бою светоловолосых, стараясь сажать их так, что узники не могли видеть друг друга – благо размеры пещеры это позволяли. Здесь пленные эльфы сидели до тех пор, пока их либо не отпускали за выкуп, либо не угоняли на работу. Пленники могли переговариваться, но не видели друг друга. Кроме того, эхо настолько искажало голоса, что понять, где именно находится твой собеседник, было делом нелегким.

Большую часть времени пленники проводили в полной темноте, прислушиваясь к голосам соседей и мерному стуку капель. Свет они видели, только когда тюремщики приносили им поесть. Не привыкшие к такому обращению, узники быстро теряли тягу к жизни и большую часть времени проводили в каком-то оцепенении. Лишь изредка что-то из ряда вон выходящее могло пробудить их интерес к жизни.

Лорд Шандиар за все время плена ни разу не притронулся к еде. Трижды ему уже приносили миску с рагу из грибов и крыс, и трижды тюремщик потом убирал ее нетронутой. Он относился к своим обязанностям настолько равнодушно, что даже ни разу не рассердился на несговорчивого узника. Наоборот, иногда даже ухмылялся, забирая нетронутую пищу:

– Мне больше достанется!

Лорд Шандиар не снисходил до того, чтобы разговаривать с орком. Он даже не смотрел в его сторону, лежа на камнях. Про себя он решил, что скорее умрет от голода, чем станет есть нечистую орочью пищу.

– Видящая, – принимался он звать, едва мрак снова опускался на пещеру. – Видящая, ты слышишь меня?

Он звал ее и вслух и мысленно – общаться между собой мыслями умели некоторые эльфы-мужчины, и это даже не считалось проявлением магической силы. Ибо даже самый талантливый из мужчин-эльфов не дотягивал до среднего волшебника-человека. Энергия, которую эльфы могли тратить на волшебство, вся заключалась в перстнях, амулетах, медальонах и прочих украшениях. А израсходовав ее, эльф-«волшебник» становился беспомощным и вынужден был снова заряжать амулеты энергией или приобретать новые. К счастью, волшебники, маги и чародеи других рас не знали об этой маленькой слабости.

– Видящая? Ты меня слышишь?

Она не отзывалась. Зато голоса стали подавать его невидимые соседи.

– Кто здесь? – долетало то справа, то слева. – Здесь есть Видящая? Эй, где ты? Кто-нибудь заметил рядом Видящую? Где она?

Ее искали долго и уже поверили, что это – сказка, когда однажды она отозвалась.

– Кто меня зовет? – раздался в темноте еле слышный голос.

Ей ответил целый хор:

– Видящая! Настоящая Видящая! Быть того не может! О, свет звезд, если это правда… Ты Видящая?

– Видящая, – донесся усталый голос, такой тихий, что добрая половина пещеры не разобрала ни слова. – Была ею… пока меня не победили!

– Видящая! – крикнул лорд Шандиар. – Ты знаешь, что с нами будет?

– Да, Видящая! Да! – закричали со всех сторон. – Скажи, что будет? Долго мы тут просидим?

Она молчала так долго, что ее уже устали звать. Потом послышался ее голос:

– Многие выйдут, а некоторые так и останутся тут навсегда… И я не знаю кто. Не вижу!

– Но ты должна увидеть! – настаивали голоса. – Ты же Видящая! Постарайся!

– Все зависит от каждого из вас! – помолчав, ответила она.

И больше от нее, как ни старались, не могли добиться ни слова.

Именно в эту пещеру и спустили капитана Хаука аш-Гарбажа. Оставить на свободе того, кого приказал арестовать сам Верховный Паладайн, не рискнул бы никто. Держа руки за спиной, он прошел между сталактитами, к некоторым из которых были прикованы эльфы, отыскал свободный и сел возле него, дожидаясь, пока тюремщик прикрепит ему на шею ошейник с цепью и закрепит ее свободный конец на сталагмите.

– Удобно? – поинтересовался тот, закончив дело.

– Да, – не глядя на него, ответил Хаук.

Двое эльфов, прикованных по соседству, во все глаза смотрели на необычного узника. Их сталагмиты были расположены так, что даже при свете факела они не могли видеть друг друга, но оба видели орка.

– Ужин будет через несколько часов, – сказал тюремщик.

– Хорошо.

– Может, еще что-нибудь нужно?

– Нет.

– Я оставлю светильник? – Тюремщик поискал глазами, куда бы приткнуть маленький огарок свечи.

– Не обязательно.

– Ну как знаешь! Бывай! А если что – зови!

– Мне ничего не нужно. – Хаук растянулся на камнях. Цепь на его шее была достаточно длинной, чтобы он мог не только лечь, но и встать и даже обойти свой сталагмит по кругу. Но вместо этого он улегся, и через несколько минут после того, как тюремщик ушел, он уже крепко спал.

Бывший капитан еще спал, когда за ним пришли. Четверо орков из личной охраны Верховного Паладайна встали над заключенным, и один из них, наклонившись, слегка ткнул его в плечо:

– Просыпайся! Пора!

Хаук очнулся мгновенно, но встал нарочито не спеша и потянулся:

– Вовремя! А то я уже начал скучать!

Он подождал, пока с него снимут цепь, потом опять заложил руки за спину и неторопливым шагом направился к выходу из пещеры. Поживший значительное время в подземельях Цитадели, он легко ориентировался в пещерах.

В большой пещере царил легкий полумрак – вместо дальней стены неумолчно шумел водопад. Из-за этого в пещере постоянно ощущалась сырость, а факелы чадили и потрескивали. Стены были украшены шкурами зверей, черепами, увенчанными рогами и бивнями, а также разнообразным оружием и трофеями, захваченными орками за последние пятьсот лет. Среди рогов оленей, быков и мастодонтов попалось несколько эльфийских, человеческих и тролльих черепов, а в углу стоял почти полный скелет огра, закутанный в остатки шкуры. У скелета отсутствовала левая ступня и часть руки, поэтому каменная дубина была прикручена к культе простой проволокой. Верховный Паладайн давно дал себе зарок когда-нибудь устроить охоту на огров с целью добыть недостающие детали, да все руки не доходили.

На видном месте был установлен трон для императора орков. Возле него на шкурах расселись шаман с ученицей и некоторые приближенные Верховного, которым тот сам указал находиться подле. Нашлось место и для лорда Гандивэра. Он давно уже сменил одеяния знатного эльфа на наряд орков и только более светлая кожа, крупные глаза и волосы выдавали в нем полукровку. Впрочем, у корней волосы уже начали отрастать, принимая странный рыжевато-каштановый цвет, редкий и у эльфов и у орков. Изредка он бросал взгляды на сидевших по другую сторону от трона Паладайна шамана и его ученицу. Хайя отвечала ему такими же быстрыми взглядами. Оба чуяли друг в друге волшебников и гадали – друга или врага послала судьба.

Остальные орки столпились вдоль стен – знать впереди, простые жители за их спинами. Впрочем, народа было не так уж много. Военный трибунал – не зрелище для простонародья. Так что большинство приглашенных были из командного состава армии. Исключение составило семейство аш-Гарбажей, пришедшее почти в полном составе, да адъютанты некоторых высших чинов.

Сам генерал Эрдан аш-Гарбаж удостоился чести сидеть у ног Верховного Паладайна. Ни один мускул не дрогнул на его лице, когда он увидел входящего в пещеру сына. Зато лорд Гандивэр с удивлением вытянул шею.

– Эге, – промолвил он, толкая соседа в бок, – неужели судить будем этого?

– У тебя есть возражения? – скривился орк.

– Нет.

Хаук встал перед троном Верховного Паладайна. Руки он по-прежнему держал за спиной и кивнул, не опуская их:

– Приветствую Верховного Паладайна Золотой Ветви, благородного Угрука аш-Шииба из рода Шииба, императора свободных орков.

Тот только кивнул головой, не проронив ни слова.

С места встал шаман. Взяв протянутый Хайей бубен – девушка не сводила глаз с Хаука, – он скакнул к арестованному и закружился вокруг него в танце, бормоча что-то про себя. Постепенно круги его становились все шире, и зрители слегка попятились, чтобы не мешать шаману заклинать духов. Хайя, помедлив, присоединилась к нему. Она танцевала под ритм бубна и бормотания шамана, напевая что-то себе под нос и, скользнув в танце мимо Хаука, шепнула ему:

– Я постараюсь помочь!

Тот только скосил глаза на девушку. В наряде шаманки дочь Верховного была чудо как хороша. Ее крепкие ноги мелькали в разрезах кожаной парки, грудь подпрыгивала в такт танцу, а многочисленные косички, украшенные перьями и ракушками, так и летали вокруг головы. Крепкая, коренастая, широкобедрая, она пахла мускусом и потом и была просто мечтой для каждого орка, который желает выносливую жену и здоровых детей. Но она была в наряде шаманки, что напрочь убивало все мечты о брачном союзе. Судя по татуировкам на лбу и руках, она еще не прошла полного посвящения и могла выбирать. Но когда посвящение будет пройдено, Хайя аш-Шииба будет потеряна навсегда.

Закончив танец, девушка плюхнулась на шкуру к ногам отца. Она упала на четвереньки и какое-то время тяжело дышала. Капли пота стекали по ее лбу.

– Духи, – прошептала она наконец, – духи сказали мне, что он невиновен!

– Ты даже не знаешь, в чем его вина, а собираешься защищать, – парировал Верховный Паладайн.

– Но духи сказали, что на нем вообще нет никакой вины! – настаивала девушка.

– Вина есть! – неожиданно вступил шаман. – И большая!

– Да! – Верховный носком сапога пихнул дочь в плечо, приказывая сесть на свое место. Девушка откатилась в сторону, и он встал. – Капитан Хаук аш-Гарбаж обвиняется в том, что оставил расположение части и рискнул своей жизнью ради сомнительной по значимости встречи. Он попал в плен к врагу и там совершил убийство, которое, в свой черед, повлекло уничтожение целого города со всем населением…

Лорд Гандивэр беспокойно заерзал на своем месте. Это с ним должен был встретиться арестованный, это он должен был передать необходимые сведения. И не его вина, что все пошло наперекосяк. Ведь донесение все равно оказалось у Верховного Паладайна.

– Кроме того, он не сразу по освобождении вернулся в расположение своего отряда, а некоторое время где-то бродил. Его не было в битве в Ущелье Дворхов. Все эти дни он провел в обществе светловолосой ведьмы, которую якобы похитил для своих целей.

Хайя захлопала глазами. Как все девушки, у которых жених вынужденно отсутствует подолгу, она была ревнива.

– Ты можешь как-то объяснить свои поступки, аш-Гарбаж? – обратился Верховный к тому.

– Похищение светловолосой шаманки…

– Ведьмы! – вскипел шаман, вскакивая на колени. – Светловолосые женщины все ведьмы!

– Похищение светловолосой шаманки, – упрямо повторил Хаук, – преследовало только одну цель. Мне нужен был заложник, чтобы беспрепятственно выбраться за пределы вражеского лагеря!

– Мог бы обратиться ко мне! – воскликнул лорд Гандивэр. – Я постоянно был там и мог тебя прикрыть!

Хаук никак не отреагировал на его слова.

– Кроме того, я хотел раздобыть кое-какие сведения, касающиеся Золотой Ветви, – продолжал он.

– Мы получили эти сведения без твоей помощи! – отмахнулся Верховный Паладайн и покровительственным жестом положил руку на плечо лорда Гандивэра.

– Да, но те, которые шаман потом извлек из памяти этой светловолосой шаманки, вы получить не могли!

– Это мелочь, знать которую не обязательно, – перебил его император. Не хватало еще, чтобы сейчас Хаук рассказал все подробности! Это тайна, которая должна быть сохранена во что бы то ни стало. Хаук ее знает – и Хаук должен умереть. Потом черед дойдет до остальных, но этот будет первым.

– Гораздо важнее сейчас другое, – продолжил он. – То, что ты сделал с заложником!

– Я поступил с нею так, как должно, – ответил Хаук.

– И как же?

В зале повисла мертвая тишина. Многие знатные орки догадывались, что дело не так просто. Интересно, каким законам он следовал – военного времени или родовой чести?

– Получив все сведения, которые мог, я отпустил светловолосую, – спокойно ответил Хаук. – У меня не было времени ждать три недели, чтобы решать, достойна ли она жить или нет.

– Почему?

– Это мое дело! – ушел от ответа Хаук.

Как ни странно, его слова всеми были приняты как должное. Орки знали, что можно солгать начальству или отказаться отвечать на вопросы, которые ты считаешь опасными для себя. Но Верховный Паладайн не собирался сдаваться.

– Генерал аш-Гарбаж! – воскликнул он, и названный сделал шаг вперед. – Спросите своего сына, почему он сохранил светловолосой ведьме жизнь и свободу?

Генерал нахмурился, вставая возле трона императора. Он не имел права отказаться от этой обязанности, и Хаук будет вынужден сказать правду.

– Капитан Хаук аш-Гарбаж, – промолвил он, – почему ты освободил свою заложницу?

Хаук взглянул отцу в глаза. Несколько секунд продолжался безмолвный диалог, потом молодой орк спокойно ответил:

– Я излил в нее семя. Она знатного рода и достойна этого.

Хайя глухо застонала, впиваясь ногтями в ладони и падая лбом на шкуру. Перед глазами ее плясали звездочки. Ее Хаук изменил ей! И с кем? Со светловолосой ведьмой! Это она, Хайя аш-Шииба, должна была стать его женщиной!

– И после этого…

– После этого я ушел своей дорогой, чтобы не видеть ее до тех пор, пока не настанет пора решить, будет она жить и носить моего наследника или умрет, – сказал Хаук.

– Интересно, как ты собирался ее найти?

Это спросил Верховный Паладайн, но Хаук ответил правду:

– Я запомнил ее имя.

Лорд Гандивэр не выдержал и всплеснул руками. Никто не может знать имен Видящих – только они сами и их родители, если захотят помнить о том, что у них была такая дочь. Ни одна Видящая не станет доверять свое имя постороннему. Имя – часть души. Назвать имя – вручить свою душу.

– И только? Ты не договаривался с нею о том, чтобы встретиться позже?

– Нет.

– Ты лжешь, – спокойно констатировал Верховный Паладайн. – Иначе что она здесь делает?

Зрители вздрогнули. Кто-то ахнул, кто-то подался назад, а кто-то сделал шаг вперед, когда император махнул рукой, подавая кому-то сигнал, и двое орков за локти подтащили к его трону светловолосую девушку в грязном изодранном платье, с силой бросив ее на пол.

Лорд Гандивэр вздрогнул – он узнал Видящую Наместницы Ллиндарель и невольно подался назад, словно опасаясь, что волшебница наведет на него чары. Хайя, наоборот, придвинулась ближе. Глаза ее загорелись – она воочию увидела свою соперницу и мигом придумала ей сотню достоинств, которых была лишена сама. И плевать, что это эльфийка! Она осмелилась отбить у нее Хаука и уже этим заслужила ненависть. Зато генерал Эрдан аш-Гарбаж смотрел на пленницу с откровенным интересом – а что, если во чреве этой девчонки в самом деле уже проросло семя его сына? Как ему стоит поступить в этом случае?

– Ее изловили у дворхов. – Верховный Паладайн указал на пленницу. – Потом доставили в казармы для допроса, и она рассказала, что с нею произошло. Она сказала правду! А не то, что наплел нам ты!

Хаук невольно бросил взгляд на девушку. Та стояла на коленях, и два орка удерживали ее за локти, заставляя сгибаться. Она почувствовала его взгляд и подняла глаза…

Девушка дрожала от страха. С тех пор как ее вытащили от дворхов, она снова пребывала в постоянном страхе. Будущее рисовалось ей в самых мрачных красках. Она как наяву видела свою смерть под ножом шамана, и эта минута становилась все ближе и ближе. Когда ее поволокли сюда, она была уверена, что ее ведут на казнь. И когда ее швырнули к ногам императора, и она увидела шамана орков, ее пронзила дрожь. Вон он! Тот, кого она видела в видениях! Он здесь, и из этой пещеры она прямиком отправится ему под нож.

Но потом она увидела «своего» орка…

И вспомнила свой сон.

Снова пещера, и ее снова удерживают чужие руки. Но теперь она знает, кто это и кому грозит опасность. Девушка подалась вперед, не сводя глаз с орка. Он стоял удивительно прямо и, кажется, не чуял, что ему грозит опасность. Так же твердо он стоял и тогда, в палатке перед лицом Наместницы Ллиндарель – спокойный, уверенный в себе и… и беспомощный! Мысль об этом пронзила волшебницу с такой силой, что она даже вскрикнула.

– Ты знаешь эту ведьму? – спросил сидевший на каменном троне орк.

– Да, – кивнул тот.

– Кто она?

– Это шаманка. Я взял ее в заложницы, чтобы покинуть лагерь светловолосых, но через несколько дней отпустил ее.

– Ты нарочно провел ее через все посты, чтобы она шпионила для светловолосых, не так ли? – произнес Верховный Паладайн. – Она волшебница и могла передавать сведения на расстоянии. Ты хотел, чтобы наши тайны достались врагу?

– Нет, – спокойно ответил орк.

– Ты лжешь. Спросите у него, генерал, – кивнул император Эрдану аш-Гарбажу. – Вам сын не осмелится солгать!

– Ты действительно хотел, чтобы светловолосые узнали наши тайные ходы? – немедленно спросил тот.

– Нет.

– Тогда для чего ты оставил жизнь этой светловолосой? Из-за того глупого предсказания, которое она якобы подслушала в детстве? Или из-за того, что она слишком дорога тебе и ты не осмелился ее убить?

Пленницу пронзила дрожь. Вот уж этого она никак не ожидала!

– Я сказал то, что сказал, – повторил Хаук. – И не желаю больше отвечать. Если я виноват, скажите, в чем моя вина. Если не виновен, отпустите и верните оружие!

– В чем твоя вина? – прищурился Верховный Паладайн. – Ты несколько дней отсутствовал в войске, бросив своих подчиненных на произвол судьбы. Из-за тебя погиб город Лавош со всем населением. Более того, ты проявил недопустимую небрежность в отношении эльфийской ведьмы… Всего этого более чем достаточно для того, чтобы обвинить тебя в пособничестве светловолосым! И сейчас, перед лицом даже своего отца, ты продолжаешь упорствовать! Это, несомненно, доказывает твою вину!

Генерал аш-Гарбаж искоса посмотрел на Верховного Паладайна. Он чувствовал, что тот намерен избавиться от его сына. К сожалению, обвинения, выдвинутые против него, по законам орков считались достаточно серьезными. Уже одно то, что он сохранил жизнь эльфийской волшебнице, было преступлением. Правда, можно сказать, что он просто вспомнил о пророчестве – дескать, какая-то Видящая сама должна прийти к Золотой Ветви, и кто сказал, что эта девушка не та, о которой там говорится? А нужно ли Верховному Паладайну, чтобы волшебница враждебного народа обнаружила святыню? Может, как раз и надо уничтожать всех Видящих, чтобы одна из них не нашла случайно то, что скрывают?

– Итак, – Верховный Паладайн оглядел сидевших у его ног приближенных, – виновен ли бывший капитан Хаук аш-Гарбаж в преступлениях против своего народа?

Генерал аш-Гарбаж перевел дух. Хвала духам, ему не придется делать выбор, должен ли жить его сын. Но, с другой стороны, может быть, его голос был бы решающим?

– Он виновен! – первой вскочила с места Хайя. Ревность к светловолосой ведьме затмила у нее все прочие чувства.

– Виновен. – Вслед за нею встал и шаман.

– Виновен! Виновен! – Сидевшие возле них орки тоже поднялись.

Третий советник остался сидеть и пробурчал себе под нос:

– Вина несерьезна. Можно и простить!

Верховный Паладайн обернулся на другую сторону ковра, ожидая, чтобы высказались остальные.

– Виновен, – с кряхтеньем поднялся один из орков. Второй и третий остались сидеть. Четвертый вертел головой, не зная, на что решиться. Он колебался и посматривал на лорда Гандивэра, с которого явно решил брать пример.

– Что скажешь? – Император кивнул тому с трона. – Все случилось из-за того, что сорвалась ваша встреча. Твое слово решающее!

Лорд Гандивэр вдруг заметил, что на него все смотрят. Даже Видящая и та вытаращила на него глаза, словно впервые увидела. Пожалуй, действительно, она заметила его только что.

– Все, что я хотел передать капитану… то есть бывшему капитану Хауку, – медленно заговорил он, – я уже передал вам, мой Паладайн. Вы сами можете судить, насколько важны переданные мною сведения и стоят ли они тех жертв, которые были принесены ради них. Если стоят, значит, подсудимый невиновен. Если не стоят, он виноват!

Паладайн улыбнулся, оскаливая клыки. Его новый советник ловко нашел выход из положения – императору предстояло самому осудить своего недруга на смерть.

– На войне любые сведения о враге представляют определенную ценность, – кивнул он. – Но то, что должен был доложить нам подсудимый Хаук, не стоило жизни населения целого города! И тем более не стоило того, чтобы сохранять жизнь этой светловолосой ведьме! Если ты, – он подался вперед, – не солгал нам и действительно тебя в лагере ждал именно полковник Гандивэр, то ты должен был улучить момент и обратиться к нему. Он бы устроил твой побег так, чтобы обошлось с наименьшими потерями. Но ты предпочел действовать самостоятельно, и сам выбрал свою судьбу. Хаук аш-Гарбаж, – он встал, расправив плечи, – ты виновен и будешь казнен!

Среди зрителей послышался отчаянный крик – это мать не поверила своим ушам. Генерал едва устоял, чтобы не кинуться и не заслонить собой сына. Остальные встретили приговор молчанием. Лишь немногие закивали и зашептались, негромко выражая согласие. И в этой тишине особенно отчетливо прозвучал голос арестованного:

– Я имею право на судебный поединок.

На сей раз ропот поднялся слышнее – по закону поединками решались самые разные вопросы. И зачастую по результатам боя решали, не ошиблись ли судьи, отправив на казнь виновного. Судебный поединок отличался от обычного тем, что никогда не шел до смерти. Виновным – и подлежащим казни – объявлялся тот, кто потеряет оружие или чей клинок сломается в битве. Отказать же в праве с оружием в руках защищать свою невиновность значило признать, что все было подстроено нарочно.

– Тебе будет дан бой, – кивнул Верховный Паладайн. – Сейчас же. Но прежде мы решим вопрос, что делать с этой ведьмой!

Его палец уперся, казалось, прямо в лицо эльфийке. Поднявшаяся вслед за этим волна криков служила достаточно ясным ответом.

– Смерть! Смерть светловолосой ведьме! – кричали орки, потрясая оружием. – Казнить немедленно!

– Отдайте ее мне! – завизжала Хайя, подпрыгивая на месте и потрясая кулаками. – Я вытрясу из нее всю душу, я выпью ее силу, я растопчу ее мозги! Я… я сама убью ее! Принесу в жертву… уничтожу… сотру в порошок!

– Да будет так, дочь моя! – дождавшись паузы в потоке извергаемых угроз и обещаний, что и как она сделает с пленницей, кивнул дочери Верховный Паладайн. – Она принадлежит тебе. Делай с нею все, что хочешь!

Молодая шаманка издала ликующий вопль и швырнула державшим пленницу оркам ремень, чтобы те связали девушку. Один поймал ремень в полете и на миг ослабил хватку.

И тут Ласкарирэль сделала то, на что бы никогда не решилась, если бы ей уже не было видения пещеры с камнем-алтарем и занесенного над нею ножа. Картина страшной смерти под ножом шамана, а вернее, жаждущей мести шаманки, так ясно встала перед ее мысленным взором, что девушка потеряла над собой власть. Она рванулась, стряхивая с себя руки орков, и вскочила на ноги. Орки от неожиданности выпустили пленницу, а та бросилась к Хауку, обхватив руками.

– Спаси меня! – воскликнула она, прижимаясь к нему всем телом.

На миг взгляды их встретились. Если бы Хаук шевельнул хотя бы одним мускулом, если бы в его глазах было чуть больше тепла или хотя бы понимания, все могло бы быть по-другому. Но он только посмотрел – и этого было достаточно. Опомнившиеся орки снова схватили девушку и, как она ни сопротивлялась, оторвали ее от него.

– Помоги мне! Спаси! – продолжала звать она. – Хаук! Помоги! Пожалуйста! Хаук! Хаук!

Она продолжала кричать и звать, пока кто-то не ударил ее кулаком по голове. Крик оборвался. Обмякшую девушку связали по рукам и ногам, подняли, как бревно, и потащили прочь. Хайя, бросив на Хаука последний взгляд, вскочила со своего места и поспешила следом. Жениха ей не спасти, но она хотя бы выместит злость и досаду на этой ведьме.