Читать книгу Золотая ветвь - Галина Романова - Страница 6

Орочье поселение встало перед ними неожиданно. Еще полчаса назад они брели по каменистому склону в совершенно дикой местности, где их уединение нарушали только горные козлы и куропатки, и вот уже вокруг теснились нагромождения валунов, в которых угадывалось жилье.

Орк остановился так резко, что идущая за ним эльфийка не удержалась и налетела на него. Он толкнул ее локтем, безмолвно приказывая держать дистанцию, и девушка послушно отступила назад насколько позволяла веревка, стягивающая оба ее запястья. Похититель по-прежнему обращался с нею, как с пленницей, разве что шагал теперь впереди, ведя ее на поводу, как собачку, а не толкая перед собой.

Поселение было окружено невысокой каменной стеной, за которой в беспорядке располагались дома – кольцо плотно пригнанных друг к другу камней, над которыми нависала крыша из шкур, натянутых на распорки из корявых сучьев кедрача. Труб не было, и дым сочился из щелей в крыше или через распахнутые двери. Мелкие зверьки шныряли тут и там. Присмотревшись, девушка узнала крыс и содрогнулась, когда одна из них попыталась обнюхать ее ногу.

Их заметила вездесущая детвора, а вслед за детьми наружу из домов показались и взрослые. Большинство орков щеголяло в кожаных туниках или коротких, до колена, штанах. У молодых одежда была оторочена мехом, взрослые обходились без украшений. Они с любопытством таращились на пришельцев и исподтишка показывали пальцами на эльфийку. За спиной у девушки то и дело раздавался гортанный шепоток, а какая-то старуха, выскочив наперерез, принялась плеваться, что-то бормотать и совать ей под нос кукиш. Потом она опять нырнула в дом, выскочила, неся горшок с каким-то варевом, и стала плескать им на пленницу. Девушка отворачивалась и жмурилась, но все равно несколько горячих дурно пахнущих капель попало ей на рубашку и волосы.

Навстречу им вышли трое мужчин с короткими копьями наперевес. За поясами у них торчали кривые ножи с широкими лезвиями. Старший, наполовину лысый, был покрыт шрамами, среди которых преобладали метки, оставленные дикими зверями. Он пригляделся к ритуальным ранам на груди гостя и склонился перед ним в поклоне. Следом также согнулись и все окружающие орки.

– Мне нужен шаман, – сказал гость. – Тот, кто умеет слушать.

– У нас есть шаман, – ответил старший орк. – Он живет вон там, на скале. Я сейчас пошлю за ним сына, а ты пока будь моим гостем. Отдохни с дороги и расскажи, как судьба привела тебя в наши края!

– Охотно, – кивнул пришелец. – Я очень хочу есть.

Словно только того и ждали, несколько женщин поспешили внутрь самой большой хижины, а остальные стали расходиться, шепотом обсуждая гостя.

Орк потащил пленницу к кедрачу, росшему возле хижины. Корявые сучья давали достаточно тени от палящего солнца, но земля вокруг него была вытоптана до твердости камня. Чуть в стороне, за плетеной изгородью, росло несколько плодовых деревьев и вьющийся кустарник, усыпанный мелкими лиловыми плодами. Орк заставил пленницу опуститься на колени и прикрутил ее запястья к стволу. Потом на всякий случай стянул ей щиколотки.

– Светловолосым нельзя переступать порог жилища свободных, – объяснил он в ответ на удивленный и испуганный взгляд. – Тебя накормят потом, перед заходом солнца.

Девушка посмотрела на небо. До захода оставалось еще много времени – они пришли в селение сразу после полудня. Что ж, хорошо хоть все это время ей не придется идти по камням, сбивая в кровь босые ноги. Девушка покосилась на свои ступни. Опухшие, сбитые, в порезах и ссадинах, ее грязные ноги являли собой ужасное зрелище. Сейчас она, с немытой головой, покрытая пылью и грязью, была не чище орчих, которые сновали вокруг, делая вид, что заняты своими делами, а на самом деле старались удовлетворить свое любопытство. Большинство из них никогда не видели эльфов и вряд ли знают точно, кто она такая.

«Ее» орк скрылся в доме вождя. Через пару минут оттуда выскочил подросток и помчался в сторону одиноко торчащей в некотором отдалении скалы. «Шаман! Он побежал за шаманом!» – вспомнила эльфийка. За тем, кто умеет слушать. Они намерены покопаться в ее памяти, уверенные, что она скрывает какую-то тайну. Но Видящая слишком мелкая сошка, чтобы что-то знать. Дочь младшей сестры и вассала богатого лорда, поднявшаяся только на первую ступень магического посвящения. Она просто не может ничего знать! Но поди втолкуй это оркам! Впрочем, если это поймет шаман, похититель догадается, что зря тащил ее столько времени и наверняка убьет или продаст в рабство тому же вождю. Какая участь ждет девушку?

…Огромная пещера – стены пропадают во мраке. Девять огней еле-еле разгоняют тьму. В центре высится каменный алтарь, на котором корчится в муках обнаженное девичье тело. Прикованная за руки и ноги девушка тщетно старается отвести глаза, тщетно пытается позвать на помощь – кляп надежно глушит ее крики, а глаза она не в силах закрыть от ужаса. Старик что-то бормочет и режет ее тело ножом. Рядом стоят две его помощницы с серебряными блюдами наготове. Они смотрят, как отворенная кровь стекает в священные сосуды, и готовы подхватить вырезанные из тела пленницы органы. Чтобы сердце, печень и глаза девственницы сохранили свою магическую силу, их надо вырезать у еще живой эльфийки. Она чувствует боль. Дикую, ни с чем не сравнимую боль, но кляп надежно глушит крик…

Пленница встрепенулась, на самом деле почувствовав боль. Камень ударил ее по ноге. Второй стукнул по спине меж лопаток. Третий пришелся на подставленные руки – она закрыла лицо, тщетно пытаясь спастись.

Радостный разноголосый крик был ответом на ее стон. Около десятка орчат-мальчишек скакали вокруг, вооружившись камнями. Один снова кинул камень, и девушка еле успела подставить плечо. Новый бросок был более удачным – камень попал по ссадине на ноге. Еще один – в живот. После этого камни посыпались градом. Тщетно пытаясь защититься, девушка закричала – на одной ноте, как раненое животное. Неужели ее так и забьют здесь эти жестокие дети? Камень, брошенный особо безжалостной рукой, ударил ее по голове, и она упала наземь, слишком избитая и напуганная, чтобы защищаться.

Но камнепад вдруг прекратился. Орчата брызнули во все стороны с визгом, а над нею раздался звериный рык. Потом сильная рука вздернула ее голову за волосы.

На нее взглянули черные глаза ее похитителя. Убедившись, что пленница жива, орк отпустил ее и встал между нею и мальчишками, уперев руки в бока. От него пахло жареным мясом и еще чем-то незнакомым, но таким вкусным, что девушку замутило от голода.

– Не сметь! – прорычал орк. – Не трогайте ее!

– Но она же из народа врагов! – пропищал самый смелый из мальчишек. – Отец всегда говорил, что светловолосые наши враги и их надо убивать!

– Да. – Орк шагнул ближе к мальчишкам. – Светловолосые наши враги. Светловолосых надо убивать. Но это – моя добыча, и только я решу, как с нею надо поступать!

– Ну поиграть-то можно? – заканючили дети.

– Можно. Но кидать камнями нельзя!

Мальчишки что-то забормотали вразнобой. Пленница, приподнявшись, прислушивалась к их словам. Она не была уверена, что правильно перевела предыдущий разговор. У орков было слишком много рычащих и шипящих звуков, да и многие гласные они произносили гортанно. Эльф назвал бы камень «блок», а орк произнес «грэг».

Убедившись, что его внушение дошло до детворы, орк вернулся в дом вождя доедать угощение. Умные ребятишки схватились за палки. Правда, они не кидали их, а всего лишь тыкали в пленницу с безопасного расстояния, но это уже было существенной разницей – от палки увернуться было все-таки легче.

В доме вождя тем временем шла неспешная беседа. Молоденькая незамужняя орчиха чего только не предпринимала, чтобы заслужить благосклонный взгляд знатного гостя – отец уже шепнул ей, что означает тройной шрам у него под ключицами, – но тот не обращал на ее ужимки никакого внимания. Воздав должное жареному мясу и рагу из местных съедобных растений, орк рассказывал вождю об очередной войне со светловолосыми. Здесь о войне знали – шесть самых сильных парней ушли в армию, – но подробностей и свежих новостей не ведали.

– Значит, они надеются отнять у нашего Паладайна Золотую Ветвь? – выслушав, подвел итог вождь. – Но она принадлежит нашему народу! Светловолосые утратили на нее все права!

– Кое-кто считает, что это не так, – пожал плечами орк. – Светловолосые всерьез надеются вернуть ее обратно.

– Почему? Разве она принадлежит им?

– Я не знаю. Но она, – орк кивнул в сторону выхода, – должна знать. Правда скрыта у нее в мозгу, но я не могу прочесть ничего. Вот для этого мне и нужен слушающий шаман.

– А она не ведьма? – с опаской спросил вождь. – Мы оставили ее у моего дома почти без присмотра. А там рядом мой огород… и дети бегают.

– Она шаманка, – поправил орк.

– Вот как. – Вождь почесал массивный подбородок, испачканный в жире. – Тогда другое дело. Пусть сидит… Эй! Ты!

Старая орчиха, сидевшая в дальнем углу за прялкой, подняла голову.

– Сходи отнеси светловолосой шаманке поесть, – приказал вождь.

Старая орчиха неуклюже поднялась, хромая, подошла к расставленным на ковре на полу блюдам, собрала в пустое блюдо несколько кусков мяса, сбоку свалила горкой недоеденные овощи и выбралась наружу. Кожаный полог, заменявший дверь, приоткрылся и задернулся опять.

Незамужняя орчиха, улыбаясь и кокетливо стреляя глазами, подала гостю хмельной просяной напиток, который тот принял с полнейшим равнодушием к ее чарам. А ведь она только что добавила в него свою слюну и кровь, как учила ее бабушка! Неужели правду говорят, что те, кто носит тройной знак, невосприимчивы к приворотным зельям?

Полог хижины вновь откинулся – это вернулся сын вождя. Он запыхался и наклонился, опираясь ладонями о колени.

– Отец, – воскликнул он, едва справившись с дыханием, – шаман прибудет завтра на рассвете.

– Отлично. Ты заночуешь у нас? – посмотрел вождь на гостя.

Тот коротко кивнул, и молоденькая орчиха просияла. Возможно, зелье просто еще не подействовало, и ему надо время, чтобы вызреть.

Пленница лежала на земле, свернувшись калачиком. От камней и палок все тело ее болело, она хотела есть и замерзла, но не осмеливалась попросить даже воды. Старая орчиха молча поставила перед ней глиняную миску, в которой были свалены куски мяса и превратившиеся в месиво овощи:

– Ешь!

Девушка не заставила себя просить дважды и даже не подумала отказаться – для этого она была слишком голодна. Кое-как выпрямившись, она руками загребла мясо вместе с овощами. Никогда ей не приходилось есть ничего вкуснее! Даже дома, у родителей, ее не кормили так хорошо!

Орчиха какое-то время стояла над пленницей, глядя, как та давится объедками. Потом ушла, но вскоре вернулась. На землю перед эльфийкой упало старое кожаное платье.

– Это тебе, – проворчала старуха. – Когда-то я тоже была худенькой и молодой.

Сшитое из кожи платье было довольно грубым – просто длинная полоса, сложенная вдвое, с дыркой для головы. По бокам были пришиты короткие рукава, отороченные вылезшим и свалявшимся старым мехом, которым, судя по его состоянию, не могла прельститься даже моль. Точно такой же мех был приторочен к подолу, но, видимо, не для красоты – просто у мастерицы не было кожи нужной длины, и она удлинила платье до нужного. С боков оно не сшивалось – вместо швов была старая шнуровка, которая позволяла расставлять платье с боков. Шнурки частично порвались и распустились. Да и сама кожа, из которой было сшито платье, оставляла желать лучшего – она пахла плесенью, землей и еще чем-то, а на спине было заметно несколько белесых пятен. Но пленница обрадовалась и такому наряду – в своей коротенькой нижней рубашке и исподних штанишках она чувствовала себя голой. Жаль, что связанные руки помешают ей надеть наряд прямо сейчас! Хотя, с другой стороны, его не помешает сперва выстирать и отчистить от грязи…

– Спасибо, – промолвила она, прижимая наряд к груди. Орчиха проворчала что-то нелюбезное – видимо, уже пожалела о своей доброте, – и ушла.

Селение успокоилось рано – солнце только-только зашло за горы, а на улице не осталось никого. Хозяйки загнали в дома дойных коз и овец, дети растащили ручных крыс, и на селение опустилась тишина. На улице сгустился мрак – только из-под дверей-пологов тут и там пробивались полоски света, да кое-где в наступившей тишине из домов доносились отголоски речи. Постепенно, один за другим, стали гаснуть огни в очагах. С последним проблеском огня умолкли и все разговоры.

Пленница впервые осталась одна. На нее вот уже несколько часов не обращали внимания, и она рискнула сделать то, на что не решалась все это время. Она поднесла связанные запястья к лицу и стала сосредоточенно грызть стягивающую их ткань. Развязать добротно закрученный узел у нее не хватало сил. Она терла зубами тонкие шелковые волокна, пытаясь перегрызть, жевала и мусолила, дергала и трепала, но результатов не было никаких. Веревки похитивший ее орк сделал из обрывков балахона волшебницы, а в прочности эльфийских тканей нет сомнений. Тем более если ткань сложена в несколько раз, перекручена и заскорузла от частого использования. А ведь есть еще ошейник, за который она прикручена к дереву, и путы на ногах!..

Девушка уткнулась лицом в землю и беззвучно заплакала.

Ночь принесла с собой холод. Девушка дрожала на голой земле, сжавшись в комочек и тщетно пытаясь согреться. Зубы ее стучали так, что она даже не расслышала тяжелых шагов над головой и вскрикнула от неожиданности, когда на нее сверху легла шкура, еще хранившая тепло живого тела.

Набросив на пленницу шкуру, орк бросил рядом охапку соломы и перекатил на нее девушку, при этом еще туже закутав ее в шкуру-одеяло так, что наружу осталась торчать только ее голова. Девушка с удивлением подняла на него глаза. В темноте эльфы видят очень хорошо, и она легко могла рассмотреть бесстрастные черты своего похитителя.

– Спасибо, – прошептала она, но ее благодарность почти сразу улетучилась, потому что орк тут же опустился на ее ложе и устроился рядом.

Он ушел перед рассветом, когда селение начало пробуждаться, и тут и там над крышами стали появляться дымки. Ушел и забрал с собой постель, оставив ее опять на голой земле совершенно одну. Но пленница не успела замерзнуть как следует – не прошло и получаса, как с окраины раздались трубные звуки, похожие на вопли какого-то животного.

Селение мигом ожило и засуетилось. Отовсюду выскакивали орки, иные на ходу набрасывали на себя одежду. Вождь и его гость остановились у входа в хижину, а остальные бросились навстречу странному источнику звуков. Послышались возбужденные голоса, визг детей и распевные причитания женщин. В селение вступил шаман. Трубный глас возвещал о его появлении.

Пленница встала на колени, вытягивая шею. Орк подошел и положил руку ей на плечо. «Словно я его собака или другое домашнее животное», – обиженно подумала девушка и попыталась отодвинуться, но жесткие пальцы с силой сжали ее плечо. Наверняка останутся синяки. Закусив губу, девушка осталась стоять, глядя прямо перед собой и борясь с подступающими слезами, но потом любопытство пересилило, и она подняла глаза навстречу шаману.

К ней, приплясывая и завывая, зигзагами приближался самый уродливый орк, какого она только видела даже на картинках. Мало того, что серая шкура висела на нем бахромой, он был совершенно лыс и покрыт татуировками, которые от возраста просели и утратили образ. Его балахон был сшит из клоков старых шкур и увешан побрякушками, от многих из которых прямо-таки разило магией.

Девушка опустила голову, чтобы не встречаться взглядом с шаманом, но орк схватил ее за волосы и заставил выпрямиться. Тогда она зажмурилась изо всех сил и вздрогнула от неожиданности, когда заклинания оборвались прямо над ее головой резким воплем, а костлявая рука схватила ее за подбородок.

На пленницу глянули выцветшие слезящиеся глазки, окруженные воспаленными веками и сеточкой морщин. Из кривого рта воняло, крючковатый нос нервно подергивался так, что бородавки на нем ходили ходуном. Девушка почувствовала, что сейчас ее стошнит, и попыталась отвернуться, но все тело словно свело судорогой. Невольно подавшись вперед, она впилась взглядом в глаза шамана…

– Взять! – визгливо выкрикнул тот, отпуская ее подбородок.

Пленница вздрогнула, очнувшись. С двух сторон к ней подошли два дюжих орка. Из одежды на них были только набедренные повязки из меха, мощные тела бугрились мышцами и лоснились от пота. В руках они держали ременные петли.

Видение подземелья и камня-алтаря снова надвинулось на девушку, и она рванулась прочь, закричав, как раненое животное. Но орки быстро набросили ей на шею две петли и потянули за собой, заставив встать на ноги.

Девушка забилась, вырываясь из петель. Она задыхалась, но страх перед смертью на алтаре совершенно лишил ее разума, и она билась и кричала, волочась за орками в пыли, пока чья-то нога не пнула ее в голову. Потеряв сознание, пленница безвольным мешком поволоклась по дороге вслед за завывающим шаманом. Почти наступая на ее ноги, по пятам шли вождь селения и его гость.

Затуманенное сознание снова вернулось к пленнице чуть позже, когда ее поставили на ноги и плеснули в лицо ледяной водой. Мрак пещеры надвинулся на нее, и лишь где-то вдалеке дрожал тонкий лучик света…

Маленькая девочка на четвереньках ползет по узкому лазу, обдирая колени и цепляясь одеждой за камни. Она устала, ей страшно, но она упорно продвигается вперед. Только не останавливаться – тогда она рано или поздно найдет выход. Только что у нее прошел приступ истерики, и она «почувствовала», что выход – впереди. Надо только ползти и не останавливаться. Она и сейчас чувствовала, как ее захлестывают волны паники, но боролась изо всех сил – кричать и плакать здесь было еще страшнее.

«Мама, мамочка», – шепотом повторяла она, как заклинание, и перед глазами ее стояла мать – такой, какой девочка запомнила ее в день прощания.

Несколько лет назад ее увезли из родительского дома сюда, в этот замок посреди дремучего леса. Увезли потому, что у нее проснулся Дар.

На самом деле он проявился у нее давно, но чаще всего сопровождался такими истериками и приступами паники, что взрослые долгое время не придавали ему значения. До тех пор, пока она не предсказала, что ее старший брат погибнет на охоте. Она тогда билась и кричала словно припадочная, так что мать ее даже отшлепала. А брата привезли с охоты с жуткой раной – дикий бык сломал ему спину.

Встревоженные родители послали за целителем, но вместо него явилась Видящая. Она проезжала по своим делам мимо и не могла пройти мимо такого всплеска магии. Не говоря лишних слов, она забрала девочку с собой – и перед глазами малышки навсегда осталось видение ее матери, чуть было не лишившейся одного ребенка и теряющей другого.

«Мама, мамочка! Где же ты?» – шептала девочка, пробираясь по лазу.

В монастыре, где жили послушницы, готовившиеся стать Видящими, волшебницами, у нее не было друзей. Слишком необычно проявлялся ее Дар, чтобы остальные девочки хотели дружить с «припадочной». Девочка, которую заставили забыть собственное имя ради титула Видящей, целыми днями бродила по замку, залезая иногда в такие уголки, про которые наверняка не подозревали и сами наставницы. И вот теперь заблудилась – всерьез и безнадежно.

«Мама, мамочка», – по щекам ее катились слезы…

Но сразу высохли, когда впереди забрезжил лучик света.

Она поползла быстрее, но вскоре ее постигло разочарование. Это был не выход, а крохотная щель между неплотно пригнанными камнями. Однако с той стороны были живые существа, и девочка, услышав голоса, прижалась щекой, носом, одним глазом – всем лицом, чтобы лучше видеть и слышать, что там происходит.

Подслушивающий никогда не слышит весь разговор – он ухватывает только часть, да и ту понимает превратно, в соответствии со своими помыслами. Однако для девочки там не было ничего важного.

Старшая Видящая, которую она видела лишь однажды, в день приезда, о чем-то беседовала с двумя наставницами, которые, судя по пыльным одеждам, только что вернулись из путешествия. Речь шла о поисках Золотой Ветви, которым Орден Видящих посвящал все свободное время.

Девочка ничего не знала о Золотой Ветви – она была слишком мала, чтобы ей доверили эту тайну. Но успела услышать кое-что важное. Оказывается, эльфийская Дева, владеющая Даром, то есть одна из Видящих, найдет Золотую Ветвь. Кто это – узнать пока не удалось, и наставницы решали вопрос – как ее найти. Возможно, она уже принята в Орден, а возможно, еще только проходила обучение. А может быть, она еще жила в родительском доме и ничего не знала о своей судьбе. Или, более того, мать еще носила ее под сердцем. Как бы то ни было, наставницы решили сперва отыскать эту Видящую, а уж потом установить за нею наблюдение – судьба сама приведет ее к Золотой Ветви, а с нею вместе – и Орден Видящих.

Сама не помнила как, девочка нашла дорогу обратно. Но услышанное так потрясло ее, что на другой же день она отыскала одну из наставниц и прямо спросила: «Что такое Золотая Ветвь?»

Потом ее вызывали к Старшей Видящей, и та, побеседовав с послушницей, наложила на ее память заклятие – никогда и ничего не помнить об этом разговоре.

После заклятия приступы истерики и паники прошли навсегда. Она стала спокойнее – правда, и Дар ее тоже ослаб. Но это, как говорится, к делу не относится. В свой черед она стала Видящей, ей сказали о существовании Золотой Ветви, священной реликвии эльфийского народа, с потерей которого для эльфов закончился Золотой Век. Это было все, что она знала, долгое время даже не подозревая, что ей известно кое-что еще…