Читать книгу Дни крутых. Серия «Время тлеть и время цвести» - Галина Тер-Микаэлян - Страница 2

День стоял удивительно ясный, и с высоты девять тысяч метров пассажиры авиалайнера могли отчетливо видеть очертания таежных лесных массивов и плоскогорий, пересеченных лентами рек. Один из пассажиров – невысокий, с солидной лысиной и быстрыми умными глазами – говорил своему сидевшему у иллюминатора соседу:

– От Вилюя до Умудска около ста пятидесяти километров. Ближайшие к нему населенные пункты Айхал и Удачный. Сейчас мы летим над Экондой, взгляните.

Он постучал указательным пальцем по толстому стеклу, перегнувшись в сторону окна через колени сидевшего у окна человека, тот при этом слегка подался назад – словно стараясь избежать прикосновения – и поспешно ответил:

– Да-да, Анатолий, спасибо, я предварительно ознакомился с географией местности и ситуацией в районе. Будьте добры, покажите мне еще раз все записи.

Он явно ощутил облегчение, когда сосед отодвинулся, чтобы достать ноутбук. Анатолий вставил диск, открыл папку «Список кандидатов» и навел курсор на файл «Бобровский», но не нажал, а вопросительно взглянула собеседника:

– Начнем с Бобровского? Хотя я уже говорил вам, Андрей Пантелеймонович, что это несерьезный противник, он не пользуется авторитетом в деловых кругах.

– Да, помню. Его поддерживает администрация города, он племянник мэра Ильи Бобровского. Вы правы, не стоит терять времени, пойдем дальше. Выступление Максима Ючкина, пожалуйста.

Анатолий послушно открыл файл с записью выступления Максима Ючкина. На экране появился человек лет пятидесяти. Андрей Пантелеймонович попросил Анатолия выключить звук – ему хотелось понять суть соперника, не вникая в смысл произносимой им речи. Внешне все в Ючкине – движения, голос, взгляд – излучало энергию. Причем, энергию добрую, нацеленную дарить людям добро. Выпуклый лоб над узкими глазами придавал его лицу умное располагающее выражение.

Не понимавший, почему собеседник столь долго и пристально разглядывает безмолвно движущееся изображение, Анатолий не выдержал и начал пояснять:

– У Ючкина мощная поддержка, он брат местного мафиози, тот держит в руках весь город. Может случиться и так, что Бобровский в последний момент откажется от участия в гонке в пользу Ючкина. Это может немного осложнить нам жизнь.

Он испытующе взглянул на собеседника, но тот, не выразив тревоги, спокойно кивнул:

– Знаю. Всех их объединяет интерес к лечебнице, поскольку в этом году заканчивается десятилетний договор аренды земли, которую и Ючкины, и город не прочь прибрать к рукам. На той земле находятся пещеры умудов с целебными источниками. Это болезненная тема, на которой каждый из кандидатов в депутаты не прочь сыграть. А теперь другую запись выступления Ючкина, пожалуйста – самую последнюю. Вы мне ее до сих пор почему-то не показывали.

Анатолий удивленно вскинул брови:

– Мне казалось, она не представляет особого интереса. Но если желаете…

Он отыскал и открыл нужный файл.

– Вы неправы, – задумчиво произнес Андрей Пантелеймонович, прослушав выступление до конца, – эта запись характеризует Ючкина полней, чем все остальные.

Его собеседник пожал плечами и осмелился возразить:

– Не знаю. Говорит обо всем расплывчато, обещает все и ничего конкретного.

– Это нужно уметь в первую очередь, – неожиданно Андрей Пантелеймонович весело улыбнулся, – ладно, общее представление о Ючкине я получил. Очень и очень неглуп, хороший организатор, по натуре спонсор.

– Не понял.

– Спонсор. Бывают такие люди – умело вкладывают деньги в благотворительность и создают себе имидж. Благодаря этому имеет перед нами преимущество – он местный, население его хорошо знает и неплохо к нему относится. Скажите, Анатолий, но только откровенно, почему, если столько средств было направлено на поддержание моей кандидатуры, центр допустил выдвижение такого опасного для меня конкурента?

Анатолий мысленно вздохнул – толковый и неглупый человек Андрей Пантелеймонович Воскобейников, но слишком стар, ограничен, никогда не работал на периферии. Сказывается советская закваска – не может понять, что центр теперь слишком слаб, чтобы диктовать свою волю отдаленным регионам. Странно только, что именно его избирательную кампанию поручено организовать и поддерживать ему, Анатолию Белецкому. Вслух он, разумеется, этого говорить не стал, лишь почтительно объяснил:

– Вы же знаете, Андрей Пантелеймонович, что Восточная Сибирь и Дальний Восток всегда были на отшибе, в девяносто пятом из-за этих регионов Ельцин чуть не проиграл на выборах коммунисту Зюганову. А теперь авторитет Москвы упал еще больше – спад производства, рост цен, Чечня.

Бровь Андрея Пантелеймоновича иронически взлетела кверху:

– Что ж, спасибо за столь популярное толкование явления. Все, оказывается, легко объяснимо. Жаль только, я сам раньше не приехал в Умудию, а доверил все вам.

– И я сделал все, что от меня зависело, – Белецкий развел руками, – но не моя вина, что электорат испытывает большую симпатию к Ючкину.

Андрей Пантелеймонович кивнул, но про себя усмехнулся – надо же, электорат!

«Не знаю, как электорат, но ты-то, вполне возможно, служишь и нашим и вашим».

Ему уже было понятно, что Анатолий Белецкий слишком долго прожил в Умудске, и вряд ли всерьез решится идти против местной мафии – даже если ему прикажет его далекое начальство в Москве.

– Теперь, Анатолий, попрошу вас коротко об Эльшане Иссамбаеве.

– Иссамбаев? – снисходительно улыбнувшись, Анатолий поискал глазами нужный файл. – Очень обходительный человек, умеет обаять окружающих, в советское время был секретарем городской комсомольской организации. А, вот его файл. Звук нужен?

– Нет, хочу просто посмотреть, текст выступления мне известен, Итак, наш дорогой Эльшан по примеру Илларионова решил сделать ставку на умудов. Это ведь то его выступление в верховьях Моркоки?

Анатолий кивнул.

– Да, он туда летал – выступить перед умудами со своей программой и, как он выразился, познакомиться с бытом и нуждами избирателей. Дорогой Эльшан думал, что сейчас они выползут на свет и все до единого отдадут за него голоса.

– Расскажите, пожалуйста, мне подробно об этом выступлении, Анатолий. Там ведь, помнится, произошел какой-то инцидент?

– Не знаю, можно ли это назвать инцидентом. Было так: умуды собрались на поляне, очень вежливо его послушали, а потом предложили побывать в пещере – обычно они этого никому не предлагают. Однако телохранителей не пригласили, а идти в одиночку Эльшан не решился – отпустил несколько шуток, поговорил еще немного о нуждах электората и отбыл в Умудск. На следующий день городская газета очень тонко осветила этот эпизод, так что я думаю, Эльшан Иссамбаев вряд ли получит от умудского электората особо мощную поддержку.

В этом месте своего повествования Белецкий искоса взглянул на Воскобейникова и увидел, что тот прикрыл глаза, по-видимому, устав слушать.

«Да какой из него депутат, к лешему! Думаю, посмотрят в городе на этого столичного козла, и вежливо выпроводят».

Подумав это, Анатолий Белецкий ощутил некоторое облегчение. Получив от своего столичного начальства и от местного руководства Умудска противоречащие друг другу указания относительно Воскобейникова, он находился в достаточно сложном положении. Однако теперь складывающаяся ситуация была для него достаточно благоприятна.

«Ючкин будет доволен, а центр не сможет меня ни в чем упрекнуть, когда старикан проиграет. Я сделал все от меня зависящее, и дам им ясно понять, что следовало предложить другую кандидатуру – человека более молодого и энергичного, не засыпающего во время обсуждения животрепещущих вопросов»

Вздохнув, Анатолий почесал лысину и с некоторой завистью покосился на аккуратно подстриженные густые волнистые волосы мирно дремавшего «старикана».

Однако Воскобейников не спал, а напряженно размышлял о сложившейся ситуации. Слова Белецкого не стали для него откровением – он знал, что Егор Ючкин, брат его соперника на выборах, возглавляет в Умудске местную спортивную ассоциацию восточных единоборств, пользуется огромным влиянием и находится в приятельских отношениях с мэром Умудска Бобровским. И то, что даже во времена Андропова восточные регионы тяготели к независимости, ни от кого не было секретом. Странно было другое – почему за час до прибытия в Умудск Белецкий вдруг заговорил о Ючкине, как о серьезной угрозе их кампании, хотя в течение прошедших двух месяцев, пока ему перечислялись деньги на избирательную кампанию, пел совсем другую песню – мол, реальных противников среди местных выдвиженцев нет и быть не может. Решил слегка припугнуть московского кандидата? Нет, скорее, предупредить – в случае неудачи с меня, мол, взятки гладки. Что ж, значит, с самого начала интуиция его не подвела – полностью доверять Белецкому нельзя.

Из-под опущенных век Андрей Пантелеймонович огляделся – Инга дремала, откинув назад спинку кресла, Настя прилипла носом к иллюминатору, а сидевшая поодаль Лилиана Шумилова работала с ноутбуком. Рейс был чартерный, поэтому в первом салоне не было никого, кроме семьи Воскобейникова и его охраны – остальная команда располагалась во втором салоне. Через час они будут на умудской земле – за тысячи километров от Москвы и за сотни километров от ближайшего населенного пункта. Тем не менее, Андрей Пантелеймонович чувствовал себя уверенно. Он полагал, что предусмотрел все – даже то, что Ючкины попытаются прибегнуть к грубой силе и предпринять что-то против его семьи.

В аэропорту Умудска их встретят представители местной и центральной прессы, а также два иностранных корреспондента. С этими людьми была предварительная договоренность, о чем Белецкий не знал – он полагал, что вся кампания ведется исключительно силами его людей. Ему неизвестно было также, что госпожа Лилиана Шумилова планирует провести с отцами города деловую встречу и обсудить возможность инвестирования в развитие городских структур.

Поднявшись, Андрей Пантелеймонович пересек салон и опустился в кресло рядом с Лилей. Она оторвалась от ноутбука и, повернув голову, вопросительно на него взглянула.

– У меня к тебе просьба, – негромко сказал он, наклонившись к ней, чтобы его слова, заглушаемые шумом мотора самолета, были слышны только ей, – когда будешь давать интервью, вставь фразу такого содержания: хотелось бы, мол, встретиться с Егором Ючкиным и предложить ему совместное финансирование проекта строительства санатория на территории, где находятся источники.

Лиля подняла глаза, и лицо ее приняло непроницаемое выражение. Она слегка пожала плечами.

– Ну, а что если он примет это за открытое предложение к сотрудничеству? Извини, дядя Андрей, но встреча с местным мафиози не входит в мои планы, я буду говорить об инвестициях только с главой города. И только потому, что так желает мой отец.

Воскобейников досадливо поморщился.

– Ты не забыла, дорогая моя, что сейчас не время показывать характер?

– Надеюсь, отец знает, что делает, вкладывая деньги в эту Умудию, – в голосе Лилианы слышалось раздражение, – тут абсолютно нет никаких перспектив.

Ее выразительный тон как бы говорил:

«И в эту избирательную кампанию тоже»

Андрей Пантелеймонович понял и доброжелательно улыбнулся.

– Зря ты так считаешь, Лиля, потенциал здесь огромный. Фактически власть в республике поделили между собой несколько семей, они контролируют туристический бизнес, добычу алмазов и промысловую охоту.

Лиля нетерпеливо дернула плечом.

– Это мне известно, папа уже раз десять делился своей глобальной идеей – скупить контрольные пакеты акций всех умудских компаний, превратить их в дочерние фирмы нашего холдинга. Только стоит ли игра свеч? Шел бы разговор об одних только алмазных рудниках, тогда ладно, но когда папа вдруг заговорил о пещерах, мне показалось, у него начался маразм – вкладывать деньги в строительство филиала клиники за десять тысяч километров от Москвы! Да еще вникать в эти споры с арендаторами, которые грызутся с муниципалитетом из-за земли.

– Твой отец знает, что делает, – мягко возразил Андрей Пантелеймонович, – клиника создаст вам имидж в регионе, она будет юридически считаться филиалом твоей московской клиники, а умело поставленная реклама привлечет туда клиентов со всего света, не волнуйся. Что касается земли, то там находятся целебные источники, на это указывал сам Илларионов.

– Грандиозно! И что мы будем делать с этими источниками?

– Да что угодно – если смотреть в будущее, то возможности безграничны.

– Лично мне не нужна эта головная боль. Пусть отец берет риск за эту авантюру на себя, ради всего святого! – она выразительно подняла руки, как человек, отступающий перед чужой глупостью. – Это его деньги.

Воскобейников вкрадчиво улыбнулся.

– Да-да, конечно, – только приплюсуй, не забудь, ко всем своим волнениям те доходы, которые – заметь! – именно ты и твой муж получите в конечном итоге.

Лиля откинула назад спинку кресла, поморщилась и слегка поерзала.

– Спина болит от всей этой напряженки, – проворчала она. – Не знаю, не знаю. Мороки будет много, а результат – бабушка надвое сказала. И еще эта избирательная кампания на мою голову. Если бы не отец…

Андрей Пантелеймонович пожал плечами.

– Но ты обязана выполнять его указания, а если так, то мы должны действовать заодно, особенно сейчас, – его рука мягко накрыла ее сцепленные пальцы и дружески потрепала. – Ну же, Лиля, ты ведь всегда была моим надежным партнером, почему иногда на тебя находит? Я прошу только об одном – вставить ничего не обязывающую фразу в твое интервью, – а ты начинаешь целую дискуссию.

На лице Лилианы выступили алые пятна, а взгляд сразу сузившихся глаз стал гневным, в голосе появились капризные нотки.

– Если я сделаю заявление в прессе, то потом должна буду с ним встретиться, а мне этого вовсе не хочется, У меня есть информация, что этот человек очень опасен. Очень!

– Ты боишься? – с наигранным сочувствием спросил Андрей Пантелеймонович.

Весь облик ее представлял собой воплощение женской беспомощности, но она явно переигрывала:

– Боюсь, как же мне не бояться? Ючкин на своей территории, а я… я совсем одна. Конечно, если б мой муж приехал со мной, меня ничто не испугало бы.

Воскобейников слегка смутился при столь явном намеке, но сделал веселое лицо и развел руками.

– Дорогая, ну что ты, все находится под жестким контролем. У тебя надежная охрана и вообще… вряд ли кто-то захочет портить отношения с твоим отцом.

– Мне нужны не охрана и не отец! – теперь в глазах Лилианы кипела ярость, которая, как по опыту знал Андрей Пантелеймонович, порой делала ее почти невменяемой. – Мне нужен мой муж, мой Илья! Вы все знаете, что он сейчас с этой проституткой, которая неизвестно от кого забеременела, и все молчите!

Лицо Лили исказилось от гнева. Воскобейников, в данную минуту меньше всего желавший обсуждать интимную жизнь племянника, покосился на Белецкого – тот издали с притворно-равнодушным видом наблюдал за происходившей беседой. Слышать, о чем говорили кандидат в депутаты и его племянница, он, естественно, не мог, но калейдоскоп выражений на лице подающей большие надежды бизнесвумен Лилианы Шумиловой вызывал у него вполне понятный интерес. Андрей Пантелеймонович еле заметно, но выразительно указал глазами в его сторону:

– Ты хочешь всех поставить в известность о подробностях твоей семейной жизни?

Этого, он знал, Лиля хотела меньше всего – болезненное самолюбие заставляло ее скрывать неверность мужа даже от родителей. Илья, который по существующей между ними договоренности поддерживал видимость благополучной семьи, должен был лететь в Умудск вместе с ними, однако в последний момент отказался – у Карины на седьмом месяце беременности внезапно обострился врожденный порок сердца, и это встревожило врачей. Разумеется, он изобрел благовидный предлог, но Андрей Пантелеймонович истинную причину знал, а Лиля о ней догадывалась. Ей долго удавалось скрывать мучившую ее бессильную ярость, но теперь все накопившееся разом прорвалось наружу.

– Мне плевать на всех, – прошипела она, однако все же принудила свое лицо принять спокойное и приветливое выражение, – мне вообще на все плевать, если сказать честно. Просто бесит – когда нужны наши деньги и влияние, то я для вас дорогая и любимая родственница, а за спиной делаете пакости. Тот же самый Илья – прекрасно знает, что наша с ним общая фирма дня не продержится без моих денег.

– Идеи моего племянника приносят вам немалый доход, – сухо возразил Андрей Пантелеймонович. – Что касается остального, то Илья, как мне известно, сто раз предлагал тебе развестись, это ты сама не хочешь с ним расставаться.

– Не хочу! – она прилагала все усилия, чтобы внешне выглядеть безмятежной. – Потому что я его люблю, я не смогу без него жить. У нас семья, ребенок, почему я должна от него отказываться? Он мой законный муж! Я только ненавижу, когда притворяются родственниками, а сами вставляют палки в колеса.

Воскобейников устало вздохнул.

– Мне непонятно, о каких палках ты говоришь. Не знаю уж, как и что там у вас дальше получится с Ильей, но лично я отношусь к тебе, как к племяннице, и Виктория тоже всегда тебя любила.

– А ваша, так называемая, дочь? – Лиля сделала ударение на словах «так называемая» и с удовольствием заметила, как Андрей Пантелеймонович слегка вздрогнул. – Между прочим, она навещает Илью с его шлюхой в их гнездышке. Они с Кариной обнимаются, лобызаются – самая любимая родня!

От неожиданности Воскобейников растерялся, но уже в следующий миг возмутился:

– Милая моя, ты ерунду говоришь! Как может Настя постоянно навещать Илью? Она сама никуда не ходит, ее повсюду возит шофер, мать контролирует каждый ее шаг. И Инга, и Петр сразу бы мне сказали.

Лиля пожала плечами:

– Я что, врать буду? Мой человек видел, как она к ним приезжала.

– Ты что, следишь за домом Карины? – изумился Андрей Пантелеймонович.

– Естественно – пока она якшается с моим мужем. Так вот, они туда приехали все вместе – ваша Настя, эта кикимора и Илья. На машине моего мужа, между прочим, а не с вашим шофером Петром.

– И что тут такого? Возможно, Настя попросила Илью объяснить ей задачу по математике. Почему бы ей не попросить – ведь она считает его своим двоюродным братом. Или ты хочешь, чтобы она считала его кем-то другим?

Теперь уже он нарочито выделил «кем-то другим» и с удовлетворением отметил, что на этот раз вздрогнула Лилиана. Сбавив немного тон, она возразила:

– Нет, конечно, но зачем ей приезжать домой к этой шалаве? Если она хочет повидать брата, может приехать к нам. В наш дом, туда, где он живет!

Утомленному брюзжанием Лили Андрею Пантелеймоновичу захотелось ее подразнить.

– Ну, не знаю, не знаю, – почти весело протянул он, – они с Кариной ведь знакомы с детства и довольно тепло друг к другу относятся, а в нюансах отношений Анастасия пока не очень разбирается – она еще ребенок. Так как, мы с тобой займемся делами, или продолжим никому не нужную дискуссию?

– Хорошо, – буркнула она, – займемся делами. Итак, что от меня требуется – сделать короткое заявление? Хорошо, сделаю. И, если надо, встречусь с этим Ючкиным.

– Ну и молодец, – Андрей Пантелеймонович легко поднялся и, дружески поцеловав ее в щеку, отправился на свое место.

Лиля откинулась назад и прикрыла глаза. Лицо ее было неподвижным, казалось, уставшая деловая женщина мирно дремлет, убаюканная гудением мотора. Однако ярость, гнездившаяся у нее внутри, не улеглась и сверлила душу – так сильно, что она сама не замечала, как губы шевелятся и шепчут:

– Она еще ребенок? Не ребенок она, а маленькая сука! Тварь! – ее веки на миг приподнялись, и ненавидящий взгляд уперся в затылок прильнувшей к иллюминатору Насти.

Та внезапно оторвалась от окна и, повернув голову, встретилась глазами с Лилей. Только на секунду – Лилиана тут же опустила веки, – но Настя успела ощутить весь этот направленный на нее поток ненависти. Она немного подумала, но решила, что у ее невестки опять шалят нервы. Неудивительно – вечные проблемы с Ильей. Интересно, если, например, она, Настя, выйдет замуж за Алешу – Настя даже зажмурилась от этой мысли, – а тот ее бросит и будет жить с другой женщиной – она поежилась, – то что, ей тоже становиться такой психопаткой? Тоже бегать за ним, изводить его, себя, всех остальных? Ой, нет, лучше не надо, лучше совсем не надо тогда замуж! Не замуж, а просто так – пока им хорошо. Ой, как же им хорошо! Только почему счастливые минуты бывают такими короткими, почему нельзя растянуть их на вечность?

У нее перехватило дыхание и, прижав лоб к стеклу, она закрыла глаза, замирая от нахлынувших воспоминаний.