Читать книгу Твоя любовь холодной бездной дышит… - Галина Турбина - Страница 1

Агния, сидя на лавке у окна, всхлипнула и обреченно вздохнула. Всё, уже ничего не изменить. Время ещё не подошло к обеду, а в раскрытые ворота во двор въезжали чужаки, и они приехали за ней. Она наблюдала, как за всадниками появилась карета. Приезжих вышли встречать хозяин этого дома и его жена – тётя Агнии, родная сестра её покойной матери. Из кареты, с помощью одного из спешившихся гостей, выбралась женщина. Осмотревшись кругом, она что-то раздраженно сказала подошедшим к ней хозяевам и, не оглядываясь, пошла к дому, хозяйка направились вслед за ней, а хозяин остался разбираться с приехавшими мужчинами.

Агния никак не могла оторвать взгляда от того, что происходило во дворе. Пытаясь унять рвущиеся рыдания, она неистово молилась богам, чтобы эти гости убрались восвояси, оставили её здесь, не забирали с собой.

Этих людей за ней прислал отец – Эрмерик Яльдир, один из семи доминаров королевства Ногутфьёр. Она ни разу в жизни отца не видела, не общалась с ним никак и никогда. Он вроде бы переписывался с её тетей, но Агния не была в этом уверена. Она думала, что всю жизнь проживет здесь, в княжестве Криевия, с родной тётей и её мужем. Они любили племянницу, как дочь, своих детей у них не было. Но три месяца назад тётя Вилда сообщила Агнии, что родной отец забирает её к себе. Агния пыталась протестовать, плакала, молила не отдавать по большому счёту чужому для неё человеку. Тётя тоже плакала, даже похудела от переживаний, но была неумолима – место племянницы рядом с отцом и от неё уже ничего не зависит, он всё равно заберёт дочь.

Дверь тихо отворилась, Агния обернулась и увидела свою тётку, входящую в комнату.

– Агнешечка, милая, – подходя к племяннице, и кивая за окно, произнесла женщина, – ты уже знаешь, видела.

– Да, тётя Вилда, знаю, – ответила девочка, вставая с лавки и избегая объятий тётки.

Женщина опустила руки и, виновато глядя на Агнию, сказала:

– Думала, у нас ещё есть время, токмо они приехали раньше на несколько дней.

– Днём раньше, днём позже, какая разница! – воскликнула девочка. – Ты всё равно отдашь им меня!

– Деточка, – всхлипнула Вилда, сцепив ладони и прижав их к своей пышной груди, – буде моя воля, я бы не отдала тебя никогда, но нет на то моей воли.

– Ты всё врешь! – уже кричала девочка со слезами в голосе. – Ты сама написала ему, напомнила обо мне! А он забыл про меня! И не вспомнил бы, кабы не ты!

Агния развернулась и кинулась к кровати, бросилась на неё ничком, вниз лицом и разрыдалась.

Женщина подошла и устроилась на краешек, протянула руку и погладила девочку по спине.

– Не трогай меня, – глухо проговорила девочка, не поднимая голову, – иди к гостям, ежели ты сама их пригласила, чтобы избавиться от меня.

– Да что же ты такое говоришь, Агния! – возмутилась женщина. – Ну-ка, немедля повернись ко мне!

Девочка повернула голову.

– Ох, девочка моя ненаглядная, буди тебе, – вздохнула тяжело женщина, увидев заплаканное лицо, – да разве же я отдала бы тебя добровольно. Но неправильно это – жить вдали от родного батюшки. И ты же ведаешь, у нас есть ещё одна причина отослать тебя к отцу.

Девочка села на кровати, достала из-под подушки большой платок, вытерла им слёзы и шумно в него высморкалась.

– Он столько лет не интересовался мной, – гнусаво произнесла девочка.

– Все эти годы я постоянно писала твоему отцу о тебе, он присылал золото и серебро для тебя, но сам писал очень редко. В основном это были распоряжения о твоём образовании, воспитании.

– Так это по его пожеланиям вы нанимали мне учителей?

– Да, это по его настоянию мы изо всех сил пытались дать тебе образование и воспитание, иже в нашем княжестве не принято для девочек. Ты же ведаешь, у нас только грамоте и счету до десяти девиц обучают, да и то не всех, а уж об арифметике или географии они вообще не знают. Да многие женщины и таких слов-то не слышали. Это нам с сестрой повезло, да вот тебе тоже. Ты, конечно же, много читаешь, из книг можно много почерпнуть и узнать. Но всё же боюсь, что тебе, несмотря на это, придется туго в родном королевстве твоего отца. Токмо нам не всегда удавалось найти нужных учителей и книг для тебя. Мы так и не смогли пригласить нэлессу из Ногутфьёра, чтобы она обучила тебя манерам, этикету и другим вещам, что положено знать и уметь благородной девушке. Я, к сожалению, мало в этом разбираюсь. Что узнала от твоей мамы когда-то, то передала тебе. Хорошо хоть, что я знаю язык Ногутфьёра, пусть и не в совершенстве, но всё же смогла научить тебя говорить и писать на этом языке.

– Но зачем я ему вдруг понадобилась?

– Ну, судя по тому, что твой отец озабочивался твоим образованием и воспитанием, пусть хотя бы так, на расстоянии, то следовало ожидать, что он когда-нибудь заберёт старшую дочь к себе. И вот, это время, видимо, настало.

– Но я не хочу, тётушка, я его даже не видела ни разу! И он меня тоже! Моя семья это ты и дядя. А с ним мы чужие друг другу! Зачем же ему я? Он женат? У него есть ещё дети?

– Насколько я знаю, твой отец женился, но про детей мне ничего не известно. Но как бы там не было, ты старшая, и сколько бы ещё у него не родилось детей, ты всё равно его первый ребёнок. Давай, успокаивайся, умывайся, причесывайся и спускайся вниз, скоро подадут обед.

– А кто та женщина, что приехала в карете?

– Эта женщина – дальняя родственница твоего отца, какая-то там седьмая вода на киселе, привезла письмо от него, в нём он сообщил, что она твоя гувернантка, так вроде бы называют воспитательницу, и она будет тебя сопровождать. И это правильно, что твой отец прислал её, ибо негоже, чтобы девочка ехала одна в обществе только мужчин.

– Мне она не понравилась, – угрюмо сообщила Агния, – она злая.

– Но ты даже не познакомилась с ней, чтобы так говорить, – удивленно произнесла Вилда.

– Мне достаточно было увидеть её.

– Да что ты там могла рассмотреть из окна своей светелки, – махнула рукой Вилда.

– Мне этого достаточно, – упрямо повторила девочка.

– Ох, деточка моя, – вздохнула женщина, – ты помнишь, о чём мы с тобой договаривались?

– Да, я помню – нельзя ни в коем случае показывать что я умею, раскрываться перед кем либо, не беспокойся, тётя об этом.

– Вот и славно. Собирайся, я жду тебя внизу. Переплети косу, надень чистое и нарядное. Я пришлю сейчас твою девку для помощи.

Женщина встала и, погладив девочку по голове, направилась к выходу.

Девочка после ухода своей тётки открыла сундук и вытащила нарядную рубаху, расшитую по вороту и подолу дивными птицами и цветами. Пришла девушка, бывшая в услужение у племянницы хозяйки, полила из кувшина, чтобы девочка умылась, затем расчесала её волосы, вплела в косу красивую ленту. Агния надела рубаху, (её возраст позволял ей ходить только в одной льняной рубашке, чем она в такую жару и пользовалась), обулась в мягкие ичиги, подпоясалась красивым трехцветным витым пояском. Но немного подумав, развязала поясок и надела поверх рубахи запону – прямое короткое платье без рукавов и опять подпоясалась.

Немного постояла посередине своей спаленке, тяжело вздохнула, и, пытаясь унять волнение, вышла из комнаты. Миновала светёлку, где сидели девки, занятые рукоделием, спустилась вниз по лестнице, украшенной резными балясинами, прошла сени и попала в центральную часть дома. Дальше ей надо было преодолеть невысокую лестницу и она окажется в парадной столовой, где обычно принимались почетные гости, родственники, праздновались большие праздники. Ещё поднимаясь по лестнице, Агния услышала громкий и визгливый голос, по всей видимости, он принадлежал приехавшей женщине.

Агния, спрятавшись за косяком, исподволь слушала людей, находившихся в светлой горнице.

– Да почто же ты так верещишь-то, женщина, – донесся до Агнии спокойный бас дяди Ланко, – не должно благородной нэлессе повышать голоса, тем более в чужом доме.

– Прекратите мне тыкать! – взвился неприятный голос. – И не вам учить меня манерам! Обращайтесь ко мне на вы!

– Так не принято у нас выкать-то кому-либо, ты же в единственном лице, почто же я буду величать тебя, как будто ты не одна тут передо мной стоишь?

– О, боги, – закатила глаза к потолку женщина, – как я устала от этих варваров! Я попросила дать мне возможность принять ванну в своей комнате, а меня попросили пройти в какую-то мыльню. Общую для всех! Это неслыханно!

Агния удивленно слушала её, приехавшая женщина необычно произносила слова, как-то рублено, грубо, отрывисто. Вроде бы и всё было понятно, но воспринималось на слух странно.

– Так нетуте у нас ваннов всяких, – так же спокойно ответил мужчина, не скрывая насмешку в голосе, – но если пожелаешь, разве токмо принести лохань из мыльни в твою светёлку. Только вот мала она, лохань-то, больше на пол нальешь, чем помоешься. А, так корыто же есть, в котором свиней кормят. Отмыть его ежели что-ль.….

– Прекратите! – опять взвился визг гостьи.

Поморщившись от звуков неприятного голоса, девочка вмиг успокоилась, волнение куда-то ушло. Дядя явно не пугался этой женщины, не тушевался перед ней, даже насмешничал, разговаривал с ней, как со скорбной умом. Ни дядя, ни тётя не дадут её в обиду, а может быть и отец станет ей таким же защитником. Так стоит ли ей бояться этой женщины и того, что её ждет впереди?

Агния выдохнула и смело вошла в комнату, наполненную солнечным светом, лившимся из больших окон.

– А вот и наша красавица! – радостно произнес дядюшка, увидев племянницу.

Стоящая спиной к девочке незнакомка, резко обернулась.

– Рыжая! – удивленный возглас всё тем же визгливым голосом заставил Агнию опять слегка поморщиться.

Ну, да, её волосы яркого рыжего цвета, ещё и кудрявились к тому же, чем очень осложняли их мытье и расчесывание. Но зачем же так прямо указывать на это! И неужели эта женщина благородная нэлесса?

Суетившаяся у большого стола тётя, отвлеклась на миг, ласково улыбнулась племяннице, вернулась к своим хлопотам и стала ещё живей подгонять двух девок, занятых подношением и расстановкой блюд.

– Здравствуйте, госпожа, – с поклоном произнесла Агния приезжей женщине. Обращаться к ней на «ты», как дядя, она не решилась, хоть и ей было непривычно обращаться к кому-либо на «вы».

Выпрямившись, она стала не таясь рассматривать незнакомку и диковинную одежду надетую на неё. Агнию очень удивила непокрытая голова, волосы женщины прилизанные спереди, сзади были уложены в пышный пучок, и не покрыты никаким головным убором, только красивый гребень был заколот в прическе. В их княжестве женщинам не дозволялось ходить такой простоволосой даже дома. Высокая, худая, немолодая женщина в ответ растерянно, как показалось Агнии, рассматривала её.

– Ну что же, – произнесла наконец приезжая, не ответив даже на приветствие девочки, – и в таком одеянии видно, что вы истинная Яльдир, вы очень похожи на отца, юная нэлессита.

Агнии стало немного неуютно, что её назвали нэлесситой.

– К моему великому сожалению, я никогда не то что не встречалась с отцом, но даже не видела ни разу его портрета, – ответила девочка, – так что мне трудно судить о том, похожа ли я на него.

– О, не сомневайтесь, те, кто лично знает доминара Яльдира, глядя на вас, никогда не усомнится, что вы его дочь

Женщина неожиданно присела, на взгляд Агнии, смешно и нелепо, и девочка с трудом сдержала смешок.

– Что же, разрешите представиться, нэлессита Агния, меня зовут Инкен Каппельмер, я теперь ваша гувернантка. У меня есть титул. Но об этом мы поговорим позже, – проговорила женщина, выпрямившись.

– А ваш титул ниже титула моего отца, или моего? – поинтересовалась Агния.

– Ниже, – поджав губы, недовольным тоном сказала нэлесса Каппельмер, – но, как я уже сказала, об этом мы поговорим позже, у нас будет много времени и поводов для бесед по пути в Ногутфьёр.

Эта фраза нэлессы Каппельмер расстроила Агнию, напомнила ей о скором отъезде.

– Вам двенадцать лет? – спросила нэлесса Каппельмер, и после кивка Агнии, продолжила: – Вы выглядите не на свой возраст, Агния, немного старше. Могу же я вас называть просто по имени?

– Да, разумеется, даже можете обращаться ко мне на «ты».

– А вот это лишнее, – резко ответила нэлесса Каппельмер на языке Ногутфьёра, – у вас очень высокое положение в нашем королевстве. Поэтому не позволяйте никому панибратства и неуважения по отношению к себе. Вы поняли, что я сказала, нэлессита Агнесса?

– Да, я поняла, – немного с запинкой ответила девочка, – я знаю ваш язык, правда не так уж хорошо, как свой родной.

– Что?! Мой язык? Язык королевства Ногутфьёр ваш родной, юная нэлессита, а язык этого варварского княжества вам чужой!

– Я с рождения и до сегодняшнего дня жила здесь, – звенящим от негодования голосом ответила Агния, – и считаю своей отчизной именно княжество Криевия! Мы не варвары! А просвещённый и образованный человек, коей вы, по всей видимости, себя считаете, не станет оскорблять хозяев дома, где дали кров и пищу! Это законы гостеприимства и воспитания!

– Дерзите, Агния? – неприятно усмехнулась женщина. – Я так и поняла, что никакого воспитания, положенного благородной нэлесситы вам не дали, и вы росли, как придорожная трава, предоставленная сама себе, и понятия не имеёт об этикете. Что же, мне ещё не приходилось иметь дело с таким запущенным случаем. Но, думаю, я справлюсь. И в первую очередь мне бы хотелось, чтобы вы уяснили – так разговаривать с женщинами старше вас, пусть не по положению, но по возрасту неприемлемо. Тем более, если эта женщина ваша родственница.

Дядя девочки, хмурясь, вслушивался в разговор, он не разобрал ни слова, но понял по интонациям, что Агния возмущена и обижена. И уже собирался сказать гостье, чтобы она переходила на язык княжества, но в это время вмешалась его жена. Она, несмотря на то, что хлопотала вокруг стола, прислушивалась к разговору.

– Агнешечка, – буквально подбежав к девочке и обняв её за плечи, ласково проговорила тётя Вилда на языке княжества, – ну что же ты, ведь это же наша гостья, твоя родственница. Мы же тебя воспитали доброй и вежливой девочкой.

– Она первая начала, – совсем по-детски буркнула Агния.

Тётя Вилда прижала голову девочки к своей груди и, горестно вздохнув, чмокнула её в макушку.

– Вы уж её простите нэлесса Каппельмер, – обратилась она к гостье, – и будьте с нашей девочкой поласковей и снисходительней, Агнешечка росла в холе и неге, мы ни в чем ей не отказывали.

– Оно и видно, – фыркнула нэлесса, – что вы избаловали её донельзя.

– Ну, зачем вы так, – укоризненно промолвила Вилда, – мы для Агнешечки семья, которою она знала с рождения. А теперь ей придется уехать в незнакомое королевство, подлаживаться к непривычному для неё укладу нового дома, где всё будет не так, как она привыкла. И нам бы очень хотелось, чтобы с ней поехали…

– Нет, – резко перебила нэлесса, – доминар Яльдир дал однозначные указания – никого не брать из вашего княжества для сопровождения девочки. И нэлессита Агния достаточно взрослая, чтобы оторваться от вашей юбки, в её возрасте в нашем королевстве не так давно замуж отдавали.

Агния, уткнувшись в грудь тёти, с трудом сдерживала рвущиеся наружу слезы.

– Ну, хватит! – неожиданно рявкнул Ланко. – Девочка и так переживает, не надо её ещё больше пугать! Все эти годы мы воспитывали ребёнка Эрмерика Яльдира, она нам была как дочь! А её отец даже ни разу не навестил Агнию! Так что, ни ты, нэлесса, ни сам доминар не можете что-либо ставить нам в вину, и в чем-либо упрекать нас и Агнешку. Была бы моя воля, я бы ни за что не отдал тебе ребёнка. И, возможно, я ещё подумаю над этим!

– Что здесь происходит? – раздался властный голос.

Агния выглянула из-под мышки тёти и увидела стоящих у порога троих мужчин. Тётя выпустила из объятий племянницу и развернулась к ним.

– Гости дорогие, – произнесла она, радушно улыбаясь, – стол уже накрыт, проходите. Мы уже заждались вас.

Один из мужчин сделал пару шагов и подозрительно оглядел всех, задержавшись взглядом на девочке.

– Проходите, проходите, располагайтесь за столом, – поддержал жену дядя Агнии, – проголодались, поди, после баньки-то.

– Вначале мы бы хотели представиться дочери нашего доминара, – ответил гость.

Мужчина подошел к девочке, которая удивленно и жадно его рассматривала. Она никогда не видела такой одежды, состоящей из странной, короткой стеганой куртки, отделанной кожаными вставками и перетянутой широким ремнем, узких штанах, заправленных в высокие сапоги. Ещё её поразили гладко выбритые лица приезжих. В их княжестве бороды и усы являлись неоспоримым достоинством мужчин, и как только у мальчиков начинали пробиваться первые усы, они очень гордились этим. А вот волосы у гостей были намного длиннеё, чем Агния привыкла видеть у мужчин.

– Разрешите представиться, нэлессита Яльдир, – склонив голову, произнес гость восторженно взирающей на него Агнии, – гуалтер Аннерс Мёрк.

Развернувшись к стоящим позади, Аннерс Мёрк, добавил, кивая мужчин:

– Нэсс Иварс Крог и нэсс Оге Бек, ваши телохранители.

Мужчина говорил чисто на языке Криевии, в отличие от нэлессы Каппельмер.

– Благородные что-ль? – спросил дядя девочки.

– Да, – коротко ответил Аннерс Мёрк.

Двое спутников гуалтера так же склонили головы перед девочкой.

Агния судорожно вспоминала титулы Ногутфьёра. Гуалтер вроде бы следующий титул после доминара? Отец послал за ней вельможу с высоким званием? А у остальных высокого титула нет? Но их представили, как нэссов, и они тоже благородного происхождения? Или всё не так, как она представляет? Всё же она ещё плохо разбирается в титулах королевства, в Криевии с этим было проще – не было у них высшего сословия, титулов, передаваемых по наследству. Был только Высший князь и удельные князья, а остальные величались по роду занятия и положения.

– Прошу отобедать с нами тем, чем нам боги послали, господа хорошие, – опять пригласил хозяин всёх за стол.

Гуалтер Мёрк протянул согнутую руку Агнии, она, немного замешкавшись, оперлась на локоть мужчины, и последовала в его сопровождении к столу. Гуалтер отодвинул стул для девочки, она, зардевшись, села на указанное место по правую руку от хозяина дома, который возглавил стол, сам мужчина расположился рядом с ней.

Агния бросила взгляд на нэлессу Каппельмер, которой напротив и наискосок от неё, рядом с хозяйкой дома, помог усаживаться один из спутников Мёрка, и злорадно подумала, что вовремя дядя сменил лавки вокруг стола на стулья с изогнутыми спинками и ножками. Иначе тяжело бы пришлось этой неприятной женщине в своих тяжелых и пышных юбках перелезать через лавку и садиться на неё.

Во время обеда Мёрк ухаживал за Агнией, подкладывал ей в тарелку еду, наливал напитки, предлагал что-либо, выставленное на столе, и пытался вовлечь в беседу. Спутники Мёрка молча ели, глядя только в тарелки. Внимание взрослого мужчины смущало девочку, она терялась, отвечала невпопад, душно краснела, и ловила негодующие взгляды нэлессы Каппельмер. Дядя тоже почему-то смотрел недовольно, но молчал. Аппетит у Агнии пропал напрочь и она почти ничего не съела.

Наконец не выдержав, девочка, обратилась к дяде и попросила выйти из-за стола, сославшись на то, что у неё разболелась голова. Дядя поспешно разрешил ей уйти, и она мигом умчалась, не оглядываясь.

Агния вихрем пролетела на женскую половину дома, забежала в свою спаленку, сбросила обувь и забралась с ногами на кровать. Разворошив подушки она зарылась в них, тяжело дыша. Агния прижала ладошки к горящим щекам и закачалась из стороны в стороны, издавая стоны. Ой, как стыдно! Она вела себя как дурочка, блеяла, как коза, краснела наверняка, как свёкла! Что о ней подумают гости? Они отнеслись к ней как к взрослой, а она смущалась так, как будто впервые видит мужчин.

Но хотя это и отчасти правда – впервые. Вернее, до этого на неё никогда не обращали внимание ни парни, ни молодые мужчины, справедливо полагая, что она ещё мала. Да и не так уж много мужчин окружали её. И она до сего дня вообще не задумывалась о них, они не вызывали у неё никакого интереса. А только что молодой, непривычной для княжества наружности мужчина обращался с ней, как со взрослой девушкой. Агния вспомнила белозубую улыбку гуалтера Мёрка, его длинные изящные пальцы унизанные перстнями и кольцами, длинные темные вьющиеся волосы, ещё не совсем просохшие после мытья. Она исподтишка наблюдала за ним, её поражали сдержанные жесты мужчины, его манера держаться, говорить. Он был другим, не таким, как те мужчины, к которым она привыкла. И Агния каждый раз терялась и прятала взгляд, когда он замечал её интерес к нему. Что он подумал о ней? Неуклюжая, что она глупая, невоспитанная дикарка?

Агния никогда не задумывалась о том, красива ли она. А вот теперь ей пришло в голову – что если этот благородный нэсс посчитал её дурнушкой?

Агния отбросила подушки и скатилась с кровати. Нашла на столике в шкатулке зеркальце, подаренного когда-то дядей. Она в него и не гляделась почти никогда, а вот сейчас ей захотелось рассмотреть себя подробнеё. Но в маленькое блестящее стеклышко можно было увидеть или глаза с носом, или нос и рот. Да ещё можно было рассмотреть рыжие локоны, выбившиеся из косы, но их она видела и без зеркала. Итак, у неё мелкие черты лица, зеленые глаза, яркая россыпь веснушек на носу, рыжие и непослушные кудри. А, ну да, ещё белая, легко краснеющая кожа, которая никогда не покрывалась загаром, как у всех, но зато легко и быстро обгорала даже от малейшего пребывания на солнце. Прекрасно! По всей видимости, красивой её не назовешь! Но всё же она утром пойдет к тёте в комнаты, там есть зеркало намного больше, и рассмотрит себя со всех сторон.

Тётя всегда говорила, что мама была писаной красавицей и отец очень любил её. Ну почему она не похожа на маму?! Может быть, если бы она была похожа на мать, то отец не бросил бы её? Хотя ей ли жаловаться, и тётя и дядя любят её. Да, любят, но всё же отдают.

Девочка вернулась в кровать и, закутавшись в пестрое одеяло, ещё долго размышляла над своей жизнью, что так неожиданно меняется. Агния не заметила как уснула и не слышала, как заходила тётя, постояла над ней и тихо вышла. Проснулась девочка уже к вечеру, но на ужин отказалась идти, попросила принести только киселя и шанежку. Заглянула тётя, и разрешила Агнии не спускаться в общую столовую вечером.

Ночью девочке приснился Аннерс Мёрк, он смотрел на неё хмуро и качал головой, затем посторонился и она увидела фигуру человека, но образ расплывался, смазывался и Агния никак не могла его рассмотреть. Она попыталась подойти ближе, но Мёрк заступил ей дорогу и опять покачал головой. Агния услышала смех за спиной Мёрка, он оглянулся и сказал: «Нет, она не твоя». В ответ опять прозвучал безумный смех. Повернувшись к Агнии, Мёрк печально произнес: «Прости, что не смог, мне так жаль…»