Читать книгу КРИСМАСу - Гамбару - Страница 7

Господин Нисияма был чрезвычайно добросовестным и дисциплинированным человеком. Собственно говоря, он был типичным представителем своего поколения. Именно этому поколению, работая по 14 часов в сутки, пришлось восстанавливать страну из руин войны. Именно эти люди в 1958 году рапортовали миру о создании самой высокой телевизионной башни. Именно они в 1964 году провели блестящую Олимпиаду, а 1970-е года завершили со вторым показателем в мировой экономике. Господин Нисияма очень хорошо знал, чего это стоило. Да, не обошлось без помощи всевидящего Большого Брата. Он активно помогал выгребаться из того, к чему сам приложил горячую руку. За кредитами и технологиями пришли хлебные военные заказы и стратегический договор безопасности. В результате, пока все прогрессивное человечество захлебывалось в гонке вооружения, его страна в электронике и автомобилестроении застолбила почетное место в авангарде. Господин Нисияма без содрогания и не мог подумать, в какой гибрид Монголии и Северной Кореи могла бы превратиться Япония, не будь рядом дяди Сэма. Но, чтобы ни говорили вокруг, он был несгибаем – в победоносном шествии его соотечественники в значительной степени должны благодарить самих себя. Если еще конкретнее, то его добросовестное и дисциплинированное поколение, которое окончательно утвердило главное – Порядок. Они не просто хорошо работали, но работали, четко соблюдая иерархию и подчиняясь старшему по возрасту и по званию. Они не обсуждали приказы начальства, они их дословно выполняли. Они создали такую систему, при которой каждый не просто самозабвенно трудился, а трудился на своем, строго определенном месте. Каждый стал знать не только свой шесток, но и шесток другого. Сын депутата парламента занимал родительское место под ободряющие голоса электората. Отпрыски врачей и юристов твердой походкой шли след в след своим предкам. Общество великодушно вручало ключи от дверей похоронных служб детям могильщиков. А рабочие места в министерствах резервировались за такими, как он, выпускниками Токийского государственного университета.

Вера в магическую силу Порядка достигла своего абсолюта после перевода господина Нисияма в отдел по учету и стандартизации мусора, в котором он проработал последние 15 лет. Ничего не могло скрыться от глобальной сортировки: мусор сгораемый и несгораемый, пищевой и стеклянный, мусор пластиковых банок и алюминиевых бутылок, картонный и газетный. Не существовало вещи, которую нельзя было классифицировать и переработать. Пакеты из-под молока обязательно помыть, разложить и высушить, и ни в коем случае не мешать с макулатурой; пластиковые бутылки мыть, скрутить и сдавать без крышек, ведь крышки – это другой вид. Нельзя было ошибаться! Резиновые изделия отдельно, батарейки отдельно! Жизненно важно было знать и время утилизации. Он наизусть помнил дни работы мусоровозов не только по каждому городу, но и по деревне. Например, в деревне Отари, префектуры Нагано, несгораемые отходы сдавали раз в месяц, в каждый первый вторник; газеты в каждый второй вторник, а журналы в каждый третий; бутылки принимали в каждый четвертый четверг месяца. А если жильцы не следовали этому протоколу, к ним применялись самые жесткие меры вплоть до выселения. Порядок, во всем был Порядок. Господин Нисияма любил ездить на мусороперерабатывающие заводы и глядеть на то, как по ленте течет живописный поток строго отсортированных отходов. Созерцание этого потока успокаивало его, и он испытывал гордость. Ведь в том, что в стране существует Порядок, есть и его личная заслуга.

До пенсии оставалось меньше года, когда накануне дня рождения императора его неожиданно перевели на новое место, и он стал «канчо». Ещё до вчерашнего дня он был просто "Господин Нисияма", а теперь к нему будут почтительно обращаться «канчо». Это было повышение по службе, и было, несомненно, почетно. Однако его смущало одно, но самое важное – то, что он стал «канчо», то есть директором, общежития иностранных студентов. Трудовая деятельность господина Нисияма никогда не была связана с людьми, тем более иностранцами. Это настолько дезорганизовало его эмоциональную составляющую, что ночью пришлось принимать двойную дозу снотворного жены. Напряжение появилось прежде всего от неясности технологии процесса: как же оперировать такой продукцией? Ну, допустим, с японцами все ясно. Кроме них, в стране нет других национальностей, с которыми можно было бы считаться. Они все принадлежат к определенным социальным группам, их легко классифицировать, сортировать и, в результате, контролировать. Таким образом, действия японцев можно просчитать, а значит – легко поддерживать Порядок. Но что делать с иностранцами? Начнем с того, что большинство из них, за редким исключением, выглядят просто уродами. Несуразные части тела, огромные черты лица. К тому же они безумно шумные! Не говорят, а лают прямо! Ну какой нормальный человек может спокойно, без отвращения общаться с этими варварами? Ладно, закроем на это глаза, но возникает другой вопрос – как их понять? Никто же не знает японского! Это вообще нонсенс! Понаехали и ни слова! Даже если кто-то и говорит, то не нараспев, мелодично, а утробными толчками, словно орущие орангутанги. Кто их разберет, что они несут? И главное. Они же хотят, чтобы их еще и не путали: американцы, австралийцы, французы, итальянцы, португальцы. Допустим, можно отличить китайца от корейца, филиппинца от малайца или тайца, но какой нормальный человек может отличить этих белых друг от друга? Они же все на одно лицо: англичане, испанцы, поляки, азербайджанцы (есть ведь еще и такие!!!). Как их всех отсортировать? Как с ними обращаться? Как бы не ошибиться! Инструкций ему никто не выдал.

Как человек, последовательно верующий в могучую силу Порядка, Нисияма-канчо не мог явиться на работу неподготовленным. Поэтому он решил в выходной день проникнуть инкогнито на территорию общежития и присмотреться повнимательнее к новому месту службы. Нисияма-канчо убедительно рассудил, что костюм для горных прогулок и двойное термобелье – самая подходящая экипировка для такой операции. Он захватил с собой план территории комплекса, список студентов, папку с докладными, бинокль с функцией лупы, фотоаппарат и несколько пакетов для мусора. Скрываясь за облетевшими кустами азалии, Нисияма-канчо проник на территорию вверенного ему объекта.

Сам комплекс выглядел компактно и являл собой венец формального конструктивизма. Четыре пятиэтажных крыла, обозначенных латинскими буквами А, В, С и D, словно туловища неведомого змея, причудливо плетя кренделя, сходились в пристройке, напоминающей морду гипертрофированного размера. Всем своим видом морда призывала прохожих не приближаться к ней, иначе она извергнет из себя то, что никак не может перевариться у нее в туловищах. Тот, кто всё же проникал внутрь, обнаруживал на первом этаже административную часть, офис директора, кафетерию и комнату, которую по неизвестной причине именовали комнатой отдыха. Как будто отдыхом можно было заниматься строго определенно лишь в одном месте. Для тех, кто отказывался понимать логику архитектора, ту же комнату разрешали называть телевизионной. Вероятно, исходили из того, что внутри стоял телевизор. Второй этаж включал в себя несколько помещений, которые по необходимости использовались под различные собрания, занятия японского языка или распродажи, организовываемые группой волонтеров. Кроме того, существовал ещё и подземный этаж с актовым залом и выходом в миниатюрный садик. Зал с незапамятных времен был отведен под культурно-просветительские мероприятия и дискотеки. Прилегающую к комплексу территорию оборудовали спортивными объектами, на которых, однако, не всегда можно было провести соревнования в полном объёме. Рядом с семейными коттеджами располагалась спортивная арена с одним-единственным баскетбольным щитом и фитнес-центром с тремя попеременно не работающими тренажерами. У автомобильной стоянки развернули теннисный корт, который размерами и возможностями скорее напоминал мини-бильярд. За теннисным кортом располагались мусорные ящики, где Нисияма-канчо и расположился. Это место для него было наиболее знакомым. Здесь он чувствовал себя в безопасности.

Нисияма-канчо начал сортировку резидентов прежде всего по самому очевидному критерию – половому. Итак, в четырёх крыльях находилось 320 комнат, еще 42 комнаты было в семейной части. С семейными будет попроще, размышлял Нисияма-канчо, для начала нужно разобраться с одиночками. В крыле В с первого по четвёртый этаж проживают только девушки. Кроме этого, весь пятый этаж всех крыльев также отдан для девушек. Во всех остальных комнатах проживало мужское население. Нисияма-канчо сверился со списком. Должно было проживать. Загадки не заставили себя долго ждать. Несмотря на то, что весь пятый этаж считался женским, в комнате А-507 проживал мужчина. Некий Дмитрий Хачай из России. Как же так вышло? Нисияма-канчо снял вспотевшие очки, вытащил белый влажный платок, протер им очки, а за одно и лоб с шеей.

Что он там делает? То есть, почему его выделили из всех и поселили именно туда? Какие он имеет характеристики, отличные от других особей своего пола? Ответов на свои вопросы Нисияма-канчо найти не мог, зато их количество поминутно возрастало. В папке обнаружился ещё один документ, от которого у Нисияма-канчо судорогой свело желудок. "Жалоба на жильца А-507 со стороны женской общины". Согласно петиции, подписанной четырьмя китаянками, девушки были возмущены до глубины души тем, что указанный жилец посещает в безобразном виде одну и ту же с ними душевую комнату. Некоторое время ушло на расшифровку термина "безобразный вид". По всему выходило, что это не что иное, как «голый». Действительно, безобразие, согласился Нисияма-канчо. Разве можно заходить мужчине в женскую душевую голым?! Ведь не мыться же он туда ходит?! Но тогда зачем?! С другой стороны, он там живет, куда ему еще ходить мыться? Ко всему прочему дело усугублялось полным отсутствием реакции со стороны администрации. Русский оставался в той же комнате и, как следствие, продолжал третировать обнаженным телом четырех китаянок пятого этажа. Как же так? Это же ведь можно трактовать как сексуальные домогательства. Не попахивает ли все это международным скандалом? Но главное – почему его так и не переселяют на другой этаж? Лысина покрылась испариной. Однако даже на этом проблема не исчерпывала себя. Мало того, что таинственный обитатель комнаты А-507 оказался президентом ассоциации студентов, так он еще и проживал в общежитии в общей сложности уже пять с половиной лет. Это, несмотря на то, что допустимый срок проживания ограничен двумя годами. Налицо превышение почти в три раза! Он вытер панамой и лоб, и шею, и конденсирующую переносицу. Выходит, кто-то его покрывает. Может быть, здесь какая-то…Нисияма-канчо тщетно искал замену слову, которое так не хотел произносить даже про себя: мафия. Международная мафия? Русская мафия? Несколько лет назад центральные газеты пугали публику сообщениями о том, как русская мафия крадет автомобили и переправляет их в Россию через порты Японского моря. Утверждали, что им помогают якудза из Ямагучи-гуми за тонны нелегально выловленных крабов. Нисияма-канчо продолжал обильно потеть. Только теперь его пробил уже холодный пот. А что, если здесь центральное отделение этих русских? А если китаянки, не дождавшись реакции администрации общежития, обратятся к своим из Триады? Тогда на его территории будут происходить разборки международных мафиозных кланов. Нисияма-канчо почувствовал слабость внизу живота. Ему сильно захотелось в туалет.

Чей-то пронзительный крик заставил его выронить из рук бумаги. Инстинктивно он прикрыл лицо висевшими на шее биноклем-лупой и фотоаппаратом. Мгновенно припомнились слухи о том, что его назначение связано со скоропостижной смертью предыдущего директора. Куда он попал? Ему уже расхотелось проводить какие-либо действия инкогнито. Надо немедленно попасть в офис. Вернуться бы домой живым. Крик повторился. А потом и еще раз. В криках появилась нагнетающая обреченность. Нисияма-канчо робко выглянул из-за мусорного ящика. Теннисная площадка. Девушки играют в теннис. А ведь это мог быть кто-то из Триады, ужаснулся Нисияма-канчо. Прямо перед ним располагался один из второстепенных входов, который проходил через крыло В. Нисияма-канчо дрожащими руками сложил бумаги в рюкзак и, прижимая к груди фотоаппарат с биноклем-лупой, побежал ко входу. Впопыхах он не заметил, как задернулась штора в окне одной из комнат.