Читать книгу Мыши-вампиры - Гарри Килворт - Страница 5

Мэр Толстопуз Недоум инспектировал работный дом. По закону ему полагалось бывать в этом учреждении раз в полгода. Занятие это он ненавидел. Но королева Крошка весьма интересовалась работными домами. Мэр знал, что женщины всегда помешаны на бедных зверях, бедных людях и даже на бедных пчелах. Так что Недоуму приходилось или бывать время от времени там, или страдать от гнева королевы, когда он пересекал реку и являлся во дворец на чашку чаю. А пить чай и есть пирожные с людьми ему нравилось. Это возвышало его в собственных глазах и позволяло чувствовать себя важной персоной.

Итак, работный дом был учреждением Крошки. Каждая бедная ласка знала, что это предпоследний порт захода для всех убогих и обездоленных. Последним и окончательным портом была могила. Того, кто был настолько беден, что обращался за помощью к приходскому совету, помещали в работный дом. Бедные звери боялись таких мест, ибо знали, что оттуда им уже никогда не выбраться. К работному дому примыкало кладбище с сотнями безымянных бедняцких могил. А повседневная жизнь в работном доме была ужасна.

Поднимая бедняков с соломенных матрацев в четыре часа утра, их отправляли чистить и скрести все помещение сверху донизу. В 5.30 они получали на завтрак жидкую овсяную кашу. Дополняли трапезу чашка воды и кусок черствого хлеба. Потом бедняки отправлялись на рабочие места, где они шили, пилили и выполняли множество иных подобных работ. И так до обеда, когда снова получали миску жидкой каши и несколько хлебных корок.

– Все довольны? – войдя в огромный зал, гаркнул мэр.

Обед был в разгаре. В центре зала стоял длинный стол с деревянными скамейками. Звери – в большинстве жилистые, разношерстные ласки, один-два горностая, куницы, скунсы и другие – сидели за ним. В ответ на вопрос мэра все хором застонали. Один ласка встал и поднял лапу.

– Да? – раздраженно проворчал мэр. – У тебя вопрос?

– Я просто хотел сказать… – робко начал ласка.

– Да, да, говори. Мы все хотим послушать. Нас всех интересует твоя жалоба, какой бы незначительной она ни оказалась и сколько бы времени у нас ни отняла. Поболтать мы любим, не так ли?

– Это… это не совсем болтовня.

– Тогда что? Ты хочешь поблагодарить приходский совет за щедрость? Говори, ласка, не тяни! – Недоум нетерпеливо замахал по полу белым хвостом, который на глазах приобрел сероватый цвет.

– Дело в том, что принцесса Сибил, когда была здесь в последний раз, обещала, что нам в кашу будут добавлять мясо.

– Мясо? – Морда Недоума выразила недоверие. Он повернулся к толстому повару-горностаю, раздающему кашу. – Мясо?

Повар медленно кивнул, словно говоря: «Да, истинная правда, мэр, хотя походит больше на вранье».

Мэр тяжело вздохнул:

– Ах, так это она, моя дорогая сестричка? Дело в том, что ее сердце больше, чем мой кошелек! Видите ли, принцесса Сибил из тех дам, которые принимают близко к сердцу чужие страдания. Но правда заключается в том, что мы не можем себе этого позволить. Я ведь тоже хотел бы видеть мясо на столах у всех, но я бухгалтер, а не сострадательный дядюшка, и я знаю, что такое невозможно. Ведь этих работных домов в одном только Туманном семь, не считая провинции. Разве мы можем позволить себе поставлять мясо во все эти учреждения? Вы понимаете?

Мэр вкрадчиво улыбнулся. Ему стало холодновато. Он носил белую шубку круглый год, и поэтому ему всегда было зябко, а, кроме того, в подобных местах всегда был риск запачкать белоснежный мех.

– Ну как же, – сказал ласка, ничего не поняв из объяснений мэра. – Я слышал, мышиное мясо очень подешевело. В «Курантах» вчера говорилось, что даже нищие могут теперь позволить себе…

– Ах, так вы тут читаете газеты?! – взбеленился мэр Недоум. – Вы можете позволить себе покупать газеты?

– Я нашел газету… Ее оставил кто-то из посетителей.

– Украл, хочешь сказать? Сторож! Сторож!

Горностай, еще более толстый, чем повар или Толстопуз Недоум, шаркающей походкой вышел вперед.

– Да, мэр?

– По-моему, кое-кого следует сегодня оставить без ужина, не так ли? Кое-кого, кто крадет чужую собственность.

– Ее оставили… выбросили, – крикнул другой ласка, сидевший неподалеку. – Наказывать надо тех, кто разбрасывает бумаги. А моего друга следует наградить за то, что он поднял газету. Толстые увальни вроде вас должны благодарить сознательных ласок, которые за ними убирают, а не оскорблять и наказывать нас! Деньги на содержание работных домов поступают не из вашего кармана! За наше пребывание здесь платит церковный приход. Ну а я буду знать, за кого голосовать на следующих выборах. Уж не за вас, будьте уверены!

Мэр чуть не взорвался:

– Толстые увальни вроде… кто это? Как он смеет разговаривать со мной в таком тоне?

Сторож сделал еще несколько шагов вперед:

– Его зовут Баламут, ваша честь.

Мэр Недоум прищурился:

– Баламут! Я мог бы и сам догадаться. Бомбист. Поджигатель. Анархист. Кузен этой скотины, Остронюха Серебряка. Все вы, ласки, одинаковы! Никакой благодарности! Всегда ноете, жалуетесь на свою судьбу. И вообще, что ты здесь делаешь? Я думал, ты сидишь в тюрьме за взрыв Звенящего Роджера?

– Меня уже освободили, – усмехнулся Баламут. – И сейчас я работаю на радикальную газету «Дейли туалет». Смотрю, что на самом деле творится в работных домах.

– «Ежедневная уборная», – прогремел мэр, довольный собственным остроумием. – Такие паршивые газетенки и создают нашей стране дурную репутацию. Тебе известно, что у нас сейчас депутация из Слаттленда? И они читают в вашей так называемой газете, что лемминги в своей стране эксплуатируют других зверей? Как ты думаешь, к чему это может привести? Будет ли это, по-твоему, благоприятствовать развитию нашей внешней торговли?

– Внешняя торговля! Она наполняет карманы богатых горностаев вроде вас! Нам, бедным ласкам, она не дает ничего!

По скамейкам прокатился ропот. Мэр Недоум мельком оглядел худых, оборванных ласок, сидящих перед ним. С легкой руки Баламута обстановка могла осложниться. Мэр осторожно попятился к двери.

– Думай, что делаешь, Баламут Серебряк! Если судья отпустил тебя раньше срока, это не значит, что ты в своей газетенке можешь распространять ложь о таких зверях, как я, о твоем благодетеле, о твоем покровителе. Думай…

Собираясь удирать, мэр внезапно осекся, наткнувшись на кого-то. Он обернулся и поднял лапу, приготовившись ударить нападающего.

– Госпожа Бриония Живорез? – удивился он. – Почему вы не выпускаете меня?

– Не выпускаю? – удивилась Бриония, а это была она. – Ничего подобного. Я просто входила, а вы навалились на меня спиной.

– Все равно, что вы здесь делаете?

– Каждую среду я здесь бесплатно оперирую, – сообщила она. – Со мной целая бригада ветеринаров, которые обслуживают работные дома города.

– И вы ничего не берете за услуги? – изумился мэр.

– Я помогаю, чем могу.

– Ну, раз уж вы здесь, не осмотрите ли вы мою подагру? – попросил мэр. – Левая задняя лапа. Она меня прямо убивает.

Бриония подняла глаза к небу.

– Я здесь для того, чтобы помогать бедным, – сказала она. – А что касается вашей подагры, то если вы перестанете пить крепкий нектар и есть жирное мясо полевок, вам станет намного легче. А теперь простите, мэр, мне предстоит осмотреть серьезно больных пациентов.

Пройдя в зал, она нашла своих подопечных разъяренными. Однако, увидев «светлую даму», как они ее называли, потому что она всегда требовала не экономить на освещении, когда приходила осматривать их раны и увечья, они мгновенно успокоились.

Мэр спешно удалился, почти сбежав по лестнице, и сел в карету. Кучер хлестнул мышей, и вскоре Недоум с грохотом мчался подальше от этого ужасного места, где пахло так скверно. Он откинулся на сиденье, по-прежнему взбешенный, но постепенно успокоился. В «Прыгучих камешках», элитарном клубе близ Мощеного Сада, у него была назначена встреча с делегацией из Трансильвладии. Мэр Недоум приказал приготовить полевку с соусом из лесных трав и с нетерпением ждал обеда.

Когда он прибыл в клуб, его уже ждали три лемминга. Сняв плащ и отдав его ласке-гардеробщице, он извинился за опоздание.

– Навещал бедных, знаете ли, – пробормотал он. – Надо выполнять долг.

Все три лемминга дружно, одобрительно кивнули. – Кстати, как поживает мой старый друг принц Мизка? – спросил мэр, когда официант-горностай подвел их к столику.

– Принц Мизка? – с резким акцентом переспросила одна из гостий. – Вы имеете в виду президента Слаттленда Мизку? Мы не имеем с ним никаких дел. Мы находимся гораздо южнее и не попадаем в сферу влияния его реформ.

Что ж, это даже к лучшему, решил мэр. Его отношения с бывшим принцем были не слишком хороши. Торговый договор между Поднебесным и Трансильвладией был очень важен для мэра, поскольку речь шла о древесине. Древесина была нужна Поднебесному для строительства домов и кораблей. Прекрасная древесина из густых, темных лесов Трансильвладии. Заключение такого договора будет способствовать притоку дешевой рабочей силы на Поднебесный. Мэру, конечно, причитается небольшой процент с суммы, полученной трансильвладцами за древесину. Это естественно. В порядке вещей.

– Воды или нектара?

Ход его мыслей прервал официант, по ободранному пиджаку которого и по белому полотенцу, висевшему у него на передней лапе, так и скакали блохи.

– Нектара, разумеется! – огрызнулся мэр. – Зачем же пить воду?

– Как будет угодно господам, – ответил официант. По существующим правилам он не должен был отвечать клиентам, а только кивнуть и выполнить заказ. – Должен предупредить, что нектар разъедает печень, а еще от него бывает понос. А здесь, знаете, только один туалет. Клиенты часто выстраиваются в длинные очереди и беспокойно ерзают! В этом проблема всех элитарных клубов! Славное общество, но здание старое, а туалет еще старее, да еще снаружи. Мой совет – пейте воду! Ничто так не подкрепляет силы, как стакан чистой ключевой воды!

Мэр от ярости выпучил глаза.

– Когда мне понадобится твой совет, я тебя позову! – огрызнулся он. – Неси кувшин нектара!

– Как вам угодно, мой господин. Печень-то не моя! А вы, господа? Вы тоже сглупите и последуете за этим господином в могилу раньше времени?

Лемминги беспомощно уставились на мэра.

– Как тебя зовут? – пророкотал мэр. – Я хочу знать твое имя! Тебя немедленно уволят!

– Не думаю, мой господин, – ухмыльнулся ласка. – Я здесь временный работник. Меня взяли из-за нехватки персонала, вызванной прокатившейся по стране эпидемией гриппа. Впрочем, можете попытаться! Не смею вас за это упрекнуть. Ах да, кувшин нектара! А как насчет обеда? Вкусного салатика? Зелень очень полезна! Добавляет железа в кровь. Нет? Хорошо, только не горячитесь, как бы не стало плохо с сердцем!

Он отскочил от стола, что-то шепча себе под нос и кивнув сидевшей неподалеку престарелой даме-горностаю, отчего глаза у той налились кровью. В двери кухни он повернулся и крикнул через весь зал:

– Ах да, меня зовут Грязнулей! Вы ведь это хотели знать, да? Грязнуля, потому что я таков по натуре. Приятного аппетита!

С этими словами он юркнул в дымную кухню.